Их ждал долгий и крайне важный разговор. Нужно было срочно решать что делать дальше, пока их спасает только незнание Демона, где они скрываются. Каждый принимал участие в дискуссии, даже немой «Борис» — его рупором была Эллисон, которая сама предложила себя на эту роль.
Кто-то предлагал просто взять Кинохранилище штурмом и забрать «Конец», чтобы раз и навсегда покончить с Чернильным Демоном. Главным аргументом выступало то, что времени у них осталось не так уж и много — Нормана уже скоро поглотят чернила и кто знает, что случится с его личностью, да и Демон может и быстро обнаружить, если они здесь задержатся. Кто-то наоборот говорил, что необходимо вначале прощупать почву и действовать осторожней — тут уже аргументом было плачевное состояние Эллисон, которая страдала от отравления чернил и с трудом могла просто сидеть. В процессе дискуссии люди (и чернильные существа) меняли стороны и мнение, спорили, а «Борис» чуть не придушил Нормана за неуместную шутку, но был вовремя остановлен буквально одним жестом Эллисон.
В целом, это совещание практически ничем не отличалось от предыдущих, не считая только того, что «Борис» обзавёлся характером и сильной механической рукой, которой был готов придушить любого, кто делал выпады в его или Эллисон сторону. Норман это сразу заметил, как и то, что «Борис» слишком уж становится агрессивным, когда он, киномеханик, взаимодействовал с Эллисон. В голове Полка уже начала образовываться логическая цепочка, но свои догадки он пока держал при себе. Ему нужно больше доказательств. Но на всякий случай стал держаться более отстранённо от бывшей актрисы озвучки — не хотелось получить механической рукой по своей голове.
— Мы так будем спориться, пока Он не найдёт нас, — недовольно заметил Сэмми, откидываясь на спинку стула.
— Если хочешь, можешь попробовать уйти в одиночку, — в ответ Норман закатил глаза, — Ну знаешь, как ты это делал, когда мы ещё в убежище Бориса жили и не могли тебя найти.
Сэмми, казалось, вот-вот пустит в ход руки против острого языка киномеханика. Но всё-таки сдержался, хотя было видно, как он мелко дрожит от злости.
— Норман, Сэмми, пожалуйста, не надо ссориться, — взмолилась Эллисон и зашлась в приступе кашля. Норман был уверен, что ей хотелось ещё добавить «опять», но сдержалась. Но сейчас его волновало не это, совершенно не это.
— Сэмми, как думаешь, сколько у неё времени до обращения в чернильное существо?
Норману самому не верилось, что он говорит это. Но ведь это правда, от которой им никак не скрыться — если раньше в Эллисон было недостаточно чернил для обращения, теперь же их точно было вдоволь. Найти лекарства нет никакой возможности, кроме одной — в местном офисе Gent, если Борис и его не успел обыскать, могут быть какие-то бумаги. Учитывая, что все остальные документы уничтожены, у них нет другой надежды.
Сэмми же повернул голову на Эллисон. А затем негромко прошептал:
— Думаю, где-то месяц, если повезёт и она не начнёт испытывать жажду чернил. Но я не специалист в этом деле. Думаю, Коннор мог бы сказать нам точнее, у него и пример перед глазами был прекрасный.
— Это ты про себя? — Полк негромко усмехнулся, заметив утвердительный кивок, — Только проблема в том, что Коннор пропал десять лет назад. Кстати, ты его тут нигде не встречал? Может, кто отзывался на его имя и фамилию.
— Многие уже позабыли, кем были в прошлой жизни, — Лоуренс печально вздохнул, сцепляя руки в замок и опираясь на него лбом, — Да и к лучшему это — трудно тосковать по тому, чего не помнишь.
— Но ведь ты всё помнишь.
Увлечённые разговором, они даже не заметили, что, услышав фамилию бывшего старшего механика студии, «Борис» встрепенулся и поднялся с места.
