Если бы у Эмилии спросили двадцать лет назад, что ей не нравится больше всего, то она бы, не раздумывая, ответила, что «уборка». Мать часто, уходя по делам, оставляла на столе написанный на скорую руку список дел, в который всегда входил этот ненавистный пункт. И выполнить его было необходимо до её возвращения. Старые шершавые доски, из которых по большей части и был построен их дом, сложно поддавались отмыванию, из-за чего после нескольких часов уборки у девочки жутко жгли руки от многочисленных заноз и ссадин. Пятна плесени, паутина, которая постоянно липла к неумелым детским ручкам, и жуткие насекомые, которых до дрожи боялся ребёнок. Эмилия всегда понимала, что матери тяжело давалось одновременно и воспитывать, и стараться обеспечивать всем необходим своё чадо, поэтому никогда не жаловалась, скрывая покрасневшие от слёз глаза от сонного взгляда родительницы, когда та возвращалась домой после тяжёлого дня.
Майер ещё больше возненавидела уборку, когда одной дождливой ночью мать вернулась с работы не одна — в день, когда у них дома появилась Араи. Та была до жути чем-то напугана и со слезами на глазах подошла к девочке, обнимая Эмилию за плечи. В тот момент, помимо домашних забот, на детские плечи взвалилась ещё и забота о сводной сестре. Скрывать покрасневшие оцарапанные ладони уже не получалось — матери приходилось успокаивать и просить прощения у ребёнка почти каждую ночь.
Когда Араи освоилась в их доме, то Эмилии сразу стало немного легче — готовку и стирку та взяла на себя, но руки девочки краснеть от этого не перестали. Тогда-то мать, в очередной раз вернувшись поздней ночью и увидев вымотанных и уставших девочек, предложила им всё делать вместе, в том числе и уборку.
— Ведь вдвоём веселее, — заставляя себя улыбаться, наказывала Мирай.
Эмилия тогда пропустила слова матери мимо ушей, продолжая всё делать сама. Ей не хотелось взваливать на младшую сестру тяжёлую домашнюю работу.
— Как может то, что ранит человека, — задавала себе вопрос девочка, пинцетом вытягивая намертво впившуюся в кожу занозу, — вообще быть весёлым?
Но мать Эмилии никогда не ошибалась. И спустя столько времени ей снова выпал шанс убедиться в этом.
Делая крутой поворот со шваброй в руках по каменному полу первого этажа замка, что был отведен развед-легиону, как место для охраны Эрена Йегера, Майер широко улыбается и даже негромко посмеивается, обгоняя бегущую впереди Петру.
Граничащая со стеной Сина крепость представляла из себя давно заброшенное строение, в котором ранее размещался корпус, но сейчас это место использовалось в качестве склада. По приказу капитана Аккермана к вечеру всё здесь должно было просто «сиять» сверху донизу.
До ушей девушки иногда доносились разноречивые разговоры о том, что мужчина тот ещё редкостный чистоплюй, но она, даже не вслушиваясь в подобное, списывала всё на нелепые беспочвенные слухи, однако, как оказалось, они были далеко не безосновательными. Девушке это маленькая «слабость» вечно серьёзного и угрюмого капитана показалась даже немного забавной, но вариантов у неё не было — приказ есть приказ.
Она откидывает швабру прочь и, даже не оборачиваясь в сторону напарницы, вслепую ловит летящую в неё тряпку, сразу принимаясь протирать перила лестницы, ведущие на второй этаж. Ткань была совсем не жёсткой, что даже доставляло девушке своеобразное удовольствие.
«Совсем не так, как раньше» — Эмилия останавливается, вновь с головой погружаясь в воспоминания.
Когда на шее чувствуется лёгкое дыхание, Майер всем телом вздрагивает от неожиданности, оборачиваясь и встречаясь с горящим взглядом напарницы. Из её рук вмиг исчезает тряпка, а на её месте оказывается высокая метла, которую девушке с силой вкладывает в руку Петра.
