— Я опаздываю! — пронзительно закричал Изуку, стоило ему приоткрыть глаза и посмотреть на часы. — Боже, боже, боже, — он буквально спрыгнул с кровати и быстро стал искать свою школьную форму, хоть та и оказалась вовсе мятой, но погладить её уже не успеет. С победным выражением лица натянув брюки, Мидория понял, что вообще-то забыл про нижнее бельё, из-за чего хлопнул себя по лбу…
Говорят, что лучше всего встречать начало утра с восходом солнца, когда около пяти часов утра восток становится румяного оттенка, словно какой-то художник ненароком пролил на холст целую банку розоватой краски вперемешку с красной и оранжевой. Огненный шар зависает над горизонтом как символ счастья и надежды на хорошую погоду, на что-то лучшее, а впереди целый новый день, который можно провести как угодно. Чтобы день казался ещё более удачным, можно выпить утром кофе, неспешно думая о чём-то своём, философствуя и смотря в окошко, где птицы медленно летят, и ветер едва колышет зелёную крону деревьев…
Враки! Изуку-то уж точно знает, что в этом ничего радостного нет, пусть утро и началось у него с кофе, которое наспех приготовил себе — иначе заснул бы совсем.
Мидория вчера почти весь вечер гулял с Тошинори. И нет, он вовсе не жалуется — даже и не знает, что было прекраснее: Яги или же погода. Вот только загвоздка в том, что на носу у него довольно сложная, а главное — важная контрольная, к которой он, несомненно, подготовился, но явно не мешало бы хорошенько выспаться, а не пролежать всё остальное время в кровати и смущённо хихикать, предаваясь различным воспоминаниям, начиная от признания в любви; заканчивая своим чудесным превращением… И да, он ещё и не выспался, поэтому с ужасом понял, что практически полностью забыл параграфы — будто все мысли выпорхнули из головы вместе с «розовыми» мечтами, возвращая осознание суровой реальности.
Вдобавок ко всему «вагону» действительности, Инко пришлось на два дня уехать в командировку, поэтому Изуку вынужден выйти из дома голодным, помятым, замёрзшим в душе и немного раздражённым. Почти самую капельку, ведь приготовить кофе тоже не вышло, так что по пути Мидория фактически отплёвывался от этого неприятного горького привкуса, желая перебить его хоть чем-то, но всё же упрямо идя дальше, невзирая ни на что!
Хоть был всего лишь конец июня, погода была как в середине июля или начале августа: иссушающие лучи света нескончаемо лились с неба на раскалённый асфальт и на вяло бредущих людей, единственными мыслями которых сейчас было лишь скорее убраться подальше от этого испепеляющего солнца или спрятаться наконец за стоящими, словно злые великаны, деревьями.
И если Изуку всегда радовался такой погоде, то теперь хмуро щурился от ослепительного солнца, думая о том, что если бы он курил, то непременно сделал бы длинную затяжку. Вот только курить он никогда не собирается, поэтому остаётся лишь мысленно проклинать всё на этом свете и идти побыстрее — автобус ходит строго по расписанию, не делая исключения для проспавших школьников или других личностей.
Мидория понял, что если он опоздает ещё и на автобус, то день уже ничего не сможет испортить больше, даже если сегодня круглые сутки будет лить дождь. Юноша слышит, что рядом что-то падает, но продолжает бежать, не обращая на такую мелочь внимания.
Вполне ожидаемо, что автобус помахал ему на прощание «рукой», оставляя Изуку с грустной миной на лице и заставляя поморщиться от неприятного скрипа колёс.
Сделав пару шагов от остановки, Мидория вскрикивает:
— Рюкзак! Где мой рюкзак?
Из-за его воплей просыпается какая-то пожилая женщина и ворчит, что понятия не имеет, где этот самый рюкзак. Изуку приходится оглянуться, чтобы попытаться найти пропажу — его вещь находится в нескольких метрах отсюда, прямо в самом пыльном уголке на асфальте. Мидории хочется хлопнуть себя по лбу, но у него и без того раскалывается голова.
