***
Тошинори и Изуку почти всё это время так и провалялись на диване, окружённые подушками и лёгкими одеялами, изредка принося с кухни еду или проделывая «большой», как им казалось, путь, от гостиной до ванной комнаты. На них напала лень — слишком уж насыщенные были до этого дни. Единственное, что возлюбленные желали делать — подольше нежиться в объятиях друг друга, ласково целуясь в губы или в подбородок — куда Мидории было легче всего доставать, но и этого было вполне достаточно для счастья и довольного выражения лица наставника. Впрочем, их планы внезапно нарушились телефонным звонком о том, что Яги срочно нужен на работе. Из-за сонливости он едва понял, зачем вообще потребовался — то ли какая-то ошибка в отчётах, то ли другие не справляются, но проблема в том, что Тошинори к такому вообще не был готов. Абсолютно. Начать хотя бы с того, что у него под боком любимый человек, которого ну очень не хочется оставлять одного, а ещё — собраться в течение десяти минут, как ему и сказали, довольно трудно, если не знаешь, где у тебя находится деловая одежда. Поэтому, сейчас Яги в растерянности метался по дому в поисках галстука, ведь в запасе остались минуты четыре, не больше. — Я нашёл! — крикнул Изуку, взмахивая рукой с нужной вещью, стоя в дверном проёме и наблюдая за тем, как наставник роется в ящике для одежды, который находится в спальне. — Спасибо, — улыбнулся Тошинори, тут же подходя к преемнику и забирая галстук. Возможно, всему виной была спешка или волнение, так как ткань в слегка дрожащих длинных пальцах не поддалась, с тихим шелестом опустившись на пол. — Вот же, — пробормотал он с досадой. — Ничего страшного, — ответил Мидория, подбирая галстук с пола. Ловко завязав его на шее Яги, он поднял глаза на его удивлённое лицо. Юноша не сразу понял, чем это вызвано, однако потом всё же пояснил: — Моя мама научила меня этому. Ну… как научила, это довольно долгая история, но в этом всё же есть её заслуга. На самом деле, Изуку и Инко долгое время смотрели на монитор экрана, включив видео, где какой-то мужчина обучал этому нелёгкому делу. Мидория не думал, что это окажется… такой колоссальной проблемой. Возможно, ему и впрямь порой не хватало отца, а Тошинори попросить тогда не решился, ведь «пустяк» же. Ни через день, ни через два, ткань так и не поддалась. Юноша уже действительно стал мысленно грешить на неё, пытаясь так хоть как-то успокоиться. Грустные мысли о том, что другие же справляются с этим, терзали его, однако он не сдавался! Зато теперь Изуку понимает, что та потраченная неделя прошла не так уж и зря — не совсем идеально, но галстук своему возлюбленному завязал, что было вообще прогрессом и потрясением. Яги кивнул, довольно осмотрев себя, а затем нагнулся для поцелуя и ласково обдал шею ученика своим тёплым дыханием, но не ожидал, что Мидория мягко отодвинется от него. — Ты опаздываешь, — прошептал преемник, указывая на часы, висевшие на стене. Заметив промелькнувшую в глазах наставника грусть, продолжил: — У нас будет целая ночь для этого и оставшийся вечер… — Да, точно, — сказал старший, уже разворачиваясь в сторону двери, действительно понимая, что времени на поцелуи у него не хватит; как его остановил Изуку. — Я люблю тебя, — проговорил он, улыбаясь и разглаживая ладонью небольшие складки на пиджаке наставника и напоследок поправив его галстук. И всё же, Яги быстро чмокнул его в губы, смотря в родные глаза. — Т-тоши… — смутился Мидория, покрываясь румянцем. — Да, мой Изуку? — лукаво спросил наставник, ласково укусив преемника за ухо, желая смутить ещё больше. — Т-ты б-будешь н-не п-против, если я, — запнулся Мидория, — уберусь з-здесь, п-пока тебя… н-нет? Яги прикрыл глаза, но аккуратно уложил свои руки на плечи Изуку и серьёзно сказал: — Мальчик мой, гораздо важнее, чтобы ты отдыхал, — но, заметив, как Мидория слегка потускнел, добавил: — Ладно. Тогда я тебя за это, — призадумался он, — зацелую. Как тебе такой вариант? — В-время, — напомнил Изуку, покраснев ещё больше. Тошинори вздохнул, не решаясь отодвинуться и оставить Мидорию одного — тот не любил этого. Поколебавшись немного, он всё же поплёлся к двери, а взглянув на часы — остальной пути пробежал до гаража. Закрыв дверь, Изуку пошёл искать тряпку, швабру и моющее средство. В конце концов, лучше провести время так, чем вновь проваляться на диване, да ещё и без Яги. Заодно, это занятие приносит пользу…***
