***
Шумно вздохнув, Яги говорит: — А вот теперь, Изуку, наш долгий путь начинается. Мидория вздыхает в ответ не менее тяжко. Но с наставником он готов идти хоть куда и хоть вечность, поэтому его это не особо волнует. Вот только внезапная мысль ошарашивает преемника, из-за чего Изуку широко распахивает глаза, а его лицо становится крайне задумчивым. — Мы точно взяли с собой фонарик? Тошинори замирает на месте, недоуменно хлопая глазами, словно не понимая своего ученика. На их лицах явно можно увидеть яростный процесс мышления, пока Яги не ставит свой рюкзак на землю, осматривая первый попавший карман, которых, к слову, всего было весьма много. — Наверное, мы всё же брали, — неуверенно говорит Мидория, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Не помню, мальчик мой, — честно говорит Тошинори, расстёгивая молнию уже на другом кармане и фыркая, когда крючковатые — как тонкие ветви дерева, пальцы, неловко запутываются во всей этой «конструкции». — Вот же… — тихо шипит Яги, так и не находя в этом кармане нужное. — Может, мы просто положили его в мой рюкзак? — предполагает Изуку, смотря на мучения наставника. — Точно нет, — качает головой Тошинори. — Все основные, а главное — тяжёлые предметы, находятся у меня в рюкзаке. Мидория явно бы возмущённо сказал по поводу тяжёлых вещей хоть что-то, если бы не сложившаяся ситуация. Прикладывая палец к подбородку, Изуку начинает свой непрерывающийся поток бормотания под громкое копошение наставника в рюкзаке. — Или всё же посмотреть? Яги мрачно поднимает взгляд. — Думаю, лучше не надо, — отвечает он, безжалостно «вскрывая» боковое отделение рюкзака. Когда ему кажется, что на ощупь нашёл искомое, в руках оказывается большая бутылка с водой, а взгляд Тошинори становится ещё мрачнее. И Мидория с радостью помог бы ему в поисках, но рыться в одном рюкзаке крайне неудобно… — Мне казалось, что я клал его сюда, — доносится озадаченное бормотание, на что Изуку слегка улыбается. Похоже, бормотание тоже заразно, как и сонливость. — Или нет? Но судя по тому, что Яги добирается до самого основного отделения — точно нет. Так и проходит порядком минут пять, пока большая часть вещей не оказывается вытащена, а Тошинори облегчённо выдыхает, с победным выражением лица приподнимая среднего размера фонарик. Мидория и сам не может сдержать вздох облегчения. — Давай я помогу тебе хотя бы сложить всё это? — предлагает преемник. И Яги, утомлённый уже этим, кивает. Хоть вещи всё же оказываются грубо запиханы в рюкзак, они всё же запиханы, что уже радует продолжающих идти дальше возлюбленных. Однако вскоре Тошинори тоже замирает. — Ты не помнишь, брали ли мы с собой компас? Изуку едва не давится собственной слюной. Впрочем, теперь они берут на заметку тщательно проверять список вещей дома, а не во время самого похода…***
Вдыхая носом аромат свежести, который царит в небольшом лесе, Мидория потягивается, хоть с рюкзаком это было сделать не так уж легко. — Тут такой свежий воздух, — бормочет он. — Тогда думаю, что то место, куда мы сейчас направляемся, точно тебе понравится, — говорит Яги с доброй улыбкой и оглядывается по сторонам, чтобы насладиться видом деревьев. И, наверное, Тошинори с лёгкостью мог бы сказать, что одно из самых завораживающих летом в лесу — это зелень, которая есть повсюду, куда ни глянь. Ещё различные грибы смотрелись на фоне всего этого просто идеально, дополняя почти однотонный зелёный цвет своими «красками». Но если бы Яги действительно хорошо разбирался бы в грибах, то можно было бы набрать их в небольшую корзиночку, которая, кажется, есть где-то в среднем отделе рюкзака. Поправив лямку поудобнее, Тошинори смотрит себе под ноги и едва не отскакивает, замечая небольшой муравейник и оглядывая его с лёгким удивлением, прежде чем мысленно подметить, что выбираться на природу вместе с преемником как можно чаще и впрямь не помешало бы, если есть на это свободное время. Аккуратно переступив этот «домик», Яги