Когда Мидория двигается дальше, и ему приходит внезапное сообщение на телефон о том, что Инко спрашивает, полил ли он вчера цветы, Изуку не желает врать, поэтому вполне тактично умалчивает об этом, да и нет времени на ответ — теперь ему предстоит со всех ног бежать в метро, едва не спотыкаясь об каждый камень.
Мягко говоря, Мидория просто не мог терпеть метро. Возможно, всему виной различные новости про это, которые почти постоянно крутят по новостным каналам, но сегодня Изуку вынужден нарушить свои «принципы».
Ещё раз включив телефон и посмотрев на время, сердце Мидории уходит куда-то в его грязные и красные кроссовки большого размера, неприятно ёкая. До станции метро идти минут семь, а если бежать…
Он как раз и решил это проверить, что доказало — около двух минут, вот только до занятий осталось ровно семнадцать. Увы, как раз сегодня первым уроком та самая контрольная, которую будет проводить учитель Айзава, так что Изуку явно не будет поблажек — с Тошинори или с тем же преподавателем английского языка точно прокатило бы…
Держа свой рюкзак над головой, чтобы не так сильно мешался, Мидория вполне ловко маневрирует между сонными людьми, которых в метро было явно больше, чем песчинок в тонне песка или же звёзд на небе, хотя это и преувеличено. В конце концов, сейчас почти самый час пик, поэтому многие люди спешат на работу или просто по своим делам. Однако, в итоге к его проблемам прибавляется ещё одна — лямка рюкзака рвётся, поэтому приходится вцепиться в него двумя руками сразу.
Изуку встал практически у самого края платформы, но как только состав электрических вагонов остановился, и открылись двери, Мидорию унесло этим потоком людей, проталкивая дальше, пока он не оказался чуть ли не в самом конце, чудом не размазанный по стене.
Но главное, что цел рюкзак, ведь в нём все конспекты и тетради, которые потом будет чрезвычайно сложно восстановить. Во всяком случае, так рассудил Изуку.
— Извините, — обращается Мидория к стоящему позади него мужчине, однако тот никак не отреагировал, продолжая стоять к нему спиной. Но Изуку не винит его — такой бугай даже развернуться здесь не может, хотя было бы неплохо попробовать. — Эм… — замолкает Мидория ненадолго, не решаясь всё же попросить. — Не могли бы вы… чуточку потесниться?
Ответа вновь не приходит, поэтому Изуку остаётся лишь смириться со своей участью и с грустью смотреть тому мужчине в широкую спину. Да и в конце концов, Мидория сам же и виноват во всём этом — нечего было думать всю ночь о… Тошинори вместо учебников.
Вагон с каждой станцией становится забит ещё больше, а люди вовсе вплотную прижимаются друг к другу, толком не имея возможности дышать полной грудью.
— Сумасшедший день, — бормочет Изуку, желая забиться в какой-нибудь угол, но сегодня, похоже, не судьба.
Мидория краем уха слышит, что какой-то явно богатый мужчина хочет заплатить водителю деньги, чтобы тот хоть как-то ускорился. Изуку на это тихонько смеётся — можно подумать, это действительно могло бы.
Он уже откровенно скучает. А возможно, беззаботным выражением лица Мидория прикрывает то, что просто невероятно нервничает, ведь контрольная действительно очень важная, но он не имеет возможности даже просто открыть учебники. Изуку уже вовсе не обращает внимание на то, что какой-то весьма противный тип мокро дышит ему в спину — это, по сравнению с тем, что юноша ещё и безбожно опаздывает, просто ерунда, хоть и неприятно. Мидория искренне надеется, что Айзава вновь пошутил про то, что кто плохо напишет контрольную — будет отчислен. Нет, серьёзно, это же не может быть правдой?