Почему Мидория полюбил уборку? Если честно, то на это было несколько причин: первая — нравится порядок. Даже когда он сильно устаёт за учебный день, всё равно старается не класть одежду куда попало, не создавать беспорядок из носков, которые Изуку, кстати, не любил. Было лишь одно исключение — красные носки с крольчатами, которые отдал ему Тошинори. Они такие мягкие, тёплые… А главное — от Яги. Словно носишь на себе его частичку, греющую пусть не душу, так хоть ноги. Это тоже вполне себе плюс. Помимо этого, Изуку после уборки смотрел на комнаты и ощущал себя в рекламе «До и после», как бы нелепо не звучало. Дом, который ранее был, к примеру, очень пыльным, запросто мог превратиться в более уютный и «жилой». Ещё так было хоть какое-то занятие, ведь по выходным нередко скучно. В пасмурную погоду пока не особо можно погулять, а школа мешает делать это в тёплые дни — замкнутый круг. Вот только он действительно «замкнутый», ведь сидишь практически всё время дома… Вздохнув, Мидория в очередной раз перевёл взгляд на часы. Прошёл уже шестьдесят минут с того времени, как Тошинори уехал. Изуку решил мысленно прикинуть, сколько ему ещё ждать наставника. В этом городе пробки были не так уж часто, но даже если брать их во внимание, то Яги должен был быть на работе уже через пятнадцать минут, а потом полчаса трудиться, принимая ещё и другие факторы… Изуку с грустью вспомнил, что Тошинори проводит на конференциях или за обычной перепроверкой отчётов больше часа, поэтому вернётся тот ещё не так уж скоро, что только расстраивало. От обречённости происходящего, Мидория взял швабру, в очередной раз протирая один и тот же клочок пола, словно желая проделать дыру. К сожалению, а может к счастью — у Яги дома было прибрано. Нет, местами, конечно, был тонкий слой пыли, ведь за шкафами трудно убраться, но… Изуку действительно занимался сейчас чем-то ненужным, однако прекрасно осознавал это. Если полчаса ранее его действия ещё приносили пользу, то сейчас же уже нет. Единственная комната, которой он ещё даже близко не касался в плане уборки — спальная комната, ведь это была бы последняя надежда, да и кровать так манила, что Мидория боялся поддаться «соблазну», решив во что бы то ни стало дождаться Тошинори и его поцелуев, без которых засыпать не хотелось. Сейчас для него это почти что далёкая мечта… Вообще, Изуку поражало то, что дом у Яги действительно уютный. Когда он как-то пару раз вместе с мамой ходил в гости к тёте или к другой родственнице, то их жилище казалось… отталкивающим. Всё как-то слишком современно, в мебели преобладает стекло — почти все столы такие, да и тона слишком холодные или не сочетаются друг с другом. У Тошинори же наоборот — уютно, словно юноша в своём доме с любимой мамой. Да, Инко здесь нет, но уложить голову на колени Яги также удобно, как и на колени старшей Мидории — не такие мягкие, даже худые, однако родные и тёплые. Да, грудь мамы и Тошинори сильно отличалась, но на неё всё же можно было уложить свой подбородок, уткнуться носом в шею и сопеть — сердца бились также живо и радостно. И… пускай ладонь Инко пухлая, маленькая и нежная, но ладони Яги тоже ничем не хуже — худые, большие, слегка шершавые, однако гладят также ласково и с любовью, пусть и отличной от материнской. Изуку понял за это время одну важную вещь: уют в квартире создаёт не интерьер, а люди. Лучше уж прожить в маленькой квартире, но где тебя любят; чем в большой, где ты вообще никому не нужен… Боже, он уже не может без своего Тошинори, а ведь теперь прошёл не час, а час и целых десять минут. Это существенно меняет дело. Однако, из-за постоянного глядения на часы, время не ускорится, так что Мидория нехотя отправился в спальную комнату.***
