Карантобер. Сборник мини по Соукоку

«Хорошая книга хуже не станет, сколько не читай». Дазай Осаму (BSD)

       — Эй, Чуя, проснись.        Лёгкий тычок в бок заставил встрепенуться школьника, но никак не вернуться в реальность. Повторный удар в рёбра уже был ощутимее, и Чуя, лениво разлепив глаза, уставился на Акутагаву: тот быстрым отведением взгляда и качанием головы показал, что на его спящую тушку, эх, вообще-то, смотрят. И после прилежно сложил руки на парте. Ну и что? Рыжего это ни капли не волнует, пусть пялятся, если только это не…       Чуя повернул голову и после мгновенно принял сидячее положение, быстрым движением руки поправляя упавшие на лицо кудри. Приехали.        А реальность была такова: на него уставился весь класс и вошедшие директор с молодым высоким человеком. Тот с любопытством и без капли стеснения разглядывал Чую. Ещё бы, когда весь класс в синей школьной форме и, как-то совпало, даже по цвету волос все тёмненькие, а вот это спящее чудо выглядело довольно экстравагантно: в бордовом пиджаке и клетчатых зелёных брюках, да и ещё и маячит одной-одинёшенькой рыжеволосой макушкой на всё помещение. Прическа с отрощенными волнистыми волосами на один бок придавала в завершение образа ему вид стиляги из восьмидесятых. Интересно.        — Мы не помешали Вашему релаксу, господин Накахара? — директор глядел очень строго. Парень за его спиной издал смешок.        — Я польщен, но не надо так официально, месье директор. Не акцентируйте, пожалуйста, внимание публики на моем «знатном» происхождении, — нагло зевнул Чуя, под неодобрительную мину соседа по парте. — Я конспирируюсь под простолюдина.       По классу прошла волна гогота, однако поднятая рука директора воцарила тишину назад. Чуя довольно ухмыльнулся, временно отгоняя сон.        — Не испытывайте моё терпение, иначе я напишу письмо Вашему опекуну, — отчеканил глава школы и прошёл к учительской парте. Второй вошедший двинулся за ним, не отрываясь от взбалмошного школьника, отметив при этом в его глазах возникший стальной отблеск. Ох, какая злобная симпатичная моська сразу возникла. И правда, интересный экземпляр.        — Мисс Карантаро, — начал директор, потеряв интерес к Чуе и усаживаясь за стол, — неожиданно слегла в больницу и, скорее всего, выйдет оттуда сразу на пенсию.        По классу пронёсся одобрительный гомон под весьма недовольный взгляд директора. Один только Чуя скис и упал лбом в столешницу. Ну за что его жизнь так имеет? Теперь Акутагава не сможет прикрывать его отсутствие на уроках. Вовремя «свалила» эта слепая курица, когда у него двойные смены чуть ли не каждую ночь. И так нужны деньги…        Громкое постукивание линейкой по парте заставило учащихся снова замолчать и обратить внимание на директора всех, кроме неимоверно озлобленного рыжего старшеклассника.        — Так что прошу любить и жаловать, ваш новый учитель литературы — Дазай Осаму. Знакомьтесь, а у меня дела, — директор встал, и, похлопав по плечу нового сотрудника, направился на выход. Все ученики поднялись в знак уважения, а вот Чуя — нет, и сразу начал сверлить взглядом преподавателя, будто он виноват во всех бедах.       Слишком молод, одет с иголочки, причёсан, а значит, по-любому, только откуда-нибудь выпустился и просто выпендривается, — «образцовый образец» идеала, смотрите-ка. Только Чуя на такое не ведётся и сразу чует какую-то наёбку, косясь на «новенького» так, будто хочет испарить его взглядом. Эти глаза… Эти слишком спокойные глаза Дазая смотрят в ответ, и от этого Чуя внутренне загорается новой порцией злости. «Пошёл нахуй, выскочка, у меня свои планы», эта фраза так и отражается на оскалившемся, но вполне красивом личике.        У учителя же проносится в голове мысль: перед ним смазливый и вполне обычный взбалмошный ребёнок, и без разницы, что уже совершеннолетний. Через год выпустится и пойдёт работать где-нибудь на стройке. При должном воспитании могло бы быть и лучше…        Но Дазай уже уловил в воздухе слово «опекун», что означало — о соответствующих манерах не могло быть и речи. А эти голубые глаза с бушующим ураганом, казалось бы, скрытых эмоций… Дазай таких читает как книгу, остужает пыл и водружает уже пылиться навечно в своей коллекции на полке. Так, начнём-с дрессировку…        На учительском лице расползается такая улыбка, что класс застывает. Даже Акутагава, всё это время наблюдавший «битву двух умов» (возникшую ни с того ни с сего) перестаёт моргать. Чуя уже недоуменно смотрит на препода.        — Как мне известно, мисс Карантаро последний раз задавала внеклассное чтение Диккенса «Оливер Твист». Так как знакомство затянется минимум на весь урок, — класс разочарованно протянул, чувствуя отмену «малины», — оставим это на позже. Не желает ли уже названный Чуя-кун выйти к доске и начать пересказ?        — Не желаю, — процедил Чуя. Да какого хрена? Что он прицепился сразу, клещ напыщенный.        — Это не вопрос, — мило улыбнулся Дазай. Ну и зверёк ему попался, гляди того и в глотку вцепится. — Прошу, к доске.        «Индюк неощипанный. Похуй, сам напросился», пронеслось в рыжей головушке.        Деваться было некуда — «лебедей» в его дневнике, что исправно отправлялись на электронку опекуну, тот контролил жёстко и применял «материальное» наказание на другом его родном человечке. Надо постараться ради младшей сестрёнки… Он не хочет, чтобы счёт Кёки в приюте таял из-за его личных неприязней.        После того, как Чуя, совершенно неожиданно, отчеканил озвученное произведение вкратце и ответил на все вопросы так, будто наизусть его знал, рты открыли даже одноклассники, вообще редко видевшие его на уроках литературы. Бросив «я свободен, как тебя там?» и не дожидаясь ответа, рыжий схватил свою сумку и озвучил своё прощание громким хлопком двери. Шёпот по классу выражал восхищение.       Дазай понял одно. Он ошибся. Книжка оказалась довольно сложной на чтение. Обычное изучение наискосок не поможет. Придётся вчитываться в каждую строчку, чтобы понять её глубокий смысл.        В журнал легла заслуженная «пять» с пометкой «превосходно».       Прозвенела трель об окончании занятия, и школьники было рванули на перемену, но Дазай поднял руку, и все рухнули назад на свои места.       — Звонок для учителя. И у вас всё равно вторым уроком стоит занятие у меня же. Не будем терять драгоценные минуты обучения, — возражения тут же были подавлены просто холодным взглядом карих глаз.       — Давайте знакомиться. С господином Накахарой, — с нажимом на обращении пропел Дазай, — я уже «пообщался». Так, давайте дальше. Первый по списку: Акутагава Рюноске…       Чуя на сдвоенный урок так и не вернулся. Учитель и не ждал: сумочку-то прихватил. Ну что ж, Дазай простит ему эту дерзость. Заслужил.       На первый раз.

