Молодые и сумасшедшие

— Да блин! — неистовал Рафаэль, — Это не честно! Ты мухлевал! Микеланджело, пританцовывающий на месте с джойстиком в руке, довольно пропел: — Бра-ат, умей принимать поражение с достоинством! — Иди нахер! — О-о, какие нехорошие слова, — явно выводя брата «на побегать» мурлыкал младший, — малыш Рафи уже умеет ругаться, но испытывает затруднения в нажимании кнопочек. Видя, что его темпераментный брат как всегда с полоборота дошёл до нужной кондиции, он бросился наутек. И, конечно, он ожидал, что что-то полетит вслед его замечательной голове. Например, диванная подушка или ещё что-то подобное. То, что произошло нечто нехорошее, он понял, когда увернулся и услышал звук ломающейся пластмассы. Оказавшийся вторым джойстиком летящий предмет развалился и осенними листьями опал на пол. Майки пару секунд посмотрел на горстку пластика и плат, а после кинул в брата укоряющий взгляд. — Ну, вот и что ты наделал? Тот, не желая признаваться в своей ошибке, недовольно сложил руки на груди и фыркнул. — Просто отнеси Донни. — В смысле просто отнеси Донни?! Голос гения возник вместе с самим гением, который, плюс ко всему, был зол как черт. Причину его плохого настроения было определить крайне просто, если взять во внимание его общий вид — лицо покрыто чем-то черным, концы фиолетовой маски частично сожжены и лежат на плечах заметно укоротившимися лентами. От брата ощутимо тянуло паленым. Видя, что на его вопрос никто не ответил, посчитав риторическим, он скрипнул зубами. — Повторяю, — буквально выплюнул он, — Что значит просто отнеси Донни?! Слова свои он сопроводил тяжёлыми, твёрдыми шагами. — Знаете, что я вам скажу, дорогие мои, — агрессивно встал он в центр комнаты, — Вы охренели! На последнем утверждении он, для полноты картины, раздражённо смахнул с себя подпаленные концы маски. — Вы! — снова акцентировал он внимание тоном, — Совершенно безответственно относитесь к моим трудам! Тут Рафаэль, видимо, попытался что-то вставить, но, поймав убийственный взгляд обычно спокойного брата, тут же захлопнул рот. — А ты! Конкретно ты! Рафаэль тут же пожалел, что привлёк внимание. — Ты постоянно тыкаешь в технику саями, когда злишься или когда она не работает! Должен ли я в сотый раз намекнуть, что это совершенно дебильный поступок?! От греха подальше Рафаэль не стал спорить и, видя, что от него явно ждут ответа, покачал головой. Донателло прищурился и, уже спокойнее, продолжил: — Знаете, почему люди так бережно относятся к своим вещам? Потому что они на них за-ра-ба-ты-ва-ют. Они копят на них свои деньги, а после покупки, знают, что в случае поломки, опять придётся платить. Отсюда вывод, — Донателло мягко развёл руки в стороны, — Вы зажрались. Очевидно, я относился к вашим выходкам слишком мягко. Отныне — малина кончилась. Мутант зашагал к лестнице, продолжая монолог по пути. — Новые правила такие: Сломали джойстик — ищите новое развлечение. Сломался тостер — ешьте обычный хлеб. Сломалась микроволновка — грейте еду на плите… Надеюсь, ход мыслей хорошо прослеживается и дальше вы догадаетесь сами. На этих словах он зашёл в ванную, демонстративно захлопнув за собой дверь. Братья вздрогнули и синхронно обернулась друг к другу. «Он же не серьёзно, да?» — хотел спросить каждый из них, но никто так и не произнёс этого вопроса. Понимали — он серьёзно. Жить, стараясь ничего не сломать было… Тяжело. Рафаэль заметил, что начал обращаться с техникой с неприсущей ему осторожностью. Микеланджело, бегая по убежищу, частенько тормозил при приближении к чему-то важному, обходил это и только потом возвращался к прежней скорости. Однако, как как они не старались отсрочить этот момент, он все-таки настал. Телевизор пошатнулся и с грохотом обвалился всем своим весом на экран. Сцепившиеся в клубок братья застыли, как по нажатию кнопки и так и остались в этой позе. В лицах их как на старых фотопленках проявлялся ужас от содеянного. Осознав в тот же миг, что без телевизора им жизнь не мила, нерадивые мутанты отправились в убежище гения на поклон. — Донни. — Нет. — Но ведь ты даже… — Нет. — Мы просто хотели… — Нет. — Да ты выслушаешь нас?! — Нет необходимости. Все, что нужно, я уже услышал. Микеланджело замолчал, пожевал губу и нервно пошаркал ножкой. — Мы помним твои слова и мы всю неделю были осторожными, ты заметил? Донателло к родственникам лицом не поворачивался не только от того, что был занят, но и отчасти потому что боялся выдать взглядом свое истинное отношение к ситуации. Он был отходчивым, а потому, если быть до конца откровенным, давно остыл и на братьев не злился. — Да, — слегка откатился на стуле Дон, смотря на братьев нарочито серьёзным взглядом, — Только вы должны относиться так к технике все время, а не только тогда, когда я заставил. — Донни! — чуть ли не со слезами на глазах взмолился Микеланджело, — Ну что нам сделать, чтобы ты починил телевизор? Гений нехорошо ухмыльнулся, словно жил именно в ожидании этих слов. — Вы отработаете. — Э? — Э, — передразнил Дон и махнул в сторону склада, — Разберёте весь этот хлам и рассортируете по полкам. Если не будете отвлекаться, думаю, справитесь за… — он покосился на часы, — Семь часов. Раф и Майки страдальчески скривились, уже представляя, насколько это будет скучно. Испытывая небывалое чувство родства, они переглянулись взглядами, в которых сконцентрировалось все сожаление этого мира. — Что стоим? — лаконично поинтересовался Донателло, едва сдерживаясь, чтобы не захихикать мстительно, — Вперёд и с песней!