У Изуку было просто бесчисленное количество мерча со Всемогущим. Если быть точнее, то фигурок десять точно — у всех разный ракурс, у некоторых форма или поза; не меньшее количество плакатов, футболок, пару покрывал и дакимакура. Ему нравилось это собирать, к тому же, у многих в его возрасте есть хобби, вот только кто-то фантики собирает, кто-то камни — зависит от фантазии и предпочтений. Однако, для Мидории это не просто мимолётное увлечение, а… смысл жизни? Он всё равно равняется на Всемогущего, несмотря ни на что. Каждый раз поднимая глаза на плакат, чувствуешь словно прилив сил, воодушевление, будто тебе говорят: «Ты сможешь!». И в это хочется верить. Вот только теперь у него есть Тошинори. Это в сто раз лучше Всемогущего, если честно… Нет, мускулистая форма классная и всё такое, но Изуку испытывал к нему странные чувства. Он не мог как-то описать их словами, найти причину таких ощущений, но хотел как-нибудь поговорить об этом с Яги, хотя и не знал, как тот отреагирует, ведь человек-то один, несмотря на его тело. Правда Мидория и в этом засомневался. Личность «Тоши» разительно отличалась от «Бывший-Символ-Мира-самый-сильный-и-красивый-мужчина-в-Японии». Даже в «именах» чувствовалась разница: мягкий Тоши и грубый Всемогущий. Нет, с ним он всегда был нежен — это так, сравнение… Наверное, такое впечатление создалось ещё и из-за комплекции, но Изуку ничего не мог с этим поделать, кроме как действительно поделиться мыслями со своим наставником. Мидория перевёл взгляд с плаката на фигурку, стоявшую на столе. Не самая его любимая теперь. Вот будь у него статуэтка в виде Тоши, было бы намного лучше, но мало кто вообще знал про эту его форму, поэтому юноша лишь осмотрел свои «богатства» дальше. Чуть выше — на полке, была самая старая. Мама купила её, когда Изуку был маленьким, но фигурка вполне себе сохранилась, хоть и пыльная сейчас. Мидория бережно смахнул с неё тряпкой соринки, с улыбкой вспоминая точную «историю её получения». День рождение, юноше должно было исполнится пять лет, а в качестве подарка Инко протянула ему «Всемогущего», после нежно обнимая своего сына и гладя по голове. Соседняя же, была куплена ему после грустной новости о беспричудности. Обычно, мерч со своим любимым героем радовал его, но даже это не смогло полностью заглушить боль и горечь, как бы мама не старалась его ободрить. Изуку на миг погрустнел, вспоминая тот ужасный день, но тут же опомнился — всё ведь хорошо теперь. Какая-то часть остальных фигурок была дома, Мидория как-то не особо задумывался, какие с собой брать, да и брать ли вообще. Яги вовсе не был против этого, однако… было ли это правильно по отношению к нему? Влюблённые не поднимали эту тему ещё ни разу, но Изуку взял себе на заметку, хотя Тошинори даже сам иногда укладывал голову на дакимакуру, с которой, кстати, тоже была своя мини-история. Мама купила ему эту подушку сама, что удивило Изуку. Возможно, она понимала, что ему… одиноко. Инко не всегда может уделить своему сыну должного внимания в том плане, что часто занята. А Мидории хочется пообщаться с кем-то, понежиться в объятиях, так что это был неплохой вариант. Чего только не пережила дакимакура, хотя ей не больше полгода… Слёзы Изуку, радость от хорошей оценки, беспокойные сны, а теперь наконец-то почти что отдыхает, ведь юноше есть кому уткнуться носом в шею, выговориться, долго-долго обниматься. Боже, да она сама явно была рада, что Мидория признался в своих чувствах Яги, а тот ответил взаимно. Ученику ненадолго показалось, что чувствует чьё-то присутствие в этой комнате, но не обратил на такое внимание — мало ли, что кажется. На прикроватной тумбочке стояла его самая любимая из всех фигурка. Возможно, она не такая примечательная, как другие, но безусловно чем-то притягивала к себе внимание. Цвет? Нет, вполне обычная, даже не такая красочная, однако Изуку больше всего приглянулась эта. Всемогущий был одет в свой привычный костюм, но детальность поражала — каждая складка плаща и одежды, каждый изгиб был чётко выполнен.