***
Трепещущий неверный свет факела озаряет несколько незнакомых лиц. На улице день, но в столовой, где окна занавешены плотной тканью, слишком темно, из-за чего Эмилии не с первого раза удаётся разглядеть всех присутствующих. Она знает только Эрена. — Как ты? — заметив девушку, парень неловко отодвигает стул по правую сторону, приглашая сесть рядом. Майер лишь пожимает плечами. Ей не хочется лгать о своём хорошем самочувствии, особенно когда огромные лиловые синяки под глазами говорят сами за себя, но и рассказывать о своих переживаниях у неё также желания нет. Ведь уже есть один человек, который знает о её состоянии. Именно поэтому вопрос Эрена остаётся без ответа, а Майер пересекает расстояние от двери до отдельного стола за считанные секунды, в итоге заняв отдалённое от остальных место. «Всё же… это сложно» Она не успевает вновь погрузиться в череду сумбурный безрадостных мыслей, как в помещение заходит главнокомандующий с майором и капитаном позади. — Прочитай, — напротив неё садится Леви, положив уже которую по счёту за день стопку бумаг перед девушкой. На титульном листе посередине надпись: «Дело семьи Рейсс», а за ней какие-то записи о церкви и известном дворянском роде, проживающим за стеной Сина. «А Хистория… Незаконнорождённая девочка из этого рода» — Эмилия старается внимательно вчитываться в написанное, но смысл ускользает от неё. «С каких пор наша борьба с гигантами стала такой запутанной?» — Эрвин объясняет что-то остальным, но Эмилия уже не замечает ничего вокруг, переворачивая листы один за другим. Она продолжает молчать даже тогда, когда к ней обращается командующий, и лишь звонкий щелчок пальцев перед глазами возвращает её в действительность, в которой из рядовых в помещении остался только Эрен. «Когда?..» — Прошу прощения, я… — Ничего, — Эмилия не поднимает взгляда от стола, плохо понимая, о чём пытается сказать ей Эрвин. — Девушка по имени Араи, — ледяная дрожь предательски пробегает по ногам, — сказала, что если ты и Эрен будете схвачены, то человечество проиграет, — пальцы непроизвольно мнут бумагу, оставляя на ней скомканные линии, — цель взятия Эрена ясна, но зачем им ты — до сих пор непонятно. Есть идеи?Сестрёнка!
Голос. Девичий голос прорезает уши, и Майер всем телом вздрагивает. Нет, она ничего не знает. — Расскажешь о ней? — Эрвин не дожидается ответа на предыдущий вопрос. Эмилия рефлекторно хватается за живот, словно пытаясь унять непрерывно пульсирующую боль, скручивающуюся в тугой узел. Ей начинает казаться, что каждый вдох будто выстреливает в голову, оставляя за собой режущий след, но она всё равно старается взять себя в руки.Эми!
Её тело колотит крупная дрожь, но внезапное осторожное прикосновение гасит вот-вот готовую начаться панику. — Что с тобой творится? Эмилия сжимает зубы, наконец открывая глаза. Позади неё Эрен, обнимающий её за плечи, а перед ней фарфоровая чашка, из которой исходит знакомый цветочный аромат. «Хотела бы я сама знать» — Я… Я в порядке, — в дрожащих руках сложно что-либо удержать, но девушке всё же удаётся сделать пару глотков спасительной жидкости, — Мирай привела Араи домой, когда я была ребёнком. Мы делили крышу более пятнадцати лет, — она делает несколько глубоких вдохов, стараясь унять бешено колотящееся сердце. — И всё делали вместе. Когда я решила связать свою жизнь с разведкой, то Араи ничего не сказала. Она просто решила следовать за мной. Мы тренировались дни напролёт и в восемьсот сорок пятом году хотели вступить в ряды кадетов. Но за какое-то время до этого Араи захотела отправиться в Шиганшину, чтобы посмотреть, как живут люди за Марией, — Эмилия смотрит на жидкость в чашке, но перед её глазами вырисовываются лишь картины из воспоминаний тех дней, — только сейчас я подумала об этом. Араи настаивала на том, чтобы я поехала с ней. Около недели не давала