— Что такое? — на него подняла удивлённый взгляд Эллисон, — Они всегда немного ссорятся во время таких обсуждений, но сейчас же спокойны. Всё хорошо.
Дотянувшись, она ухватила чернильного волка за руку. Та ничем не отличалась от руки прошлого Бориса — такая же холодная и мягкая. Они словно близнецы. Просто удивительно, что Чернильная Машина может создавать — сколько таких «Борисов» могли бы сейчас гулять по улицам, служа живой рекламой мультфильмам, если бы идея Джоуи удачно выстрелила?
Остановившись, «Борис» посмотрел на неё, словно пытаясь что-то сказать. Что-то важное для них обоих — Эллисон это чувствовала. Но почему-то она не могла разобрать, какие сейчас мысли ей пытался донести чернильный волк. Видимо, сдавшись, он опять сел, на этот раз рядом с ней, и уткнулся удлинённой мордочкой в плечо. Эллисон вздрогнула, но не оттолкнула его.
Когда Норман перестал спориться с Сэмми насчёт воспоминаний чернильных существ, он повернул голову, чтобы спросить мнение Эллисон. И перед глазами у него потемнело.
Нет, отойди! Что за наглая морда, не ему ведь принадлежит эта женщина!
Но ведь она не принадлежит и ему, Норману. К тому же, он сам оттолкнул её тогда, одиннадцать лет назад. Потом она даже была помолвлена с другим человеком.
Но ведь она до сих пор испытывает симпатию именно к нему! А не ко всяким «Борисам»!
Возможно… Но даже это не может сделать её чьей-то вещью. Она самостоятельный человек, только она должна решать, с кем ей быть.
И он сделал для Эллисон в разы больше, чем этот «Борис»!
Норман помогал Эллисон не из корыстных убеждений. Он всё ещё помнит, что она его верный друг, она не стала жечь все мосты, когда он отверг её. Она умная женщина. И сможет сама решить, кого подпускать к себе.
Он словно «вынырнул» из своей головы. Пытаясь бороться с дрожью, колотящую всё его тело, Норман заметил, что успел встать со стула. Во рту ощущался стойкий и противный вкус чернил. «Прекрасно. Чернила попытались одним рывком на ревности захватить моё сознание» — осознал всё Норман и испытал отвращение к тому, что чуть было не поддался уговорам какой-то чёрной склизкой жижи, что обрела сознание. Дожили…
Состояние Нормана заметили все, кроме, кажется, «Бориса» — либо же ему было настолько всё равно. Сэмми покачал головой, смотря на чернила, которые выплюнул Норман.
— Как ты смог им противостоять? — тихо, чтобы сидящая у противоположной стены Эллисон не услышала, спросил Сэмми, — Обычно люди сдаются сразу после первой их атаки.
— Не суди всех по себе, — хрипло рыкнул Норман. Злость, распалённая чернилами, ещё не прошла, хоть он и пытался её потушить в себе.
Он не собирался поддаваться чернилам. Нельзя, пока они не уничтожили Чернильного Демона. А затем, если его догадка касательно «Бориса» верна, он сможет со спокойной душой уйти куда-нибудь на верхние уровни и там уже не так отчаянно сопротивляться их зову. Лишь бы он не мог навредить Эллисон — она последний человек, которому он доверят и за которого переживает. Даже на себя уже стало всё равно.
— У нас мало времени. Борис, Сэмми, мы отправляемся в Кинохранилище, — «Борис» тут же вскочил с места и оскалился. Норман не обратил на него никакого внимания и продолжил говорить, — Эллисон, ты остаёшься здесь. Тебе нельзя в таком состоянии выходить из убежища.
«А рядом с Кинохранилищем находится и офис Gent, который я переверну верх дном, но найду хоть какие-то зацепки» — напомнил себе Полк и схватил прислонённый к стене топор. Удивительно, что, не держа за все свои годы в руках топор, он уже приловчился им давать отпор врагам.