— Помоги Эрену на втором этаже. Здесь мы уже закончили, — Рал окидывает взглядом помещение, над которым им пришлось трудиться чуть более двух часов, чтобы хоть немного привести в удобоваримый вид.
Второй этаж встречает девушку густым облаком пыли, из-за которой та несколько раз невольно чихает.
— Прошу прощения, ефрейтор. Не брался ещё за это помещение, — впохыхах проговаривает Эрен, забегая за девушкой.
Эмилия упорно продолжает не понимать такую реакцию юноши на себя. Ей никак не удаётся построить в голове ни один возможный вариант подобного поведения, ведь с остальным Йегер общается совершенно нормально, не официально, как хотелось бы и девушке.
— Зови меня просто Эмилия, — мягко тянет она, в который раз наблюдая за непонятной мимикой парня.
— Хорошо, еф… — Эрен осекается, встречаясь с настойчивым взглядом, тут же поправляя себя. — Эмилия.
Девушке удаётся кое-как убедить себя, что это просто подростковая неловкость. У неё совершенно нет желания выглядеть страшной, а тем более заставлять кого-то, особенно Йегера, бояться себя — ведь они должны полностью и бесповоротно доверять друг другу.
Эмилия очень надеется, что Эрен понимает это.
— Здесь я закончу, а ты принимайся за следующую, — она отправляет парня в другую комнату, принимаясь щёткой собирать развешанную по углам паутину, попутно вылавливая салфетками пауков, что так и норовили сбежать.
— Твоя идея изрядно напугала его.
Майер до сих пор с трудом даётся понимание того, как этой девушке удаётся так незаметно подкрадываться сзади, но с каждым разом дрожь становится сильнее, заставляя её чувствовать себя крайне неловко.
— О чём ты? — после нескольких секунд раздумий над словами Петры, спрашивает Эмилия.
Та как-то загадочно косит взглядом в сторону двери и, недолго думая, закрывает её, после подбегая к напарнице.
— Я слышала, что идея с избиениями была твоей.
Девушке требуется некоторое время, чтобы понять суть сказанного. В голове назойливо крутятся эпизоды прошлой ночи и кухни, на которой и решался вопрос по делу Эрена Йегера. Из-за усталости Эмилия уже на утро смутно помнила подробности произошедшего, но в голове намёртво засело «Как вариант, через метод публичного наказания». Нетрудно было догадаться, что Эрена по исполнении плана посвятили в детали, в которых скорее всего и мелькнуло имя Майер.
Эмилия никогда не чувствовала себя настолько глупо.
«Как я не догадалась?» — обкусывая губы, думает девушка, судорожно проматывая в голове воспоминания, будто ожидая, что они от этого исчезнут.
Ей вмиг стала понятна причина такой «зашуганности» парня, его слишком неожиданной реакции на себя. Минута — ровно столько требуется Эмилии, что обежать весь второй этаж замка и найти Эрена. Извинения выходят немного скомканными и прерывистыми, но это помогает — парень сначала просто стоит в ступоре, осматривая девушку, а после неловко улыбается, махая руками перед собой, призывая ту прекратить.
— Эрен, — Эмилии всё же удаётся отдышаться, — когда я предлагала подобное, то думала исключительно о том, как вытащить тебя оттуда живым. Не считай меня каким-то извергом. Я вовсе не хотела причинить тебе вред. Извини.
Парень сконфуженно кивает. Ему не удаётся даже что-то сказать в ответ, как в дверном проёме возникает знакомый силуэт капитана, с первого взгляда очень недовольного.
— Эрен, плохо убрался в предыдущей комнате. Переделать, — сведя брови к переносице, привычным тоном отрывисто бросает Аккерман, тут же удаляясь.
Со стороны коридора слышится сдавленный смешок Петры, после чего она заходит в комнату.
— Что за грустное выражение лица, Эрен? — улыбаясь, спрашивает Рал. — Ничего, что по имени? Капитан Леви тоже так тебя зовёт. А среди нас его слово закон.
