И змея укусит себя за хвост

Прошлый век встречает её нерадостно – огнём и дымом войны, потом голодом и кризисом. Какое-то время она проводит в убежище вместе с обычными гражданскими. Пламя, подстёгнутое ужасом от происходящего, начинает меняться быстрее. И это действительно невыносимо больно. У Тсуны лихорадка и нет документов, но в госпитале, куда её отправляют вместе с людьми, пострадавшими от бомбёжки, много таких, а мест мало. И теперь Тсунаёши понимает, как наивны были её мысли о взрослении. Нет, поддавшись убедительным доводам шамана, в портал шагнул ещё сущий ребёнок, обиженный, но всё ещё наивный. Взрослела – старела – она прямо сейчас. Ей не было и восемнадцати, а половина волос уже была седой. Она думала, что сражение с Бьякураном было страшным? Тогда у неё был конкретный враг и вера, что стоит только с ним справиться, всё наладится. Теперь, казалось, с ума сошёл весь мир. И пусть Тсуна знала, что всё кончится хорошо, до этого «хорошо» ещё нужно было дожить. Война проявляет в человеке его истинные качества. Бывает, обычный человек, который не станет лишний раз спорить со строгим учителем, пожертвовав жизнью, спасёт ребёнка. Бывает, человек, насмехающийся над опасностью, струсит в последний момент. Гуманность, доброта, честность – всё это лишь выдумка человеческого общества, идеал милосердия. Но под ними всегда таятся глубинные инстинкты. Война заставляет забыть, что люди должны быть добры друг к другу. И на первый план выходит инстинкт выживания. Тсунаёши некогда и не от кого учиться управлению переродившимся Пламенем. Всё происходит само, подчиняясь её желанию: спрятаться от немецкой армии, освободившей Муссолини и захватившей часть территории Италии. Укрыться от партизан – потому что для них ты либо свой, а значит, должен лезть под пули с ними, либо чужой – а значит, тебя нужно убить. Тсунаёши хочет есть, но нет денег, нет продуктов в магазине. И она идёт туда, где их можно добыть, а совесть, укоряющая в воровстве, затыкается, когда приходит чувство насыщения. А потом Тсунаёши встречает её – Даниэлу, Восьмую донну Вонголы. И мафия под её руководством выступает против нацистов. Тсуна видит эту женщину мельком, но поражается, как только у Реборна, а потом и у её отца язык повернулся сказать, что боссом она не смогла бы стать как минимум из-за того, что рождена девчонкой. Потому что Даниэла не просто босс, она – царица, она – богиня войны. Во время Второй мировой арбалет кажется ненадёжным оружием, но только не в руках Оттаво Вонголы. Что-то, похожее на детское восхищение, на миг оживает в стремительно черствеющей душе Тсуны, застигнутой во время перестрелки в ненадёжном убежище заброшенного дома. Наверное, поэтому, когда в груде тел внезапно намечается шевеление и выживший враг метит в спину Даниэле, тот внезапно начинает задыхаться. Огромные чёрные змеи, неизвестно откуда взявшиеся, передавливают шею, сжимают туловище. Мужчина умирает раньше, чем успевает выстрелить. Даниэла моментально разворачивается, а Тсуна – понимает, что совершила ошибку. – Кто ты? Покажись, я не стану вредить тебе! На миг Тсунаёши прикрывает глаза. Что ж… Даже из импульсивных поступков нужно уметь извлекать выгоду. На плечи опускается плащ, глубокая тень – неестественно глубокая – скрывает её лицо. – Обычно, – её голос тоже меняется, Тсуна выступает из теней оттуда, куда бойцы Восьмой не направили оружие, – я не работаю без предоплаты, но так уж вышло, что мне показалось интересным помочь знаменитой Даниэле Вонголе. Твоё решение пойти против нацистов… меня впечатлило. Весьма умно – сотрудничать