***

      Три вводных месяца пролетели для Дазая как-то незаметно. Он успешно прошёл стажировку и был принят просто с распростёртыми объятиями. Учителей катастрофически не хватало.        А что можно было ожидать от выпускника одного из лучших университетов Йокогамы? «Дорогой» во всех смыслах папа, местный нефтяной магнат, постарался на славу и с трепетом смотрел, как полируется его собственный алмаз. Красивый, высокий, умный и не было бы девушкам отбоя, если бы он не отшивал их пачками. Огай давно прознал об ориентации своего сыночка, застав его как-то после работы в собственной постели с парнем, имени которого Дазай даже не запомнил. Папа за три дня опустошил свой коллекционный запас виски и принял натуру родной кровиночки как есть. А потом сразу же купил квартирку возле своей, с прекрасным видом на залив Йокогамы. Всё было сделано, дабы не мешать уже «взрослому молодому человеку» строить свою личную жизнь. Не забывал Огай и периодически снабжать сына презервативами через курьера, на что Дазаю оставалось только глаза к потолку возводить.        Высокий интеллект позволял Дазаю заполучить в постель любого симпатичного мальчика, на которого упадёт его коньячный взгляд. Выбирал обязательно под стать себе, начитанных и умных, которые могли бы поддержать беседу до и после совместного «досуга». И, естественно, тех, кто ляжет под него, а не наоборот. Хотя, со своим-то обаянием, Дазай уломал пару интересных ему доминантов заглянуть к нему в постельку. Не такие уж и закоренелые «доминанты» они оказались.       Однако их общества Дазаю хватало если не на один раз, то на несколько — и до свидания. У него было пару более-менее длительных отношений, но стоило их привести к себе вместо отеля, — происходило всё по сценарию «Дазай, понятно, ты богат, а я не очень, — мой зад твой навеки». На веки вечные отцовский самородок махал им ручкой. После одного из таких случаев он перестал приводить в своё четырёхкомнатное гнёздышко партнёров на ночь, предпочитая люкс-номера напротив тех же клубов. Так сказать, не отходя от кассы. Комнату в квартире, в которой он обычно развлекался с предыдущими партнёрами, он просто вычистил и оставил абсолютно пустой. С глаз долой, из сердца вон, так сказать, чтобы не бесило воспоминаниями.        При поступлении в универ Дазай стал меньше уделять времени «удовлетворению физических прихотей» и канул с головой в учёбу. В литературу, точнее говоря. Как и с партнёрами, он жадно поглощал книги одну за другой, в поисках всё новых и новых произведений, желая насытить своих мозг информацией под завязку, но никак не получалось. Он стал реже ходить в клубы, а потом совсем перестал. Свободное время тратил на обучение вождению, и скоро ключики от чёрного, как нефть, Мазерати легли в его ладонь лично из рук Огая. Тому оставалось только слезу пустить за своего мальчика и пожелать ровной дороги.       Жаль только, что не пошёл по отцовскому пути, а выбрал профессию учителя.        В принципе, Огай был готов устроить его в любую из самых престижных гимназий, стоило только Дазаю захотеть. Нет же, мы по приколу хотим в самую простую и обычную, дабы совсем не наглеть на отцовских харчах. Нефтяному магнату оставалось только поднять белый флаг с «понял-принял» и отпустить уже своего совершенно взрослого сына в свободное плавание. Почти. Бонусом шла еженедельно крупная сумма на его счёт с пометкой «на первое время для поддержки новоиспеченного кадра». Что и шло по сей день (папа возражений не принимал), хотя Дазай больно и не тратился. Только если на новую литературу, обязательно редкую и коллекционную. Когда он последний раз с кем-то кувыркался, Дазай уже не помнил, довольствуясь рукоблудием в ванной. Но иногда прям прикатывало и хотелось вставить, а вызывать жиголо — себе дороже. У них и с презиком можно что-нибудь подцепить. Так и терпел.        Устройство в школу планировалось как отвлечение — ведение учебного процесса, вбивание знаний в ветреные умы, саморазвитие и прогрессирование. Всё это присутствовало. Кроме отвлечения. Ладно, ребятня помладше, их Дазай спокойно вёл. Но старшеклассники… Их приходилось строить только так, и за эти несчастные месяцы все поняли — с данным педагогом им поблажек не будет. Девушки в юбчонках из одиннадцатых классов строили глазки как могли, с умыслом и без, западая на красивого препода — и исправно получали «неуд» за корявые сочинения и отвратительную домашнюю работу. И постепенно сдались. Это вам не мисс Карантаро с провалами памяти и зрением «вижу только через лупу».        Дазаю нравилось преподавание, и он постепенно втянулся. Познакомился со всеми с учителями, а с двоими вообще сблизился. Анго и Ода, учителя географии и физкультуры, уже уверенно именовались «друзьями». Дазай быстро смекнул что к чему и почему им удалось легко сдружиться: те встречались и уже очень давно. Когда новый преподаватель, без тормозов, озвучил свои мысли насчёт них, тем оставалось только хлопать ртами насчёт его смекалки.        А ещё все остальные были поголовно женщины, обязательно замужние или разведённые, со своими бытовыми проблемами. И многие «коллеги» противоположного пола от их парочки отодвигались подальше, но вот Дазай… Он искренне радовался, что он не остался один в стороне в этом склочном «змеином клубе». А ещё очень жутко завидовал встречающимся: Анго и Ода, как оказалось, жили вместе. Несмотря на дружбу, Дазай не раскрывал им подробности о себе, но таскал их по барам за свой счёт, уверяя, что ему перепало богатое наследство. Те сдались быстро и не возникали лишний раз по этому поводу.        — Ты что завис? — Анго толкнул его в бок. Они сидели в школьной столовке во время обеденного перерыва для учителей. И «очкарик» (географ готов убить Дазая за такое обращение, но держался) увидел, как тот подвис, ковыряясь вилкой в своей тарелке с макаронами.        — Да так… — встрепенулся Дазай, но после вернулся к тыканью сваренной «каши» дальше. Готовили здесь отвратительно, и у него был припасён заранее сэндвич, но эти двое утащили его за компанию сюда.        А это «да так» было с рыжими длинными прядями, всё в том же вызывающем наряде и с дерзким взглядом. Дазай с первого урока ради принципа решил дожать строптивого школьника «по-честному» — учёбой. То выбирал ему стих побольше для заучивания, то задавал прочитать больше, чем положено остальным с фразой «я думаю, тебе это не повредит», а ещё задавал ему больше всех вопросов. И все его попытки отскакивали, как об стенку горох, потому что с данным гнётом от учителя тот справлялся на ура и никогда не ниже высшей оценки. При том Дазай чувствовал, что тот ни хрена не готовился и посылал все попытки учителя найти слабое место в учебном восприятии с его стороны в пешее эротическое. И всё это он творил… практически спящий. Похоже, и вот оно — единственное слабое место Чуи.        Он спал бессовестно на парте, когда Дазай его вызывал к доске, далее разлепляя веки так, будто вставлял в них невидимые спички. Всегда просил повторить вопрос, а потом отвечал с места или плёлся к доске. Отстрелявшись, снова приземлялся на своё место, отобрав у Акутагавы второй учебник «для большей мягкости» и укладывался спать назад. И это доводило Дазая до белого каления.        Он ничего не мог противопоставить больше: Накахара выполнял программу на сто процентов и даже больше и всегда одаривал Дазая взглядом из-под опухших век, типа, «что, съел снова, да?» и снова засыпал. И сегодня Дазай не вытерпел.       За два часа до этого…        Звонок оповещал окончание занятия, и учащиеся вздохнули с облегчением. Наконец-то можно валить от этого литературного тирана. Чуя же дрых, как обычно, на парте, положив под свою голову сумку. Упавшие пряди закрывали лицо, но по размеренным движениям спины и так было понятно, что он спит. На звонок Чуе явно было плевать глубоко из нирваны.        Занесённая рука Акутагавы, намеревающаяся растолкать своего соседа, была оперативно и весьма аккуратно перехвачена пятерней Дазая. Рюноске удивлённо перевёл взгляд на учителя: тот подморгнул и приложил палец к своим губам с тихим «тссс!». А после указал на дверь. Угрюмый «эмо-бой» не хотел попасть в «любимчики» к Дазаю, поэтому понятливо и быстро собрал свои вещи и ретировался. Класс опустел.        Дазай сел за предыдущую парту перед столом уснувшего (пришлось согнуться в три погибели) и уставился на предмет своего, скажем так, «разрыва шаблона». Тот был как раз вполне миниатюрен (ниже Дазая на целую голову) и легко вмещался в параметры своей импровизированной постельки. Через спадшие пряди проглядывали длинные ресницы, такие же рыжие. А если приглядеться ближе, можно было увидеть и веснушки рядом с носом. Дазай невольно залюбовался им, подставив ладонь под подбородок.        Вообще, он был в его вкусе. Низенький, с красивым лицом, а ещё яркий на внешность. Ниспадающие локоны так и манили их поправить и убрать, что Дазай, поддавшись мысленному порыву, и сделал. Благо, Чуя не проснулся. Просто выдохнул чуть более протяжно и засопел дальше. Какая милая картина.        Характер только дерзкий. Сколько раз Дазай со своим идеальным от природы слухом слышал тихие слетающие фразы, которые тот говорил Акутагаве «эта шпала трахает мне мозги» или «да он заебал меня уже» и всё в этом духе. Но учителю казалось, что это просто хорошо запёкшаяся корочка пирога, скрывающая под собой мягкую начинку, до которой пока никак не удавалось добраться.        Дазай и сам давно понял, что просто хочет трахнуть этого юнца, вывернуть его душонку на чистую воду, усладить своих заждавшихся демонов и, в конце концов, успокоиться и больше не возвращаться к этому вопросу. Даже не смущало, что он, вообще-то, его ученик: восемнадцать есть, и, если что и выплывет наружу в случае успеха, то один звонок папочке решит всё. Тот же Накахара не посмеет вякнуть ни слова.       Знал бы Дазай, что уже дважды ошибся в отношении Чуи.        Время до следующего урока было ограничено. Впрок не налюбуешься, поэтому Дазаю пришлось разбудить его, ощутимо тыкнув в темечко.        Чуя медленно повернул голову в сторону окна и, не разлепляя век, выбросил «отъебись, Акутагава, я уже всё сделал».        — Он ушёл, — мягкий голос, слишком близко от вспыхнувших накахаровских ушей заставил встрепенуться и резко принять сидячее положение. А далее, минуя растёкшуюся в противной улыбочке рожу препода, быстро огляделся. Все ученики уже ушли в другой класс.        — Простите, — сквозь зубы процедил Чуя, с особой ненавистью смотря на доставшего его учёбой препода.        — Прощу, если расскажешь причину, по которой ты просто дрыхнешь на моих уроках. Развлекаешься по ночам? Или бессонница? — Дазай придал голосу как можно больше непринуждённости. Он был готов и к первому, и ко второму ответу, а в случае первого было бы намного легче утащить к себе на хуй этого красавчика.        — Работаю, — Чуя вскочил и стал торопливо собирать свои вещи.        Дазай не скрывал своего удивления.        — Школьник и работаешь? Разве не опекун должен о тебе заботиться?        Чуя побагровел, и Дазай понял, что ступил в установившемся хрупком диалоге не на ту тропинку.        — Я сам о себе могу позаботиться. Вам какой интерес? Только не говорите, что Вас волнуют успехи в учёбе, — чеканил Чуя, застёгивая сумку. — Я всё Вам сдаю и даже сверх нормы.        — Что верно, то верно. Однако сверх нормы — понятие растяжимое, — решил пойти ва-банк Дазай, встав и буквально нависнув над Чуей. Тот поднял буквально стальной взгляд и вперился в блестящие коньячные глаза.        — Что Вы имеете в виду? — яд так и сквозил в приятном голосе ученика. Появился наигранный интерес.        — Нууу… — откровенно игриво пропел Дазай. — Мне кажется, у тебя отличные познания в литературе, но ты можешь и намного больше. Скажем, я бы мог оставить заявку, чтобы ты поучаствовал в олимпиа…        — Не интересует, — перебил Чуя. — Это всё?        — Если ты не хочешь, я не буду настаивать, — немного дал задний ход Дазай, чтобы накатить с новой силой. — Как насчёт саморазвития? У меня есть дома несколько томиков редких книг…        — Клеишь меня?        Чуя склонил голову к плечу, облокотился на парту и теперь с усмешкой наблюдал за реакцией Дазая. Смышлёный малый.          — Да, — не отрицал Дазай, отчасти радуясь, что они повернули в нужное русло, и Чуя перешёл на «ты».        — И тебя не смущает, что ты — старикан и даёшь мне уроки? — в голосе ученика засквозили ответные игривые нотки.       Голубой лёд в его глазах покрылся какой-то дымкой азарта. У Дазая даже дыхание спёрло от такой картины прямо перед ним. Он бы его и здесь разложил на парте.        — Я ещё как молод и с опытом, — растянулся в довольной мине препод, придвигаясь поближе. Их лбы практически соприкасались. — Я доставлю тебе такое удовольствие, что и не снилось.        — А какая мне от этого выгода? — вопросительно поднял бровь Чуя. Этот томный голос Дазая… Ха-ха, ну удиви.        — Я бы мог делать тебе поблажки по учёбе или, раз ты нуждаешься в деньгах, прилично оплатить твои «услуги».        — Покупаешь меня? — Чуя неожиданно вернулся к прежнему строптивому тону, отодвинувшись от растерянного Дазая. — Не выйдет, дяденька. Я же уточнил, что сам себя обеспечиваю, память барахлит?        — Тогда чего ты хочешь? — не отступал Дазай.        Чуя закинул сумку на плечо, сделал шаг и, поравнявшись, бросил:        — Поменьше видеть твою мерзкую рожу.        И двинулся дальше по проходу между партами. Но Дазай схватил его за плечо, развернув к себе. Досада от неудачи предприняла последние попытки.        — Я сожалею, — откровенно соврал Дазай. Осталось если не ударить в грязь лицом, то не погрязнуть окончательно и вывернуться. — Может, это было опрометчиво с моей стороны и так неожиданно для тебя. Давай узнаем друг друга получше? Чем, к примеру, ты занимаешься ночами?        Чуя хохотнул и с какой-то брезгливостью сбросил наглую лапу со своего плеча и двинул дальше на выход.        — Танцами, в этом секрета нет. Что не скажешь о самих танцах, ха-ха, — Чуя обернулся, смотря через плечо, как Дазай остался сидеть на парте, изогнув бровь в недоумении. — Забудь. Меня не интересует твой член в штанах. Засунь свою «хотелку» кому-нибудь другому.        — Может, ты мне дашь хотя бы…        Вскинутый фак и хлопнувшая дверь, за которую мелькнул рыжий хвост, были исчерпывающим ответом.        — …шанс, — это был полный провал.        Следом загудел противным звуком звонок на урок.        Сейчас.        — Ты какой-то скисший, — подхватил Ода с другой стороны. — Заработался?        — Возможно, — Дазай всё же хлебнул противного школьного чая. Фу. Ну ведь знал же, что противный.        — Да от этих детей сдохнуть можно, а уж от невменяемых родителей — тем более.        Анго посмотрел, как Дазай уже в десятый раз крошит свою макаронину в тарелке, и отодвинул от себя свою порцию.        — Ты к чему-то клонишь? — Дазаю просто стало гадко, что он не продумал свои действия, и возможная крупная рыбешка так запросто сорвалась с крючка. Теперь ещё и знает о его ориентации. Но что-то подсказывало, что Чуя не из «шестёрок», и Дазай немного успокоился.        — Почему бы нам всем не сходить сегодня развеяться? Завтра суббота всё равно, — кивнул Анго, с жалостью наблюдая, как оживившийся Дазай вытягивает из своей сумки крафт-пакет с символикой сети сэндвичей.        — Почему бы и да, — с лёгкостью согласился Дазай, разворачивая фастфудовское «счастье» для урчащего желудка.        — Есть у меня идейка, — подключился Ода, — только там дорого берут за вход…        — Нет проблем, только без нытья сейчас давайте, — куснул свой сэндвич Дазай с удовлетворением, — с вас предложение, с меня оплата. Всё как обычно.        — И зачем тебе школа вообще сдалась? — наверно, уже в сотый раз за всё время спросил Анго, всё ещё пялясь на еду и слушая в ответ ожидаемое мычащее «надо».        — Ну, тогда лады, ближе к полуночи заедешь за нами на такси? — Ода мельком глянул на часы.        Дазай даже жевать перестал, задумавшись. Дело к ночи, на такси… Где-то промочить горло, да и ещё вход платный? Наверно, замечательное местечко с хорошим сервисом. Он кивком согласился.        — Окей, договорились. Поделишься? — всё же с надеждой глянул Анго на Дазая.        Тот, уже на радостях, аккуратно разделил сэндвич столовым ножом пополам, уставившись на Оду. Его короткий взгляд говорил, что он воздержится. Ну и ладно.        Протянув Анго половинку, он было начал:        — Только смотри он с…        Анго, с голодухи куснувший побольше, уже выдул следом почти залпом свою порцию чая.        — …с пепперони…