Чуть не подпрыгнув на месте от внезапного голоса Рал, Эрен в удивлении таращит глаза перед собой.
— Да, я не против. Но разве я выглядел грустно? — в недоумении задаёт вопрос парень.
Эмилия не может сдержать усмешку, когда понимает, о чём толкует Петра. Ей тут же вспоминается первая встреча с капитаном в кабинете Зоэ, когда тот, по мнению девушки, с отвращением смотрел на неё, постоянно цыкая. Сейчас, спустя год, благодаря тренировкам в его отряде, она настолько привыкла к его замашкам, что уже не воспринимала всерьёз его привычно хмурое выражение лица.
—…На самом деле наш капитан… Он маленького роста, довольно нервный и грубый.
— И брезгливый, — пожимая плечами, договаривает за напарницу Эмилия, с трудом сдерживая смешок.
— Лично меня удивило, что он беспрекословно исполняет приказы командующего Эрвина, — удивлённо тянет Эрен.
Эмилия беззлобно фыркает.
— Думал, что раз он такой влиятельный и сильный, то ему нет дела до чинов и званий? — облокачиваясь на стену, спрашивает она.
— Да, — неуверенно отвечает Эрен, задумываясь. — Не ожидал, что он кому-то подчиняется.
Эмилия отчётливо видит в юноше себя. В голове до сих пор назойливо крутятся воспоминания о первом месяце в легионе, когда она думала точно также.
— Я не так много знаю, но когда-то он был именно таким, каким ты его представлял. До того, как пойти в разведку, он был известным в преступных кругах бандитом, - воодушевленно рассказывает Петра.
— Тогда почему он?.. — в голосе Эрена слышится недопонимание.
— Кто знает. Я не посвящена в подробности, — Петра пожимает плечами. — Говорят, что он присоединился ко взводу, когда проиграл командующему Эрвину.
«Проиграл командующему?» — думает Эмилия, удивлённо переводя взгляд на Рал. Ей прежде не доводилось слышать эту историю.
«Почему же он вступил в разведку?»
— Эй, Эрен, — все трое вздрагивают, когда слышат посуровевший голос капитана. — В третий тоже плохо убрался. Переделать.
Эмилия мысленно желает удачи Эрену, тоже хватаясь за тряпки. В темпе уборки она совсем не замечает, как за окном начинает темнеть. Петра что-то говорит про сбор внизу, поэтому, расправившись с последней паутинкой, девушка наконец-то переодевается и с чувством выполненного долга спускается в столовую. Она опускается рядом с Петрой, сразу вытаскивая из кармана блокнот. Её не очень интересуют стратегические планы разведки, которые, по-видимому, сейчас являются наиболее актуальной темой для обсуждения.
— Несмотря на то, что нам приказано оставаться здесь ещё пару дней, говорят, что подготовка к вылазке за пределы стен уже в самом разгаре. К тому же к нам присоединяться новобранцы, — Эмилия недовольно косит взглядом в сторону Джина.
Ей также пришлось принимать участие в вылазке уже спустя месяц после вступления в разведку, но причина, по которой так сложилась, была незначительной, по сравнению с нынешним положением дел.
— Ты в этом уверен, Эрд? Не рановато ли для вылазок? Эти ребята только оправились от недавнего нашествия титанов.
— Слышал, что эти детишки до смерти перепугались, только завидев гигантов.
Эмилия окончательно отрывается от дневника, с глухим хлопком закрывая его и убирая в карман. В голове крутится лишь один вопрос: «Зачем?».
— Вы об этом знали, капитан? — задаёт вопрос Петра.
— Я не вдавался в подробности. Все вопросы к Эрвину. Он всегда думает на три шага вперёд, в отличие от нас.
Майер мысленно удивляется, переводя взгляд на Аккермана. До этого момента ей казалось, что Эрвин первым делом посвящает во все подробности именно его, но и у того оказывается есть свои секреты.
