Song with Light

      Яркий, непривычный свет слепил его. После ламп студии это освещение было слишком... Натуральным? Если так можно сказать об тёплых лучах заходящего за горизонт солнца. «Естественным, — поправил он свои мысли, — Этот свет естественный, Норман». Он чувствовал, как эти лучи согревают его бледную, покрытую царапинами и ссадинами кожу. И на душе было так легко и хорошо... Словно помолодел лет на двадцать. Хотя, нет. Двадцать лет назад он уже работал в студии, и времена те нельзя назвать лучшими в его жизни — ведь как раз тогда и началась основная суматоха с тайнами, в которую он смело погрузился с головой. Если бы знал, к чему всё приведёт, он бы согласился на это? Ответом было твёрдое «да». Не потому что Норман весь из себя такой благородный и самоотверженный, готов на любые подвиги ради совершенно незнакомых ему людей — просто потому что его мозгу постоянно требовалась пища для размышлений. А тайны этой анимационной студии снабдили его этим ресурсом на многие годы.       «Даже в своём сне я умудряюсь думать об этой чертовщине» — Норман не смог сдержать улыбки и откинулся назад, на мягкую свежую траву. Он точно помнил, как уснул в убежище, вернувшись с достаточно утомительной вылазки. Уснул в тёмном углу тесного кабинета, а тут... Тут целое поле самых разнообразных цветов. Красота. — Интересно, с каких пор мне снятся цветы, а не коридоры того кошмара строителя? — в задумчивости произнёс Норман, — Хотя, не могу сказать, что я не доволен. Даже, можно сказать, доволен более чем.       Сейчас он, в кои-то веки, контролировал всю ситуацию. Он знал, что не делил своё тело ни с кем, никакого кровожадного монстра нет в самых тёмных уголках его сознания, здесь есть только он, тёплые лучи солнца и море душистых трав и цветов. Или же..?       Что-то ледяное и жидкое коснулось его руки. Вздрогнув, он резко сел и начал рассеянно осматривать и ощупывать свою руку. Чёрная жидкость — да будут прокляты эти чернила! — не пойми как очутилась на его руке, сплошным слоем покрывая всю площадь, начиная от кончиков пальцев и заканчивая сгибом локтя. — Вы от меня даже во сне не отстанете?       Произнесено это было без злобы — только с бесконечной усталостью. Он был рад работать над тайнами студии, но борьба с чернилами отбирала очень много его сил. Слишком много...       Чернила продолжали покрывать его тело. Он чувствовал это, пусть и не видел из-за одежды. Просто ощущал, как липкий холод захватывает всё больше от его тела, а в голове наоборот разрастается жар, путая все мысли и мешая думать. Жар и холод — что за причудливое сочетание? Норман не мог оценить такого, всё, что было ему доступно — попытаться проснуться. С обречённостью он понимал, что от этого кошмара ему не сбежать — тут уже дело не в его впечатлительности, а в том, что чернила отравили его разум. Ещё немного и скоро начнёт на людей бросаться...       Завалившись на бок, киномеханик, хрипя, начал звать всех, кто мог его сейчас разбудить — пожалуйста, пусть они его разбудят и освободят от оков этого кошмара! Он будет рад даже Сэмми. Эллисон, Борис, Сэмми... Кто угодно, кроме, разве что, Чернильного Демона.       Но никто его не слышал. Чернила рывками захватывали его тело, и всё, что мог сделать Норман — устраивать слабые попытки сопротивления. Слишком слабые, чтобы одолеть влияние чернил. Слишком слабые, чтобы он освободился.       Проснулся Норман в холодном поту. Резко сев на ящиках, он отупело смотрел в пустоту, пытаясь прийти в себя.       «Это просто очередной кошмар. Ничего нового, только декорации сменились. Наверняка это из-за того, что я вчера чернил наглотался».       Проведя ладонью по вспотевшему лбу, Полк перевёл взгляд в сторону, пытаясь отвлечься на что-то другое. Спать он больше не будет, слишком уж большая роскошь для чернил. Ведь во сне его разум более уязвим. По крайней мере, так считал Норман — ведь кошмары пока не возникли наяву. А значит, все беды с чернилами как раз начинаются во сне.       «Не будет сна — не будет проблем!» — под этим лозунгом лет десять назад полный упрямства и самонадеянности Норман начал принимать кофе. К доктору идти он не захотел — упекут ещё в дом с мягкими стенами, так ведь и вправду станет психом... Конечно, с такими кошмарами, к которым невозможно привыкнуть, он итак понемногу сходил с ума, но так хоть процесс шёл медленней.       