***

       Дазай хоть и прожил всю свою жизнь в Йокогаме, никогда не был в подобном месте. Как-то не приходилось. Да, бары, рестораны, в конце-концов, кафе, но… стрип-клуб? Даже по молодости в голову не прилетало, благо, «материала для отработки» в те времена хватало.        Вывеска гласила «Чёрная Магнолия». Несколько обыденно, но Дазаю уже стало интересно, чем это место пало выбором двух голубков-друзей. Оплатив вход и нацепив по очереди на всех браслеты, он понял почему. Красно-чёрные тона, затемнённое помещение и мужские тела на шестах и в прозрачных кабинках, двигающиеся под весьма недурную музыку, говорили сами за себя. Окей, Дазай был и готов и к женскому, но если мужской — так совсем отлично.       А девушка на ресепшене, зачитав короткий список правил поведения в клубе, выдала хоть и в более строгой манере общения, но весьма понятную мысль: за определённую плату здесь можно и подцепить кого-нибудь из персонала в укромных номерах на втором этаже.        — Вы меня за этим притащили? — ни капли не разочарованный, кинул Дазай через плечо парочке. Мелодия, под которую сейчас крутили задницами молодые юноши на сцене, была вполне спокойной, чтобы его расслышали. Зоркий взгляд посылал в мозг импульсы, что весь «персонал» здесь не старше двадцати лет. Отлично, свежее мясо.        — Да не работай ты в школе, можно было тебе смело маркером на лбу начеркать «недотрах», — Ода, притянув Анго к себе, узрел им три места прямо перед танцующим симпатичным брюнетом. Не типаж Дазая, но для начала можно и просто посмотреть. Поэтому они быстренько уселись, так как народу прибывало. Судя по всему, здесь сегодня намечался ажиотаж.        В общем зале нельзя было трогать танцующих «сотрудников», а чтобы дать «чай» понравившемуся юноше, можно просто было подойти с определённой стороны и кинуть деньги в колбочку возле каждого танцора. Их и зрителей разделял проход, по которому гуляли такие же молодые официанты в латексных шортах с круглым вырезом на задницах и в одних бабочках на шее. Очень удобно, им вот чай можно было совать в шортики и мимолетно полапать. Чем и воспользовался Дазай, когда ему с друзьями поднесли весьма добротный виски и три стакана под него. Блондинистый юноша с зачесом на бок улыбнулся и, игриво мотнув попкой с крупной купюрой, удалился к следующему клиенту.        Аж захотелось вспомнить бурную молодость. Мысль о Чуе растворилась в очередной порции виски.        — Я смотрю, тебе нравится, — Ода подлил алкоголя себе и Анго.        — Завидуй молча, — засмеялся Дазай, увидев надутую рожицу Анго за широкой спиной Оды. Ну ещё бы, это удовольствие — только для свободных.        Они просидели так ещё полчасика, и Дазай вошёл во вкус. Пожамкав всех официантов и щедро одарив их, он получил к себе полное внимание и даже немного ревностных взглядов между ними.       Ещё бы, красавчик, при деньгах и есть возможность заработать после смены, нырнув ему на член. Только всё было зазря: Дазай потерял к ним интерес и переключился на танцоров. Здесь были разные парни, от накаченных до жилистых, светлых и тёмных, с разными прическами и лысые. В кабинках пытались изображать «змей» (фу, у девушек лучше получается), на пилонах — растягивались и крутились во все стороны, но учитель литературы, а ныне просто голодный волк, не видел того, что нужно было ему. Не было, что ли, грациозности и гибкости, да и ростом почти все были с самого Дазая. Не нравится. В этом плане «чая» никто от него не удостоился.        Ода с Анго тихо курили рядом и выглядели как приложение к нему «те самые идиоты, которые здесь лишние».        Вдруг музыка стихла, танцоры завершили элементы и поклонившись, ушли через специальный проход в баре в служебное помещение. Официанты тоже временно откланялись.        По залу пронёсся одобрительный гул. На сцене зажёгся свет, освещая центральный пилон, после этого все зрители затихли в ожидании. На сцену вышла девушка с ресепшена (кажется, это было единственное женское лицо среди всего персонала) и объявила, что сейчас выступит изюминка клуба — танцор Нуар. И быстренько удалилась под бурные овации и свист.        Пока Анго с Одой так же, как и остальные посетители, замерли в ожидании, Дазай скривился: ну что за дурацкая банальщина в прозвищах? Заиграла песня. Fall Out Boy — Young And Menace. Ух ты…       На сцену медленно и симметрично, под начало мелодии, вышли два полуголых близнеца, которые поддерживали за руки между собой третьего, полностью одетого юношу, который был существенно ниже. We've gone way too fast for way too long.       В Дазае пронёсся его образ одной мыслью: выглядел его наряд в гангстерском стиле: обтягивающие брюки, рубашка, жилет, сверху проглядывали портупея, на шее — чокер. Сверху накинуто болеро. Не хватало только ботинок на ноги, но едва ли кто-то из смотрящих уловил их отсутствие. И всё было абсолютно чёрным. And we were never supposed to make it half this far.       Ух, хоть пулемёт ему в руки, и он тут сразит всех наповал. Кажись, это и планировалось. And I lived so much life, lived so much life.       Все трое неожиданно ритмично и быстро зашагали в ногу по сцене, делая круг для зрителей. Эффектно. I think that God is gonna have to kill me twice.       Пока они выбивали ритм, Дазай рассматривал другие детали: на лице у юноши плотно сидела чёрная повязка на глазах, а шляпа была надвинута вниз к самому носу. Непонятно, были ли у него волосы, возможно, они были собранные под головной убор или он был лысым. Далее Дазай обратил внимание на руки: на них красовались бархатные чёрные перчатки. I woke up in my shoes again.       Ха-ха, про себя как раз позабавила мысль про отсутствие ботинок на маленьких стопах будущего исполнителя стриптиза.        А нет, всё, вижу, проглядывает зачёсанный с волосами вверх затылок. Они есть, просто зализаны. Только цвет из-за освещения непонятен. But somewhere you exist singing.        Ясненько почему он Нуар.        Видимо, чёрный цвет для него в приоритете.        «Ассистенты» подвели танцора к пилону и возложили его руки на него. Oops I, did it again, I forgot what I was losing my mind about.        Стриптизер будто оживился и тут же начал танец, ловя ритм мелодии очень и очень точно. Близнецы разошлись в разные края сцены в тёмные углы. Oh, I only wrote this down to make you press rewind.        Движения, видимо, «главного блюда» стрип-клуба были настолько плавными и тягучими, что Дазай, позабыв о ранее разнесённым в пух и прах мнением о танцевальном номере, немигающим взглядом вперился в юношу.        Тому, кажется, вообще не мешала повязка, — он прекрасно ориентировался в пространстве. Выгнувшись вперёд корпусом, а задницей вдавившись в пилон (буквально полуобняв его ещё скрытыми штанами ягодицами) он перебросил болеро вперёд и поочерёдно стянул с себя рукава. Вещь была наобум откинута подальше и исчезла со сцены с помощью «помощника». And send a message that I was young and a menace.        Дазай закурил, мельком заметив отупелые рожицы друзей. Похоже, они, как и он, здесь тоже в первый раз.        А юноша уже перешёл к жилетке и рубашке. На них он задерживаться не стал, плавно и попеременно работая пальцами в перчатках.       Удивительно, как он смог расстегнуть все пуговицы в перчатках? Наверное, часто танцует. Практика. And send a message that I was young and a menace.        Грудная клетка обнажилась ближе к припеву, и вот тут Дазай совсем обомлел: то, что надо. Худощавое, но крепкое, бицепсы что надо, живот с уверенным юношеским прессом. Муа, конфетка. Жаль, личико до сих пор было скрыто.        И вот в громким припеве пошли уже основные элементы. Оставшись в перчатках, шляпе и брюках, Нуар наощупь снова нашёл пилон и сделал неожиданно пируэт со шпагатом в воздухе. Скорее всего, это было ожидаемо, так как народ тут же ещё больше оживился и засвистел, но для Дазая всё было в новинку. Woke up on the wrong side of reality.        Покружив ещё так пару раз, Нуар обхватил коленями пилон, удерживая себя в положении «пизанской башни», и свободной рукой расстегнул ширинку и пуговицу. В зале стало даже трудно дышать. Настолько было горячо смотреть на эти движения. And there's a madness that's just coursing right through me.        Маленький ротик на лице танцора растёкся в белозубой улыбке, и он, игриво махнув рукой, снова закрутился на пилоне. And as far as the time, far as the time.       В процессе Нуар стал держаться за шест только пальцами в перчатках, а потом прижался к пилону корпусом, вытянув руки вверх по шесту и прогнув ноги назад. Это был «полумостик» в воздухе. Not sure I'm there yet but I'm searching out the ride.        На этот моменте снова симметрично вышли близнецы из тени и, подойдя к Нуару… Oops I, did it again, I forgot what I was losing my mind about.       …синхронно просто содрали брюки с танцора за штанины в разные стороны (ха, хитрые брючки!), приоткрывая тот ещё видок.        Анго уронил в стакан то ли лёд, то ли челюсть. Дазай же просто не обратил внимания на этот резкий звук, зато кто-то из рядом сидящих шикнули географу, на что тот стушевался. Oh, I only wrote this down to make you press rewind.        Игривый «котёнок» на шесте уже во всю сверкал своим великолепным задом. Ну хотя бы той частью, которая приоткрывалась вырезом на ягодицах в специальных латексных трусах, что были ранее скрыты под брюками. Oh, I only wrote this down to make you press rewind.        И тут у Дазая слюнки потекли. Голова была пуста. Эти ноги творили что-то невообразимое всеми своими частями. Миниатюрные стопы с поджатыми пальчиками, что летали в воздухе, просто просили их… поцеловать. And send a message that I was young and a menace.        Быстро приземлившись на одну ногу, он растянулся на мгновение перед припевом в просто идеальнейшим шпагате прямо по железному шесту, и именно ровно напротив места Дазая открылся во всех красе вид на напряжённые в элементе ягодицы. Они тоже были идеальные… А потом Нуар тут же бешено закружился, далее обхватывая пилон коленками и повисая вниз головой.        Удивительно, как с него не падает шляпа? Наверно, закреплена специально. If I am off the deep end.        Видимо, всё и вправду близилось к завершению. Танцор приземлился ногами на пол, выпрямился и как в начале танца вжался ягодицами в пилон, широко расставив, нахуй, просто такие же идеальные ноги. I'm just here to become the best yet.        Тот вдруг вытянул руки чуть в стороны и начал дразняще быстро сгибать и разгибать пальцы в перчатках. Типа, идите сюда ко мне, дорогие зрители. Кто-то и вправду рванул было, а потом разочаровано плюхнулся назад на своё место.        Ха, ну и хам ты, засранец, как к тебе-то подойдёшь? Лучше ты давай иди ко мне сюда на коленочки. I'm just here for the psych assessment.        А тот стал ещё ритмично тереться ягодицами о пилон, не прекращая «звать» и дразнить. Его улыбка до ушей была…опасной. I'm just here for the.       Боже, как он двигается… Я хочу трахнуть именно его.        For the… fall.        Неожиданно Нуар рухнул, как подкошенный, на пол. Зрители даже испугались, на эмоциях подскочив неосознанно со своих мест. Да чего уж там, даже Дазай прыгнул на месте.        Но начался припев, и… он стал выгибать таз в такт музыке вверх полумостиком. Будто он «восстаёт и возвращается к жизни». Все посетители попадали на свои места назад. Дазай даже выдохнул с каким-то облегчением. Сбоку послышался смешок Оды.        Нуар с каждым битом подымал свой зад всё выше и выше, пока не встал на полноценный мостик и…       We've gone way too fast for way too long.       …руки неожиданно оторвались от пола. Невероятно! Его корпус стал подыматься в идеальном прогибе медленно вверх, при этом, получается, он стоял на мостике одними стопами! Вот это гибкость…        Интересно, в постели ты так же настолько гибок? Я не сомневаюсь в этом и проверю лично…        Танцор выпрямился. Музыка закончилась. И зал взорвался громкими аплодисментами. Анго зажал уши.        Нуар поклонился во все стороны, а далее — обнял себя руками. И застыл.        На сцену полетели деньги. Кто-то мял их в шарики и кидал подальше, чтобы они долетали до танцора. Близнецы вышли из тени и стали быстро собирать банкноты в специальные корзиночки (видимо их подали им заранее). Ожидаемо…        Дазай, скривившись от осознания, что кидали в основном «мелочь», и было тоже потянулся за портмоне (даже с учётом предыдущих раскидываний банкнот на официантов тот был ещё полон), но на сцену вышла та самая девушка, только теперь с микрофоном. Оно и понятно, галдёж стоял до потолка. Нуар застыл, как каменное изваяние, всё с той же улыбкой.        — Не желает ли кто-нибудь заказать приват-танец с господином Нуаром? — затараторила «ведущая». — Цена, конечно, соответствующая, но за неё Вы получите…        К её ногам упала толстая пачка денег, эффектно разлетевшись полукругом. Да одного взгляда было достаточно, чтобы узреть там целое состояние. Уж её годовую зарплату так точно, если не двухлетнюю.        Зал стих. Она подняла взгляд на улыбающуюся физиономию Дазая с поднятой рукой. Его приятели смотрели на того с глазами по полтиннику. Псих…        — Хорошо, мистер в полосатой рубашке, — указала бессовестно девушка пальцем на Дазая, — прошу пройти Вас к ресепшену, через час для Вас откроют приват-комнату, танцору надо отдохнуть.        Зал просто разразился негодованием. Девушка, подняв «ставку» с пола, быстро ретировалась со сцены. Близнецы в одной руке несли корзины, а второй уже поддерживали Нуара, уводя его со сцены. Дазай напоследок хищно «полапал» взглядом упругие ягодицы.        Скоро встретимся, детка…        Охрана стала унимать разбушевавшихся посетителей. Кто-то плюнул и пошёл сразу на выход. Девушка, вернувшись за ресепшен, с каменным лицом приносила извинения и приглашала зайти к ним в следующий раз. Видимо, не впервой.        — Капец, Дазай, ну ты и транжира… — Анго повис на плече Оды, разморенный алкоголем.        — Отвянь, я хочу его и получу, — засмеялся Дазай, делая глоток виски. Официанты уже вовсю работали снова, а на сцену вернулись другие стриптизёры.        — Его дело, — улыбнулся Ода. — Мы тогда пойдём домой, так что — удачной ночи. Кстати, тебя вроде просили подойти на…        — Точно! — Дазай отставил виски, достал вмиг опустевший кошелёк, но, покопавшись, отыскал «мелочь» и кинул на стол в оплату за алкоголь. А остатки вложил в руки не успевшему среагировать Анго.        — Это вам на такси. Спасибо, ребят. Увидимся в понедельник, — и без ответного прощания был таков, несясь к ожидающей его сотруднице.        — Нам богатых не понять, — улыбнулся Ода, смотря, как Анго уставился на «мелочь» в его ладони. — Ну что, в «Люпин»?        — А-га… — только и смог выдавить Анго.