слышит громкое ойканье Изуку и тут же встревоженно оборачивается, спрашивая: — Что случилось? Но преемник действительно не выглядит напуганным или же расстроенным чем-то, поэтому лишь смущённо улыбается. — Извини, — проговаривает он. — Я просто не привык к лесным звукам. Они такие… необычные. Тошинори ласково улыбается ему в ответ и кивает, уверенно шагая дальше, то и дело посматривая на указатели, чтобы не заблудиться. — Нам осталось пройти этот лес, а дальше ещё небольшое расстояние, — говорит наставник больше для себя, чем для Мидории, которые всё равно так и будет плестись за возлюбленным хвостиком. — Я почему-то думал, что это намного дальше, — пожимает плечами юноша, вздрагивая от очередного странного, как ему кажется, звука. — Ну, Изуку, — хмыкает Яги, — мы ведь ещё даже не дошли. Но Мидория явно просто пытался подбодрить себя и наставника, поскольку из-за жары они оба чувствовали себя весьма утомлёнными. — Отдохнём? — предлагает Тошинори, замечая впереди как раз подходящие пни, прежде чем быстро дойти до них и уже расположиться вместе с Изуку, до этого лишь молча переглянувшись. Сбросив с себя рюкзак, Яги разминает собственные затёкшие мышцы и подставляет лицо под тёплое, но уже не такое опаляющее жаром солнце, как было ещё несколько недель назад. Лето закончится совсем скоро, сменяясь буднями, окрашенными в яркие золотистые и бордовые тона — как опавшие с деревьев и медленно кружащиеся в страстном танце с ветром листья. Во всяком случае это единственное сравнение, которое приходит Тошинори на ум. — Смотри! — внезапно вскрикивает преемник с удивлением и указывает ладонью куда-то в сторону, на что Яги глядит на него недоуменно. — Там белочка была, — поясняет Мидория. Так и продолжая глупо всматриваться в одну точку, Тошинори видит между ветками что-то шустро промелькнувшее, но абсолютно точно с пушистым хвостом. — Ты прав, — соглашается он и к собственному же удивлению весьма быстро и ловко находит фотоаппарат в рюкзаке. Поправив свою кепку и поднявшись с пня, не забыв отряхнуться от коры, Яги выключает чудо-технику у себя в руках, спустя минуту вновь ища взглядом это «нечто», резво прыгающее по деревьям. Кивнув самому себе, когда объект находится в поле зрения, Тошинори пытается «поймать» его на фотоаппарат, что заканчивается крахом. Но уже больше ради собственного интереса Яги не теряет надежду и пытается вновь, пока кадр не выходит относительно нормальным. — Кажется, всё получилось, — улыбается он, просматривая фотографию на фотоаппарате и тут же показывая её Изуку, в глазах которого загораются яркие и такие живые огоньки. Оставляя короткий поцелуй на щеке наставника — перед этим встав на пенёк, который был действительно небольшим, Мидория предлагает: — Теперь пойдём дальше? Хорошо взбодрившись поцелуем, Тошинори с воодушевлением подхватывает свой рюкзак, надевая его вновь и на прощание провожая белочку взглядом.***
Видя перед собой небольшое озеро, Изуку несколько раз моргает в надежде, что ему это всё не приводилось. Но слова Яги моментально заставляют его поникнуть: — Нам ещё долго идти. Измученно простонав, преемник косо смотрит на озеро, явно пытаясь загипнотизировать, хоть оно упорно не поддаётся на эту безмолвную и неясную уговорку. Стерев со лба пот и отпив из бутылки с водой совсем немного, Тошинори протягивает её Мидории и долго смотрит на озеро, а если быть точнее, на его подобие, поскольку оно самое маленькое из всех, что Изуку видел. — Но мы можем здесь искупаться, — задумчиво говорит Яги и переглядывается с учеником. Время уже перевалило за обеденное, поэтому Тошинори продолжает: — А заодно поедим. Мидория согласен как с первым вариантом, так и со вторым, поэтому направляется к воде прямо так — в одежде, сняв перед этим старую соломенную шляпку наставника и скинув рюкзак, от которого уже начали болеть плечи из-за непривычки. Он громко фыркает, когда через минуту Яги присоединяется и вовсю поливает Изуку водой, набирая её в