мне и шагу ступить, упрашивала с утра до ночи. Но… — она впервые за последнее время открыто смотрит на кого-то, и Леви, перехватив её взгляд, понимающе кивает: — Если бы ты тогда согласилась, то, думаю, что сейчас мы сражались против тебя. На секунду воцаряется настороженная тишина. И пусть она длится недолго, но девушка успевает почувствовать, какой тяжкий груз лежит на её хрупких плечах. Лишь руки Эрена, до сих пор держащие её за плечи, не дают испугу вновь охватить разум. — Насколько она сильна? — Ханджи поправляет очки, попутно стирая с висков еле заметную дорожку пота. «Араи напрягает даже майора» — Эта девочка способна анализировать действия врага и менять стратегию своей атаки прямо во время боя, — в чёткой и прямой речи капитана неожиданно проскальзывают едва заметные, сбивчивые нотки. Ситуация с Араи озадачила даже его. — Её скорость не уступает моей, реакция же куда лучше. Когда во время боя в моей защите возникло слепое пятно, она за секунду изменила траекторию своих ударов, чтобы добраться до уязвимого места. Она слишком изворотлива. — Скорее всего, её обучала Мирай. Райнхарт как-то рассказал мне, что она была самой подвижной и пластичной в корпусе. Каждое слово и каждая фраза об этой девушке вызывает необъяснимое чувство волнения, которое Эмилия не может подавить. Ей было спокойно, когда она до этого думала о ней. Ей было спокойно, когда она рассказывала о ней Леви. Ей не было так неспокойно даже тогда, когда она лицом к лицу встретилась со своей сводной сестрой. «Так почему мне так плохо сейчас? Всё это напоминает мне мои эмоции и ощущения, которые я испытывала в лесу гигантских деревьев» — Что? — Эмилия говорит это неожиданно и громко, привлекая всеобщее внимание. — Те же чувства, что… — она косится в сторону занавешенных окон. В голову закрадываются не самые приятные мысли. — Каков шанс того, что нас могут подслушивать? — спазм сжимает горло, и ей удаётся выдавить из себя лишь хриплый шёпот. Леви следит за взглядом девушки и, заметив, что та недоверчиво вглядывается в стёкла, произносит: — Там стоят постовые. Тем не менее, он медленно, стараясь не издать ни единого звука, отодвигает стул и бесшумно пересекает комнату, подступая к окну. Эмилия тут же принимается что-то неуверенно бормотать про Араи, пытаясь заглушить приглушённое лязганье мечей Эрена, который, схватившись за рукоятки, встаёт напротив Аккермана. На несколько мгновений, кажется, что время останавливается. Полотно сдвигается в сторону, приоткрывая лишь глубокую, непроглядную темноту. «Но сейчас ведь…» — додумать Эмилия не успевает. Она мельком замечает пронзительный взгляд двух сияющих глаз, которые вмиг исчезают из виду. Всё начинает происходить слишком быстро. Ручка оконной рамы протестующе скрипит от резкого рывка Леви, а Эрен уже стоит рядом, держа клинки наготове. Снаружи со стекла падает тёмное полотно, открывая взору чистое голубое небо. — Не иди за ней! — Эмилия впервые слышит, как кричит Ханджи. Араи уже нет там, и единственное, что удаётся разглядеть Леви — уносящая ноги от корпуса лошадь с наездницей, чьё тело закрыто чёрным плащом. Эмилия переводит взгляд на командующего, услышав за спиной хлопок по дереву. Эрвин не показывает этого, но его сжатые в кулаках ладони показывают, насколько он напряжён. И сейчас это чувствует каждый присутствующий здесь. — Мы должны спрятать Эмилию, — его голос спокоен, но, несмотря на это, по телу девушки пробегает холод. — Туда, куда Араи не сможет просто так добраться. Хотя бы на некоторое время, — он выжидающе смотрит на Леви, и тот не заставляет себя ждать: — Я понял тебя, Эрвин…***