Свесив ноги с импровизированной койки, Норман сел, сгорбившись, опираясь руками на свои ноги и хмуро рассматривая свежие следы чернил. Их же вроде не было минуту назад, разве нет? На всякий случай проведя рукой под носом и осмотрев ставшими мокрые пальцы, Норман лишь тихо нервно усмехнулся — чернила пошли из носа, дожили. Видимо, у него уже практически не осталось времени до своего присоединения к чернильным тварям, как бы ему этого не хотелось.       А значит, отправляться за бобиной нужно сегодня же. Конечно, есть вариант как не контактировать с чернилами, но Норман не был намерен сидеть в убежище и бесцельно играть в карты с Борисом. Сэмми один не справится. Да и оставлять в одиночестве этого типа Норману не особо хотелось — у того явно начинались проблемы с психикой, когда он оставался в одиночестве.       Вздохнув, мужчина вновь обвёл взглядом их убежище — остальные крепко спали, видимо, в этот раз Норман не разговаривал во сне. Ну и славно. Сейчас он уже с недовольством вспоминал то своё трусливое желание, чтобы кто-то вытащил его из липких объятий кошмара. Нет, лучше остальным не беспокоиться о нём, будущем чернильном монстре. Правда, Эллисон всё равно волнуется за него...       Взгляд остановился на лице крепко спящей женщины. Та выглядела более чем устало — осунувшееся лицо, впавшие щёки, мешки под глазами от недосыпа, спутавшиеся перепачканные волосы, которые она недавно собрала в подобие пучка, чтобы те не мешались... Норману было её жаль. Не так он должен её защищать! Она вообще не должна находиться здесь, выживать рядом с ними. Её место во внешнем мире, где нет опасности в виде костлявого ужаса с рогами. А сам Норман... Сам Норман чувствовал, что, несмотря на все трудности и невзгоды, сейчас он на своём месте. Странное ощущение, словно он дома. Хотя, возможно, у него тоже уже начинаются проблемы с психикой из-за происходящего и влияния чернил. Говорят, люди сами не замечают, когда сходят с ума...       «В любом случае, моя задача — найти антидот. Если не для себя, то для Эллисон. У неё больше шансов выжить и вернуться к нормальной жизни» — подумал Норман, поднимаясь на ноги и бесшумно подходя к двери. Он просто убедится, что нигде рядом не бродят искатели и мясники, а затем вернётся обратно — в качестве разведчика он был весьма неплох. И всё равно он больше не сможет уснуть, пока не начнёт валиться с ног от усталости.       Проходя мимо спящих чернильных существ, Норман резко остановился, когда его схватила за руку липкая ладонь. По спине прошёл холодок, но киномеханик не издал ни звука — ещё разбудит тех, кто всё-таки спит, а не притворяется... — Снаружи, — тихо шепнул Норман, повернув голову к Сэмми, а когда тот отпустил его руку, сделал последний шаг и тихо вышел в коридор.       Оставляя дверь приоткрытой, Полк дождался, пока Лоуренс встанет и выскользнет в коридор вслед за ним, закрыв за ними дверь. Отойдя в соседний коридор (Норман уже давно понял, что на этом этаже все стены словно из картона), киномеханик остановился, выжидающе смотря на Сэмми. — Что-то случилось? — бывший композитор не мог не заметить этого испытывающего взгляда. — Вообще-то это я должен это спрашивать — не я схватил тебя за руку. — А, ты об этом? Мне нужно было привлечь твоё внимание, — Сэмми равнодушно пожал плечами, — Хотел сказать, что ты хрипел во сне. Заражение идёт полным ходом?       Норман лишь грустно усмехнулся — Сэмми наверняка знает, о чём говорит, ведь сам когда-то давно проходил через это, только в ускоренном курсе. — Можно сказать и так. Думаю, чернила уже практически заменили мою кровь. И я не имею ни малейшего понятия, почему ещё не стал неуправляемым монстром. Есть предположения?       Чернильный человек глубоко задумался, замолчав. Сам Норман уже давно ломает голову над этим вопросом, а у Сэмми может быть ответ. — Сила воли, — коротко бросил через время Лоуренс, а заметив непонимающий взгляд, глубоко вздохнул и начал объяснять, — Тебе есть, за что бороться с чернилами. Когда я был на твоём месте, у меня уже не было ни сил, ни желания сопротивляться.       