— Если мы продолжим это обсуждение, то в итоге попадём на ужин к Демону. Поэтому всем на сборы буквально пара минут.
Норман сам себе удивлялся — чтобы в нём проявились лидерские качества, нужно было всего лишь распалить его злость.
Интересно, это можно считать даром чернил? Возможно, они не так уж и плохи…
Нет, нельзя злоупотреблять этим. Иначе он плохо закончит.
Протерев вспотевший лоб и вытерев тонкую струйку чернил, которая потекла из носа, Норман взглянул на отошедшего от Эллисон «Бориса». Вот уж точно сторожевой пёс — никого не подпустит. И не из тех собак, что только лают — нет, он потерпит, а затем загрызёт. Норман не сомневался в этом, и это было ещё одной причиной, почему он решил отстраниться от Пендл.
Но сейчас ему хотелось поговорить с Эллисон. Возможно, это их последний разговор — мало ли, что случится в пути или в самом Кинохранилище. Молча уходить, как он это делал прежде, сейчас не хотелось. Он уже один раз так ушёл от Эллисон, когда не попрощался при увольнении из студии. Второй раз он не станет так поступать.
— Элли, — Норман ещё раз оглянулся на «Бориса». Тот стоял у стола с инструментами и копался в механической руке. Занят, ну и хорошо.
— Что такое, Норман? — женщина ему улыбнулась. Вымотана и отравлена, а всё равно улыбается.
Мужчина присел перед ней на колено, смотря в её сапфировые глаза. Норман ни у кого не видел таких глаз — они были словно драгоценные камни, в которых, словно солнечные блики, сверкали искорки счастья. Так было раньше, сейчас же от её измотанного, но упрямого взгляда у Нормана на душе скребли кошки.
— Мы можем не вернуться, — сразу же начал Норман. Когда глаза Эллисон испуганно округлились, мужчина на несколько секунд отвёл взгляд — ему было трудно вынести этот вид, — Такой шанс был всегда, когда мы уходили на вылазки, но сейчас всё может быть намного опасней.
— Зачем ты мне это говоришь? Норман, наша жизнь сейчас наполнена опасностью, но это не значит, что мы погибнем. Мы можем выжить. И мы выживем.
Их тихие голоса практически не были слышны в другой части убежища. Оно и хорошо — Норману не хотелось, чтобы их прервали.
— Я просто хочу тебя попросить кое о чём, — мужчина тяжело вздохнул, — Не ищи нас. Если мы не вернёмся, значит, не справились. А раз не справились мы трое, ты точно не сможешь. Когда встанешь на ноги, покидай это убежище и уходи на средние уровни, найди себе там убежище, а если сможешь — вообще покидай эту студию. Если ты обратишься, иди в БендиЛэнд. Там есть Потерянные, они примут тебя в свою семью. И ты будешь в безопасности.
Эллисон отшатнулась от него в сторону, словно это был не тот человек, которому она ещё минуту назад была готова доверить свою жизнь. Глаза были шокировано распахнуты, в них было заметить непонимание и испуг. Норман вполне ожидал такой реакции — осознавал, как звучит со стороны.
Но вот к чему он не был готов — так к это упрямству Эллисон.
— Нет.
Короткое и такое безэмоциональное. Женщина опустила взгляд, словно боялась или не хотела видеть лицо Нормана.
— Элли, послушай, — уставшим голосом начал Норман, словно объяснял что-то ребёнку. Ведь именно им Эллисон и была — упрямым ребёнком, что поступает по-своему и не теряет веры, — Я не говорю, что мы точно не вернёмся. Просто я хочу, чтобы ты не паниковала от незнания, если с нами что-то случится.
— Вы вернётесь! — Пендл резко подняла взгляд и сжала ладони в кулачки, — Вернётесь! — упрямо повторила она уже громче.