Стоящий повсюду тошнотворный запах канализации бьёт по носу, а застывшее в воздухе облако пыли раздражает глаза, вызывая неприятное жжение. Эмилия снова здесь. Эмилия снова в катакомбах. Эмилия снова в этом древнем строении наедине с той странной женщиной, которая называла Леви «паршивцем». Как оказалось, в этой халупе целых три комнаты, во что Майер трудно было поверить, ведь снаружи домик выглядел совсем крошечным. И, в отличие от центральной комнаты, где из-за прогнившего пола и недостатка света страшно сделать и шаг, спальня, куда Эмилию поселили по приказу Эрвина, достаточно светлая, с гладкими стенами и ровными досками под ногами. «Но пахнет здесь отвратительно. Такое чувство, что здесь не убирались годами. Это странно, учитывая то, что здесь был капитан» — Эмилия прикрывает рот ладонью, второй разгоняя назойливую пыль. Она пробирается к маленькому окошку в самом углу комнаты и с усилием выталкивает раму наружу. Её тут же обдаёт лёгкой прохладой, и она наконец-то делает полноценный вдох. «Капитан явно мысленно издевался, когда отправлял меня сюда. Я хоть и жила не в самом лучшем месте, но по сравнению с этим — то было дворцом» На кровати лежит несколько наборов сменной одежды, а форма солдата, небрежно накинутая на единственную вешалку, висит на ржавой ручке шкафа, которая в любой момент готова отвалиться. «Сколько лет я в подобном не ходила?» — Эмилия осматривает надетую на себя тунику, вспоминая своё детство в Каранесе. Тогда она носила подобное постоянно. «Раз уж мне запрещено выходить отсюда, а жить придётся в лучшем случае пару дней… Мне следует хоть немного прибраться» — она окидывает глазами комнату, замечая какие-то тряпки у дивана. Она повязывает на лицо платок, закрывая нос, и, выбрав подходящий лоскут, приступает к уборке. Эмилия ненавидит убираться. Но всё же жить в месте, которое больше напоминает свалку, ей совсем не хочется. Поэтому, заправив штанины до колен, она приседает на пол, первым делом думая выгрести весь мусор из-под дивана. «Кажется, на это уйдёт весь день» И она оказывается права. По личным ощущением проходит без малого часов пять, а на деле все семь. «Зато…» — девушка стаскивает маску, устало откидывая со лба влажные волосы. «Здесь можно жить» — Неплохо. Эмилия, кажется, дёргается чересчур резко, из-за чего её коленка внезапно впечатывается в угол шкафа, заставляя девушку громко ойкнуть и отшатнуться назад «Я слишком нервная сегодня» — Не волнуйся, — женщина, опираясь на изогнутую трость, присаживается на самый край дивана. Её лицо также прикрыто тканью, но в этот раз даже её губы не видны. «Как-то мне не по себе» — Эмилия всё же присаживается на противоположный край, продолжая коситься на эту женщину, которой в своих мыслях она дала определение «странной старухи». — Если у тебя есть вопросы, ты можешь задать их мне. У Эмилии много вопросов. Пожалуй, даже слишком много. Она мечется от одного к другому, пытаясь хотя бы примерно представить их дальнейший диалог, и, в итоге, не придумав ничего лучше, спрашивает: — Кем вы приходитесь капитану? Майер не видит эмоции женщины, и ей сложно понять её реакцию на сказанное, но та, прочитав её мысли, приподнимает ткань. Эмилия оказывается права — перед ней не женщина, а худая старуха, чьи выпирающие острые скулы и угловатая челюсть выдают серьёзные проблемы со здоровьем. — Моё имя Джина, а тот паршивец — мой внук. Эмилия, кажется, совсем выпадает из реальности. Она пытается сопоставить в своей голове образ Леви и сидящей перед ней пожилой женщины, и единственное сходство, что ей удаётся найти — узкие чёрные глаза, которые почти не видны под нависшими веками. — Этот ребёнок так редко навещает меня, — старуха прикрывает глаза, продолжая всё также широко улыбаться. На секунду, всего на одну, но Майер проникается этой ситуацией. Она уже без опаски пододвигается к собеседнице чуть ближе, но всё ещё держит небольшую дистанцию. «Она живёт в таком месте совсем одна, а капитан почти не приходит к ней?..» — Не думай о нём плохо, — мягко шепчет Джина. — Я уже рассказывала тебе