Изуку весьма громко ойкает, когда его ощутимо толкают в плечо. Он зачем-то потирает ладонью и без того мятый пиджак, осознавая, насколько приблизительно выглядит по десятибалльной шкале. Просто ужасно.
Когда электросостав проехал очередную станцию, и двери открылись — толпа вырвалась наружу, освобождая вагон. Запахи смешивались между собой, поэтому теперь весьма ощутимо запахло чьим-то до безумия сладким парфюмом, однако Мидория едва не стошнило от этого запаха, ведь он невероятно резкий. У Тошинори гораздо лучше — будто аромат каких-то цветов, а иногда словно старой книги детства…
Изуку слегка краснеет, вместе с мыслями уносясь куда-то в «облака» и возвращаясь в реальность лишь тогда, когда его весьма грубо толкает пожилая женщина и жалуется:
— Совсем молодёжь обнаглела.
Мидория смотрит на неё с недоумением — он ведь просто стоял и никого не трогал. И да, на неё Изуку не обижается, прекрасно понимая, что не один он здесь с плохим настроением. Вот только после этого юноша чувствует себя нашкодившим котёнком, который виноват во всех грехах стоящих рядом людей. Возможно, это как-то связано с переходным возрастом, но Мидория этого всё равно не знает. Из-за неловкого чувства он даже рад, что та старушка и вовсе ушла вглубь, и теперь её не видно.
Изуку старается отвлечься буквально на любой объект — только бы не «утопать» в своих мыслях дальше, иначе это точно чревато последствиями.
— Как в пчелином улье, — бурчит кто-то неподалёку. Мидория мысленно соглашается с этим человеком, ведь тут и впрямь летают какие-то агрессивные «пчёлы», да и места очень мало.
— Так нечего было сюда садиться, — гаркает весьма тучный мужчина почти в самое ухо Изуку, поскольку тот стоит рядом. Мидория вздрагивает от этого и болезненно морщится, надеясь как-то вытерпеть оставшиеся… из-за шума и гама здесь вовсе не расслышать станции, но юноша предполагает, что ехать ещё не так уж долго. А возможно, он просто пытается успокоить себя таким образом.
Спустя минуту они вновь останавливаются на какой-то станции, и эти «девять кругов ада» повторяются, однако Изуку видит, что тот бугай наконец уходит и… Боже, рядом с ним наконец есть немного свободного пространства!
Мидория уже собирается сделать шаг вперёд, но его толкают в спину и рявкают:
— Шевелись, коротышка.
Изуку едва удерживает равновесие, хотя перед этим всё равно приходится ухватиться за пиджак какой-то девушки руками, на что та оборачивается и крайне недовольно говорит что-то, но Мидория не особо слушает это. Он думает лишь о том… почему чей-то нос утыкается ему в шею и так противно обдаёт своим дыханием, а после того, как вагон резко останавливается — вероятно, проезжают очередную станцию, чужой человек оказывается вплотную прижат к Изуку, который отчаянно пытается отодвинуться. Поняв, что это крайне бессмысленно, Мидория раздражённо фыркает и отводит взгляд куда-то в сторону, хоть в данной ситуации выходит посмотреть лишь на какую-то мамочку с ребёнком на руках. Юноше искренне жаль их, ведь маленького ребёнка явно чуть ли затоптали уже.
Изуку внезапно чувствует, что кто-то аккуратно хватает его за руку и тянет к себе, отчего он немного испуганно вскрикивает и даже пробует вырваться, поскольку вскоре оказывается прижат к телу очередного человека. Как ни странно, именно его аромат Мидории нравится — точь-в-точь парфюм Тошинори, хотя Изуку себя упорно пытается заверить в том, что ему просто показалось.
Затем этот самый «кто-то» ласково гладит его по голове и так знакомо перебирает кудряшки. На этом Мидория не выдерживает, ведь так его может касаться только Яги и Инко, но не какой-то незнакомец! Что он о себе вообще возомнил?