А затем резко согнулась и зашлась в приступе глухого кашля. Выругавшись, Норман ухватил её за плечи, помогая усидеть на месте. Он слышал за спиной шаги, бормотание Сэмми: «Что вы тут устроили, голубки?», скрежет металла. И ему было всё равно. А ведь хотелось изначально просто негромко переговорить с Эллисон…
— Эллисон! — Норман попытался взглянуть на её лицо, — Пожалуйста, не поддавайся чернилам! Что бы они там не обещали и не требовали! Ты сильнее этой кучки слизи!
Холод металла на плече, крепкая хватка — и его легко отдёрнули от больной женщины. «Борис» склонился над Эллисон и бережно приподнял её голову. Долго сидеть на полу Норман не стал — поднялся и отряхнулся, отошёл к другому углу, когда поймал на себе крайне недовольный взгляд «Бориса».
— Борис, скажешь, как всё наладится. Мы тогда будем выдвигаться, — сев на свободный от книг и инструментов стул, попросил Норман и прикрыл глаза.
Как же всё сложно...
———
Удивительно, что они смогли без боя добраться аж до Администрации. Сэмми остался в Потерянном Прибежище, окружённый толпой очерниленных печальных людей, готовый вновь вселять в их сердца уверенность — но уже не речами о вере в Чернильного Демона, а концу всему: страхам, боли, унижениям и многочисленным страданиям. Норман успел услышать часть его речи перед тем, как начать спуск вниз, в Администрацию. И теперь понимал, почему Потерянные поверили некогда пророку — он умел увлекать речью, да ещё и говорил с такой уверенностью, что все заражались его верой. «Он всегда был хорошим оратором и не менее хорошим организатором» — подумал Норман. Пусть он и на дух не переносил Сэмми, всё же он признавал его лидерские качества. В конце концов, именно благодаря им Лоуренс и стал главой музыкального отдела, Джоуи не был дураком и смог рассмотреть, что этот человек больше, чем просто композитор.
Но сейчас Норман думал вовсе не о лидерских качествах Сэмми. Куда больше его волновало то, что они могут найти в Кинохранилище. Если только произойдёт не наоборот и «что-то» не найдёт его и с «Борисом».
— Как ты думаешь, тут кто-то обитает? — спросил Норман, заранее зная, что вряд ли получит ответ.
«Борис» попросту проигнорировал его вопрос. Даже не кивнул для приличия. Норман передёрнул плечами и заглянул в коридоры Администрации. Железная дверь была выломана, что не могло наводить на радостные мысли. Но ещё больше Нормана напрягала темнота в коридорах. Да, он любит темноту, не боится её и легко ориентируется в ней. Вот только он ещё помнил свои кошмары. Что, если тварь из них обитает здесь? Мало ли, вдруг чернила ему открыли пророческий дар, вот он и видел своё будущее. «Если бы я был монстром, то точно прятался в темноте. Так было бы проще охотиться. Именно поэтому в эти коридоры мы пойдём в последнюю очередь» — размышлял Норман, следуя за «Борисом».
Офис Gent. Норман здесь бывал всего несколько раз, пусть это место и находилось всего в паре метров от коридора в Кинохранилище. Всё-таки с Томасом Коннором он никогда особо не общался, если только не считать периодические ссоры из-за желания Нормана быть в курсе всего, что происходит в студии.
— Не нравится мне это, — пробормотал Норман, смотря на выломанную дверь в коридор Кинохранилища и темноту. Обширные чернильные лужи, разбросанные повсюду листы бумаги с набросками… Похоже, здесь кто-то всё же живёт.
— Без Сэмми в Кинохранилище не пойдём, — решил Норман, пользуясь правом голоса, которого не было у «Бориса», — Подождём в офисе Гентов, пока он спустится к нам.
Даже если чернильный волк хотел возразить ему, он не успел — Полк уже стремительно зашёл в небольшой офис. Тусклый свет лампочки выхватывал из мрака комнаты очертания отдельных предметов. Норман достал из своей сумки фонарь и включил его — яркий луч света вырвал из темноты стол и аудиозапись, которая лежала на нём.
