"Нас бьют - мы летаем"

И я больна, совсем больна, Я как дитя, не знавши мать, Пытаюсь вверх подняться с дна, Чтобы хоть что-то доказать. *** А у меня ведь был талант, Пока не встретилась с тобой. Теперь я просто дилетант, Познавший вкус любви земной. Я в прах сгорю в своем грехе, К тебе прикована судьбой. И я устала, не в себе, Но лучше так, чем быть одной. Agent_CID*       Иления сидела на балконе, скрестив руки в замок. Кажется, впервые за несколько лет ей удалось почувствовать себя по-настоящему живой, вернее, удалось осознать это. Раньше она упрямо отгоняла от себя и малейшую мысль, что Джанлука ей не безразличен. Но вчерашнее её поведение перечеркнуло всё. Она проиграла битву сама с собой…       Как там пелось в одной русской песне? «В любви без страховки живут миллионы»? Иления поразилась, как верно и стремительно рушились её бастионы из предрассудков о том, что мужчине не место в её жизни, о том, что она их ненавидит…       Грустная ухмылка тронула губы Илении… Нет, она неравнодушна к Джану, иначе бы она не устраивала всю эту кутерьму. Девушка закрыла глаза рукой при воспоминаниях о вчерашнем вечере. Ей было обидно, что она не сдержалась, что надавала хлёстких пощёчин Джану, она же знала, что его опоили… Но что её приводило в особое раздражение, так это ревность… Да, сейчас она была с собой абсолютно искренна: она отчаянно ревновала Джана к его бывшей пассии.       «И лишь когда она узнала,/Что он другую любит, ревность/зажгла в ней и любовь и страсть.» ** Да, классика вечна! Но только как с этой вечностью теперь ей мириться? Ей, которая и думать себе запретила, что она способна на чувства к мужчине, что в мире вообще существует любовь.       Это всё выдумка для девчонок, в чьих палитрах жизни существует только розовый цвет. Но как же хочется, до иступляющей ум жажды хочется, чтобы это стало правдой…       Из комнаты донёсся звук фортепиано. Безусловно, это Каллиста, кому ещё придёт в голову с утра пораньше мучить запылённый рояль… Иления вздохнула и со скучающим видом посмотрела на часы. До открытия заседания оставалось всего каких-то десять минут, а Леонсии всё нет, это начинало раздражать… Неужели они с Иньей?.. Нет-нет, лучше об этом не думать.       Иления поёрзала в кресле. С некоей досадой она осознала, что немного завидует оптимизму и лёгкости Леонсии. Девушка, от которой отказалась семья, которую предали самые дорогие в жизни человека люди, которая почти перебивалась с хлеба на воду, с таким открытым сердцем смотрела на мир! Так доверилась, судя по всему, первому в её жизни чувству… Оптимисты всё же ненормальные…       Ещё Иления поняла, что искренне уважает Каллисту. Многие сочли бы её ханжой, просто дурой или вовсе расчётливой шантажисткой. Знаменитый певец предложил ей кхм… эротический досуг… А она ни в какую, только при наличии штампа в паспорте.       Иления отчетливо понимала, что Каллиста была далеко не ханжой, она была способна на искреннее чувство, но в то же время не могла переступить через свою совесть. Она была христианкой по убеждению и старалась следовать законам своей веры, невзирая на моду, на мнение других, на определённые жертвы со своей стороны.       Безусловно, Каллиста любила Пьеро искренне, пылко, страстно, естественно, испытывала к нему то физическое влечение, которое испытывать вполне естественно для девушки к любимому мужчине. Но при этом она могла совладать со своими инстинктами, могла отстоять свою точку зрения, разочароваться в чём-то, но всё равно любить… Удивительная девушка! Между тем из-под пальцев Каллисты стала выходить до боли знакомая уху Илении мелодия, а вскоре она запела.       Каллиста почти не помнила, как она вернулась домой. Она смутно припоминала, что, обождав несколько минут, она выскочила из комнаты и бросилась вон из кафе. На улице она столкнулась лицом к лицу с пышущей гневом Иленией, которая схватила её за руку и поволокла к машине, в которой их ждали друзья. По дороге Иления возмущалась действиями Джана под непрерывный смех Роберто. Но Каллиста не вникала в слова подруги, она снова и снова прокручивала в голове диалог с Пьеро и всё больше приходила к пониманию, что она является всего лишь очередной пассией, с которой приятно провести время. Она ведь была готова начать строить с ним отношения, а ему… Господи, неужели мужчинам нужно обязательно всего и неотложно? И только тогда ты сможешь почувствовать себя любимой женщиной?       Кто бы что ни говорил по поводу штампа в паспорте, что это пережитки, что это никому не надо, но для Каллисты это был сигнал, что человек в любой момент может сказать: «всё было круто, расходимся, десерт не заказываем, никто никому ничего не должен». Такое никак не устраивало её… Она же не просила его бежать бракосочетаться прямо в тот же вечер, это можно будет сделать, когда он сам до этого дозреет, но, похоже, этот сицилийский фрукт и не горел желанием дозревать…       С такими невесёлыми мыслями она приехала в их временное пристанище, с такими мыслями легла спать, проснулась и села за фортепиано. Как-то сама собой вспомнилась песня Лары Фабиан «Je suis malade» (Я больна). Да, она действительно больна этим заполонившим душу чувством, этим страхом за любимого человека, которому нет до неё дела… Она больна желанием оградить его от всех опасностей, быть для него единственной в мире… Но это невозможно, а от этого вдвойне больней… Эй ты, окружённый баррикадами, ты слышишь? Я больна!       Иления, терпеливо прослушавшая песню до конца, яростно барабанила пальцами по подлокотнику. Да, они сейчас похожи на эту героиню, сидящую у радио и слушавшую свой собственный голос… Потерянную, истерзанную, мятежную… Ох, жизнь, как ты умеешь щёлкать по носу!