Изуку несильно отталкивает мужчину от себя, тут же насупившись и собираясь выдать «пламенную речь», хоть и вышло бы лишь смущённое бормотание, вот только есть одно «но» в виде золотистых, словно колосья, волос.
— Тише, тише, — успокаивающе шепчет «незнакомец», когда встречается со взглядом Мидории — тот смотрит на него как перепуганный оленёнок.
— Т-тоши?! — вопрошает Изуку с нескрываемым удивлением и даже с каким-то шоком.
Его наставник нежно улыбается и спрашивает:
— Ты в порядке, мальчик мой?
Мидория краснеет — то ли от стыда, то ли от того, что многие люди могли услышать такое обращение. Впрочем, всем здесь всё равно.
— Угу, — отвечает он, неловко потирая свою шею рукой, после чего едва не падает, но Яги ловит его и меняется с преемником местами. Теперь Изуку находится в самом уголке и в относительной безопасности, что нельзя сказать про Тошинори, однако он не особо обращает на это внимание, ведь главное, что так до его Мидории никто не достанет.
— Стой, а как же ты? — распахивает свои глаза Изуку и собирается сделать шаг вперёд, вот только руки наставника не дают этого сделать.
— Не беспокойся, — говорит Яги и ненадолго отрывает руку от поручня, поднимая ладонь вверх в успокаивающем жесте. — Лучше скажи, как ты здесь оказался?
— Проспал, и… автобус уехал, в общем, — объясняет Мидория спустя некоторое время. Врать ему всё равно нет смысла, да и незачем.
— Ох, понятно, — проговаривает Тошинори, а после добавляет с улыбкой: — Соня…
Изуку негромко хихикает, головой утыкаясь в грудь Яги, но тот вовсе не против.
— А ты почему? — интересуется юноша, носом выводя какие-то узоры по привычному пиджаку Тошинори, отчего тот с блаженством прикрывает глаза и отвечает не сразу.
— Машина сломалась, Изуку, — пожимает Яги плечами. — Я уже собирался ждать автобус, но люди на остановке сказали, что он уехал несколько минут назад.
Мидория ничего не говорит в ответ, лишь лепечет что-то себе под нос. Он до сих пор не может поверить в то, что тот, про кого он вчера мечтал, стоит рядом с ним и теперь проводит ладонью по голове — должно быть, стало поменьше народа.
Тошинори с интересом наблюдает за остолбеневшим Изуку, поэтому решает вернуть его в реальность, аккуратно щелкнув по носу, на что тот краснеет ещё больше и словно пищит. Возможно, превращение в кролика всё же чем-то повлияло на него.
— Слушай, — смущённо начинает Мидория, отводя взгляд вниз. — У меня, кажется, в кармане пиджака есть конфетки, — продолжает он, однако уточняет: — Мятные, вроде бы…
Яги удивлённо смотрит на него, примерно догадываясь, к чему преемник клонит.
— Достать тебе? — предлагает он, на что Изуку кивает.
— А… ты будешь? — вдруг брякнул Мидория, рассматривая лицо Тошинори и тут же отворачиваясь.
— Если ты не против, — пожимает Яги плечами. — В правом или левом кармане?
— В правом? — голос Изуку звучит неуверенно. Не исключено, что он и вовсе забыл конфетки дома.
Тошинори приходится вновь держаться за поручень одной рукой, однако наставник практически сразу же находит нужное и протягивает Мидории, вот только тому явно будет неудобно взять их из-за рюкзака. Задумавшись, Яги всё же подносит конфетку к губам Изуку, который от этого едва не роняет свою вещь на пол, хоть и приоткрывает рот, тут же принимая леденец и отворачиваясь куда-то в сторону.
— Н-не делай т-так б-больше, — смущённо бормочет Мидория. — Эт-то смущает…
Тошинори улыбается — Изуку ещё такой по-детски наивный и краснеет даже от каждого ничего не обозначающего прикосновения.
— Хорошо, — соглашается он и сам кладёт себе в рот конфетку, которая и впрямь оказывается мятной.