собственные ладони. С довольной улыбкой прижав не всерьёз обиженного, но промокшего юношу к себе за талию, Тошинори ненадолго заключает его в «плен», состоящий из собственных тёплых рук и слегка шершавых губ, осыпающих поцелуями всё лицо, как маленькими капельками краски усыпанное рыжеватыми веснушками, которые лучатся на солнце ничем не хуже улыбки Мидории и него самого. Намокнув от Изуку, Яги слегка вздрагивает, ощущая кожей липкую майку, но тут же расслабляется, нежно целуя преемника в губы и после этого окунаясь почти полностью сам, чтобы освежиться. — Если хочешь, — начинает он, — ты можешь поплавать ещё какое-то время, пока я достаю нам из рюкзака еду и приготовлю всё для того, чтобы мы могли здесь поесть. Мидория лишь фыркает, вылезая из воды вместе с наставником и даже не думая оставаться здесь без него. Когда через долгие семь минут, как Изуку кажется, они быстро расстилают прямо около высокого дерева старый плед и достают формочки с уже готовой едой, юноша едва не плюхается от усталости прямо на колени к Тошинори, неловко отползая чуть дальше. Может Яги и замечает такую реакцию, но не акцентирует на ней своё внимание, спрашивая с лукавой улыбкой: — Достать твои любимые вафли? То, как Мидория жмурится вместо ответа, Тошинори принимает как знак согласия, попутно разливая из термоса чай с мятой в две небольших кружечки и первую протягивая преемнику. К удивлению Яги, с поеданием пищи в конечном итоге они заканчивают через час. Но наставник с улыбкой вспоминает, что если бы ему не удалось всё же усадить сонного и совсем немного замёрзшего Изуку на свои коленки — как маленького и нежно погладить по голове, они бы запросто продолжили свой путь намного быстрее…***
Успев добраться до нужного места до наступления темноты, Тошинори вяло достаёт всё необходимое для ночёвки здесь. К счастью, совсем рядом оказываются несколько небольших поваленных деревьев, на которые Яги ненадолго присаживался, чтобы достать из рюкзака какие-то вещи. Мидория всё же садится рядом с ним и пытается прижаться поближе, но вместо этого Тошинори с извиняющимся выражением лица встаёт — чтобы поставить палатку, с чем он справляется с лёгкостью. Затащив в неё спальные мешки и уложив рюкзаки, Яги вытаскивает из всей кучи вещей свою большую по размеру ветровку для Изуку, а в другой руке держит плед, прежде чем вновь вернуться к преемнику и аккуратно укутать его в тёплые вещи. — Стой, — он отрицательно качает головой, однако Тошинори легко улыбается и удобно садится рядом с Мидорией, позволяя накрыть себя хотя бы одеялом. — Но ведь ты так замёрзнешь… Прижимая Изуку как можно ближе к себе, Яги кладёт большую ладонь на его волосы, ласково перебирая их пальцами. В конец расслабившись, Мидория вздыхает — небольшой клубок пара витает в воздухе, растворяясь практически сразу же, а сам преемник укладывает голову на острое плечо наставника и с удивлением смотрит на небо. Словно пролив из большой и безусловно элегантно украшенной золотом чаши дорогое и игристое вино на шёлковую ткань бледно-синего цвета, бардовые пятна медленно окрашивают всё «полотно» в свой неповторимый цвет, а где-то вдали размываются границы и всё становится тёмным, почти как большое и чарующее своей красотой крыло ворона. Изуку поражённо хватаем ртом воздух и непроизвольно переплетает свои прохладные пальцы с пальцами наставника, согревая так собственную ладонь и ощущая всю нежность, которую вкладывает любимый человек в это, казалось бы, ничего не значащее действие. Оставляя невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони преемника, Тошинори приглушённый шепчет, чтобы не испортить этот самый интимный за всё это время для для себя и Мидории момент: — Здесь очень прекрасный вид. Изуку так и не отвечает. Но Яги было достаточно тепла под своим боком и оглушительного бьющегося сердца, чтобы запомнить этот день на всю жизнь как один из самых памятных.***