кратко о его жизни. Не думаю, что его можно в чём-то винить. «И то верно» — В раннем детстве, когда моя дочь скончалась, я думала забрать этого ребёнка к себе, но к тому моменту он уже куда-то пропал. Он до сих пор так и не рассказал мне, с кем провёл те годы, — она устало выдыхает, заходясь частым кашлем. Джине непривычно так долго говорить с кем-то. — Знаешь, а я ведь знала о болезни дочери. Но ничего не смогла сделать. Кушель очень быстро угасла. Была одна девочка, которая тоже хотела забрать к себе Леви. Она знала о болезни своей подруги, но также ничего не успела сделать. Мирай было очень грустно, она плакала, когда осознала, что опоздала.***
Несмотря на спокойную и тихую ночь, Эмилии уснуть не удаётся. Она непрерывно ворочается, постоянно бормочет что-то себе под нос, то и дело поднимается и, лишь походив из стороны в сторону, вновь ложится. Это Подземный город — место, окружённое твёрдым слоем земли, где круглый год царит прохлада, но девушка уже в который раз сбрасывает с себя потёртый плед и обдаёт лицо ледяной водой, стараясь спастись от назойливого жара. После разговора с Джиной прошло около четырёх часов, но Эмилия не в состоянии привести в порядок свои мысли, и голос старой женщины как будто до сих пор звучит в её голове. — Эта девочка была подругой Кушель… — Ты же Эмилия? Боже… Мир настолько тесен… — Лучшая подруга Мирай, Рауна, всю жизнь провела в катакомбах, поэтому твоя мать часто навещала её. Однажды здесь она и познакомилась с Кушель. Эти девочки… Их дружба была очень крепкой. Когда у Кушель и Рауны родились дети, Мирай настаивала на том, чтобы забрать их на поверхность. Тебя тогда ещё не было… — Леви ей забрать не удалось. А вот… дочь Рауны, Араи, она смогла вытащить из этого места… — Чёрт, — Эмилия выругивается себе под нос, вновь вставая с кровати. После подобной встряски она вряд ли сможет уснуть. Поэтому, нацепив на себя блузку со свободными чёрными штанами и завязав на ноге обычный охотничий нож, любезно предоставленный Джиной, она выбирается на улицу. Ей запрещено выходить из этого дома, но думается, что если она не найдёт какое-нибудь снотворное, то точно сойдёт с ума в этих четырёх стенах. Она накидывает на голову какой-то платок, схваченный у порога, и, завязав волосы, быстрым шагом пересекает улицы Подземного города. «Интересно… Где здесь это можно купить?» — увидев небольшое здание с неброской вывеской «Плоть Джека», она всё же решается заговорить с местными. «Потеряться не хватало. И так приказа ослушалась» — Прощу прощения, — Эмилия неловко приоткрывает дверь, заходя внутрь. «Плоть Джека» оказывается небольшим баром, внутри которого всего пара столиков и, кроме бармена за стойкой, здесь больше никого нет. — Где здесь можно купить лекарства? — мужчина, чьё лицо почти не различить из-за стоящего вокруг полумрака, кажется, не ожидал такого вопроса, поэтому замешкался с ответом, обдумывая сказанное. — Не спится? — внезапно спрашивает Джек, чьё имя удаётся разглядеть Эмилии на небольшой нашивке. Он даже не дожидается кивка девушки, наливая в высокий бокал по запаху что-то похожее на чай и добавляя непонятную жидкость, от цветочного запаха которой головная боль, будто по волшебству, начинает отступать. Эмилия знает, что это. «Никогда не думала, что буду пить чай с бальзамом в подобном месте» — она присаживается на барный стул. Эмилия помнит этот вкус. Во время своей трёхдневной болезни, нахлынувшей после первой ночи в корпусе разведки, Зоэ как-то давала ей похожий чай. Женщина тогда сказала подчинённой, что именно он так быстро поднял её ноги и как-то во время очередного ночного разговора рассказала, как правильно применять эту спиртовую настойку из целебных трав. «Вкус один в один» — девушка быстро осушает чашку. В животе тут же расплывается успокаивающее тепло, а Эмилия мысленно благодарит бармена, избавившего её от похождений по улицам незнакомого города. — Спасибо, — её настроение вмиг улучшается, и она, кинув на стол золотую монету и проговорив «сдачи не надо», выходит из бара. Она решает привести свои мысли в порядок утром, понимая, что если продолжит сейчас думать о сказанном Джиной, то точно не уснёт до утра. Поэтому, бросив последний взгляд на здание, Эмилия тёмными переулками бежит к «дому», надеясь попасть в кровать до того, как чай с алкоголем начнёт действовать.***