Какое-то время они проводят лишь в полной тишине. Влюблённые просто настолько увлечены разглядыванием друг друга, что для них всё остальное становится лишь фоновым шумом.
— Изуку, — внезапно окликает его Яги и встречается с недоумённым взглядом. — Кажется, леденцы красят, — немного обречённо говорит Тошинори.
— Э… почему? — Мидории в этот момент кажется, что его мозг работает обособленно от рта, однако уже поздно — ляпнул эту фразу.
— У тебя губа немного испачкана синим, — поясняет Яги, глядя на такую смешную попытку Изуку одновременно удержать в руках рюкзак и вытереть губу, поэтому Тошинори делает это за него сам, проводя пальцами по нежным губам Мидории и от этого пачкая их ещё больше. — К сожалению, у меня нет с собой платка, — говорит наставник.
— Не получилось вытереть? — спрашивает Изуку, на что получает кивок. — Ой, у тебя тоже испачкана, — неловко бормочет он.
— Ничего страшного, — отвечает Тошинори, — следующая станция уже наша.
— Я даже не могу в это поверить, — слегка удивляется Мидория и грустно вздыхает, ведь придётся вновь пробираться через эту толпу.
Яги ласково целует его в лоб, раз всё равно никто не видит этого и говорит:
— Я слышал, что у вас сегодня важная контрольная.
Изуку замирает на этих словах и ему кажется, что он будто потеет от этого.
— Д-да, — нервно отвечает он, чем вызывает у Тошинори удивление.
— Ты очень волнуешься? — интересуется Яги, хоть уже и знает на это ответ.
— Не то слово… — проговаривает Мидория. — Я вроде бы готовился вчера, но ничего не помню, — он всё же решает это сказать.
Тошинори лишь треплет его по макушке одной своей большой и тёплой ладонью.
— Мне кажется, что ты справишься, Изуку, — говорит Яги с улыбкой, едва не падая, поскольку какой-то человек слегка пихнул его в плечо. — Я верю в тебя, — подмигивает он.
И Мидория понимает, что это именно те слова, которых ему не хватало все эти дни, поэтому улыбается в ответ и одними губами шепчет:
— Спасибо.
Из вагона им приходится буквально пробиваться, однако Тошинори старается по максимуму «защитить» своего Изуку, ведь у наставника фактически сжимается сердце — настолько юноша маленький по сравнению с остальными здесь. Поэтому Яги крепко держит его за ладонь и аккуратно прижимает к себе.
Мидории в тот момент кажется, что день действительно не такой уж ужасный.
***
Никто из них не ожидал, что на улице резко станет практически невероятно холодно, а сквозь тучи внезапно пойдёт ливень, заставляющий влюблённых ощутимо поморщиться.
Яги без раздумий накидывает свой пиджак на плечи Изуку, который хочет вернуть его обратно, однако Тошинори лишь улыбается и предлагает:
— Наперегонки?
Они уже точно опоздали на несколько минут, поэтому им приходится поторопиться, да и до самой академии бежать какое-то время, раз станция метро находится не так уж близко.
Когда академия находится уже в поле зрения, Яги останавливается и нежно прижимает к себе Мидорию, гладя того по спутанным кудряшкам — должно быть, даже расчесаться сегодня не успел. Наставник позволяет себе быстро коснуться своими тёплыми губами губ Изуку, согревая так хоть немного, но у них совсем не было времени в запасе, так что пришлось продолжить свой путь, изредка поглядывая на смущённое лицо Мидории, на щеках которого вспыхнул румянец, а на губах «расцвела» нежная улыбка.
***
К Тошинори и Изуку сегодня было довольно много вопросов от некоторых личностей. Например, Айзава и Бакуго всё же решили поинтересоваться у этих двоих, почему именно у них губы такого яркого синего цвета. Тогда Мидория понял, что больше никогда не будет брать с собой эти мятные конфетки, а контрольную, как ни странно, он словно магическим образом написал очень даже хорошо…