Жаря на шампуре маршмеллоу, Тошинори долго смотрит на звёздное небо и шумно вздыхает, задерживая свой взгляд на месте, где самая верхушка высокой горы, возвышающаяся великаном над действительно большой водной гладью озера с мелкой рябью на поверхности, становится похожей на облако и будто бы соединяет два мира… Слыша тихое бормотание Мидории, он напоследок думает о чём-то своём, поворачиваясь к преемнику и нежно оглаживая большой ладонью его щёку, когда он тянется к ласке как можно ближе, продолжая едва слышно говорить себе под нос. Хриплый от прохладного воздуха смех Яги вырывается со вздохом из горла, наполняя окружающую почти полную тишину этими звуками. — Иди сюда, — улыбается он и раскидывает руки в стороны, впуская в свои объятия дрожащего от холода Изуку. Возлюбленные, замотанные с ног до головы в плед, пахнущий чем-то старым, давно забытым, но родным, какое-то время так и сидят, пока глаза Тошинори слипаются, из-за чего приходится сморгнуть пелену и протянуть Мидории палочку с уже готовым лакомством, на немой вопрос устало качая головой. Тело впервые за долгое время не кажется свинцовым, а больше похоже на что-то легкое и воздушное, почти как… маршмеллоу. Яги усмехается собственным же мыслям и поднимает глаза к ночному небу, замечая падающую звезду и указывая преемнику на неё головой. — Загадывай желание, Изуку. Тишина, воцарившаяся между ними, совсем не давит, а лишь добавляет уют. Вновь прикрыв глаза и устало потерев пальцами переносицу, Тошинори смотрит на всё ещё зажмуренного Мидорию, внезапно вспоминая о чём-то и хлопая себя ладонью по карману, пытаясь найти нужное. Сжимая в своих пальцах что-то, наставник окликает юношу: — Изуку. В изумрудных глазах, кажется, отражается сам костёр, а язычки пламени весело «танцуют» на самом дне этого глубокого озера, зачаровывающего Яги всё больше с каждым мгновением. Он тихо кашляет, прежде чем взять Мидорию за запястье и разжать собственные пальцы с красной и широкой ленточкой, которую Тошинори повязывает на руку преемника как на что-то безусловно очень драгоценное и хрупкое, почти хрустальное. — Это… тебе, мальчик мой, — говорит он и встречается с недоуменным взглядом. Яги не может ничего объяснить. Но Изуку действительно не требуется этого. Румянец, пылающий ярким огоньком на его щеках, говорит всё сам за себя. — У тебя есть ещё одна ленточка? — спрашивает он, неловко отводя взгляд в сторону. Тошинори может ответить не сразу, роясь во втором кармане и протягивая точно такую же ленту. В воздухе витает молчание вместе с лёгким удивлением Яги, когда он чувствует, как вокруг его руки неуклюже завязывают красный бант, улыбаясь настолько нежно, что в груди уже щемит от чувств, резко нахлынувших на Тошинори. Целуя Изуку в прохладные губы, наставник жмурится — поцелуй выходит со вкусом чего-то сладкого и безусловно нежного, а сам Яги медленно тает как зефир на костре. — Я люблю тебя, — шепчет Мидория. Из груди почти ощутимо выбивают весь воздух, в то время как Тошинори забывает, как дышать, когда шёлковые ленты отливают почти что-то огнём. Яги, в глазах которого отражаются лишь тлеющие угольки и едва ощутимо слышится их тихий треск, целует Изуку вновь. Он голоден до прикосновений, поэтому готов впитывать Мидорию постоянно, как лекарство. Глядя на улыбку Изуку и вновь обращая внимание на ленты, почему-то наставник уверен в том, что этот подарок значит намного большее, чем просто две шёлковых ткани. — Пойдём спать? — предлагает он. Но юноша, невероятно утомлённый за весь этот день, уже явно видит как минимум второй сон. С теплом в душе, с теплом в сердце и с тёплом в руках, Тошинори возвращается в палатку и аккуратно укладывает Мидорию, чуть позже присоединяясь к нему. Когда Яги тушит костёр, ещё одна звезда медленно падает. И он не упускает возможность загадать второе желание, которое обязательно должно будет сбыться, в чём Тошинори уверен до невероятной степени.***
Вместе с ленточками Яги дарит ещё и частичку своей души, согревающую Изуку даже в лютый мороз...