New Codebreakers

Стардаст жила в мире, где были сладости. Тот больше напоминал Вульпу книгу «Волшебник Изумрудного города», где Фриск забрела глубоко в лес и пришла на территорию недо подземелья, что было покрыто так и привлекающими к себе внимание угощениями. Пути обратно не было. Только через Азгора, что был известным мудрецом, к которому не единожды прислушивались здешние. Монстры возвели барьер от жадных людей. И неудивительно. Вульпу не раз приходилось отгонять девчонку от леденцового дома Стардаст, чтобы та в очередной раз не отломала от него кусок. Видимо, та особенно сильно любила именно леденцы, поскольку дом Стардаст был единственной такой «сладостью» на весь район. Почему её назвали Стардаст? Да, кто её знает? Логика вышла из чата намного раньше. Возможно из-за того, что некоторые леденцы могут блестеть на солнце? А, может, и потому, что их запросто можно было раскрошить в пыль? В любом случае всё было хорошо. Каждый день Вульп, попивая любимое какао на рассвете, когда солнце потихоньку начинало пригревать, закрывал глаза и урчал от удовольствия. Стардаст, на удивление, жила одна. Папайрус в этом мире не был её братом, зато был главой стражи в стране. Ушастый ловил себя на мысли, что эту роль он играет так, словно в Андерсвапе приходилось следить за ещё одной мелкой звезданутой. А та запросто могла нашкодить из-за чего возникало немало проблем. Ещё в этом мире каждый носил что-то подчёркивающее вид его живности, а, если не был животным, то всё равно носил уши, хвост или ещё что-то. Вульп сливался с этой толпой, не только потому, что у него был капюшон с лисьим окрасом и ушками, ведь под одеждой он прятал свои настоящие белые уши и хвост, которые всё равно умудрялись торчать, как бы Вульп не фиксировал под ремень специальными заклёпками. Эти две его особенности были покрыты не мехом, а перьями, в то время как основание всего закрывал пушок, как у цыплят или утят. А Стардаст всё удивлялась — почему он скрывал их? Ответ был прост — он попросту себя стеснялся. Его единственный друг настоял на редком освобождении заключённых. Поскольку лис не знал, что возразить на это, он уступил. И вот тот снова сидит и попивает какао, прикрывая глаза и пошевеливая ушками с не менее необычным хвостиком. Его память снова выдала призрачный образ незнакомки от чего он, слегка прифигев, поперхнулся. Попялившись в одну точку, решил закрыть глаза и сосредоточенно изучить увиденное. Скелет одет в джинсовые мини-шортики. На боку повязан платок цвета персика и прибрежного песка. Такого же оттенка ткань покрывала голову и плечи скелета, скрывая пастельно-жёлтого цвета мини-футболку, не закрывающую нижнюю часть рёбер. Похожими по окраске были и платки с сандалиями. Синие и голубые бусинки украшали браслеты на ногах и руках, ниточки на узелке тазобедренного платка, на головном по краям замыкались на ткани, с которой точно так же свисала нить с бусинами. Те также висели по краям над ушами из перьев, как у русалки, что крепились наподобие диадемы, составляли которую две ленты — синяя и золотая. По центру свисающих крепились три немного продолговатых камня, голубой — по середине и чуть светлее оттенка глубокого синего — по бокам. Сзади, наподобие плаща, виднеются длинные, немного прозрачные перья, как и уши — жёлтого окраса с голубыми каёмками. А самое главное — её глаза. Голубая обводка, заменяющая ресницы и вухцветные глаза — синий и голубой, что создавали прекрасный рисунок. В глубине глазниц сияет не бездна, а желтоватый-золотистый цвет, аккуратно подсвечивающий зрачки и не выходящий за пределы глаз. Вульп посчитал её красавицей. На его щеках появился рыжеватый румянец и тот смущённо поставил пустую кружку на стол. Она была единственная кого он вспомнил из своего прошлого. Единственная зацепка. Может она знает — что с ним произошло? Лис не сомневался в их будущей встрече. Нельзя было бездействовать. Вульп направился в очередной мир, проверив перед этим замок на Свиттэйле (мир Стардаст). Кто знает? Может, и найдётся безумец, что захочет посягнуть на это место? Если бы его спросили — как он сотворил подобное, то тот бы отшутился, мол, это умение было заложено в нём изначально. Но правильно нынче говорят, что в каждой шутке есть своя доля правды.