———
Кап-кап. Бам-бам. Крики и проклятия. Очередная стычка с чернильными тварями, в которую Норман влетел, не думая и точно не заботясь о собственной безопасности. Прежде осторожный киномеханик теперь действовал подобно раненному зверю, своим преображением доведя Сэмми чуть ли не до истеричного состояния. Прекрасная из них команда — два чернильных психа. Не удивительно, что даже безмозглые искатели попрятались в лужи, лишь бы не встречаться с ними. Мясники же оказались ещё тупее, чем можно только было быть — в результате одной из стычек Норман смог так прорубить Пайпера, что стало видно его сердце. Мёртвое, чернильное сердце, которое никогда не стучало и не разгоняло кровь по венам. Полк с отвращением пнул труп, переворачивая его спиной вверх. И что только Алиса находила в этих сердцах? В один момент у Сэмми закончились патроны. Тогда он, не особо волнуясь по этому поводу, начал использовать ТоммиГан в качестве оружия ближнего боя. Не сказать, чтобы бывший композитор был против — у него было много времени, чтобы познакомиться поближе с теми же топорами. После потери Эллисон у них обоих словно крышу сорвало. Она была тем светом, который они старательно оберегали, который сплотил их. А сейчас они держались вместе лишь по старой привычке и желании довести дело до конца — с Чернильным Демоном нужно расквитаться во что было ни стало. Безумно. Наверняка даже в искажённом сознании Алисы не возникало мысли идти в настолько самоубийственную атаку против Чернильного Демона. Вот только она, в отличие от Нормана и Сэмми, не знала про его единственную слабость — Конец. И они оба были решительно настроены, чтобы найти его, даже если придётся перерыть верх дном всё кинохранилище. Наспех перевязывая какой-то тряпкой кровоточащую рану на ноге, Норман сидел на каком-то ящике. Они уже были близки, буквально спуститься на пару этажей — и вот они у Администрации и кинохранилища. — Овечка, твою кровь уже заменили чернила, — заметил сидящий неподалёку Сэмми, тоже залатывая укусы. — Как будто бы я не знал все эти десять лет, что обречён, — лишь тихо фыркнул Норман, негромко бубня себе под нос, — Знал, но верить не хотел. Надежда во мне жила, чтоб её... — Считаешь, что у нас нет надежды? Лоуренс говорил, не поднимая головы — видимо, был слишком увлечён своими ранами. В целом, Полк понимал его чувства покусанного. — У нас — нет. Мы обречённые. А у Элли была. Если бы она не пришла сюда... — вновь душу стали рвать когтями черти. Норман всё ещё не свыкся до конца с мыслью, что Эллисон больше не с ними — ему в разы было десять лет назад проще принять то, что он сам заражён ожившими чернилами... Удивительно, но Сэмми лишь тихо хмыкнул, принимая слова Нормана к сведению, но сам продолжать разговор не стал. Норман и подавно не стремился к лишним взаимодействиям с ним. Пусть дадут ему ненадолго утонуть в своих чувствах. А затем он заставит всё пылать адским пламенем — этому месту только такая участь и уготовлена.———
Шёпот, темнота, странные вихри. Не понять, что происходит, где ты находишься и самое главное — кто ты. Мягкая темнота заботливо погрузила беспокойное сознание, уставшее от страха и боли, в смутный сон, из которого, казалось, нет выхода. Но в один момент всё поменялось. Непроглядная тьма сменилась слишком ярким жёлтым светом. Тихий вдох. С хрипом выкашлять чернила, мешающие дышать. Память ещё не вернулось, сознание не до конца пробудилось, но тело уже начало приводить себя в порядок. Она раскрыла глаза, но всё равно всё было в размытых пятнах — и она вновь сомкнула веки, ощущая пульсирующую боль во всём теле. Обмороженные в ледяных чернилах конечности ощущались словно чужие — даже просто пошевелить рукой казалось сейчас непосильной задачей. В ушах звон, мешающий вслушаться в то, что происходит вокруг. В носу — запах чернил, к которому она никогда не сможет привыкнуть. Сейчас она абсолютно беззащитна. Она ничего не сможет сделать, если кто-то на неё нападёт. Но сейчас она и не пыталась как-либо обезопасить себя — нужно восстановить раздробленные воспоминания, вспомнить, почему она оказалась здесь, на суше, ведь последнее, что осталось в её сознании — это липкие чернила и страх утонуть, став одной из многих поглощённой чернилами душ. И этот страх и сейчас уже начал понемногу проникать в её сознание. Она почувствовала, как её голову приподняли, осторожно погладив по слипшимся волосам. Усилием воли заставив раскрыться один глаз, она увидела знакомое смутное очертание волчьей мордочки. — Борис?..———