с ними было бы невыгодно. А импровизированная речь, кажется, впечатляет спутников Даниэлы – вон как ощетинились в сторону Тсуны пистолетами, ружьями и даже ножами. Вот только не стоило забывать, что у босса Вонголы, неважно в каком времени, есть гиперинтуиция. И что та шепчет своей владелице, предсказать трудно. Даниэла усмехается, знаком приказывает опустить оружие и делает шаг вперёд – действительно, какая разница, если имеешь дело с Туманом? – Ты иллюзионист? – Как видишь. Женщина пристально вглядывается во тьму под капюшоном, но, наконец, сдаётся: – Кто ты? – На вопросы бесплатно не отвечаю, – отрезает Тсуна, напрягаясь. Как бы то ни было, ей запрещено говорить правду о себе. А врать Даниэле в такой момент… Лучше поискать более лёгкую смерть. Тонкая усмешка скользит по губам этой непостижимой женщины: – Даже имени не скажешь? Должна же я знать, кому обязана жизнью. – Нет, – отвечает Савада и тут же чувствует, что сделала ошибку. Усмешка Даниэлы становится шире: – Что ж, тогда я буду звать тебя, как пожелаю. Итак, Вайпер, не желаешь ли ты присоединиться к моему отряду? Думаю, помощь иллюзиониста может нам пригодиться. Услышав знакомое прозвище, Тсуна дёргается, а потом спохватывается и бурчит на радость Даниэле: – Глупое прозвище. И почему сразу «гадюка»?.. Часть оплаты вперёд – и я в твоём распоряжении до конца этой операции. – Боюсь, это не тот случай, когда мы носим с собой деньги, – ухмыляется женщина, но тут Тсунаёши не собирается сдаваться так легко. – Снаряжение, – коротко роняет она. – Остальное – потом, деньгами. – Договорились. Тсуна делает вид, что не слышит осторожного: «Босс, вы уверены…?» Даниэла уверена. Почему – непонятно. Ожидаемо, после операции она слышит предложение присоединиться на постоянной основе, но соглашается лишь на работу как наёмник до конца войны. И только потому, что не хочет каждый раз заново составлять контракт. Задачки свежепоименованной Вайпер достаются разные: шпионаж, тайное убийство, защита наследника… К слову, Тимотео Даниэле не сын – племянник, а брат её вместе с женой погиб во время бомбёжки. Тимотео десять, и ужасы войны явно оказывают серьёзное влияние на психику ребёнка. А ещё у Даниэлы есть сын, Алессандро. «Защитник». Восьмая явно любит говорящие имена – её сын рождён незадолго до начала войны. Вайпер не хочет знать, что случится с этим милым ребёнком, доверяющим ей так же необъяснимо, как доверяет человеку без лица, имени и даже точного указания пола, сама Даниэла. Война заканчивается, как и контракт Вайпер с Вонголой. Мир всё ещё отходит от потрясения, но Тсунаёши чувствует, что больше не может находиться в Италии. Она так многого не видела, она ещё столько не знает о собственной силе!.. Остаться с Даниэлой было бы неплохим вариантом, но слишком простым и болезненным. Тсуна знает, что время неумолимо, и не хочет видеть, как происходят те события, которые в итоге приведут к известному ей будущему. Даниэла делает лишь одну попытку её переубедить: – У меня погиб Хранитель Тумана, ты же знаешь… – Слишком мало денег, слишком много обязанностей, – отрезает Вайпер. Восьмая смеётся. Тсуна мысленно соглашается: так себе оправдание. – Тем не менее, возвращайся, как будет возможность. Здесь для тебя всегда найдётся дело с достойной оплатой. Помедлив, Тсунаёши кивает. Она запомнит. Даниэла, конечно, не в силах была бы заменить ей мать, но вот за старшую сестру или строгую тётушку сошла бы. Они никогда это не обсуждали, подчиняясь негласному правилу, но зов родственной крови чувствовали обе. И это не значило ничего. И это значило всё.