— Не удивлюсь, если это один из отчётов Коннора, — пробормотал вслух свои мысли киномеханик и встал за стол. Положив фонарь так, чтобы он освещал поверхность стола, Норман начал перебирать бумаги, решив пока что не трогать запись — судя по выломанным дверям здесь и в Администрации, в этой части студии живёт очень сильное чернильное существо, и ещё неизвестно, глухо ли оно.
На удивление бумаг оказалось не так уж и много — и те были наполовину испорчены чернилами или порваны. На ещё нескольких были чернильные нелепые зарисовки. Норману это всё больше не нравилось. Балуется кто-то из бывших аниматоров, а ныне уже Потерянный? Надо будет у Сэмми спросить, не спускаются ли сюда эти несчастные души.
— А это чернильное существо неплохо рисует, — заметил опять вслух Норман, рассматривая получше набросок чертёнка. Бенди с любопытством смотрел на киномеханика, прямо как лет десять-пятнадцать назад, когда киномеханик склеивал кадры для мультфильмов. Сейчас уже кажется, что та жизнь принадлежит вовсе не ему. Да и вообще та жизнь, что была до того, как он застрял в стенах студии, принадлежит совершенно другому Норману. А он всегда был жителем проклятой студии. Хотя прошло сколько времени? Он уже потерял ему счёт, но не будет удивлён, узнав, что прошло уже не одно десятилетие — в этом месте кажется, что даже время имеет другой ход.
Отложив изрисованный лист в сторону, Норман посветил фонариком на пол — мало ли, вдруг что-то упало и затерялось под столом. Луч фонаря зацепил тёмную давно высохшую лужу, которая оттенком отличалась от чернил. Нахмурившись, Норман присел и провёл пальцами по следу, попытался сковырнуть его ногтём.
«Почему-то мне не особо сильно хочется знать, что помимо чернил может быть тут разлито» — подумал мужчина и осветил места рядом. Следующей его находкой было письмо — и на нём тоже было несколько тёмных старый пятен. Возможно, им уже много лет… Но желания узнать, что же это пятна, у Полка так и не появилось. А вот содержимое письма его очень даже интересовало.
«Дорогая Эллисон,
Знаю, было очень некрасиво с моей стороны отказываться от приглашения на твою свадьбу. Но студия не отпускает меня, моё присутствие требуется каждый день. Хотя, может, мне удастся всё-таки явиться на ваше с Томасом торжество. Только мне нужна твоя помощь, можешь как-нибудь зайти ко мне на следующей неделе? Я буду очень признателен. И можешь не говорить Томасу? Всё-таки он человек вспыльчивый, не хочу, чтобы ты с ним спорила из-за меня. Так будет лучше для вас же.
Буду ждать твоего ответа.
Твой друг, Джоуи Дрю.»
Сперва Норман не понял. Прочитал ещё раз. И всё равно не понял ничего.
Ведь Эллисон не пришла в студию. Она бы не вышла из неё после такого письма — к тому же, судя по тому, как Дрю извинялся за свой отказ, Томас ещё не пропал и свадьба уже была запланирована. Отказать своему другу Эллисон не могла — не в её характере отказывать в помощи. Норман знал Пендл с её самых первых дней в студии, так что был уверен, что, если бы письмо дошло до своего адресата, Эллисон отправилась в студию и попала бы в ловушку Джоуи. Вот только в студию Эллисон попала спустя десять лет. Возможно, и тут Джоуи был замешан — Норман не был бы удивлён, что директор студии решил завершить начатое.
А значит, это письмо Эллисон так и не увидела.
Отложив письмо, Норман вновь наклонился, ища ещё что-то на полу. Спустя затяжные по меркам студии поиски он нашёл то, что окончательно развеяло все его сомнения — старое небольшое фото молодой и очень красивой девушки. Эллисон в свои последние работы в «Студии Джоуи Дрю» всё ещё была очень молода. На обратной стороне фотографии можно было с трудом прочитать выцветшую подпись:
«Тому от его невесты, Элли».
