Между Богами и Демонами

Ши Цинсюань был красивым. Он красиво улыбался. В его красивых глазах каждый раз зажигались бирюзовые искры, как только взгляд падал на Его Высочество. Ши Цинсюань читался как раскрытая книжка — дешевая, какой-то популярный уличный романчик, от которого в душе ничего не останется, как только прочтешь последнюю страницу. В нём, казалось, не было ничего, кроме красоты, любви к красоте и красивой лёгкости, безответственности и детской наивности. Лёгкий запах вина добавлял всему этому перчинку и задавал вопрос — а действительно ли Цинсюань настоящий. Се Ляню иногда казалось, что нет. Особенно несуществующим он становился в задымленном благовониями Храме или в личных покоях Небесного дворца Повелителя Ветров, когда перед глазами то ли от жары, то ли от прикосновений всё плыло. Се Лянь предпочитал не говорить Цинсюаню про свои запреты и не врать очередной раз про мужское бессилие — Ши Цинсюань бы всё равно поймал принца на лжи. Повелитель Ветров знал, что выглядит достаточно красиво, чтобы не быть отвергнутым, и прекрасно чувствовал своим телом исходящее от перешедшего все границы друга возбуждение. Однако на утро, уходя из чужих покоев, Се Лянь чувствовал внутри режущую мысль — всё это не то, чего он хотел. На теле оставался прилипший за ночь запах, места прикосновений сохранили тепло чужих рук, а во рту осел чуждый вкус, смешанный с горькой винной ноткой. Принцу одновременно хотелось вернуться обратно и прижаться к младшему Ши, а с другой стороны — прочистить желудок и пройтись колючей мочалкой по каждому кусочку тела, смывая осевшую грязь в бурной реке вместе с камнями и кровью. Се Лянь хотел говорить до невыносимого долго о заумных вещах, обсуждать недавние новости и пыльные легенды, но младший Ши любил болтать лишь о всяких глупостях и красоте, наклоняясь всё ближе и ближе к Се Ляню и бессовестно целуя того раз за разом, опускаясь всё ниже и ниже и вновь утаскивая Принца в мир мирских наслаждений, от которых тот уже смертельно устал. Сказать «нет» столь обаятельному человеку было невозможно. Ши Цинсюань же не был слепым. Он видел, что Се Ляню не всегда всё нравится, но не мог остановиться. Младший Ши боялся, что, замерев хоть на минуту, его мир расколется на пополам — веера, украшения, деньги потеряют смысл, а каждое сказанное слово с болью всплывёт в черепной коробке. Ши Цинсюань чувствовал себя пустым не реже, чем с улыбкой на лице выходил гулять. Оставаясь в дурацком замкнутом круге, Се Лянь из раза в раз приходил к Ши Цинсюаню в гости, лишь на минуту сталкиваясь взглядом с таким же уставшим, но слишком одиноким, чтобы закончить, мальчишкой.