***

       Дазай минут сорок как курил на своём диванчике в месте ожидания. Он немного понервничал в обсуждении условий танца, но в целом, уже успокоился.        — Ваши пожелания насчёт танца?       Боже, она может не тараторить?        — Эээ… — протянул Дазай.        — Музыка, одежда танцора, с открытым или закрытым лицом, обувь…        — Так, стоп, дорогуша… — поднял руку Дазай. Девушка замолчала, поправила откровенное декольте. — Музыку ритмичную, но не такую громкую, как в этот раз. И можно пропустить этап с раздеванием и оставить чисто танец? Прелюдии я уже увидел. Но я ещё узрел в каталоге, у Вас тут можно добавить каблуки? Шпилька, не менее десяти сантиметров. И трусы можно пооткровеннее…        — Как пожелаете, — девушка черканула записку.        — И личико можно всё-таки открыть? Шляпу убрать там. Было эффектно, конечно, по самому танцу, но…        — За такую деталь плюс тридцать процентов к стоимости танца, — невинно похлопала ресницами «кассирша».        Дазай ухмыльнулся. Он уже кинул приличную плату, какие ещё могут быть вопросы? Да тут она сама вместе со всеми мальчиками должна была стелиться перед ним. Но когда ему сунули под нос прайс, он шикнул — настолько была смехотворна эта сумма по его меркам.        — Карточки принимаете?