Они спустились почти на самые нижние этажи. Самый долгий и нудный этап пути пройден, теперь можно и отдохнуть, чтобы затем исследовать округу — Норман так глубоко после ухода из студии ещё не заходил. Было слишком опасно и чревато печальными последствиями так далеко отходить от убежища. А теперь у них и убежища как такового нет. Так, укрылись в кабинете, которых в этой студии сотни, скоро опять уйдут, как только восстановят силы и решат, как идти дальше. Норман бросил взгляд на Сэмми — тот недвижимо сидел, подобно статуе, только чернила блестели в свете лампы. — Куда идём дальше? — киномеханик не обратился к композитору по имени (будто бы кто-то ещё, кроме него, тут может отозваться на вопрос Нормана). Он только коротко свистнул, привлекая к себе внимание. Сэмми резко поднял голову и в упор посмотрел на него. Норман же терпеливо ждал ответа, не поторапливая его — какой в этом смысл, если им некуда спешить? — Нам нужно пересечь Чернильную Реку. От Потерянных я слышал, что порой на ней можно встретить какую-то баржу, которая очень шумит — из-за этого шума, к слову, её и нашли. Вроде как какой-то клон Бориса на ней был, точно не знаю. Может, получится у него выторговать его посудину, мы как раз на нужной стороне. Норман лишь закатил глаза. Очередной Борис. Только судьба избавила их от одного, как тут же настойчиво подсовывает другого. Поймав себя на раздражении, Полк внутренне цыкнул на чернила — он не сомневался, что именно они и были причиной тому, что он сейчас желает всем подряд убиться об Чернильного Демона. — Если он будет таким же трусливым, как тот, — Норман особенно сильно выделил последнее слово, — То не думаю, что у нас возникнут проблемы с тем, чтобы вопросить баржу на один заплыв до кинохранилища. Есть ещё какие-то особые места у нас по пути, которые образовали местные жители? — Да, мы как раз должны будем в любом случае пройти через Потерянное Прибежище — там как раз живут те Потерянные, которые и рассказали мне про баржу... Внезапно Сэмми затих и отвернулся в сторону. Норман нахмурился — что не так? — Что-то не так с этим местом? Или с Потерянными оттуда? Ответом ему была лишь тишина. Похоже, Сэмми ушёл в свои мысли, и не собирается возвращаться из этого путешествие, пока им не придётся продолжить их прорыв. Норман лишь тихо вздохнул — такое было не впервые, и, честно говоря, оно ему не могло как-либо нравится. Он почувствовал закипающее в душе пламя ярости. Неужели он скоро станет тем озверевшим существом из своих кошмаров, полностью потеряв человечность?———
Восстановление шло долго. По крайней мере, так казалось Эллисон. Наверняка по реальному времени прошло около часа после её тяжёлого пробуждения — и вот она уже сидит, отплёвывая остатки чернил. Она их здорово наглоталась и теперь чувствовала, как отравляется её тело. «А вдруг их уже достаточно, чтобы я стала вроде тех людей, о которых говорил Норман?» — с нарастающим беспокойством подумала женщина, ещё активней начиная отплёвывать чернила. С другой стороны убежища на неё косился чернильный волк. Если честно, когда Эллисон взглянула на него чётким ясным взглядом, то уверовала в чудо и возрождение из чернил при любых вариантах смерти. Хотя, вопрос, почему левая рука у «Бориса» механическая, её всё-таки мучал. — Хей, Борис, — хриплым, осевшим голосом начала Пендл, — Ты ведь помнишь меня? Спустя несколько секунд, волк медленно кивнул, словно перед этим осторожно взвесил всё. Эллисон возликовала — он не позабыл про неё! Уже хорошо, нужно только удостовериться, что он всё остальное не позабыл после своего возрождения. — А Нормана и Сэмми? Помнишь, сколько было шуму, когда они поссорились в последний раз? — продолжила с самого яркого и точно запоминающегося события