Слышать сердцем

Дерек возвращается к себе за несколько дней до того, как шерифа должны выписать из больницы. Они с Джорданом и парой других ребят помогли Стайлзу перенести мебель из спальни шерифа в гостиную и установить поручни в ванной на первом этаже. Стайлз поморщился, когда Джордан занес специальный стул: – Папа его возненавидит. Как Стайлз ненавидит свои слуховые аппараты, подумал Дерек. Мужчины Стилински сделаны из одного теста. У них есть чувство собственного достоинства, и они не любят, когда их жалеют. Секрет, соответственно, в том, чтобы не жалеть их. – Ему придется это проглотить, – сказал тогда Дерек, и Стайлз фыркнул и рассмеялся. А теперь, вернувшись к себе, Дерек скучает по жизни со Стайлзом. В целом они провели вместе всего три недели, но каким-то образом эти три недели оставили на Дереке свой отпечаток. Теперь он оставляет свободное место на диване. Он готовит еду на двоих. Он автоматически включает субтитры, когда смотрит фильм. Дерек всегда волновался, что он недостаточно гибкий, недостаточно компанейский, чтобы сосуществовать с другим человеком. Но оказалось, всего достаточно, когда этим другим человеком является Стайлз. Эта мысль одновременно воодушевляет и пугает его, и Дерек не знает, что с этим делать. Если только... В первую ночь дома он выключает телевизор, открывает свой лэптоп, ищет на Ютубе видео, обучающее базовым элементам языка жестов, и включает его. *** Шериф Стилински каждый год устраивает у себя на заднем дворе традиционный барбекю в честь Четвертого Июля. В этом году Джордан и Тара взяли на себя всю тяжелую работу, но они все равно решили собраться у шерифа. Дерек не может пойти – его очередь работать. Он не расстраивается, это особенность профессии. Может, поработав Четвертого, он получит выходной в День Благодарения. А может, и нет. Особо не ждать хорошего от распределения смен – тоже часть профессии. Во второй половине дня Дерек занимается бумажной работой: смена проходит довольно спокойно. Дороги, как обычно, гудят, но выходные удерживают большинство людей от посещения участка. Что означает, Дерек может откинуться в кресле за стойкой на входе, смотреть обучающие видео и практиковать язык жестов. Сейчас он пытается приноровиться показывать руками буквы – слова и фразы пока выходят не очень. На улице уже темно, когда дверь распахивается, и внутрь заруливает улыбающийся Стайлз: в ушах ярко-голубые слуховые аппараты, а на теле слишком много клетчатого. Он ставит на стойку пластиковый контейнер и толкает его через окошко. – С Четвертым Июля, Дерек. Дерек не может остановить расползающуюся по лицу улыбку. – Ты принес мне ужин? Сталйз кивает. – Я подумал, раз уж ты пропустил барбекю, то наименьшее, что я могу сделать, – это отложить тебе немножко еды. Контейнер все еще теплый, когда Дерек берет его в руки. – Джордан привез меня, – говорит Стайлз. Он морщит нос. – Он ждет на парковке, весь такой ничего не замечающий или типа того. Ничего не замечающий – потому что есть, что замечать? Сердце Дерека начинает биться чуть быстрее. Стайлз... Стайлз что, делает первый шаг? – Спасибо, – говорит Дерек. Он поднимает руку ко рту, распрямив ладонь, и делает жест в сторону Стайлза. Это словно воздушный поцелуй, но без движения губ. Брови Стайлза взлетают вверх. – Ты... ты только что показал "спасибо"? Дерек краснеет. – Да. Глаза Стайлза загораются. – Пресвятые небеса. Ты учишь язык жестов? – Да, – говорит Дерек, чувствуя, как румянец распространяется по всему лицу. – Но я очень, очень в нем плох. Стайлз смеется. – О Боже. Дер? – Да? – Тебе лучше открыть эту дверь прямо сейчас, чтобы я мог войти. Дерек нажимает кнопку за стойкой. Через секунду в его руках оказываются разнообразные конечности, клетчатая