— Правда в том, что положение весьма шаткое. Путь к стенам Марии, проложенный нами ценой больших жертв, безвозвратно утерян, но с другой стороны… У нас появилась новая надежда, — говорит Эрд, на секунду останавливаясь и кося взглядом в сторону Эрена. — Я слышал об этом, но не могу поверить. Ты превращаешься в титана, но как это происходит?
С этого момента Эмилия также в упор смотрит на Эрена, ожидая. Зоэ давала ей отчёты, в которых подробно были расписаны все особенности этого парня, но сам рапорт о форме гиганта ей так и не удалось прочитать — она просто не успела.
— Это было похоже на простой сон. Чтобы принять форму гиганта, я должен ранить себя, например укусить, — парень на секунду замолкает, заставляя Эмилию саму немного занервничать.
— Ничего нового мы не узнали, — хмуро тянет Аккерман. — Но ей будет без разницы.
Девушке еле удаётся сдержать смех, когда она понимает смысл сказанного. В голове сразу вырисовывается образ возбуждённой Ханджи, которая днём и ночью мучает бедного парня, выпытывая из него мельчайшие подробности его состояния и задавая вопросы, подчас совершенно неуместные. Ей становится сильно жаль Эрена, и, будто в ответ, на её мысли в деревянную дверь раздаётся глухой удар.
— Удачи, Эрен, — шепчет Эмилия, открывая дверь на кухню, в которую тут же влетает радостная Ханджи. — С вашего позволения, капитан, я пойду отдыхать.
Леви кивает, и Майер вмиг исчезает в тёмных коридорах замка, мысленно надеясь, что к утру Эрен останется жив. Но сейчас, когда ей выпал уникальный шанс выспаться, она совершенно не горит желанием упускать его. Бросив через плечо только что вышедшим из кухни сопартийцам тихое «Спокойной ночи» и минув несколько коридоров, она влетает в свою комнату, спешно переодеваясь и падая на кровать. Глаза тут же закрываются, позволяя девушки спустя долгих четыре дня наконец-то нормально поспать.
***
Когда утром, над ухом раздаётся звонкий крик Петры, Эмилия уж было решает, что это стало традицией — вот так без спроса врываться в её комнату. Ей не дают даже шанса разлепить глаза, сбрасывая на кровать форму, почти приказывая одеваться быстрее. Майер удивляется такому напору, но быстро подхватывается, собираясь, и следует за Рал, которая впопыхах пытается разъяснить ситуацию.
— Испытуемые… Сони и Бин мертвы.
Эмилия ошарашенно смотрит на Петру, не сбавляя темпа бега. В душе появляется неведомое до этого режущее чувство, и толком даже не получается разобрать — то ли это ярость, то ли страх.
За полчаса на лошадях им удаётся добраться до основного корпуса разведки, где ситуация начинает проявлять свои очертания.
— Когда нарушителя заметили, титаны уже были мертвы. Он использовал привод, ему удалось сбежать, — докладывает один из гарнизона.
Майер с трудом сдерживает постепенно подступающий гнев.
«Кто, зачем и какого чёрта?» — вертя головой из стороны в сторону, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться взглядом, думает девушка, до крови впиваясь ногтями в ладонь.
Нападавший использовал привод, и это сразу наталкивает Эмилию на неутешительную истину — преступник один из них. Губы начинают подрагивать сами собой, когда почти каждый попавшейся на глаза начинает казаться ей подозрительным, и у неё не получается, даже сделав над собой огромное усилие, справиться с этими чувствами.
«Сначала стена, потом Эрен, а теперь и это» — Эмилия подходит к Зоэ, помогая той подняться на ноги.
Это стало большим ударом для майора, и пусть многие считали эту женщину сумасшедшей, для Эмилии она была примером. Именно исследования в области титанов смогли однажды спасти ей жизнь, именно этот человек научил её основам выживания, без которых ей бы и не удалось целый год провести в развед-легионе.