— …Мама, — маленькая девочка всем телом сжимается, пытаясь спрятаться за сгорбленной спиной родительницы. На её маленьких глазках дрожат капельки слёз, а по подбородку течёт тонкая струйка крови. Девочка от волнения прокусила свою губу. С улицы слышатся стремительные удары кожаных башмаков о землю, заглушаемые бряцаньем армейских мечей. Это военные, и они пришли сюда, чтобы навсегда покончить с этим ребёнком. — Всё будет хорошо, — на ушко дочери шепчет женщина, даря ей свою усталую и грустную улыбку. Она приподнимает дочь за руку и ведёт её к двери, призывая спрятаться меж обвалившихся с потолка досок. Спустя всего минуту в дверном проёме возникает двое мужчин. Девочка старательно вжимается в спасительную темноту между балками, прикрывая ладонью нос, чтобы незваные гости не смогли услышать её дыхания. Она плохо понимает, о чём говорит с ними мать, но, когда на пол с глухим стуком падает неподвижное тело, и под ним начинает растекаться багровая лужа крови, малышке чудом удаётся сдержать крик. Военные покидают их маленькую обитель, а девочка, дождавшись, когда посторонний шум снаружи исчезнет, на коленках подползает к матери, тут же хватаясь за бледную, остывающую ладонь. — Араи, — женщина хрипит и схаркивает кровь, но прежде чем окончательно погрузиться в сон, она успевает одними губами вымолвить свои последние слова: — живи, умоляю, живи. Эмилия чувствует себя разбито. За последние несколько дней это первая ночь, во время которой ей удалось поспать. Однако, несмотря на то, что она в катакомбах, в окошко пробирается пара лучей блёклого света, что показывает — уже далеко не утро, раз по округе горят фонари. — Сколько я спала? — сонно спрашивает она, заметив стоящую в дверном проёме Джину. Та, недолго думая, произносит: «одиннадцать», и Эмилия падает назад на кровать, полностью закрывая лицо пледом. Даже будучи ребёнком она никогда не спала так долго, не говоря уже о службе в армии. «День потрачен в пустую» — она продолжительно зевает, прикрывая глаза, и оттого, чтобы вновь провалиться в сон, её удерживает внезапно начавшийся разноголосый шум, который, кажется, наполняет весь Подземный город. — Что происходит? — она задаёт вопрос Джине, замечая волнение на её лице. — Прошёл слух, что был отдан приказ остановить деятельность развед-легиона. Точно не могу сказать, но говорят, что в городах Сины начались какие-то беспорядки, и поэтому людей оттуда на время эвакуируют сюда, — от того, чтобы побежать вперёд, Эмилию удерживают руки старухи, которая, вновь зайдясь сухим кашлем, привлекает внимание девушки. — Тебе нельзя уходить. Ты забыла о приказе? — Джина видит умоляющий взгляд Майер и невольно ослабляет хватку. — Совсем скоро начнётся ночь. Я отпущу тебя завтра. Не уверена, что ты хорошо ориентируешься в городах стены Сины, чтобы разгуливать по ним в темноте. Отправишься наутро. Эмилия против. Она хочет рвануть сейчас, совсем забыв про запрет Эрвина, но Джина держит крепко, чем несказанно удивляет девушку: откуда у такой хрупкой на вид старушки такая сильная хватка? — Только наутро, — Джина повторяет настойчивее, и Майер всё же сдаётся её напору. Весь день Майер не находит себе места. Она старается не думать о том, что может происходить сейчас на поверхности, всё время посвящая интенсивным тренировкам. Однако на восходе солнца, когда по округе