***

       Когда подошло время танца, его отвели в специальную комнату с пилоном посередине. Стены были будто усыпаны золотом (дешёвые декорации), но Дазай сразу обратил внимание на дешёвенький интерьер. Видимо, клуб экономил и сюда ходили одни жлобы. А вот Дазай через кассу снял ещё наличных. Ожидаемо, на «чай» и последующее, как казалось ему, «горяченькое».        Только устроившись на диванчике, он подпрыгнул. Из пола перед ним вдруг поползло вверх стекло, шириной как раз с диван.        — Что за херня? — обомлел Дазай.        — Стандартная процедура, — подошедшая со спины девушка заставила подскочить его ещё раз. Мат так и рвался наружу. Но перед ним на столик плюхнулся договор. Что?        — Подпишите, пожалуйста, — о неразглашении личности танцора. Так как Вы пожелали лицо оставить открытым, он не будет видеть Вас. Чисто формально безопасность и Ваша как клиента, и Нуара от дальнейших «хлопот» за пределами помещения.        Дазай в нетерпении чиркнул подпись на всех, как оказалось, трёх экземплярах: для клуба, Нуара и его.        — Приятной ночи, — пролебезила девушка, а была действительно уже ночь. Настенные простые часики отстукивали около трёх часов. — Напоминаю, что к Нуару нельзя выходить во время танца и после завершения номера…        Дазай было открыл рот, мол, что это вообще, теперь уже точно что за херня, но девушка продолжила:       — …Нуар уйдёт за сцену. Если Вам понадобится уединение, вот Ваши ключи, комната «отдыха» сзади, — на стол брякнулась связка. — Ещё раз желаю Вам приятного просмотра, мистер Дазай.        И удалилась, виляя бёдрами в короткой юбчонке. Вобла на шпильках.        К Дазаю со спины подошли те самые близнецы и поставили возле него небольшую бутылку виски со стаканом и пепельницу. Спасибо и на этом. Но то, что ему оставили ключики, наставило Дазая на мысль, что танцор уже всё понял и придёт к нему лично. Прекрасно. Пока не началось, он встал и глянул за обратную сторону стекла. Оно оказалось зазеркалено. Йоу, Нуар будет видеть самого себя при исполнении.        Свет в студии погас. Дазай быстро вернулся на диванчик.       Наконец-то.        Заиграла песня Eurythmics — Sweet Dreams        Ох ты ж блять…        Служебная дверь распахнулась, и оттуда вышел тот самый юноша. Шляпа была так же на его голове, надвинута на аккуратный носик, но было видно, что повязка отсутствовала. Сам он был закутан в длинный плащ, скрывавший всё его тело до лодыжек. А ниже них — хах, реально шпильки, да и ещё на высокой платформе. Кое-кому надо постараться не захлебнуться слюной раньше времени.        Под ритм мелодии он быстро прошествовал к пилону. Даже не видя его тела, Дазай восхитился его грацией передвижения и невольно зауважал, забыв даже про то, что он его сегодня трахнет. Что может пойти не так?        Нуар встал перед пилоном и… отбросил грациозно плащ одной рукой, а головой просто мотнул, отправив шляпу в изящный полёт за спину.        Рыжие локоны ниспали на худощавые плечи, лик с голубыми очами (точно голубые, Дазай узрел этот лёд!..) обернулся в сторону, где сидел клиент и растянулся в игривой улыбке, подмигнув сидящему за зеркалом «меценату» и проведя пальчиками по тем самым губам, что буквально сегодня мечтал он поцеловать… Sweet dreams are made of this.        Дазай закрыл рот рукой, чтобы не крикнуть:       Чуя!. Who am I to disagree.        Ну и суперприз: Вы победитель, мистер Дазай, трёхочковое попадание, десять оргазмов из десяти! Как манна небесная, спустившаяся по шесту, и одновременно обух молотка по виску в виде кулака с этими маленькими ловкими пальчиками… Travel the world and the seven seas.        Чуя тут же охватил пальцами пилон и сразу крутанулся два раза вокруг, раздвигая ноги в полушпагате. На нём были кожаные ремешки, расположившиеся чуть выше копчика и вниз по тазовым косточкам. Их и трусами было трудно назвать, прикрывая только самое сокровенное спереди…        Да я готов тебя хоть сейчас объездить, тёмная моя лошадка, и без танца. Everybody's looking for something.        Дазай тряхнул головой, но наваждение не уходило, а только прибывало от азарта и неожиданности, наливаясь в ставших вдруг тесными штанах… Some of them want to use you.        Чуя-Нуар зацепил пилон одной ногой и рукой, а вторую потянул вверх, расползаясь полушпагатом по стальной поверхности. Его половинки шикарной задницы чуть приоткрылись… И тут Дазай совсем поплыл в сторону от реальности. Some of them want to get used by you.       Я хочу. Я хочу тебя сейчас.        Обхватив пилон уже двумя ногами, попутно скрестив каблуки выше уровня головы, он прогнулся «кошечкой» назад, при этом держась одной рукой. Рыжие пряди красиво откинулись вниз. Прикрыв глаза, Чуя высунул язык и провёл пошло по нему указательным пальцем… Some of them want to abuse.        Я подхожу ближе и вижу твой разврат через лазурь в твоих глазах. Слегка оглаживаю волосы, и ты смотришь на меня с желанием… И это ты-то ломался, что моё предложение тебя не интересует? Ха, да я тебе пачку зелёных засуну в…        Идеальный прогиб. Чуя творил что-то немыслимое, раскручиваясь на пилоне поочерёдно и передним, и задним планом… Казалось, он сейчас выпрыгнет из своего кожного плена, но нет. Перед замутненным взглядом Дазая мелькнула в свете металлическая подпорка шпильки… Some of them want to be abused.        … хватаю тебя за твои волосы и наматываю хвост на ладонь, дёргая резко на себя. Ты откидываешь голову ко мне на плечо и чуть наклоняешь, подставляя шею…        Чуя оставляет пилон и спускается на «землю», крепко вставая на туфли. Теперь он просто танцевал. И повторил падение на пол, медленно вставая на мостик (на каблуках, ёб вашу мать!), но в этот раз он сделал наоборот: опорой стали руки, и он медленно поднял ноги над головой, далее разводя их так же медленно до безупречного шпагата… Sweet dreams are made of this.       И далее музыка пошла фоном…        …моя рука спускается вниз по твоей голой спине и далее — между упругими половинками. Ты издаёшь первый стон…        Чуя резко опрокинулся на грудь вместе с элементом шпагат и уже на полу собрал ноги вместе, постепенно оттопыривая задницу вверх.       …ты уже влажный, хм?.. Подготовился для меня. Хороший мальчик. Значит, мы можем не «растягивать» процесс? Но мои пальцы уже внутри тебя, а ты стонешь, как последняя шлюха на земле… Да, вполне достаточно для того, чтобы я сейчас же трахнул тебя!..        Чуя совершал уже в коленно-локтевой на полу провокационные движения назад и вперёд. Немного покрутил головой, взметнув локоны в воздух, и резко лёг на грудную клетку. Колени постепенно разъехались в стороны, и Дазай увидел то, что он так хотел сейчас.       … я не могу терпеть… Вынимаю свои пальцы из тебя и слышу стон разочарования. Замок на брюках уже расстёгивается сам, так я уже хочу вставить в твою попку. Осталось расправиться только с пуговицей. Готово…       Дазай готов был поклясться, что наяву услышал протяжное «Да-а-а-а!», но фантазия оказалась реальнее, чем он мог заметить, что Чуя закайфовал от собственного исполнения стрип-танца, выгибаясь до неестественных для обычного человека углов. Он очень любил свою работу и отдавался ею весь.        …ты такой узкий всё равно… Мне тоже всё равно, ведь я тебя растяну собой. Кричи, не стесняйся, я дам тебе немного привыкнуть. Но боже, как кайфово… Привыкай быстрее, малыш, я не буду долго ждать…        Чуя вскочил резко на каблуки и повернулся задом к своему отражению в зеркале. А потом нагнулся вперёд, оставляя на обзор клиенту самое аппетитное. А эти прекрасные ноги, без единого волоска…       … я срываюсь и вколачиваюсь в тебя так, что ты и вправду кричишь, и я вижу, что от удовольствия. Твои глаза смотрят на меня, и я больше оттягиваю твои волосы и вгрызаюсь в нежную чистую шейку. Постараюсь «испачкать» её побольше. С твоих губ в полухрипе срывается «Дазай». Боже, я сейчас кончу!..        Чуя выпрямился и в полуразвороте сделал «выстрел» пальцами в сторону зеркала. После с импровизированного «пистолета» сдул «дымку». Музыка постепенно заканчивалась и скоро затихла совсем.       … Я сейчас точно не выдержу, Чуя… Ты весь — мой…        Общий свет включился неожиданно, и Дазай окунулся в реальность. Чуя повернулся передом и отвесил поклон.        — Благодарю за Вашу щедрость, — Чуя поднял недалеко откатившуюся шляпу и прикрыл пах с полувставшим членом в кожаном «мешочке». Танец получился на ура, потому что клиент явно стонет за зеркальной гладью. Он точно доволен, а значит, и Чуя доволен. — Приходите ещё!        И, виляя бёдрами, «Нуар» удалился, подхватил по пути плащ. Клиент уже его не видит спереди, значит, можно водрузить шляпку-«защиту» на голову, скрывая волосы, и напоследок продемонстрировать гостю свои аппетитные формы.        Этакое садистко-мазохистское удовольствие в обе стороны.        Дазай только и моргнуть успел, — Чуя исчез со щелчком двери. Что значит «приходите ещё»? Но об этом подумает позже. У него другая проблема. В штанах. Не терпящая отлагательств.        Наспех бросив пачку купюр в контейнер с «чаем» (ох, заслужил так заслужил, со всеми авансами наперёд!), Дазай схватил ключи и бросился в комнату позади. Щелчок, рывок.       Даже не осмотрев интерьер толком, он узрел санузел и кинулся к нему. Только и успел спустить брюки и кончить прямо на акриловую поверхность ванной с протяжным мычанием.        Дазай после узрел своё отражение в настенном зеркале. Красный, взъерошенный, пот катится градом. До чего же ты докатился…        Если Чуя довёл его до края, не прикасаясь, то что вытворяет этот чертёнок в постели? Немного огорчила мысль, что его, возможно, уже половина посетителей ранее перетрахала, хотя… Ценник-то по меркам простого «народа» приличный. Авось и не так много…        Дазай злорадно ухмыльнулся: гаденыш такой, видимо, просто ломался от того, что он его учитель. Ну, ничего. Здесь они в положении «клиент-продавец».        Хорошенько вымывшись, вытершись чистым полотенцем и высушив голову (а ничё так всё же сервис!), Дазай натянул гостевой халат на себя и вышел в комнату. Ничего особенного, похоже на гостиничный номер. У двуспальной кровати виделась кнопка вызов персонала. Которую он и нажал.        К нему поднялся молодой парень с какой-то книжкой в руках. Окей.        — Что-нибудь желаете? — невинно захлопал глазами юноша с блондинистыми волосами.        — Да, компанию до окончания утра, — усмехнулся Дазай.        — У нас большой выбор, желаете глянуть каталог?        В руки ему сунули ту самую книжку, однако Дазай тут же отфутболил её назад.        — Мне пожалуйста Ч… Нуара, — запнулся так запнулся.        Юноша сделал круглые глаза, но тут же взял себя в руки.        — Я очень сожалею, что наш администратор не объяснила Вам заранее все правила до конца, — загоревшийся взгляд клиента пугал, но юноша держался. Видимо, не в первой, — но оказание услуг такого контекста происходит только по обоюдному согласию. К сожалению, мистер Нуар…        Сердце Дазая упало в прямо в мошонку, посылая тревожные сигналы на отступление.        — …никого не принимает. Здесь он осуществляет только танцевальную программу.        Дазай ошибся в Чуе трижды.

***

       Кинутый насмешницей-судьбой учитель понуро выходил из клуба, зябко поёжившись от зимнего ветерка. Вот это номер. Он никогда не думал, что такое бывает. Где заканчивается дразнение сладким пряником?        Он точно испорчен. И так подумать про Чую… Мальчишка просто зарабатывает на жизнь своим умением и буквально крутится и вертится, как может в этой суровой жизни. Да и ещё сирота… А тут Дазай со своей аурой альфа-самца. Надо прекратить его терроризировать на уроках. Пусть хоть до конца обучения спит.        Он зашёл прямо за угол клуба и дрожащими пальцами извлёк сигарету. Подкурить получилось только с пятого раза, но долгожданная затяжка принесла некое облегчение. Твою мать, Дазай, до чего ты докатился.        Не всё в мире покупается деньгами.        Вдруг он услышал слегка приглушенный голос Чуи. Да так явно. Прямо за своей спиной. Повернувшись, он увидел оконную раму, к которой он прислонился. Окно было затемнено горизонтальной шторкой изнутри, поэтому Дазай не сразу сообразил что к чему. Снизу виделся просвет сантиметров в десять. Дазай присел на корточки, пользуясь чей-то невнимательностью.        Похоже, это был кабинет директора. На высоком кресле восседала красивая женщина с красными волосами и в руках у неё была стопка «зелёных». Нет, ну точно, это деньги Дазая. Бывшие. По толщине — явно та сумма, которую он заплатил за приват с Чуей и докинул на «чай».       Сам же объект его вожделения сидел рядом на стуле попроще и смеялся. До Дазая сквозь толщу стекла долетели фразы «…Коё-сан, я сегодня был на высоте…», потом «…да повезло, наверное, какой-нибудь богатенький извращенец…» и контрольный в голову «…я представляю, как он хотел меня трахнуть. Это Джон передал…».        Дазай бы со стыда сгорел, если бы не побагровел от злости. От оплаты услуг отделилась четверть… нет, пятая часть «хрустящей» пачки и перекочевала в руки Чуи вместе с договором, и всё это он не глядя бросил в свою сумку. Парень поблагодарил «директрису» и кинул вроде «…теперь хоть Кёка купит себе что-нибудь красивое. Люблю её…», и дальше Дазай уже не видел и не слышал, потому что-то какой-то мудак присел с той стороны окна жирной задницей.        Кёка? Кто она? Девушка Чуи? Ну да, конечно же, не одними геями наполнен этот мир. Красивый юноша да в самом расцвете сил…        Дазай сполз по стене, задыхаясь от смеха в истерике. Ну всё, облом, так окончательный. Как тот «выстрел» в голову.       Лучше бы ты мне мозги вышиб по-настоящему. Я тебя точно не заслуживаю.        Вдруг мимо угла мелькнуло пятно с рыжими прядками. Без шапки. Дазай застыл, забыв, как дышать. Но Чуя, пролетел вперёд, юркнул в припарковавшееся рядом такси, не заметив учителя. Оно тут же отъехало. И Дазай выдохнул с облегчением.        Вдали стало рассветать.        Всё выходные Дазай просто пролежал на кровати дома и не отвечал ни на какие звонки и смс.