Такое откровение поразило Нормана. Сам бы он не смог признать, что слаб — слишком горд для этого, да и не привык открываться другим людям. Он может выслушать другого человека, дать несколько полезных советов, но сам он вряд ли способен на нечто подобное. Только если всё будет совсем худо и рядом окажется человек, которому он доверяет. — И я из-за тебя тогда тоже заразился чернилами. Повезло, что ты меня так и не поймал, — Норман лишь усмехнулся, хотя внутри у него всё вновь обрушилось, когда он вспомнил тот день. Тогда случилась одна из не самых приятных стычек, из-за которой Полк сомневался в том, сможет ли он когда-нибудь вновь довериться бывшему композитору. — Ты оказался слишком проворной овечкой, — пусть на губах Сэмми и не было никакой улыбки, но усмешку Норман услышал, — Правда, когда мы столкнулись в музыкальном отделе в тот раз, я смог застать тебя врасплох. Неужели ты думал, что я куда-то мой уйти от Демона, пока считал себя его пророком? — Я надеялся на это.       Тот день, когда Сэмми поймал Нормана и хотел принести его в жертву… Норман мог только поражаться тому, сколько всего случилось с тех времён. Казалось, что между тем днём и нынешним лежит десятилетие насыщенных приключений. Сколько же всего приключилось… Так просто и не вспомнишь, точно про что-то забудешь. — Не все надежды оправдываются, — Сэмми сокрушённо покачал головой, — Я надеялся на Демона, но что я получил? Обращаться к Ангелу бессмысленно, ведь она мертва. Уверен, что Потерянные будут ликовать, когда обнаружат её тело. — Оно разве не растворится, как те мясники или искатели? — Тела Борисов в её милом убежище тоже не растворялись, — вновь эта усмешка, которую нельзя увидеть, но можно услышать, — Она забрала их сердца. У вас, людей, душу нельзя нащупать. А у нас, чернильных существ, ею является сердце. Вырви его, пока тело не успело раствориться в чернилах — и мы никогда больше не встанем.       Норман задумался. Если сердце — это душа чернильного существа, то можно ли отобрать душу у Демона? Если да — то Сэмми только что указал им путь к спасению. — А как у Демона с душой обстоят дела? — Её нет, — коротко ответил Сэмми, — Если бы она была, то он был бы смертен и не так могуществен. Его даже ТоммиГан не берёт.       Понятно, не судьба им украсть сердце у Демона. Это даже грустно в каком-то смысле — всё-таки «забрать душу» даже звучит куда интересней, чем «показать Конец», да и со стороны выглядит действенней. — ТоммиГан? — внезапно зацепился за одно слово Норман, — Это ведь та пушка, которая была у Алисы, да?       Сэмми кивнул. — Я тогда на стрельбу и пошёл, всё-таки она не так часто использовала его. Только как-то раз против Демона и пару раз отстреливалась от настырных мясников.       Огнестрельное оружие. В здании, кишащем всякими тварями. Им точно нужно добыть это! Жить станет сразу в разы легче, когда они начнут спускаться к кинохранилищу. — А ты не знаешь, где Алиса хранила его? — Норман не был бы удивлён, услышав отрицательный ответ — наверняка Падший Ангел умело прятала такое мощное оружие, которое неплохо портило жизнь всем остальным жителям студии.       И верно — Сэмми лишь удручающе покачал головой, всем своим видом показывая, что далеко не всё в этой студии ему известно. В кои-то веки они оказались в равном положении — с тех пор, как Норман вернулся в студию, он чувствовал себя ребёнком, заблудившемся в родном городе и пытающимся не найти неприятностей себе на голову. Вроде и знакомое всё, но везде враги, каждый жаждет если не утопить его в чернилах, то хотя бы поколотить. — Но мы можем просмотреть её убежища, может, в одном из них нам улыбнётся удача, — предложил Сэмми, прервав короткое злорадство Нормана. — Здравое решение, сам хотел это предложить, — ответил киномеханик и тут же затих, услышав хрип. Похоже, искатели повылезали в соседнем коридоре. И стычка им сейчас ни к чему. — Пошли-ка отсюда, пока на наши голоса не наползла всякая нечисть, — предложил Полк и, не дожидаясь Сэмми, первый ретировался из коридора в убежище.       Скоро им надо будет навестить дом их старой знакомой.