В тишине подобно выстрелу прозвучал хлопок по столу. Вздрогнув, Норман поднял взгляд на подоспевшего чернильного человека, который стоял, оперевшись на топор.
— Ну и что, овечка уже видела Художника?
— Нет, — Норман покачал головой и спрятал письмо с фотографией в свою сумку. Потом он обязан это показать Эллисон, она имеет право знать, — О ком ты говоришь?
Вроде Сэмми уже упоминал «Художника» несколько раз в их разговорах. Но Норман тогда был слишком занят прочими делами, чтобы спрашивать, что это за новая проблема на их пути. Что ж, кажется, сейчас пришло время узнать.
— Странно, вы ведь вроде как были приятелями какое-то время, — задумчиво протянул Сэмми, — Пошли, он спокоен, пока никто не трогает его рисунки и бобины с мультфильмами.
Поманив за собой Нормана, Сэмми обошёл «Бориса», который всё это время сидел возле входа в офис. Поспешив за Лоуренсом, киномеханик бросил на чернильного волка даже несколько сочувствующий взгляд.
Никто этого не заслуживал. Даже те, с кем он не был в ладах.
Втроём они, вооружённые топорами и трубой, шагнули в тёмный коридор. У Нормана было одно неприятное предчувствие касательно того, кого они могут здесь встретить. А он-то надеялся, что этот человек, не такой уж и плохой, всё-таки уволился с этой студии…
Тяжёлые шаги, которые не могли принадлежать Мяснику. Сделав жест Сэмми и «Борису» остановиться, Норман бесшумно вышел навстречу этим шагам, оставляя своих спутников позади, и укрылся за грудой ящиков, осторожно выглядывая из-за них.
Рваные лохмотья, бывшие некогда неплохим костюмом, липли к чернильному худому телу, которое, однако, не казалось слабым. Из спины, словно шипы, вдоль позвоночника торчали кисти — среди них были как целые, так и сломанные в разных местах. На руках некоторые пальцы были заменены, судя по очертаниям, карандашами.
Но не это заставило Нормана вздрогнуть. Самое главное, что сразу бросалось в глаза — вертикально расположенный экран для рисования, который всё ещё работал. Чертёнок Бенди, изображённый на этом экране, со скукой смотрел то в одну, то в другую сторону.
— Джоуи… Ты больной ублюдок, — хриплым от шока голосом прошептал Норман.
———
Пробуждение было резким, словно кто-то просто нажал у неё на затылке кнопку. Поморщившись от уже ставшего привычным жжения в груди, Эллисон села, осматривая опустевшее убежище. Ещё никто не вернулся. Интересно, сколько прошло времени? И как они там? Живы, целы?
В голове всплыл её последний разговор с Норманом. Эллисон поджала губы. Нет, нельзя так.
Женщина осторожно встала. Небольшой запас сил у неё появился после сна, и уже сейчас она планировала его потратить. Глупо? Может быть. Но сейчас это было словно желание не только самой Эллисон — что-то, что внутри неё, было согласно с её мыслями. Оно поддерживало её. И почему Норман говорил не слушать их?
Может, они не так уж и плохи…
Встав у пустой стены, Эллисон подобрала кисточку и обмакнула её в чернила из банки.
«H»
Странно, что сам «Борис» не рисовал на стенах…
«O»
Но она займётся этим.
«P»
Она чувствовала в этом необходимость.
«E»
Словно что-то ей подсказывало — так её услышат.
«Hope» — «надежда».
Отойдя на шаг, женщина посмотрела на размашистые чёрные буквы. На её губах, испачканных в чернилах, расцвела улыбка.
— Всегда есть надежда, — тихо прошептала Эллисон с дрожащей улыбкой на лице.
А затем осела на пол в новом приступе кашля.