***

       Понедельник начинался тяжеловато. У него третьим уроком стоял как раз одиннадцатый класс. И как ему Чуе в глаза после всего смотреть?        — Эй, ты чего трубку не брал? — к нему, запыхавшись, подбежали Анго и Ода. Сегодня было морозно и гололёд. Погода пошалила на выходных за Дазая, смех да и только. Тот стоял у школьных ворот и курил.        — Да так, — делал затяжку Дазай. — Простите…        — Что, не зашло представление с бонусом? — хихикнул Анго, но тут же сдулся. У Дазая сделался такой печальный взгляд. Как побитая собака, ей-богу.        — Давайте не будем обсуждать эту те…        Он узрел рыжую макушку, выбежавшую из угла ворот и несущуюся на уроки. До звонка оставалось пять минут.        — Пошлите побыстрее в школу, как-то холодно. Да и уроки скоро начнутся, — Дазай схватил друзей за плечи и как-то резво потащил их ко входу.        — Эй, ходуля, полегче, тут скользко и убиться можно! — Анго пытался не упасть под таким натиском и быстро перебирал ногами, огибая импровизированную «дорожку для ускорения» длиной чуть ли не с метр.        — Не кипишуй, подушка безопасности у тебя что надо! — как-то нервно засмеялся Дазай, поглядывая за плечо. Анго покраснел. — Ну же, давайте быстрее.        А Ода, узрев за несущегося следом за ними юношу с медным волосами, который обогнул замерзшую лужицу как-то очень осторожно, глянул потом мельком на Дазая. И улыбнулся.

***

       — Что не позвал?        Ода по прошествию двух уроков с наступлением перемены нашёл Дазая на том же месте. У ворот. Курящего.        — Да не хотел морозить нежную попку твоего избранника, — горько усмехнулся Дазай, выпуская струйку дыма. — Кстати, где он?        — Немного не вписался в размах урока и тиранит детей, не пуская на перерыв. Ну, я в щёлку двери поглядел, — Ода добродушно окинул коллегу взглядом и вытянул из предложенной пачки сигарету.        Ха-ха, да, знаем — подглядывать нехорошо.        Они курили молча какое-то время. И потом учитель физкультуры выдал:        — Запал на подопечного из одиннадцатого? Поэтому расстроен после показа в клубе?        Дазай аж дымом подавился, и Ода с радостью приложил несколько раз свою ладонь к его спине. Отбил так отбил, как котлетку.        — Как ты догадался?       Что уж опираться? Дазай выровнял дыхание, но глазки-то забегали. Испуганно так. Неужели он как-то понял, что это Чуя «танцевал»?        — Да ты здорово так дал дёру утром, едва завидев его, — беззлобно усмехнулся Ода. — Я бы решил, что ты сбегаешь от надоедливого должника, если бы не знал Чую. У него никогда нет долгов: слишком смышлен в обучении.        — Ты его знаешь? А почему мне не говорил? — Дазай кинул на друга косой взгляд, выбросив сигарету в снег.        — Ну, во-первых, не так прям знаю хорошо, а во-вторых, ты и не спрашивал, — а вот Ода с желанием вытянул вторую сигарету. — Он ходит ко мне на кружок по гимнастике. Старательный и хороший парнишка. Жаль, печальненько жизнь у него немного складывается…        — О чём ты? — Дазай был заинтригован.        Ода, оглядевшись, поманил его пальцем поближе к себе. Учитель литературы пододвинулся ближе.        — Если что, я правды не знаю всей, но читал его досье, когда записывал его на кружок весной. В общем, приютский он. Родителей рано потерял из-за несчастного случая. И не один. Сестра есть, как её, забыл…        Неужели…        — Кёка? — выдавил Дазай.        — Да, она, — недоверчиво бросил Ода взгляд на собеседника. — Может, ты читал досье сам?        — Нет, не читал, продолжай. Просто слышал, как Чуя о ней трындит, — ну, вообще, Дазай сказал правду.        — Так вот, — затянулся Ода. — Его опекун, кто-то из родственников по матери, забрал его к себе. А сестру оставил в приюте. Типа, по жилищным данным не проходит он, чтобы сразу двух подростков разместить. А дальше я слышал информацию от директора.       Дазай навострил уши ещё сильнее.        — На деле, просто квартира записана была только на Чую, а Кёка зарегистрирована по другому адресу бабушки или дедушки, не знаю точно. В общем, как Чуе восемнадцать исполнилось, он его обманом заставил переписать квартиру на него. И выпер из дома.        — Разве так можно? — Дазай наивен был сейчас, как две йены.        — У нас всё можно, — горько усмехнулся Ода. — Насколько я знаю, Чуя у Акутагавы засел, одноклассника, семья у них добродушная. А потом начал где-то видимо работать по ночам и теперь живет отдельно. Я ему как-то грамоту по соревнованиям завозил домой, видел бы ты, как он краснел, пытаясь весь бардак прикрыть. Такое чувство, что он туда приходит вообще ненадолго и живёт где-то в другом месте.        М-да, знал бы ты, Ода, как прав…        — А почему он тогда боится опекуна? — задумался Дазай. — При первой встрече, как директор заикнулся о нём, Чуя почти шёлковый стал.        — Да потому, что этот человек, наверно, полное дерьмо, а не человек, — плюнул от досады Ода. — Насколько я понял, Кёка до сих пор в приюте, он её не забрал на квартиру и живёт там один или с кем-то, хрен знает. Но вроде как выделяет на её содержание средства в приюте. Только я точно знаю, что это Чуя их ему переводит, а тот часть забирает — номер счёта не даёт, а сама сестра его не знает, видимо. Это уже Акутагава проболтался. Откуда только у него столько денег…        — Не сбивайся с темы, — перебил Дазай. Ода от такой наглости сам чуть не поперхнулся. Ну что станется с влюблённого дурака?        — Так вот. Я думаю, он Кёку держит там, чтобы просто захапать вторую квартиру, она пустует вроде, старшие ушли вслед за родителями. В конце-концов, он мог туда Чую пустить, но как теперь знаешь…        — Вот козёл! — в сердцах хлопнул Дазай по воротам. Но тут издалека послышался звонок. Да и вдобавок снег пошёл хлопьями.        — Побежали, — отбросил окурок Ода. — Не знаю, чем тебе информация эта пригодится.        — Ещё как пригодится, — воссиял Дазай. У него в голове, наверное, мысли копошились настолько явно, что Ода почти видел их.        — Только, Давай, без глупостей, а то меня тут ещё уволят за такое распространение информации…        — Не боись, не сделаю! — весело крикнул уже Дазай. — Ну что, в бесконечность и далее?        И проехался, где припомнил, по метровой дорожке со льдом. Снег уже успел припорошить. Получилось эффектно.        Ода закатил глаза. Вот дитё малое, чем бы не тешилось. И проехался следом.        Снежные хлопья быстро взяли своё назад, прикрыв их «труды».

***

       Когда Дазай вошёл в класс, он застыл. И всё понял по лазурным глазам, что вперились в него, не моргая. Это был пронзительно чистый взгляд потерянного и обиженного жизнью юноши. А ещё разочарования и боли. И весь этот коктейль достался именно ему. Только откуда он…?        Чёрт… Договор. Как Дазай мог о нём забыть?        Учитель, опустив глаза, прошёл на своё место, ощущая буквально шестым чувством, как лазурные очи последовали за его движениями. Им обоим надо поговорить после урока.        — Записываем тему…

***

       Класс опустел после звонка быстро. Чуя, всё ещё сверля Дазая взглядом, пока тот делал вид, что пишет что-то в журнале, шепнул к Акутагаве, что у него остались вопросы. Тот, конечно, ни капли не поверил, но ретировался быстро.        Повисло молчание.        — Чуя, я не знал, что это был ты… Я там случайно оказался, — без предисловий пролебезил Дазай, находя поднять взгляд на затихшего юношу.        — В этом я сам виноват, что позволил в привате доплачивать за лицо, — чуть ли не прошептал Чуя, — я там вообще на «птичьих правах», так как школьник, несмотря на совершеннолетие, а теперь, когда ты знаешь…        — Я никому не скажу, — отрезал Дазай. — Это твоя жизнь, и ты не просто так же туда работать пошёл.        — Хорошо, оставим этот вопрос, — всё так же тихо выдал Чуя. — Тогда… кто ты? Простой учитель, да и ещё начинающий, столько не заработает никогда в жизни.        А вот это плохо. Очень плохо… Но одна личность уже раскрыла себя, оставалось на равных правах раскрыть себя.        — Я — сын Огая Мори, директора сети нефтяных заводов.        — Тогда понятно. В общем, — Чуя встал и подошёл поближе. Дазай не мог отвести взгляда от него. Даже невыспавшийся, грустный, чуть ли не ревущий от досады, он был прекрасен, — мне непонятно только, что ты забыл в этой дыре, но вот.        Перед Дазаем на стол легла та самая пачка купюр, полученная за работу в клубе. У того глаза на лоб полезли.        — Чуя, это твоё, зачем…        — Я всегда ненавидел таких, как ты, — в юношеской голосе зазвенели стальные нотки. В целом, Чуя успокоился. — Сынки богатых папиков, которые транжирят деньги направо и налево, пока некоторым хлеб достаётся упорным трудом. Можно на эту тему беседовать вечно. Забудь дорогу в «Чёрную Магнолию».        — Ты просто рано повзрослел! Если хочешь, я могу помочь! — вскочил Дазай.        — Снова хочешь купить меня? Да пошёл ты! — Чуя махнул сумкой в воздухе и побежал на выход. Дазай не успел среагировать, как хлопнула дверь. От сквозняка пачка с «хрустящими» бумажками разлетелась по всему столу.        — Чёрт…        Дазай помчался следом.        Как прекрасно, что у Чуи макушка рыжая. Видно, где он петляет по коридору. На улицу собрался. Хорошо, что у Дазая ноги длиннее.        Чуя, пролетев мимо гардероба, схватил свою куртку и уже выскочил наружу. Дазай появился десятью секундами позже как есть, в костюме. Он видел, как Чуя нёсся по забитой снегом дорожке, не глядя. Осознание вдруг прошило Дазая. Он крикнул что есть мочи:        — Чуя, стой!!! Там…        Поздно.