———

      В просторном зале всё было точно так же, как и в тот день. Норман уже смутно его помнил — другие события и многочисленные переживания затмили те слова Алисы, сказанные с наигранным кокетством. До сих пор киномеханика порой мутит об одном воспоминании о том «свидании» — пусть он и не бегал в юности каждый день на романтические встречи с дамами, но точно знал, что та его встреча с Падшим Ангелом не была похожа на свидание. Разве что в искажённом разуме Алисы оно и являлось им.       Проходя между операционными столами с прикованными к ним несчастными Борисами, Норман задавался двумя вопросами — откуда здесь столько «собратьев» Бориса и зачем их внутренности понадобились Алисе? Он сомневался, что всё дело в «красоте». Оглянувшись на Сэмми, который что-то внимательно рассматривал возле одного из таких жутких «экспонатов», Полк решил, что знать всю правду ему не хочется. Хватает того, что он видит сейчас — а оно было действительно жутким и пугающим. А при воспоминании о том, что когда-то Эллисон была прикована к такому же столу, к горлу подкатывала тошнота. Они не смогли спасти всех, но смогли своеобразно отомстить за них — Алиса сама сошлась в той схватке с Демоном, вереща о том, что он заплатит за всё. Даже позабыла про Нормана и Эллисон, которых до этого хотела разорвать на множество мелких кусочков. Ангельский гнев и безрассудность могли только поражать... — Идём дальше, тут она точно не хранила ТоммиГан, — Норман позвал Сэмми, который словно школьник в музее, рассматривал мёртвого Пайпера. — Но осмотреться здесь не будет лишним. Мы можем найти что-то интересное, — возразил бывший композитор, однако последовал дальше за Норманом. — Только не забывай, что после смерти Алисы, здесь могут ползать искатели и бегать мясники. А ещё порой проходит Чернильный Демон, — хмуро напомнил киномеханик, двигаясь дальше по узкому коридору, украшенному плакатами Алисы Ангела.       Это уже третье убежище, которое они обыскивают. И последнее, про местоположение которого знал Сэмми. Если они и здесь не найдут ТоммиГан, то придётся идти без него — все прочие приготовления для рывка к кинохранилищу уже были готовы. И долго сидеть так не только не имеет смысла, но и очень опасно — чем дольше они задерживаются в своём с натяжкой можно сказать «убежище», тем больше шанс, что Чернильный Демон сможет выйти на их след и расправиться с небольшим очагом сопротивления.       Как Норман и предсказывал, очень быстро они наткнулись на праздно гуляющих искателей. Но что четвёрка безногих чернильных монстров может предоставить против двух сильных мужчин с топорами? Хотя неприятный осадок всё равно остался — если здесь есть искатели, значит, где-то рядом может пройти и Чернильный Демон. Действовать нужно быстрее и решительнее.       Молча переглянувшись, Норман и Сэмми поспешили дальше, на ходу стряхивая жирные чернила с топоров. После того, как хозяйка этого места исчезла, здесь тоже стало крайне небезопасно. И не только из-за наводнивших это место чернильных монстров — ловушки, расставленные на случай незваных гостей, могли поджидать их в любой комнате. К несчастью, Сэмми не знал про само их существование. До того момента, когда при обыске первого убежища его чуть не раздавило в лепёшку огромным ящиком — едва успел отскочить в сторону, почувствовав неладное. Норман в том же убежище чуть не попрощался со своей головой, когда неосторожно оступился и активировал механизм. И Норман только мог поражаться знаниями Алисы в механике, хотя, если подумать, можно вспомнить, что у неё было целых десять лет на то, чтобы научиться всему этому. И, возможно, даже придумать что-то своё, подстроенное чисто под её нужды.       