одежда и сверкающие, смеющиеся глаза. А потом Стайлз отстраняется, не дав ему всем этим насладиться, и показывает на руки Дерека. – Покажи, чему ты научился. Дерек морщится. – Я едва могу показать алфавит, Стайлз. Он знает, что делает все медленно, неловко и неуклюже, и жалеет, что не подождал, пока научится, прежде чем рассказывать об этом Стайлзу. – Окей, – говорит Стайлз. – Тогда так: если бы ты мог сейчас показать мне что-то одно, что бы ты показал? Мозг Дерека тут же становится абсолютно пустым. Потом он тянется вперед и, чувствуя себя идиотом, берет руку Стайлза в свою. Он переворачивает ее так, чтобы ладонь Стайлза смотрела вверх. Потом указательным пальцем чертит на коже Стайлза кривую линию, похожую на перевернутый крючок. И добавляет его отражение на другой стороне ладони. – Это не знак, – говорит Дерек. – Это... – Это сердечко, – произносит Стайлз, не дыша. Он моргает, его глаза блестят, и он смеется. – Черт возьми! Да ты романтик. Дерек неловко переставляет ноги; его лицо горит. – О, нет, – говорит Стайлз. – Только не это лицо. Ты романтик, и я только за. Дерек, я настолько только за! Стайлз вынимает ладонь из руки Дерека и кладет ее ему на щеку, а другой рукой берет Дерека за шею и притягивает ближе, чтобы поцеловать. Это ослепительно. Это чистое электричество. Это все. И Дереку хочется думать, что это продлилось бы дольше, если бы в фойе неожиданно не появился Джордан, решивший узнать, почему Стайлз все никак не возвращается. *** Джон Стилински внимательно смотрит на Дерека, когда однажды вечером тот появляется у его дома с гитарой в чехле. – Стайлз принимает душ, – говорит он. – Если ты пришел петь ему серенады, Дерек, то я должен сказать тебе, ты не совсем тщательно это обдумал. Дерек краснеет. – Я даже не умею играть. – Это объясняет ровным счетом ничего, сынок, – говорит Джон. Он медленно проходит в гостиную, опираясь на костыли. – Закрой за меня дверь, пожалуйста. Дерек закрывает дверь, следуя за Джоном в гостиную. Джон морщится, тяжело опускаясь на стул. – Стайлз ни с кем не встречается, Дерек. Дерек вздрагивает. Джон слегка улыбается. – Вот я и сказал то. Он вел себя чертовски подозрительно с самого дня барбекю и ничего мне не рассказывал. Но так оно и есть. – Я... – Дерек не знает, как продолжить фразу. Он слышит, как кто-то выключает воду наверху. – Стайлз ни с кем не встречается, – повторяет Джон. – И никогда не встречался. И хотя я уверен, что он вряд ли живет монашеской жизнью, но он не вступает в отношения, – его лицо смягчается. – Так что если ты каким-то образом проберешься через стены, которые он вокруг себя возвел, я уж точно не буду стоять на твоем пути. – Спасибо, сэр, – говорит Дерек и внутренне готовится к типичным отцовским угрозам новому парню. – Джордан рассказал мне о том, что ты присматривал за Стайлзом, пока мне было плохо, – говорит Джон. – Я ценю это, намного больше, чем ты можешь себе представить. Дерек кивает, ожидая продолжения. Предложения, которое начинается с "но" и заканчивается спонтанной чисткой оружия. – Черт, – говорит Джон, указывая на пульт от телевизора. Он лежит на столе вне зоны досягаемости. – Можешь мне передать? – Да, конечно, – говорит Дерек, передавая ему пульт. – Спасибо, сынок, – говорит Джон со слабой улыбкой, устраиваясь поудобнее, чтобы вернуться к просмотру телевизора. – Идешь наверх? Кажется, он уже вышел из душа. Дерек снова кивает, вцепившись в гитару, и поднимается наверх. Из-за одной двери выбивается полоска света, и он направляется туда. Стайлз сидит на своей кровати. У него на коленях лежит книга, и он выглядит полностью поглощенным ею. Его волосы все еще влажные после душа, и кончики чуть-чуть вьются. Дереку хочется провести по ним