***

       Закрытый перелом правой малоберцовой кости в двух местах звучал как приговор. Для Чуи. На деле, несколько месяцев, — и будет как новенький. Радовало только что без смещения и можно было обойтись просто фиксацией, минуя операцию. Но разве это волновало парня сейчас?        Дазай обливал своё уже и не такое чёрствое сердце тремя ручьями за ученика, наблюдая за ним в приоткрытую дверь. Тот просто рыдал. Теперь он, считай, лишился заработка, а значит, и обеспечения сестры.        За что его карма ебёт…        Учитель осторожно прошёл внутрь палаты (выбил пропуск, как знакомый). Он не знал, как Чуя отреагирует, может, будет обвинять его в этом, но он не ожидал услышать другое.        — Прости.        Чуя полусидел, закрыв глаза рукой, но уловил своего «спасителя». Скорая была вызвана оперативно, и это он держал за руку кричащего от боли школьника, пока они ехали в больницу. Дазай только и успел набрать смс второй дрожащей рукой Оде, чтобы он предупредил директора о его отсутствии. Теперь же Чуя лежал с гипсом от бедра до пятки.        — Тебе не за что извиняться, это я виноват, — Дазай осторожно присел к нему на край кровати.        — Ой заткнись, и так херово, а ещё ты тут со своим самобичеванием, «золотой мальчик», — Чуя горько улыбнулся и оторвал руку от глаз, приоткрывая опухшие веки.        — Ну-ну, не раскисай. Перейдёшь на домашнее обучение временно, а там, когда всё срастётся, будет как прежде… — пытался подбодрить Дазай, но какой там.        — Ничего уже не будет как прежде… — пустился обратно в уныние Чуя, и Дазай завидел, как озёра снова готовятся выйти из берегов.        Точно! Дальше будет только лучше! У Дазая уже всё почти схвачено в голове и остаётся только осуществить эти планы. Надо поднапрячься…        — Я знаю, как тебя порадовать, — подскочил Дазай так стремительно, что Чуя ойкнул от того, что отпружинил, и смотрел теперь недовольно. Ну хоть реветь не будет. — Потерпи до завтрашнего утра. Поверь мне!        Чуя даже ничего не успел ответить, как этот спринтер покинул палату. И что это сейчас было? Окей, хуже же не будет?        Больной закрыл глаза. Он подумает о проблемах позже. В голове возникла приятная пустота… 17 часов спустя.        Тихий стук в дверь оповещал об утреннем посетителе. Раз Дазай обещал, — получите и распишитесь, припёрся к нему с утра пораньше.        — Уходи, Дазай, у меня нет настроения, — повернул голову Чуя, и слёзы брызнули с двух глаз почти мгновенно. Только это были другие слёзы.        — Кёка…        — Здравствуй, братец. Давно не виделись, — девочка улыбалась из-за букета белоснежных лилий и почти бегом понеслась к палатной кровати.        Дальше наблюдать было бестактно, и Дазай с улыбкой прикрыл дверь.

***

       Делов-то. Подключить папины связи. Поднять ту несчастную риэлторскую сделку и прикопаться к деталям свершения и признать недействительной. А дальше — отследить все переводы Чуи на счёт опекуна и конечные переводы в приют (сука, грёб себе почти две трети денег). Потом заглянуть в комитет по правам несовершеннолетних, — и лишить его прав на опекунство Кёки. Как оказалось, глава комитета была на короткой ноге с Огаем по старой дружбе. Ещё лучше. Бывшему уже опекуну только и дали на сборы пару часов и выставили на все четыре стороны.        Дазай, повинуясь порыву души, пошёл дальше. Огай был, конечно, в том ещё шоке, но когда сын оттарабанил краткую историю (про Чёрную Магнолию не было смысла скрывать) и пролил скупую «золотую слезу» по поводу двух сироток, папа растаял и пошёл навстречу.        Кёке он понравился. Это был главный аргумент после беседы с нею. Милый ребёнок. Бумаги подготовили за несколько часов. Вуаля, и Дазай — опекун девочки. За него Огай лично поручился перед подругой детства и клятвенно обещал следить за благополучием этого ребёнка.        Дазай был доволен по уши. Как Чуя выпустится, то с лёгкостью может переоформить опекунство на себя, если только захочет… захочет с ним поддерживать хоть какую-то хлипкую связь. Для этого он оставил Кёке свой номер телефона и попросил передать Чуе, если тот пожелает с ним поговорить.       Хотя бы так он сможет сделать их счастливее, двух родных душ, попутно подкидывая денежек на счёт до выздоровления Чуи. А там, гляди, и встанут на ноги. Никто не обещал теперь, что будет просто, — на его попечении уже есть одна маленькая жизнь: надо устраивать и отводить её в школу, одевать, учить готовить, приобретать девичьи вкусняшки и «хотелки», обустроить ей на пару с временно ограниченным в движении братом старую квартиру и так далее. Хотя зачем старую, лучше к нему! Ну, на первое время. Кёка была в восторге от его апартаментов, оставалось только мнение Чуи…        Дазай не собирался ударить в грязь лицом на этот раз уж точно. Может, он тогда почувствует, что мир — это не просто место, где можно всё купить.        Чуя так и не позвонил ему. Дазай и не настаивал на своём визите, ему и так присылали сообщения, что с ним обращаются, как с принцем. Зато спустя три дня рыжее чудо соизволило написать смс: «Принеси мне какую-нибудь книгу, старую, приключенческую, здесь пиздец как скучно. Пожалуйста». Ух ты… А почему не попросил того же Акутагаву или Кёку?        Значит ли, что лёд в голубых глазах тронулся? Дазай улыбнулся. Он увидит это, когда принесёт ему в дизайнерском мягком переплёте приключения Жюля Верна об одном рано повзрослевшем мальчишке…

***

       — Ну что ты ревёшь, как маленький. Ой! — Дазай прикрыл рот, коря себя за фразу со скрытым подтекстом, но Чуя не обратил внимания, выдавливая слёзы.        — Сколько не читаю «Пятнадцатилетнего капитана», всегда рыдаю над этой сценой… Мне так жалко Дика… А ещё старушка Нэн…        — Ну ты же знаешь уже, что всё закончится хорошо, и Дик приведёт оставшихся назад домой, — Дазай вытирал слёзы платком с уже раскрасневшихся щёк Чуи.        Они сидели в холле больницы, Чуя — в кресле, которое «инвалидным» не поворачивался назвать язык, а сам Дазай умостился на лавочке.        — Угу. Всё будет хорошо, — пытался взять себя в руки Чуя и сосредоточиться на мягком переплёте, разминая его тонкими пальцами.        — Ты просто чудо! — потеребил Дазай рыжие прядки, и Чуя, шикнув, дернул головой в сторону, выпутываясь из плена. — Зато агрился-то как. Как кошак уличный.        — Ага. Как чёрный, — смерил Чуя уже высохшим взглядом своего посетителя. Дазай прыснул. А после улыбнулся настолько искренне, как Чуя раньше не видел. Рассказ выпал из его рук на колени.        — Поверь: через дебри, боль и слёзы, как у Дика, — у тебя всё будет хорошо. Я тебе обещаю, Чуя.

***

       — Ничё так у тебя апартаменты… За паркет не переживаешь, что ходулями поцарапаю? — поддерживаемый с двух сторон Дазаем и Кёкой, Чуя на костылях прошествовал внутрь «царской палаты» его величества и «чёрно-золотого» принца.        — Это паркету надо переживать: если ты на нём подскользнёшься, я его сожгу и расстелю перед тобой красные ковровые дорожки, — подвёл его Дазай к мягкому диванчику и втопил в него такую же, наверное, мягкую попку, поддерживая. Чуя натурально замурлыкал от удобства. Действительно кошак. Только не чёрный, а рыжий, а может, и так, и так. Всё, блин. Запутался.        — Сдался тебе один хромоножка… — насильно соскребая с лица довольную мину, заворчал Чуя. Устроившись, он подпёр рукой подбородок и заценил панорамный вид залива с небоскрёбами Йокогамы.        — Ха, ещё как, — весьма самодовольный Дазай плюхнулся рядом. Кёка, посмотрев на них, бочком протиснулась в комнату Чуи доразбирать его вещи.        Дазай, пока тот лежал две недели в больнице, обустроил им с Кёкой по комнате, а сам решил жить в зале. На первое время. И он сделал ещё кое-то в свободной четвертой…        — В чём подвох? Сделаешь меня своим домашним питомцем? — Чуя улыбался, глядя в окно.        — Нет, я буду ставить на тебе эксперименты, — загадочно изрёк Дазай с улыбкой мартовского кота. Чуя повернулся к нему и вопросительно поднял бровь. — Если ты будешь прилежно учится, а ещё помогать мне с подтягиванием Кёки по учёбе, то я, по мере твоего выздоровления, позволю тебе заняться кое-чем интересным и привычным для тебя. Тем, что чёрной душеньке твоей приятно.        — Попробуй меня заинтересовать, и я тебя… помилую во всех твоих грехах, — в Чуе начал просыпаться азарт. И как-то внутри всё душевно уравновесилось. Даже Дазай казался сегодня… ммм… привлекательным?        Тот открыл рот и немигающе уставился на своего подопечного. Маленький пальчик тут же подпёр учительский подбородок и водрузил челюсть в исходное положение.        — Слюни подбери, я ещё ничего не решил, — Чуя был доволен произведённым эффектом. Дазай будто очнулся и растянулся тут же в улыбке.        — Тогда побежали смотреть сюрприз! — у него уже не получалось скрыть жутко довольную лыбу.        — Шутка года, блять. Ученик превзошёл учителя, — Чуя помахал, насколько это было возможно, тяжёлой загипсованной ногой в воздухе.        — Тогда давай так! — Дазай неожиданно просунул руку под его задницу, а вторую — под лопатки, и аккуратно приподнял, а потом встал сам.        — Ты что творишь, извращенец, — начал было Чуя, но тихое «цыц» заставило замолкнуть.        — Мы же не хотим разочаровывать Кёку в отношении новоиспеченного «папочки», — подмигнул Дазай, уже шагая в нужном направлении.        — Ещё раз так скажешь, и я тебе член вырву, — буркнул Чуя, сдаваясь и складывая лапки на груди.        Ладно, он признает, что с Дазаем всё же прикольно. Когда он такой. И даже то, что тот является сыночком одного из самых богатых людей Йокогамы, — сыграло большой плюс в его жизни и Кёки. Можно и прикрыть глаза на статусы.        — Интересно, чем ты это сделаешь, — уже толкал Дазай дверь в закрытую комнату, — хотя, я не сомневаюсь в силе твоих нижних мышц, но скажу точнее после проверки.        Чуя просто охуел от такого прямого подката и его бы не остановило даже наличие в квартире Кёки от спускания всего своего боевого темперамента на Дазая, если бы не…        Чуя задрожал от нахлынувших эмоций. Прошло всего две недели, а он уже так соскучился по этому… Дазай постарался на славу, благо, высокие потолки в квартире и большие комнаты это позволяли.        — Спасибо… — уткнулся Чуя в ключицу Дазая, вызвав у того приступ милоты. Тёплое пятно расползалось на его майке. — Это действительно то, что я люблю как часть своей тёмной жизни.        — Ну-ну, я вот не видел, чтобы Нуар плакал, как девчонка, — Дазай напросился на лёгкий тычок и улыбку с брошенным «дурак». Конечно, он приметил ранее кайф Чуи от процесса.        Комната была отделана в затемнённых тонах с примесью красного. Стоял мини-бар, диванчик со столиком, посередине — большая квадратная площадка с пилоном.        За шанс быть любимым Дазай был готов ждать вечность.