И это не могло не вызывать у Нормана уважения. Да, Алиса была психопаткой с явно завышенной самооценкой. Но при этом она смогла добиться многого в этом проклятом мире. Хотя, само её выживание здесь уже можно считать большим достижением.       Исследовали убежище они старательно, пытаясь ничего не упустить из виду. Даже нашли шкаф, в котором в банках Алиса хранила сердца — от их вида Норману стало не по себе. «Патологоанатом-самоучка» — тогда буркнул он себе под нос и захлопнул шкаф, не смотря на его содержимое. Нет, сердца им не нужны и даром. Только ТоммиГан, который они старательно ищут уже которую вылазку. — Хей, овечка, всё хорошо? У тебя начался приступ?       К Норману подошёл Сэмми, выйдя из соседнего коридора. Нервно проведя ладонью по лицу, что покрылось холодным потом, киномеханик взглянул на чернильного человека. — Нет, просто увидел не самую приятную вещь. Она точно рехнулась... — Как и все мы, как и все мы, — печально протянул Лоуренс и, напевая себе под нос мотив овечьей песенки, направился в ещё неисследованную часть убежища.       Полк проводил его хмурым взглядом, размышляя о том, как он сам в итоге сойдёт с ума и что будет вытворять. Один пророком Демона себя возомнил, вторая в роль вжилась и стала через чур сильно интересоваться внутренним миром остальных, третий только о еде и думает, а целая куча людей вообще свою секту основала... А ведь наверняка ещё кто-то есть, просто они ещё не нашли их. Так сказать, ещё не спустились на самое дно. И Норману страшно представить, что и кто может их ждать в том же кинохранилище.       Норман зашёл в комнату вслед за Сэмми. Бывший композитор уже обезвреживал ловушку, в которую, видимо, сам чуть не угодил, да заметил в последний момент — его всё ещё немного потряхивало от накативших чувств. Дождавшись, пока Сэмми справится с механизмом ловушки и со своими собственными эмоциями, Норман попытался открыть другую дверь. Та с трудом, но поддалась, вот только по ту сторону двери мужчина увидел лишь покрытые толстым слоем пыли стол и стул — даже сама Алиса была здесь редкой гостьей. — Это будет последняя комната. Если и здесь ничего не найдём, значит, не судьба.       Сэмми лишь тихо что-то себе пробурчал под нос, поднимаясь на ноги и, взяв топор, чернилами пролез под дверь. Норман на это время отвернулся — слишком уж ему не нравился вид того, как фигура бывшего композитора становится мягче даже на вид и буквально растекается в лужу. Вроде и лучше вид, чем на мёртвые волчьи тела, а всё равно неприятно.       По ту сторону двери послышалась возня, ручка начала нервно дёргаться, словно у двери случился припадок. Вся дверь ходила ходуном, но не открывалась. Норман молча наблюдал за этим, думая о том, додумался ли Сэмми проверить, в ту ли сторону он пытается открыть дверь. Но в один момент всё затихло. И ничего хорошего это затишье не предвещало. — Тебе не нужна там помощь по ту сторону двери? — поинтересовался киномеханик, не выдержав тишины.       Ответом ему был удар топора в дверь — лезвие, проломившее деревянную дверь, выглянуло с его стороны. Затем оно исчезло, чтобы спустя несколько секунд возникнуть уже в соседнем месте, создавая более широкую дыру. Молча наблюдая за этим, мужчина опёрся на свой топор, дожидаясь, пока Сэмми закончит с утилизацией двери. — Поздравляю, нас точно услышали, — когда с дверью было покончено, Полк даже начал медленно аплодировать тому голосу в голове Сэмми, который и подсказал ему эту замечательную идею с топором-ключом. — Не стоит поздравлений, овечка, — отмахнулся Лоуренс, словно от назойливой мухи, ногой отпинывая в сторону особо крупный кусок двери, — Я мог ведь и не стараться ради тебя.       