Солнечный луч ласково скользнул по щеке Мидории, а после запутался в волосах, которые сейчас словно светились, как и сам юноша; каждая веснушка стала ещё больше заметной, манила прикоснуться.
До занятий оставался всего час, и они вполне успели бы на них, даже если и решили бы полежать ещё немного. Что, собственно, и сделали. Тошинори открыто любовался Изуку, стараясь навсегда запомнить этот момент. Он с трепетом в груди приблизился к его лицу, чтобы оставить нежный поцелуй на щеке, заливаясь румянцем от своих действий.
— Солнечный мальчик, — тихо прошептал Яги.
Он всю ночь размышлял о своём отношении к Мидории. Уже давно было понятно, что всё это переросло во что-то
большее, чем просто отношения наставника и ученика, безграничное доверие, понимание. Тошинори явно не мог назваться специалистом в чувствах, но это явно не просто
дружба. Это желание бесконечно обнимать Изуку, постоянно осыпать поцелуями его лицо, нежные губы — при встрече, выходе из квартиры, удачно выполненном задании — не важно,
всегда.
Любил ли он юношу? — Нет. Это слово можно употребить ко всему, но только не к Мидории. «Он — особенный».
«Я люблю ветер», «я люблю яблоки», «я люблю диван»… Любить можно всё, что угодно: нравится ли тебе то, что ты ешь, то, что ты видишь, чувствуешь. Разница лишь в том, что люди, животные и растения — живые. Но… всё равно по отношению к человеку это не звучит.
Он, скорее, жалеет юношу. Но здесь имеется абсолютно другой смысл. Когда мы едим что-либо, мы это жалеем? — Нет. Это далеко не самый лучший пример… Симпатизирует? Да, возможно подходит. Никогда же не скажешь что-то вроде: «Я симпатизирую креслу, потому что оно мягкое». Такое просто смешно звучит.
Тошинори отвлёкся от раздумий, чтобы посмотреть на время. Он внезапно охнул. Оставалось сорок минут. Этого должно было им хватить, если они сейчас поторопятся.
— Изуку, малыш, вставай, — Яги легонько прошёлся ладонью по щеке юноши.
В ответ послышалось тихое фырканье и недовольство.
— Ммм… Можно ещё чуть-чуть, Тоши…? — полусонно спросили у него.
От этих слов в груди стало тепло, а на душе приятно. «Так мило сказал это», — пронеслось у наставника в голове.
— Сколько сейчас времени? — задал вопрос Мидория, явно не собираясь вставать.
— Ты ещё успеешь принять душ, если поторопишься, — Яги несильно укусил за нос своего преемника, на что послышался негромкий смех.
Подумав пару минут, он решается поднять на руки сонного Изуку прямо в одеяле, и отнести в ванную комнату, поддерживая одной рукой под колени, а второй под плечи.
— Ой! Я… Я же тяжёлый…! — воскликнул Мидория, от смущения прикрывая своё лицо ладонями. Наружу торчали лишь «лапки»
Тошинори показалось, что сейчас ученик очень напоминал креветку. Даже своей позой — его ноги были «хвостиком», а руки — «усиками». На это он лишь покачал головой и снял одеяло с макушки, чтобы поцеловать.
«Креветка» свернулась ещё больше, хихикая. В скором времени, она уже стояла на полу в нужной комнате.
— Я пока приготовлю завтрак, ладно? — спросил Яги. В ответ Изуку кивнул, уткнувшись носом в грудь наставника.
***
Когда он вышел из ванной комнаты, на кухне уже витал ароматный запах пирожков. Тошинори стоял у плиты и варил кофе.
Мидория вспомнил, что когда его мама готовит, то он всегда обнимал её, наблюдая за приготовлением. Поэтому сейчас он тихо подошёл к наставнику, аккуратно обвивая его талию руками, создавая своеобразные объятья. Яги вздрогнул, хотя постепенно и начинал привыкать к столь внезапным прикосновениям своего ученика.
— Я надеюсь, ты любишь вишнёвые пирожки, — сказал он, даже не скрывая свою улыбку.
В спину ему угукнули.
— Тогда садись за стол. Кофе скоро будет готов.
Через пару минут Тошинори уже сидел рядом и завтракал, украдкой наблюдая за краснеющим Изуку.
— Это просто… кулинарный шедевр…! — подобрал слова Мидория. — Я и не знал, что ты так вкусно готовишь… — теперь пришёл черёд Яги краснеть. Ему было приятно, хотя это довольно простое блюдо.
— Я рад, что тебе нравится, — Всемогущий нежно улыбнулся. — Можешь особо не торопиться. Нам осталось двадцать восемь минут, а утром до школы ехать, ну… где-то пятнадцать.
— Угу, — продолжая уминать еду за обе щёки, ответил Изуку.
***
Управившись с завтраком за шесть минут, они решили начать собираться на выход.
Быстро накинув на себя пальто, Тошинори подходит к Мидории, заключая того в объятья — в школе им это сделать не удастся. Так они стоят ещё какое-то время, не желая отходить друг от друга.
— Это моё самое лучшее утро, — юноша сам не заметил, как сказал это вслух.
— Моё тоже, Изуку…
***
Никто из них ни капли не жалел, что согласился на это. Даже любое утро понедельника можно было скрасить долгими и ласковыми объятиями перед выходом из дома.
