***
Уже в восемь часов утра Тамара была на вокзале в Джипси-Хилл. От неудачного выбора положения для сна, шея девушки немного побаливала; небольшая сонливость давала о себе знать слабостью в руках и тяжестью в голове. Но в целом, пожалуй, можно было считать, что ничего плохого не произошло: Риджуэлл не похитили и не ограбили. Хоть что-то радовало. Стоя на пассажирской платформе.Тамара заказала такси и решила пока осмотреться. Джипси-Хилл — маленький, тихий городок на юге от Лондона, и потому надеяться на что-то интересное девушка даже не думала.Он прекрасно подходил для уютной старости и мирной семейной жизни. Казалось, это место было создано для детей и стариков: молодые люди старались сбежать отсюда подальше, в город, где жизнь кипела и менялась. Тут же время будто бы замерло: Риджуэлл казалось, что здесь ничего не изменилось со времен ее детства. Все те же дома виднелись вдалеке, все та же унылая, пустая платформа с одним-единственным газетным киоском, который всегда открывался после десяти, хотя должен был работать уже в девять. Возможно, там работает все та же унылая, полная тетка с забавными, нарисованными бровями и не менее причудливой синей тушью на тонких ресницах. Тамара вздохнула полной грудью. На мгновение ей показалось, что она вновь одиннадцатилетняя девчонка с невероятно длинной, пышной косой, и впереди долгожданное лето, наполненное приключениями. Как же она хотела, чтобы все было именно так. Вибрация в кармане толстовки прервала размышления девушки. Она тут же встрепенулась. Точно, она забыла позвонить матери, прибыв в город. — Ты добралась? — вместо приветствия, когда Тамара ответила на звонок. — И тебе доброе утро, — улыбнулась Риджуэлл, — я уже жду такси. — Ну и хорошо, — девушка слышит, как на том конце провода мать выдохнула с облегчением. Она всегда была беспокойна, думает Тамара, — когда доберешься до бабушки, позвони, хорошо? — Да, конечно, — отвечает девушка, зная, что, конечно, забудет о своем обещание, заставив родительницу снова волноваться. После звонка матери, Тамаре тут же позвонили и сообщили, что такси ее уже ожидает.***
До Лавендер-Хилл она добралась тоже без приключений. День был солнечным настолько, что уже ничего не напоминало о вчерашнем дожде. Хотя Тамара не совсем была уверена в том, что здесь погода такая же, как в Лондоне. Теплый ветер обдувал лицо девушки, разнося цветочный сладкий аромат, и Риджуэлл решила, что просто обязана пройтись до дома пешком. Она попросила остановить на въезде в городок и расплатилась с шофером. Тот помог ей достать сумку и кейс из багажника, спросив с сильным французским акцентом, точно ли «юная леди» хочет идти пешком, ведь до места назначения было около трех километров. Риджуэлл лишь улыбнулась. Не прогуляться в такую погоду казалось ей преступлением. Как раз, можно было осмотреться. В Лондоне погода всегда была капризной и переменчивой: затяжные дожди сменялись короткими передышками в виде пары солнечных деньков; перистые облака в один миг могли превратиться в тяжелые иссиня-черные грозовые тучи. Дорога вела прямо и была совершенно пустой. Ни единой машины или пешехода не было ни слышно, ни видно. Казалось, что все люди растворились, исчезли, стали пылью в воздухе. Пожалуй, Тамара бы даже испугалась такой мертвецкой тишины, если бы не знала, что в выходные дни городок оживал ближе к часу дня. Сейчас же было лишь около десяти утра, и потому на пути девушка встретила, от силы, человек восемь. Гравий тихо шуршал под кедами, приятный прохладный ветер прятался за воротом толстовки и в туго заплетенных волосах. «Да, — отметила девушка, осматриваясь по сторонам. Вдали виднелась нефритовая полоса буйных дубов, совсем близко — небольшие домики, сошедшие будто с поздравительных открыток, — ничего не изменилось». Возможность провести здесь отдых теперь пугала Риджуэлл меньше. Сам город встретил девушку таким же добродушным спокойствием, каким, как она помнила, он встречал ее всегда. Со временем ничего почти не изменилось: небольшие ряды домиков с милыми почтовыми ящиками, приветливые газоны, на которых яркими пятнами расцветали густо пахнущие цветы, кучка воробьев, оккупировавших опору линии электропередач… Тамара будто бы никогда не уезжала. Дойдя почти до центра городка, в котором находились несколько небольших магазинчиков и уютненькое кафе, девушка свернула в сквер. Память подсказывала ей, что так она значительно сократит путь и выйдет прямо к дому бабушки Виктории. Интересно, изменилась ли она? Тамара помнила бабушку Викторию веселой и жизнелюбивой старушкой с посеребренными старостью волосами. Она всегда рассказывала забавные истории и, казалось, знала все, что только мог знать человек. Именно Виктория привила Тамаре любовь к музыке, однажды дав в руки непоседливой десятилетней внучки старую дедушкину гитару. «У меня отвратный слух, — сказала она тогда, — у твой мамы тоже. Будем надеяться, что хотя бы ты порадуешь Джона». И она начала учиться. Со временем струны стали губами, звук- голосом; душа девушки заговорила музыкой, ставшей понятней английского. И Тамара поняла, чему посвятит жизнь. От воспоминаний что-то в груди сжалось, растеклось будто горячий воск. Риджуэлл вздохнула и вновь наполнила легкие свежим воздухом, в котором фантомной легкостью чувствовался пленительный, сладкий аромат крокуса и дельфиниума, смешиваясь с сыростью недалеко находящегося отсюда пруда. День казался ей удивительным, почти волшебным. Она уверенно шагала по выложенной гранитной плиткой дорожке, даже не чувствуя тяжесть сумки и кейса. Ноги едва заметно гудели от усталости, но голова была легкой. Можно было сказать, Тамара наслаждалась жизнью. Девушка повернула направо, и до дома оставалось чуть меньше четырех сотен метров, как внезапно раздался странный звук, заставивший сердце девушки забиться быстро-быстро. Это был то ли сдавленный крик ребенка, то ли писк котенка. Что из этого хуже, Риджуэлл пока не определила. В любом случае, кто-то был в затруднительной ситуации. Через мгновение звук повторился еще раз: более отчетливо, и Риджуэлл нашла источник звука — старый, ветвистый дуб неподалеку, на рельефной коре которого отразилось множество десятилетий, а может, и столетий. «Точно котенок, — поняла девушка, — ну и хорошо. Значит, поголосит, а потом сам спустится». Разрывающий душу кошачье верещание повторилось вновь, и Риджуэлл задумалась. А вдруг не спустится? «Не мое дело, — убежденное возражение, — нужно было быть не таким глупым». Но секундного колебания хватило девушке, чтобы скинуть с плеча кейс, сумку,и поспешить на помощь. «Я же потом пожалею», — мелькнула в голове мысль. Определенно…