зажигаются фонари, уже одетая в форму она стоит на выходе из дома, прощаясь с пожилой женщиной. Набросив на себя коричневый плащ и прикрыв лицо капюшоном, она, не оборачиваясь, спешит к ближайшей лестнице. После подземелья город кажется залитым безграничным золотым сиянием. — Эмилия? Девушка резко останавливается, едва не столкнувшись со случайным прохожим, и, сделав крутой оборот на каблуках, чудом избегает падения, опираясь о стену ближайшего дома. Недалеко, в окружении нескольких солдат патруля генерал Пиксис машет ей рукой, призывая подойти. — Что ты здесь делаешь? Эрвин же… — Что происходит? Где все разведчики? — девушка не даёт мужчине и слова сказать, перебивая на середине предложения и тем самым вызывая недовольные взгляды некоторых из его подчинённых. — Они в районе Орвуда. Ты… — Могу я поехать туда? Могу взять лошадь? — она вновь не даёт генералу договорить, начиная нервно покусывать губу. Мужчина внимательно всматривается в её лицо и, тяжело вздохнув, кивает куда-то в сторону, где стоят несколько запряжённых вороных. — Спасибо, генерал! Последнее, что удаётся ей услышать: «всё же ты копия Мирай», прежде чем она, запрыгнув в седло, мчится к воротам города. Её сердце отбивает тревожный ритм, вновь вызывая щемящее ощущение надвигающихся неприятностей. Что бы это ни было, Эмилия уверена — Араи будет там. И она будет искать её.***
В районе Орвуда, северной части стены Сина, не смолкает артиллерийская канонада. Улицы забиты перепуганными людьми, которые стараются пробиться ближе к воротам в попытках как можно быстрее покинуть город. Эмилия уже не впервые видит подобную картину. Но сейчас она не понимает, что происходит, поэтому она пытается как можно быстрее добраться до сектора круговой стены, где обычно в случае тревоги собирается офицерский состав развед-легиона. — Что происходит? — впопыхах Эмилия не замечает вопросительного взгляда Эрвина, сразу подлетая к Леви и рядовым, по неведомой ей причине поливающих друг друга водой. Капитан кивает в сторону, и девушка наконец замечает вдалеке громадного полыхающего гиганта, медленно ползущего к стене. Он оставляет за собор широкую дымящуюся борозду перепаханной земли, по краям которой торчат остатки вывороченных обугленных деревьев. — Меня не было всего два дня, а складывается такое чувство, будто год пропустила… — Мы пытаемся не дать этой твари пройти через стены, — внезапно девушку окатывает поток воды из ведра, и она от неожиданности громко чихает, а затем присоединяется к остальным, выставив клинки перед собой. Аккерман спешно объясняет суть плана, и она отбегает в сторону, ближе к краю стены. На секунду сердце пропускает удар, и последнее, что удаётся увидеть Эмилии — несвойственное удивление на лице Леви и волнение в глазах рядовых, когда она понимает, что стена ускользает у неё из-под ног, и она летит вниз. — Эмилия! Ветер свистит в ушах, и девушка делает несколько беспорядочных оборотов вокруг себя, тщетно пытаясь сориентироваться. Лишь в десятке метров от земли она успевает поймать рукояти мечей и направить гарпун к стволу раскидистого дерева, что позволяет значительно смягчить её приземление. Она падает на землю и ногой задевает острый край какого-то камня, который моментально разрывает ткань армейских штанов и безжалостно впивается в нежную кожу. Боль подступает не сразу, шок от посадки ещё очень силён, поэтому Эмилия бросается бежать в противоположную от титана сторону в надежде не попасть под удар. — Да стой же ты, — Майер удаётся в последний момент избежать намеревающихся схватить её рук, но в этот момент она спотыкается от внезапной острой боли в раненой ноге. «Чёрт!» — в нескольких шагах от девушки стоит Араи. — Я не трону тебя, — «сестра» выглядит растерянно, что совсем не вяжется с образом той нахальной девицы, которую Эмилия встретила в Каранесе. — Ты