***

       Еще три месяца спустя…        — Отъебись, шпала, я сам! — рявкнул Чуя, отмахиваясь здоровой ногой. Хорошо, когда можно быстро поменять направление полёта, потому что это бегающее пятно по сцене только мешает со своим «давай поддержу».        — Я видел, ты чуть не упал! Давай передохнешь… Рыба-прилипала. Клещ сосущий. Лист банный. Заебал.        — Я сделал все уроки, Кёка у подружки, что тебе ещё от меня надо? Отъебись, сказал, пока пяткой в морду не получил.        К угрозе прибавилось сильный прокрут на пилоне, и Чуя чуть действительно не треснул Дазаю в вовремя отпрянувший назад вместе с владельцем подбородок.        — Ладно-ладно, воробушек, — в сдающемся жесте Дазай отошел на метр. — Летай сколько хочешь, только прошу. Аккуратнее.        Чуя смерил его уничтожительным взглядом и начал заново повторять элементы. Так, чисто в шортах и майке, без музыки, разрабатывал мышцы и подкреплял упражнения.        О несчастном случае напоминали только выписка из больницы и отсутствие занятий по физкультуре (Ода скорбел по своей жемчужине в команде гимнастов, ровно также, как и Коё в своём терпящем убытки стрип-клубе). Дазай озвучил мысль, что о каблуках в танцах придётся забыть. Честно, Чуя и не больно горел желанием.        Сделав ещё несколько пируэтов в воздухе, «гимнаст» спустился на сцену, наступив сначала на здоровую ногу. Парень был доволен собой. Лёгкими шажками с грациозностью пантеры он двинулся в сторону Дазая, который пожирал его глазами.        — Вот видишь, ничего со мной не случи…        Ну-да, ну-да, забыл, что у нас сцена десять сантиметров от пола. Ступенька, извольте.        Чуя, охнув, полетел целовать пол, но был подхвачен длинными руками и прижат к груди.        — Как всегда грациозен, рыжий кот, — потрепал Дазай его за волосы, ставя обратно на ноги и чуть отстраняясь. Чуть настолько, что можно было дышать выдохами друг друга. Дазай просто нагнулся для удобства. Чуя покраснел, как малолетка.        — Заткнись, дубина негнущаяся, — юношу неожиданно повело. Насколько можно повести, чтобы с желанием впечататься в губы Дазаю, подтянувшись ладонями на его плечах?        А тот сразу опьянел от свалившегося на голову рыжего счастья. Неужели все эти месяцы ругани, истерик, упражнений и учёбы возымели нужный эффект? Чуя сам льнёт к нему.        Они, не сговариваясь (трудно говорить, однако, с поцелуем), синхронно двинулись к дивану…        В этот раз Дазай не ошибся в Чуе. Всё было совсем не так, как он представлял при танце Нуара. Этот кошак ластился об него, изгибался навстречу ласкам, судорожно вздыхал от поглаживаний. Они перемазались детским маслом с цветочным запахом и теперь их тела приятно скользили друг по другу.        Чуя до чёртиков боялся. Хотел и боялся. Дазай водил по всей его длине пальцами, заставляя охать, и дразнил его сзади до тех пор, пока тот не расслабился.        — Даже сейчас я готов остановится, если тебе неприятно… — выдохнул Дазай.        — Давай, — кивнул Чуя, узрев не сумевшую скрыть разочарование моську шатена. И захохотал. — Мне неприятно, что ты не предложил выпить перед таким моментом.        И наигранно надул пухлые губки.        Дазай рассмеялся и, легко «сбросив» его с себя, потащил того к бару. И усадил голой задницей на столешницу, далее раздобыв в их закромах два бокала и бутылку вина хорошего года. У Чуи загорелись глаза.        Они сделали небольшой перерыв и пообсуждали текущие моменты их жизни: Анго и Ода на школьных каникулах сгоняли в Европу и теперь — официально пара. Мрачный Акутагава стал встречаться с весёлым беленьким парнишкой из параллельного, а ещё Огай возобновил попытки слать упаковками презервативы. Которые Дазай исправно сплавлял своим уже закадычным друзьям.        Кёка быстро нашла себе круг общения в школе, была любимицей класса и делала успехи в учёбе. Особенно в литературе. Пф, кто бы сомневался.        Чуя, побыв месяц на домашнем обучении, на костылях вернулся в школу. Поначалу были трудности, так как их было трое, а санузел один, но Дазай решил проблему радикально: просто выкупил соседнюю с ним квартиру (Чуя на количество нулей в сделке просто прикрыл глаза), сделал проход между ними и практически «отселил» Кёку в неё. Ну, теперь простор и удобство для всех.       Всё было просто прекрасно.        Чуя опьянел ровно настолько, чтобы уверенно подумать, что до дивана, в целостности и сохранности, он поход не гарантирует. Благо, более-менее опытный в этом плане Дазай разгадал его мысли и просто бросил его, скользкого и пьяного, на плечо и потащил в спальню. Здесь они уже оторвались по полной…        Чуя отдавался весь, без остатка. Решив, что в первый раз лучше на спине (не забыл и про удобство для больной ноги) Дазай целовал его в шею, настолько невесомо, что Чуя вмиг покрылся мурашками. Затвердевшие соски на юношеской груди тут же были захвачены губами с одной, а пальцами — с другой стороны.        Сейчас Чуя не зажимался и подавался навстречу пальцам, что проехались вдоль по его анусу, щекоча поджавшуюся мошонку. С проникновением первого пальца с тёплой смазкой Дазай заткнул возникший стон поцелуем. Приятно до одури, и Чуя уже сам пытался насадится побольше. Нетерпеливый.        Где первый, там второй и третий. Чуя уже просто глазами умоляет Дазая «трахни меня!», а не этот вот «массаж». Хотя, когда пальцы захватывают простату при сгибании…       Ещё… Ещё, ещё, ещё!        Девственные стеночки растянуты достаточно, решает Дазай. Он убирает пальцы и достаёт из-за спинки кровати презерватив. Под ревнивый взгляд рыжика барьерный контрацептив раскатывается по всей длине неимоверно большого, на беглый взгляд, дазаевского хуя и выносится на вердикт «это, клянусь, из новой пачки, — мне их хранить уже негде!», и Чуя верит. Конечно верит. Он с ним, блять, живёт, чего бы не поверить. Уйди, противное чувство.        Всё забывается, когда в него медленно погружается крупная головка дазаевского агрегата. Вернее, Чуя как будто сам «поглощает» его в себя, тягуче и медленно, миллиметр за миллиметром. Мягкие разработанные стеночки податливо раздвигаются, но даже этого много. Чуя охает и замирает. Ощущения двоякие.        — Сейчас будет легче, чиби, — Дазай приподнимает его за бёдра повыше, раздвигая попутно большими пальцами упругие ягодицы. Немного отодвигается назад, вызывая вдох облегчения, а потом таранит его одним резким движением до самого основания.        Чуя кричит. Кричит сдавленно в губы, что мгновенно захватили его собственные. Дазай целует нежно и ниже не двигается, давая привыкнуть. И попутно начинает ему надрачивать. Рыжий дьяволенок уже сладко стонет, стоило повторить «фокус» с медленным отодвиганием и резким тараном. А как он грациозно выгнулся ему навстречу… Точно кот.        Серия уверенных толчков заставляет забиться тело под Дазаем в экстазе. Чуя поплыл, словно мягкий сыр на бутерброде, а Дазай пытался не сожрать его одним лишь взглядом.        Это сладкий приз заслуженно принадлежит только ему.        Тормоза — до свидания, привет, неуправляемый маятник. Будто скорость «Presto» врубили. Дазай ритмично втрахивал Чую в кровать и с усилием надрачивал ему, пока тот лил песню для дазаевских ушей. Волшебные звуки под конец сложились в протяжный выкрик «Да-зай!».        Кульминация для обоих не была неожиданной, но Чую прямо пробило на «вау!..», немного отойдя от сильного оргазма. Внутри было очень тепло, и он с сожалением выдохнул, когда Дазай выскользнул из него. Тот выглядел, как кошак, отобравший сливки у другого собрата. Но вроде они поделили всё поровну.        — Ну вот, а говорил, что оторвёшь… — проворковал Дазай, пока партнёр отдувался и убирал свой и чужой пот вперемешку с лица. Чуя немного потупил, но потом, вспомнив, скривился в усмешке.        — Я ещё не натренировался.        — Полетели на второй заход?        — Давай.        Щелчок входной двери заставил обоих испытать микроинсульты. И как они забыли…        — Ребята, я всё купила к ужину, вы дома? — детский голос, слегка приглушенный закрытой дверью, пробирал до мурашек ужаса. — И почему так лавандой пахнет, вы масло разбили?        Кёка…

***

       Полтора месяца спустя, 29 апреля, ночь…        — Ну и зачем мы снова здесь? В тот раз тебе вроде не зашло? — забурчал Анго, подливая себе и Оде виски. Золотое кольцо на безымянном пальце блеснуло в свете прожектора, — тебя дети, вообще-то, дома ждут. Тем более, я думаю, Чуя бы не одобрил… Минуточку, разве у него сегодня не день рождения?        — Угум-с, — мечтательно протянул Дазай. Официанты носились возле него, как сумасшедшие, запомнив давнишнего однодневного клиента по купюрам, но в этот раз он был к ним, вполне естественно, инертен, периодически вываливая «чай» просто на стол. — Большой совсем стал мальчик… Он гуляет теперь по себе уже. А Кёку я на папу оставил. Пусть пообщаются. Он в ней души не чает.        Ода неодобрительно покачал головой. Сравнил, блин, тоже, Чую с кошкой.        — Мне кажется, ты уже сам давно большой мальчик. Вроде встречаешься с ним, а сам здесь зачем-то ошиваешься с нами…        — Может, я просто мечтаю, — фыркнул Дазай, туша сигарету. Стриптизёры начали расходится.        — И о чём же? — синхронно спросила парочка.        — О сладком, — хитро подмигнул Дазай. Общий свет погас.        — Твой сладкий где-то шляется, пока ты тут штаны протираешь, — ещё раз напомнил физрук, закуривая.        — Неа, — подправил Дазай, глядя на быстро освободившуюся сцену с появившейся несменной девушкой-ведущей, — он здесь.        Администратор всё в той же манере оттараторила, что после большого перерыва к ним вернулась жемчужина клуба — танцор Нуар, и одновременно в честь его Дня Рождения сегодня всем доступен стакан виски за счёт клуба.        Да кому нужен этот алкоголь, когда свист до потолка стоит, перекрывая начавшуюся музыку.        Анго соображал туго, а вот Ода сопоставил всё как дважды два. И не успел и рта раскрыть, как Дазай довольно предупредил.        — Завидуйте молча. Sweet dreams are made of this.       Шляпа, чёрная повязка, чокер… И эти губы, что складывают беззвучно в улыбке «это — лучший подарок, Дазай».        Ну, а то, что он пришёл не один, Чуе знать необязательно.