женщина, слабо улыбаясь. На этот раз ждать ответа пришлось дольше, но вновь он был положительным, что не могло не радовать её. — Я уверена, мы скоро встретимся! Надеюсь, они будут рады узнать, что ты в порядке и... Она хотела сказать ещё, но непонятно откуда взявшийся сильнейший кашель не дал ей договорить — в какой-то момент ей показалось, что она выплёвывает свои лёгкие. «Борис» тут же вскочил со стула и кинулся к ней, неуверенно приобняв за плечи, пока она осознавала, что та слизь, которую она выкашливает, не её органы, а чернила. И когда она это осознала, то едва не умерла от страха. Нет-нет-нет, она не хочет становиться одной из тех, о которых говорил Норман! Она хочет жить, и очень сильно. — П-помоги, п-прошу... — сквозь кашель и слёзы тихо прошептала Эллисон, подняв на пару секунд испуганный взгляд на «Бориса», который теперь смотрел на неё с беспокойством и... Заботой? Было много чернил. Эллисон сжималась в маленький комочек боли, пытаясь вновь не упасть во тьму. Лёгкие словно раздирало острыми когтями, по щекам катились слёзы, быстро окрашиваясь в чёрный в пятнах чернил. Пендл даже казалось, что она не вытерпит такую пытку и попросту умрёт от боли. Но она выжила. Смогла вытерпеть, пусть под конец и обессиленно обмякла в чужих объятиях. Она даже не заметила, когда её обеспокоенно прижал к своей груди «Борис», поглаживая «родной» рукой. Только когда всё закончилось, Эллисон подняла мутный взгляд и заглянула в глаза чернильного волка. Заметив в нём неподдельное беспокойство, на душе женщины стало немного легче — о ней позаботятся. И когда сможет, она сполна оплатит это. Только встать нужно на ноги и не упасть спустя пару шагов. Как в прямом, так и в переносном смысле — сейчас от неё не может быть никакой помощи. — С-спасибо... — хрипя, тихим и дрожащим голосом произнесла Эллисон, едва заметно благодарно прижавшись. Чужая поддержка ей сейчас необходима. Особенно когда чернила начнут себя проявлять. Эллисон помнила, что было с Сэмми. Была в курсе того, что происходило с Норманом. И она знает, что вскоре будет с ней. Хотя бы примерно, но знает. И отдавать своё тело кучке «живой» жидкости она не собирается. Она уже почти задремала в объятиях союзника, когда послышался стук в дверь. Хотя стуком это можно было назвать с натяжкой — кто-то словно ударил пару раз кувалдой в дверь. «Борис» тут же поднялся и схватился за топор, так естественно, словно всю жизнь был дровосеком. Бросив на Эллисон беспокойный взгляд, он кивков головы попросил её скрыться в той части спальной зоны, которая была скрыта стенкой. Удивившись столь быстрому и радикальному преображению, Эллисон повиновалась в силу своих сил — а смогла она лишь передвинуть себя дальше. Ногам своим она сейчас не доверяла так что встать и перейти не могла — сил не хватит. А про себя думала, откуда у обычно трусливого «Бориса» вдруг столько смелости — даже взялся за оружие! «Борис» стоял у стены возле двери, не спеша её открывать. Стук, уже тише, повторился — теперь послышалось и слабое чавканье, да и грохота такого уже не было. Словно осторожное чернильное существо постучалось к ним. — Ты уверен, что нам сюда? — Более чем. Потерянные говорили, что он живёт здесь. Или ты сомневаешься в моей способности ориентироваться в студии, где я уже десять лет брожу? Приглушённые и такие знакомые голоса. Эллисон понадобилось всего несколько секунд, чтобы сообразить — и на её лице появилась слабая улыбка. — Это Норман и Сэмми! Борис, не бойся, это ведь свои, — обратилась Пендл к чернильному волку, а затем тихо прокашлялась. Только не снова, она ещё от прошлого не отошла... «Борис» бросил на неё короткий взгляд, а затем всё-таки сам приоткрыл дверь убежища. И точно — по ту сторону стояли Норман с усталым и несколько озверевшем выражением лица и Сэмми, в руках которого всё ещё находился ТоммиГан. Эллисон широко улыбнулась, смотря на знакомые фигуры, и уже хотела позвать их к себе, похвастаться, что она жива и цела. Но в этом проклятом мире вечно всё идёт наперекосяк. Вот и сейчас, не успел никто и слова сказать, как «Борис» с замаха ударил Сэмми в грудь деревянной частью