поранила ногу. Араи не выглядит опасной. Сейчас ей больше подходит определение «напуганная» или «неуверенная», что кажется чем-то невообразимым. — Я бы тебя поймала. Тебе не следовало дёргаться, — позади раздаётся протяжный, раздирающий вопль, и Араи, уже не обращая внимания на протесты Майер, подбегает, а затем подхватывает её на руки, на приводе отступая ещё дальше. «Конечно я бы не дёргалась, падая с пятидесятиметровой высоты, о чём речь?» — Эмилия держит ладони у рукоятей, но не двигается, понимая, что сама передвигаться она сейчас не в силах. Она слабее Араи, и она это знает. А раненая нога ещё больше сокращает её шансы на победу в бою. Но Майер делает скидку на то, что этот человек не причинит ей вреда, поэтому просто продолжает следить за тем, чтобы девушка не унесла её слишком далеко. — Не думала, что ты будешь здесь. Тебя же отправили в Подземный город, разве я не права? На этих словах Эмилия всё же делает удар по держащим её рукам и падает на землю, сразу отползая немного назад. Она находит в себе силы даже подняться и встать в боевую стойку, но предательская боль в ноге мешает ей долго удерживать такое положение. — Хотя я не смогла найти тебя там. Они действительно хорошо тебя спрятали. Подумала, что я была обманута, и вернулась сюда. Эмилия не понимает. О её переезде в катакомбы знали всего четыре человека, любое обсуждение было строго запрещено, а до оглашения решения Эрвина Араи уже не было рядом с корпусом. «Откуда у тебя эти сведения…» — Могу я задать вопрос? — Эмилия понимает, что он никак не относится ко всему происходящему, но это то, что последние дни не давало ей покоя. — Сколько тебе на самом деле лет? Шум позади затихает, оповещая девушек об окончании битвы. Из-за деревьев ничего не видно, но Майер точно уверена — стена не была сломлена, а значит это ещё один бой, в котором человечество вышло победителем. — Всё же ты что-то узнала в Подземном городе обо мне, да? Двадцать девять. Я старше тебя на три года. — Зачем я тебе? — Эмилия вспоминает вопрос, заданный Эрвином. — Твоя мать ждёт тебя. Я должна доставить тебя к ней любой ценой, — Араи следит за каждым движением Майер, которая уже держится за сигнальную ракету. — Сегодня я здесь не для того, чтобы сражаться или забрать тебя. Я лишь уберегаю тебя от опасности. Эмилия не верит, потому и использует синюю сигналку, ту самую, разработанную специально для неё и Эрена. — Хотя я до сих пор понять не могу — почему ты не хочешь идти со мной? Ведь все дорогие тебе люди уже мертвы, — Араи делает пару шагов назад, тем самым легко уворачиваясь от направленных в её сторону клинков. Эмилия помнит эту девушку. Она постоянно находится рядом с Эреном и является его главным защитником. «Кажется, Микаса?» Она бьёт быстро, стараясь хотя бы задеть врага, но Микаса, лишь немного уступая ей, умело плетёт паутину боя, и высверки её клинков становятся с каждым разом всё ближе и опаснее. Но опыт берёт своё и в какой-то момент Араи, найдя брешь в защите девушки, одним молниеносным движением выбивает один клинок из её рук и делает неуловимый выпад вперёд, который однако тут же блокируется новой парой мечей. — Опять ты? — Араи пытается сместиться влево, сцепляя лезвия с мужчиной. «Капитан…» — Знаешь, ты начинаешь меня раздражать, — она наклоняет голову, минуя удар Микасы, и, выбив из кейса лезвие, локтем бьет по его основанию, из-за чего оно врезается девушке прямо в ногу. — Вы мне надоели, — она достаёт ещё два лезвия, — так что будь любезен, — и направляет их в сторону Эмилии. Майер среагировать не успевает, и лишь ловкость и скорость капитана помогают ей остаться невредимой. Вдруг всё вокруг заполняется густым зелёным дымом от сигналки, выстрелившей прямо под ноги, и в момент, когда облако немного рассеивается, Араи уже нет среди разведчиков. С Эмилией рядом оказывается Леви. Ещё