руками. А кожа у Стайлза розовая, и то, что Дерек хочет сделать с ней, выходит далеко за рамки рейтинга G. Дерек нарочито широко машет рукой, чтобы Стайлз заметил его боковым зрением. Стайлз поднимает голову, и выражение его лица меняется, когда он видит Дерека. На его губах появляется улыбка. – Дерек! – и тут она исчезает, и он моргает и сужает глаза. – Зачем ты принес гитару? Дерек садится на пол. – Хочу кое-что попробовать. Но можем мы сначала поговорить? Стайлз встает и проходит к столу. На столе бардак из книг и бумажек, такой же хаотичный и нашпигованный информацией, как и сам Стайлз. Он находит слуховые аппараты и немного кривится, засовывая их в уши, а потом берет свой телефон. – Да, что такое? – Эм, – начинает Дерек. – Значит, твой отец в курсе, что мы встречаемся. – Дерек! – восклицает Стайлз. – Я планировал говорить ему, что мы просто хорошие друзья, до тех пор, пока он не поймает нас занимающимися сексом на заднем сидении камаро! И, возможно, даже после этого! Будем честными, мозг Дерека вырубается на словах про секс в камаро. Все остальное статично. – Ты, эм, хочешь, чтобы мы занялись сексом в камаро? – он корчит рожу. – Более того, чтобы нас поймал твой отец? – Я не хочу, чтобы он поймал нас, – говорит Стайлз. – Я просто говорю, что, зная, какой я везучий, именно это и произойдет. Но да, я точно хочу, чтобы мы занялись сексом в камаро, так что если ты захочешь записать это, чтоб не забыть, будет здорово. – Эм, – говорит Дерек, чувствуя, как пылает его лицо. – Окей. Да. Я запишу. Стайлз посылает ему развязную улыбку, и Дерек знает, что Стайлзу нравится, с какой легкостью он может его смутить. Дереку это тоже в своем роде нравится. – Хорошо, – говорит Стайлз. – Так зачем тебе гитара? Дерек нагибается и открывает чехол. Обычная гитара, ничего особенного. Просто среднестатистический акустичекий инструмент, который он подобрал в колледже и на котором так и не научился играть. Дереку всегда нравилось, как она ощущается в его руках. Он идет к кровати Стайлза и садится на нее. Берет гитару, как полагается, и зажимает пальцами струны на грифе. – Иди сюда, – говорит он. Стайлз садится рядом, заинтригованный. – Ты собираешь спеть мне песню, Дерек? – Нет, – говорит Дерек. – Я играю ужасно. Стайлз смотрит в телефон и смеется. – Положи на нее руку, – просит Дерек и тянется к руке Стайлза. Он аккуратно прижимает ее к корпусу, чуть ниже порожка для струн. – Сюда. Потом он мягко проводит по струнам, глядя, как лицо Стайлза светлеет, когда он чувствует вибрации через дерево. – Я не шучу про то, что я в этом ужасен, – говорит он. – Тебе стоит снять слуховые аппараты. Стайлз снова смеется и встает. Он проходит к столу, чтобы положить туда аппараты. Но потом, покрутив их в руках, вставляет обратно в уши. – Нет, я хочу это слышать. – Пеняй на себя, – предупреждает Дерек и залезает чуть дальше на кровать Стайлза, садясь поудобнее. Стайлз тоже забирается на кровать. Он садится чуть сбоку от Дерека, кладет голову Дереку на плечо, и его грудь оказывается вровень с гитарой. – Сделаешь так еще раз? Дерек снова проводит по струнам, на этот раз немного сильнее, и Стайлз издает тихий звук, который как будто совмещает в себе и наслаждение, и грусть. Это горькая радость, думает Дерек, и сегодня он, возможно, впервые понял значение этого словосочетания. Горькая радость. Он продолжает играть на гитаре – Бог знает, что думает сидящий внизу шериф – и Стайлз расслабляется, прижимаясь к нему. Его рука перемещается вверх по корпусу гитары, через порожек, на сами струны. Его пальцы прикасаются к ним легко, словно ему страшно. Дерек сильно дергает одну струну, чтобы послать вниз мощную вибрацию. Стайлз поднимает голову и улыбается ему, сверкая