Мидория повертел эту фигурку вокруг, осматривая её. Простая, но красивая… Вид у «Всемогущего» был грозен для злодеев, а для людей, особенно для Изуку, доброжелательным и даже слегка нежным; в самой позе — руки по бокам, а лицо слегка приподнято, читалось что-то вроде величественности. Если честно, казалось, что тот через эту игрушку влюблённо смотрел на Мидорию. Наверное, это больше и привлекало к себе. Аккуратно протирая каждую складку тряпочкой, он услышал тихий кашель Тошинори…***
Яги тихо открыл ключом дверь в дом — Изуку мог спать, а нечаянно разбудить вовсе не хотелось. Сняв с себя верхнюю одежду и обувь, он прошёл дальше, останавливаясь в дверном проёме спальной комнаты. Мидория всё ещё убирался, на что Тошинори тяжело, но негромко вздохнул. Если хорошо приглядеться, то было видно, что преемник держит что-то в руках, однако это сейчас не главное. Изуку выглядел так красиво… Его голова была повёрнута вполоборота, зато прекрасно было видно ещё слегка пухлую щёчку с россыпью веснушек. Аккуратные губы изогнуты в счастливой улыбке, которая безумно шла Мидории. Наставник вообще любил, когда тот улыбался. По лицу и взгляду Изуку можно было сказать, что он вспомнил что-то давнее, а может и просто хорошее. Яги уже собирался было к нему подойти, чтобы оставить нежный поцелуй на бледно-розовых и желанных губах, как всё же понял, что Мидория держит в руках. Фигурку Всемогущего. Волей-неволей, но… Тошинори думал об этом. Раньше эта тема всплывала в голове лишь отдаленными намёками, а теперь представляла собой проблему для бывшего героя. Кого больше любит Изуку? Его? Или… его? В данной ситуации это явно не повод для таких мыслей, но они терзали Яги. В тоскливые и мрачные дни ему приходило в голову, что Изуку точно больше любит «Всемогущего», а не «Тошинори». Но он никогда не допускал мыслей, что Мидория с ним только из-за его былого облика. Нет, наставник точно знал, любовь Изуку искренняя, вот только… устраивает ли его это тело? Яги грустно потупил взгляд, когда вспомнил сегодняшний вечер до его ухода. Юноша сначала отстранился от него. Конечно, такое не показатель — он действительно опаздывал, но вкупе с усталостью и не такое казалось. Тошинори вновь поднял глаза, но тут же зажмурился, когда увидел, что Изуку бережно протирает фигурку. Это ведь просто игрушка, не больше… «Достаточно ли Мидории меня?» — спросил себя же Яги. Быть может, для юноши был бы лучше Всемогущий? Сильный, мускулистый, красивый. Наставник внезапно закашлялся, из-за чего Изуку обернулся, перед этим поставив «игрушку» на место. — Тошинори! — крикнул он, радостно подбегая к нему и также осторожно, как и когда протирал фигурку, обнял его. — Ты пришёл… — пробормотал Мидория, зарываясь носом в его грудь. Яги подумал о том, что… такие мысли напрасны, поскольку Изуку действительно с неподдельным счастьем обнимает его, а после — оставляет поцелуй куда-то в ключицы, едва дотянувшись. — Ты устал? — спросил Изуку, «потащив» его за руку к кровати и усаживая. Тошинори только кивнул, слегка удивляясь тому, что Мидория развязывает его галстук и помогает снять одежду. — Я хотел сделать тебе что-то вроде сюрприза, — шепчет Изуку ему на ухо, но после добавляет: — Вернее, это… э… Можешь просто переодеться в домашнюю одежду? — Конечно, — отвечает Яги, слабо улыбаясь. Усталость берёт своё, так что он нехотя начинает снимать свою рубашку, краем глаза заметив, что Мидория отвернулся. Неужели…? Он надеялся, что это действительно просто из-за смущения…***