топора. Ни Норман, ни сам Сэмми никак не успели среагировать на это — всё произошло слишком быстро и неожиданно. Не успел Лоуренс упасть, как «Борис» выхватил из его рук ТоммиГан и уже наставил на грудь Полка — словно он всю жизнь держал оружие в руках. Тот лишь хмуро посмотрел сначала на Сэмми, который лежал на полу, застигнутый врасплох, затем на дуло ТоммиГана, направленное в его грудь. И негромко заметил: — Патроны закончились ещё этажей пять выше. «Борис» отвёл ружьё и попытался выстрелить в стену — послышался лишь безвредный щелчок, и никакого выстрела не последовало. Тогда волк перехватил ТоммиГан иначе, держа его в одной руке, а второй, металлической, показал Норману кулак. — А этот более бойкий, чем наш, — заметил киномеханик, посмотрев на поднимающегося со стоном Сэмми, — И тебе врезать сумел. Он мне определённо нравится! — Если бы ружьё было заряжено, — заметил Лоуренс, неуверенно поднявшись на ноги, — То уже твоя грудная клетка напоминала бы решето. Недобитому Лоуренсу добавил тычком в грудь «Борис», качнув головой. ТоммиГан, видимо, он не был намерен отдавать, так что Сэмми остался без оружия. Эллисон поморщилась, подавляя кашель и негодование. Ну что за драки на пустом месте! Ей не понять, почему чернильные (и не совсем чернильные) существа так любят драки и потасовки. — Норман, Сэмми... — позвала женщина, привстав на локтях, — Вы целы? Злобное бурчание Сэмми и смешки Нормана утихли. Воцарилась тишина. Ну конечно — они оба уже считали, что никогда не больше не встретят Эллисон. Только судьба сложилась иначе. Отпихнув «Бориса» в сторону, киномеханик тут же прошёл в убежище, даже не спросив у него разрешение. Лоуренс, коротко повернув голову к волку, проследовал за ним. И будь он человеком, он бы точно болезненно поморщился от представшего перед ними вида. Эллисон лежала на раскладушке, привстав на локтях. Вся, буквально вся измазана в чернилах, некогда светло-платиновые волосы теперь жидкими сосульками из чернил лежали на её плечах, а одежда блестела в свете ламп — так она была насыщена проклятой жидкостью. Только взгляд сапфировых глаз остался тем же — радость и смесь беспокойства за друзей. Словно чернила коснулись её только внешне. Но так ли это? — Элли... — тихо прошептал Норман, замерев. При взгляде на актрису озвучки было сложно сдержать эмоции — та напоминала фарфоровую куклу, которую уронили на пол, и теперь у неё появилась уродливая трещина на видном месте. Только вместо трещин — чернила, которые скоро могут поглотить её сознание и отравить душу. А она улыбалась. Просто радостно улыбалась, как всегда, пытаясь ободрить их. От этого только больнее становилось. Подойдя к ней, Норман присел рядом и осторожно усадил Эллисон, хмуро оглядывая её лицо и стирая с него чернила тканью. — Как много чернил ты выпила? — тихо спросил мужчина, с беспокойством заглядывая в её глаза. — Много, — прохрипела Пендл, — Я кашляла ими недавно. Мне было очень плохо. Скрывать свой проигрыш чернилам она не стала. Они оба знают, что заражены. Какой смысл скрывать то, что рано или поздно остальные заметят? — Ничего больше не болит? Вывихов, переломов, сотрясения мозга? Ты пробовала ходить? — закончив с лицом, Норман попытался выжать чернила из её волос, но быстро понял, что это безуспешно. Пендл помотала головой. Ничего у неё больше не болит — только лёгкие в груди словно огнём объяты. Что, если она уже дышит не ими, а чернильными сгустками? Внезапно крепкая рука легла на плечо Нормана, а затем оторвала от раскладушки, да так, что он едва не упал. Во взгляде киномеханика, которым он одарил «Бориса», лишь на секунду мелькнула ярость. Волк, хмурясь, показал ему кулак, а затем сам сел рядом с Эллисон и начал тряпкой более тщательно обтирать её лицо и шею — как Норман заметил, взгляд его, обращённый на Пендл, смягчился. Переглянувшись с Сэмми, Норман осмотрел остальное убежище. Вся стенка, у которой стояла раскладушка, была аквариумом, в котором плавали... Рыбки? Живые, самые настоящие рыбки? В таком месте это было что-то из области фантастики. А также взгляд Нормана зацепился за ящик с набором инструментов и