Окинув Сэмми злобно-холодным взглядом, Норман оттолкнул его в сторону и зашёл в комнату. Постеры с «Посланницей небес» встречались так часто, что сейчас замыленный взгляд их попросту не замечал, равно как и картонки Алисы Ангела. Только за одну зацепился взглядом Норман — у неё была отломана голова. Замерев, киномеханик уставился на неё, как на восьмое Чудо Света. Чтобы в убежище Алисы и такое? Сломанная картонка поющего Ангела больше подошла бы для логова того, кто ненавидит её — к примеру, Сэмми. «А ведь во время нашего первого разговора она закрывала свою изуродованную половину как раз маской» — вспомнил Полк и благополучно позабыл о странной находке. — Если бы я был ТоммиГаном, то куда бы я спрятался? — рассуждал вслух мужчина, углубляясь в комнату неспешным шагом. Хотя поспешить им бы стоило — ведь Сэмми изрядно нашумел, пока ломал дверь. Но и упустить что-то и наделать ошибок тоже будет неприятно. По этой причине Норман старался действовать не спеша и вдумчиво — прямо как собирать сведения о людях в молодости.       Тайник оказался за одним из плакатов — Норман и не обратил бы на него внимания, если бы не стёршаяся чёрная краска на оттопыренном краю. А лежащие на полу перчатки только привлекали внимания к этому месту. Решив проверить свою догадку, Норман дёрнул плакат за край. — Сэмми, иди сюда, — позвал киномеханик, — Я нашёл то, что нам нужно.       В тайнике был ТоммиГан. Вытащив его и взвесив, Норман ещё пошарил рукой в тайнике. Вскоре на полу лежали диктофон и старое фото девушки. И не узнать её Норман не мог — пусть фото со временем и полустёрлось, но милое личико первой актрисы озвучки Алисы Ангела он легко признал. «Возможно, она ещё не до конца забыла о той своей жизни» — задумался Полк и включил запись с диктофона. — «Осталось мало времени. Это будет моим последним сообщением, оставленным здесь,» —женский голос принадлежал Алисе, но подобной интонации Норману никогда не приходилось слышать в речи Падшего Ангела, — «Моя последняя просьба: если здесь остался ещё кто-то, кто не погряз во тьме чернил... То найдите ключ, который я спрятала. Потом отыщите мою дверь. Прошу, найдите меня, пока не стало слишком поздно. Искренне ваша, Милла Легна.»       Норман ничего не понимал — зачем Алисе умолять кого-то о помощи, да ещё и представляться совершенно не своим именем? Это же совершенно не в её духе. Разве что...       Он обернулся к подошедшему Сэмми, который уже осматривал ТоммиГан. Кажется, запись, сделанная Алисой, его нисколько не удивила. — Ты не находил диктофоны с похожими записями? — Норман потряс им в воздухе, привлекая к себе внимание. — Конечно находил, — охотно ответил Сэмми, повернувшись к нему лицом, — А ещё находили Борисы и Потерянные. Как-то раз в деревне начали пропадать люди, мы начали расследовать, что же такое с ними случилось — кто-то грешил на мясников, кто-то на искателей, пара Потерянных наговаривали на Художника. Но в итоге никто не оказался прав — это Алиса заманивала к себе наивных дурачков просьбами о спасении. А я сам ведь в её слова поверил, когда впервые нашёл похожую запись, даже думал о том, чтобы отправиться искать её, заблудшую овечку...       Бывший композитор покачал головой, тяжело вздохнув. А Норман задумался о том, каким же умелым врагом была Алиса. Даже немного жаль её ум — его бы в мирное русло направить! Но что сделано, то сделано, и ничего не исправишь. — Сейчас она уже никому не навредит. Но всё равно не стоит здесь задерживаться, — Норман положил диктофон обратно и, подобрав топор и ТоммиГан, направился к выходу из комнаты.       Им уже пора спускаться к Кинохранилищу.