Тошинори не ожидал, что ему будут ласково массировать сквозь одежду плечи и затёкшую спину, иногда переходя на шею и оставляя нежные, тёплые поцелуи. — Изуку? — Яги тихо позвал преемника, когда губы юноши в очередной раз коснулись его выступающего позвонка. Мидория с интересом посмотрел на него, хоть и знал, что Тошинори это не увидит — они сидели на середине кровати, а наставник был повёрнут к нему спиной. — Кто тебе… — внезапно замолчал Яги, обдумывая свою мысль. Изуку ведь его действительно любит, иначе не стал бы делать всё это, — нравится больше — Всемогущий… или я? — спросил он почти шепотом, опустив взгляд. Наверное, не стоило об этом говорить. Как вообще можно было допустить такие мысли? Изуку на миг задумался, словно замявшись, но ответил: — Я давно хотел с тобой поговорить об этом. Тошинори несколько удивлённо вздохнул, но ничего не сказал. — Ты не обидишься, если я скажу тебе правду? — задал вопрос Мидория, неловко вырисовывая пальцем круги на лопатках Яги, из-за чего тот слегка задрожал. Уж слишком приятно. Наставник лишь мотнул головой, готовый выслушать слова юноши. — Да, я понимаю, что ты и он — как бы один человек, и я приму любую твою форму, но… Стой, ты ревнуешь? — когда Изуку догадался об этом, то был несколько ошарашен. Ответом послужил отведённый в сторону напряжённый взгляд. — Я люблю вас двоих, вот только к нему испытываю немного другие чувства, — нахмурившись, произнёс Мидория, однако в голову ему пришло кое-что. Он оставил небольшой нежный укус на шее Тошинори, — словно… да, Всемогущий крутой и так далее, но всё же… мне трудно с ним. Другая твоя форма более уютная, привычная и родная. Яги вздрогнул, однако не только от ласки. Его интересовало, почему ученик не сказал это раньше. Так похоже на него самого. — Понимаешь, я равняюсь на него, как на героя, — продолжил Изуку. Этот разговор для него не из лёгких, — с тобой проще… Всемогущий словно для всех, а ты для меня, — пробормотал он, смущаясь. Бывший Символ Мира действительно улыбался для всех, дарил надежду, а Тошинори… улыбался так искренне, нежно и с любовью только лишь одному человеку. Ещё, он намного тише мускулистой формы. — И если ты думаешь, что я люблю тебя только из-за этого, то это самая нелепая мысль из всех, — сказал Мидория, оставляя очередной «след». — Я люблю твой характер, — проговорил он, — люблю твои худые плечи, — слегка стянув с одного края растянутую футболку, юноша прикусил тонкую кожу плеч, а после поцеловал, — твою шею, — прикасаясь губами к шее, — твой шрам, каким бы ужасным он не был для тебя… Твои золотистые волосы, впалые скулы, голубые глаза, раны, черты характера — это и есть ты. Без всего этого не было бы «Тошинори», — заключил Изуку. Старшему хотелось хлопнуть себя по лбу, но это было бы слишком… — П-повернёшься к-ко м-мне? — попросил Мидория уже смущённо. Яги выполнил это, но не мог посмотреть в глаза. В следующее мгновение его аккуратно притянули к своей груди, укладывая голову со светлыми волосами и такими нелепыми мыслями. Тошинори приходится сильно согнуться, но такое вполне устраивает его. — Мне нравится Тоши, — нарушает недолгую тишину Изуку, — он лично мой, любимый, просто обожаемый… Яги только глупо улыбается, смыкая руки за спиной Мидории, не замечая, как по щекам медленно течёт что-то мокрое — слёзы счастья. — Глупый, — шепчет Изуку, кладя ладонь на голову Тошинори — волосы очень мягкие и лёгкие, как пух. Пальцы сами скользят по ним, гладят. — Но самый любимый. — Любимый, — повторяет Яги, будто пытаясь распробовать это слово «на вкус». — Любимый…***
Пусть Тошинори потерял всю свою форму, пусть у него теперь нет толпы фанатов, но ему и не нужно этого — один верный фанат-то у него всё же есть, так что глупые мысли пропали раз и навсегда, оставляя место лишь смущению и небольшому стыду. Однако, Мидория любит «Тоши», а это поважнее всего прочего…