раз убедившись, что опасность миновала, он поворачивается спиной к девушке, опускается на одно колено и заводит руки назад. — Залезай! «Заметил?» — Майер, пискнув от боли, всё же с трудом взбирается мужчине на спину, и они на приводе быстро добираются до стены. — Благодарю, — Эмилия бегло оглядывается, замечая недалеко стоящего Эрена. Снизу слышатся торжественные возгласы и слова благодарности разведчикам. Миссия была завершена успешно. В этот момент Эмилия вспоминает слова Араи, которым она не придала значения во время их разговора. — Капитан, — она отодвигается от спины мужчины, приземляясь на одну ногу. — Где сейчас Нифа?***
Безжизненное тело медленно скатывается с черепичной крыши, оставляя за собой неровный кровавый след. Из ослабевших ладоней выскальзывают рукоятки мечей, и одна из них с глухим звоном падает на землю, гулко отдаваясь в голове Майер. Лицо лучшей подруги скрыто за багровым покровом, а во лбу виднеется отверстие, пробитое крупнокалиберной пулей. Эмилия не верит. Она не хочет верить. — Нифа… — её голос надламывается, и последние звуки имени заглушаются сдавленным всхлипом. Ей не удаётся сделать и шага к Райдан: первое же движение отдаётся ноющей болью в ноге, и тело будто вмиг обессиливает. Девушка падает, в кровь разбивая и так уже ободранные колени. Эмилии хочется сбежать, оказаться там, в своём доме в Каранесе, и просто спрятаться от всего происходящего, но она всё-таки с трудом сдерживает себя из-за капитана Леви, стоящего позади неё. Она прикладывает все силы, чтобы подняться, и на дрожащих ногах дойти до тела, срезать ножом с куртки падшей нашивку. Где-то вдалеке раздаются приветственные возгласы и слова благословения. Люди приветствуют их новую королеву. Эмилия до сих пор не понимает всего произошедшего, смутно помнит рассказы Зоэ и прочитанные ею отчёты. Теперь ей кажется это совсем неважным.***
— Командующий Эрвин, генерал Пиксис, — Эмилия заходит в кабинет Смита и машинально прикладывает кулак к груди, отдавая воинское приветствие. — Разрешите обратиться? — Ты хорошо подумала? — голос вошедшего в комнату капитана прерывает мысли, заставляет на мгновенье замереть. Эмилия держит в своих руках армейскую форму, одежда которой отмечена скрещёнными меж собой белоснежным и синими крыльями, олицетворяющими свободу. «Нет» — она кивает Леви и кладёт вещи на стул, в последний раз окидывая взглядом кабинет Зоэ. На улице её уже ждёт парадная карета и глава Южного округа, генерал Дот Пиксис. Сегодня вместе с ним Эмилия уедет из этого злосчастного места. — Ты уверена? — задаёт девушке вопрос Смит, недоверчиво вглядываясь в её потухшее лицо. — Думаю, так будет безопаснее… Эмилия идёт к поджидающему её экипажу, не оборачиваясь. Для неё это последний раз, когда она была в корпусе развед-легиона. Сейчас, идя навстречу другой жизни, она уже не видит столпившихся позади бывших сослуживцев, с любопытством следящих за происходящим. Она уже не услышит Эрена, который дрогнувшим голосом произнесёт её имя, наблюдая за ней со смотровой башни. Она уже не почувствует на себе неподвижный цепкий взгляд, устремлённый на неё из-за занавешенных окон первого этажа. «Стоит ли говорить прощайте?» — она кланяется майору Зоэ и делает первый шаг к дверям повозки. — Как же твои слова о матери? О Райнха…? — Я… Наверное, я была слишком… самонадеянной, — девушка сжимает кулаки, ногтями царапая кожу ладоней, — хоронить родных людей… Наверное… я была не готова к такому. Прошу меня простить. Она закрывает за собой тонкую дверцу, оказываясь наедине с генералом. Её ждёт долгая дорога до Троста, где теперь она будет служить в рядах Гарнизона. «Так будет лучше для всех» — Эмилия открывает свой потрёпанный блокнот на последней записи, после каждого прочтения которой на глаза вновь наворачиваются предательские слёзы.Сегодня… …я похоронила Нифу