глазами. – Вау. – Попробуй сам, – предлагает Дерек. Губы Стайлза изгибаются в улыбке, и он проводит по струнам. Звук еще более диссонансный, чем те, которые производил Дерек, но ему нравится, что Стайлз весь светится и смеется. Дереку нравится, что он может ему это дать. И ему нравится, как вселенная сворачивается и крутится вокруг них, когда Стайлз его целует. *** Не все мгновения со Стайлзом невероятны, и это нормально. Одни из любимых моментов Дерека – это спокойное времяпрепровождение, когда он сидит на полу у Стайлза в комнате, недовольно хмурясь от того, что не может выучить новый жест. – Помнишь, мы говорили про считывание речи и языка тела? – спрашивает его Стайлз однажды вечером, подталкивая Дерека коленом. Дерек кивает. – Я про то, что твои руки говорят: "Приятно познакомиться", но лицо говорит: "Я закопаю тебя в пустой могиле, где твои близкие никогда тебя не найдут". Дерек вздыхает, поводя плечами, чтобы немного расслабить мышцы. – Как ты вообще все это выучил? Стайлз вскидывает брови. – У меня тогда не особо был выбор, Дерек. Дерек морщится. Он такой идиот. Стайлз тычет пальцами ему под ребра. – У тебя опять выражение лица Угрюмой Кошки*. Дерек фыркает. Они тренируются еще полчаса – Дерек наблюдает, как легко и элегантно двигаются длинные пальцы Стайлза – а потом на телефоне Стайлза загорается уведомление. Он хватает его, читает и улыбается. – Папа говорит, ужин готов! Они спускаются вниз. Сегодня шериф решил сделать пасту, отмахнувшись ранее от предложения Дерека помочь. Он все еще ходит на костылях, но уже меньше на них опирается. Он надеется вернуться на работу через неделю-две – с ограниченными обязанностями, он еще нескоро вернется "на улицы". Дерек не думает, что кого-то в участке это будет беспокоить. Они просто хотят, чтобы он вернулся на работу. Пока шериф отсутствовал, Дерек узнал куда больше о том, насколько офицеры Бейкон Хиллс преданы своему шерифу и любят его, чем когда тот был на месте. Они скучают по нему. Быть не только подчиненным Джона, но и парнем его сына оказалось не так неловко, как Дерек предполагал. Джон так и не поговорил с ним "по-серьезному", но Дерек подумал, что Джон – не такой человек, у которого может возникнуть необходимость проводить подобные разговоры. Они все знают, что Стайлз способен сам ответить Дереку, если Дерек поведет себя неподобающе. И – Дерек надеется – они все знают, что Дерек никогда намеренно не сделает Стайлзу больно. – Накрой на стол, Стайлз, – говорит Джон, одновременно показывая слова. – Есть, – говорит Стайлз. – Дерек, достанешь нам попить? – он показывает и это тоже, чтобы Стайлз не чувствовал себя вне разговора. Вот поэтому Дерек учит язык жестов. Он не хочет, чтобы Стайлз зависел от своих слуховых аппаратов или технологий на телефоне. Потому что иногда Стайлз не хочет носить свои аппараты, иногда он оставляет телефон наверху – хотя Дерек заметил, что это случается только тогда, когда он с отцом или с Дереком, и такой знак доверия со стороны Стайлза заставляет его грудь болезненно сжиматься – и Дерек не хочет, чтобы в таких ситуациях он чувствовал себя изолированным. Дерек не хочет, чтобы Стайлз когда-либо чувствовал себя изолированным рядом с ним. Стайлз накрывает на стол, Дерек ставит на него напитки и идет за пастой. Джон делает все, что в его силах, но костыли и горячая еда – это плохая комбинация. Они едят в тишине – язык жестов уступает место поглощению пищи. Дереку нравятся такие вечера. Ему нравится, что время идет медленным шагом. Ему нравится, какие они по-домашнему теплые – он отгоняет от себя мысли о разнообразном вампиризме – и ему нравится чувствовать себя будто частью семьи. Не его семьи, пока не совсем, но однажды, думает он. Однажды. *** – Ты