за плакат «Посланницы небес». Ещё один двинутый по Ангелу? В другой части убежища, которую он прошёл не глядя, стоял рабочий стол с инструментами. «Похоже, он хорошо ладит с механизмами» — отметил у себя в голове Норман и ещё раз взглянул на механическую руку «Бориса», которая казалась ему неуловимо знакомой. Где же он видел её раньше? И как давно было это «раньше»? — Не забывай о том, зачем мы здесь, — тихо напомнил Сэмми, а сам пытался как можно осторожней пробраться к «Борису», у которого остался ТоммиГан. Так сильно хочет вернуть ставшее бесполезным оружие? — Конечно я помню, — тихо солгал Норман. Стоило ему увидеть живую Эллисон, как он тут же позабыл о цели их визита. Но сейчас он уже вспомнил, и уже громче сказал, — Борис, нам нужна твоя баржа, чтобы переправиться в одно место. Можем одолжить? Оторвавшись от своего занятия, волк хмуро посмотрел на киномеханика — аж на душе похолодело от такого взгляда. Сразу стало ясно, что ответ будет отрицательный. Это же поняла и Эллисон. Положив ладонь на руку «Бориса», она тихо зашептала: — Пожалуйста, нам это нужно, чтобы победить Чернильного Демона. Нам нужно в кинохранилище. Он взглянул на неё. И не смог отказать ей, с такой мольбой она смотрела на него. Взгляд смягчился, а затем «Борис» кивнул, не поворачиваясь к Норману. И смотрел в глаза Эллисон ещё какое-то время. — Конечно, — внезапно она нарушила воцарившуюся тишину, — Я уверена, что здесь безопасно. И я доверяю тебе. Прошу, верь и Норману и Сэмми, ты ведь помнишь, что они на нашей стороне? Мы все на одной стороне. На лице Нормана проступило всё то удивление, которое он сейчас испытал. Это Эллисон в голову ударили чернила? — Эллисон, — как можно более мягким и спокойным голосом обратился Полк к женщине, — Ты только не паникуй, всё хорошо... Просто ты сама с собой разговариваешь. К нему подошёл и слабо толкнул в грудь «Борис», оскалившись. Вроде Эллисон должна была обидеться на эти слова, разве нет? — Нет, я же с Борисом разговариваю, — озадаченно ответила женщина, одаривая Нормана и Сэмми вопросительными взглядами, — Вернее, как разговариваю... Он молчит, но... Она замолчала, пытаясь правильно подобрать слова. А что ей сказать? Она словно узнала то, что хотел сказать «Борис», и словами не объяснишь, как это произошло. На её плечо легла четырёхпалая ладонь Сэмми. А затем бывший композитор негромко произнёс: — Кажется, у тебя с ним связь. Мы не слышали и не чувствовали ничего, но, кажется, в прошлом вы были как-то связаны с этим клоном Бориса. — «Клоном»? — тихо переспросила Эллисон, — Но ведь это Борис, почти такой же, с которым мы так долго выживали. В разговор уже вмешался Норман: — Нет, он лишь выглядит как он. Я сомневаюсь, что тот мог выжить после того, как его поймал Демон. Ты не поверишь, как много было раньше «Борисов», пока почти всех не переловила Алиса. Эллисон опустила расфокусированный взгляд. Ну конечно. Ей просто хотелось верить, что тот забавный волк, с которым она скрашивала время, пока Норман и Сэмми были в вылазках, цел и здоров. Она должна была догадаться, что это не он, ещё по его руке. — Даже если это не наш Борис, мы можем ему доверять, — тихо прошептала Эллисон, — Он спас меня. И ещё поможет не раз, я уверена. Вновь рядом с ней сел «Борис» и слабо потрепал по голове, утешая. А Норман испытал чувство дежавю. Притихшая девушка лежала в лазарете, осматривая глубокие раны и царапины на руках — следы падения на этаж ниже, когда сгнивший пол не выдержал её веса. Она искала Нормана, который ушёл на исследование нижних этажей, и даже не могла и подумать, что даже на самых верхних из неотремонтированных этажей может быть так опасно. — Ты как? Тебя долго искали, — Томас подсел рядом, с беспокойством смотря на раны. — Док сказал: «до свадьбы заживёт», — Эллисон выдавила из себя слабую улыбку и подняла взгляд на механика, — Спасибо, что нашёл меня. Я не знаю, сколько ещё времени могла бродить по тому этажу, если бы не ты. Ободряюще улыбнувшись, Томас слабо потрепал её по голове, утешая. — Главное, что ты цела. Именно в этот момент в лазарет заглянул Норман, чтобы проведать свою подругу.