Ей было очень жаль её. Ведь эти титаны были ценными образцами для исследований.
Эмилия до жути хочет остаться здесь подольше, успокоить Ханджи, да и помочь с поиском виновных, но её место в отряде. По приказу она обязана следовать за капитаном и беспрекословно подчиняться ему, поэтому сейчас, услышав ровный голос Леви, она глубоко вздыхает и, бросив ещё несколько утешительных фразочек в сторону майора, отправляется вместе с отрядом назад в крепость.
— Из-за всего произошедшего, боюсь, развед-легион вновь останется без новобранцев, — удручённо проговаривает Петра, подходя к сидящей на скамейке у крепости напарнице. — Набор будет уже через несколько часов, и мы также должны в нём участвовать, поэтому ознакомься с этими бумагами.
Майер долго и упорно изучает отчёты по делу Эрена Йегера, перечитывая отмечая некоторые моменты в памяти. К своему удивлению она понимает, что большую часть этого даже не видела раньше, но Рал успокаивает, объясняя, что сама об этом узнала лишь сегодня днём.
850 год.
Июнь.
Подвал дома Йегеров.
Новички.
Конец записи.
Делая последние заметки в блокноте, Эмилия подходит к небольшой сцене, становясь позади вместе с Петрой. Взгляд сам скользит через ширму, и девушка любопытно осматривает кадетов.
«Максимум пятнадцать» — осмотрев всю толпу, девушка удручённо вздыхает.
Плохой день.
— За последние четыре года больше девяноста процентов развед-легиона погибли. Девяносто только за четыре года. Из-за больших потерь после вылазок у нас постоянная нехватка солдат…
Вновь та самая, до дрожи пугающая речь главнокомандующего, которую девушки удалось пережить год назад. Единственный на её памяти момент, когда было также страшно и жутко, как и при встрече с титанами. Абсолютно серьёзное лицо Смита, его точный и суровый голос сразу же перепугал половину пришедших, которые уже начинали потихоньку пятиться назад.
Всё также, как и год назад.
Под повсеместное удивление Эрвин раскрывает некоторые моменты из отчётов по делу Йегера, разъясняет кадетам суть их дальнейших вылазок и повторно говорит статистику смертности. Те немногие разведчики, что стоят за кулисами, постоянно перешёптываются об очередной, почти нулевой, прибавке в разведке, но все понимают — лучше так, чем давать новобранцам призрачную надежду на лучшее, которая вмиг исчезнет в очередной встрече с титанами.
— Двадцать один. Больше, чем я предполагала, — шепчет сама себе Эмилия, спускаясь со сцены.
Подготовка новобранцев, бесчисленные тренировки и эксперименты над Эреном — всё то, что девушке предстоит пережить за этот месяц, перед следующей вылазкой. Ей до сих пор не даёт покоя случившееся, она с подозрением осматривает каждого новобранца, опасаясь, что один из них может оказаться преступником.
«Я должна перестать вести себя, как ребёнок» — ударяя себя по щекам, Эмилия останавливается, оборачиваясь в сторону командующего. Тот продолжает произносить речь, но буквально на секунду девушка ловит его взгляд на себе. Ладони сами по себе сжимаются в кулаки, и она с силой стискивает зубы.
«Я смогу оправдать ваши ожидания. Можете не сомневаться, командующий. Я стану сильнее» — Майер оборачивается, спиной вставая к сцене, и после несколько секунд раздумий делает шаг вперёд.
***
Ближайшие территории очищены от титанов. Тридцать секунд до открытия ворот!
Под характерный гулкий шум толпы и объявление одного из отряда истребителей, девушка медленно открывает глаза. Уже привычно немного пригибая спину ближе к шее животного и крепко стискивая в ладонях повод, она бросает последний взгляд на небо, мысленно начиная отсчёт.
Три.
Два.
Один.
— Объявляется начало пятьдесят седьмой вылазки за пределы стен. Ни шагу назад!