улыбаешься, – говорит Лора, когда он звонит ей в среду днем. – Это не видеозвонок. – Я все равно знаю, – говорит Лора, и она права. – Мне это нравится, младший братец. Тебе идет. Улыбка Дерека становится шире. *** Иногда Дерек так сильно отвлекается на движение пальцев Стайлза, что забывает, что должен смотреть, что именно тот показывает, а не подпадать под случайный гипноз. – Дерек! – восклицает Стайлз, смеясь. – Ты вообще следишь? Дерек, может, и худший ученик на свете, но Стайлз, кажется, не против, когда он извиняется с помощью поцелуя и потом рисует на ладони Стайлза сердечко, потому что это всегда заставляет Стайлза светиться от счастья. Он ждет, пока Стайлз посмотрит ему в глаза. – Я не знал, зачем переезжаю в Бейкон Хиллс, – тихо говорит он. – Я не знал, чего мне не хватало в жизни, но я чувствовал, что чего-то не хватало. Оказалось, мне не хватало тебя. Стайлз не опускает глаза на телефон. Он смотрит только на Дерека. – Меня? – Тебя, – подтверждает Дерек. – Скоро ты сможешь показать мне это на языке жестов, –говорит Стайлз, улыбаясь одной стороной рта. – Скоро, – соглашается Дерек. – Но вряд ли сегодня. Улыбка Стайлза мягкая и любящая. – Тебе многому предстоит научиться. – Это стоит того, – говорит Дерек, рисуя на ладони Стайлза еще одно сердечко. Он вспоминает, как думал, что Стайлз – невоспитанный засранец. А потом, что Стайлз – маленький говнюк, который посмеялся над ним с помощью тех приложений. Но теперь Дерек знает совсем другого Стайлза, которого сам Стайлз прячет под слоями клетчатой одежды, вызывающим поведением и сарказмом. Настоящий Стайлз уязвим и защищает себя. Настоящий Стайлз иногда милый, иногда пугливый, иногда смеется слишком громко, потому что забывает отрегулировать собственный голос. Настоящий Стайлз – это куда больше, чем слуховые аппараты, наушники и телефон. Настоящий Стайлз беззащитен, когда спит, и сворачивается рядом с Дереком, будто маленький жучок. Настоящий Стайлз тоже вызывающий, саркастичный, и ведет себя, как выскочка, – потому что не бывает односторонних людей – и сквернословит, когда надирает Дереку задницу в видеоиграх. У настоящего Стайлза есть небольшая аллергия на ананасы, но он все равно ест их – потому что, как он выражается, они так классно жгут. Возможно, настоящий Стайлз – полный идиот, но он идиот Дерека. Он заполняет все места в жизни Дерека, про которые тот даже не знал, что они пустовали, пока не появился Стайлз. Без настоящего Стайлза, которого он теперь хорошо знает, Дерек больше не представляет своей жизни. – В один прекрасный день, – говорит Стайлз, наклоняясь, чтобы поцеловать Дерека, – ты сможешь показать все слова. – Совсем все? – спрашивает Дерек ему в губы. Стайлз смотрит в телефон и смеется. – Совсем все. Все слова в мире. – В один прекрасный день, – эхом отзывается Дерек. *** Дереку не нужно показывать Стайлзу все слова в мире. Только самые важные. В один прекрасный день – точнее, однажды вечером – два года спустя он отвозит Стайлза на выходные в дом в Заповеднике, и они устраивают пикник на заросшем заднем дворе и бездельничают, купаясь в солнечном свете. И потом, как раз когда золотой цвет мягко перетекает в сумерки, Дерек достает коробочку из своего кармана и показывает Стайлзу слова "Выйдешь за меня?" В один прекрасный день через пару месяцев Стайлз стоит с ним перед алтарем и смаргивает слезы, пока Дерек зачитывает клятвы, которые сочинил сам, – он немного запинается, а его неуклюжие пальцы дрожат, показывая определенные знаки, когда он обещает любить Стайлза всегда. Это самое легкое обещание в мире, которое он никогда не нарушит. В один прекрасный день, когда все вокруг аплодируют и празднуют, все, о чем Дерек мечтал, становится реальностью.