***
Дом Яги выглядел так, словно здесь уже давным-давно никого не было — паутина в углах только придавала заброшенности этому помещению, а вкупе с декорациями это было достаточно пугающе. Впрочем, знаете, те две недели, во время которых Тошинори мог хоть как-то выбраться из четырёх стен лишь по выходным, поспособствовали ему во время украшения комнат. Потому что теперь пыль поразительно вписывалась в атмосферу какой-то заброшенности — именно то, что бывшему герою, которому даже не пришлось особо стараться, и хотелось передать. Всей унылости картины яркость придавали фонари из тыквы, сделанные Мидорией с любовью. И даже несмотря на то, что некоторые из них получились немного кривоватыми, учитывая то, кто их делал, они уже не могут быть плохими. И Инко, почти что впервые увидевшая подобное, не могла не удивиться. — Это ведь… Фонари Джека? — интересуется она, поясняя: — Изуку рассказывал мне об этом. Но в моём представлении они выглядели немного иначе. Яги с любопытством смотрит на неё, попутно вспоминая программу сегодняшнего вечера, которую Тошинори так тщательно составлял. Когда женщина берёт в руки один из фонарей с её изображением, бывший герой тепло улыбается. — …они получились даже лучше, чем я представляла, — шепчет Инко с гордостью. Мидория согласно кивает, продолжая оглядывать гостиную, где на данный момент и находится вся семья. Он едва не прыскает со смеху, замечая чьи-то конечности, придавленные дверью в спальную комнату. На самом деле, это всего лишь старые и уже знатно поношенные носки наставника, которые тот набил ватой. «Должно быть, очередная странная американская традиция», — думает Изуку, не особо зацикливая на этом внимание. Но подобное ему нравится. Мидория невольно хмурится от количества свечей на подоконнике, да и в целом по всей комнате. — Для чего это? — спрашивает он у Тошинори и кивает в сторону свечей, раз все пока решили просто немного передохнуть, а лишь после этого начать основное празднование. Яги не сразу понимает, про что имеет в виду преемник. — От злых духов, мальчик мой, — улыбается Тошинори, вставая с дивана, чтобы привести сюда и самого Изуку. — По легенде, если хоть одна свеча погаснет, это будет означать присутствие нечисти здесь. Мидория попросту пожимает плечами, покорно следуя за наставником и только сейчас замечая, что ненадолго забыл про маму, до сих пор с интересом осматривающую декорации, но, на деле, вероятнее всего, смущённую — насколько Изуку помнит, это если не первый, то почти первый раз, когда она находится в этом доме. Плюхаясь на диван, юноша прижимается поближе к бывшему герою, который, кажется, тоже замечает замешательство женщины. — Присоединяйтесь к нам, — предлагает он с улыбкой. В ответ Инко, словно этого и ждавшая, благодарно кивает, подходя к самому краю дивана и неловко пристраиваясь туда. Что Мидория, что его возлюбленный, на это тяжело и громко вздыхают. Почти синхронно. И, лишь после шуточной войны или же ссоры — толком не разобрать, Инко относительно расслабляется, втягиваясь во всю эту обстановку веселья и счастья. — А какой у нас конкретно план? — интересуется Изуку чуть погодя, болтая ногами в воздухе. Яги на миг хмурится, вспоминая всё. — Думаю, пока мы можем отдохнуть ещё немного, мальчик мой, — начинает он, загибая после каждого пункта палец, — затем перейти непосредственно к празднованию и к праздничному столу, а после… не знаю, если быть честным. На твоё с мамой усмотрение, — заключает Тошинори, не забыв спросить: — Никто из вас не против? Переглянувшись друг с другом, семья приходит к выводу, что все более чем довольны подобным раскладом. Взглянув на часы: до полночи время есть, Яги решает отдохнуть ещё немного после того, как почти всю эту неделю вместе с преемником был занят подготовкой к празднику. Им и впрямь некуда торопиться. Однако Тошинори, медленно вставший с дивана и напоследок взглянувший на вялого Мидорию, полагает, что им всё же стоит ускориться — потому что зная Изуку, тот явно заснёт задолго до полуночи…***
С горем пополам Яги всё же удалось уговорить Мидорию и его маму просто отдохнуть в гостиной, но периодически зелёные кудри мелькали в поле зрения вместе с белым плащом, больше похожим на простыню. Тошинори мысленно усмехается этому и вздрагивает, когда чьи-то руки аккуратно обнимают его талию, а за спиной раздаётся громкое: — Бу! Пожалуй, Яги абсолютно точно угадал со своим костюмом, потому что сейчас его душа буквально отделялась от тела из-за нежности, которая окутывала его подобно тёплым рукам преемника. Да и смотря на себя в зеркале, по правде говоря, костюм скелета — первое и единственное, что приходило на ум… — Моё привидение, — улыбается Тошинори так, что скулы больно. Но в душе невероятно тепло, почти что обжигающе жарко. — Твоё, — соглашается Изуку, пусть даже наставник и не спрашивал этого. Потому что зачем спрашивать то, что уже и так известно? Разрезая большой американский тыквенный пирог на кусочки и ощущая тело, прижимающееся ещё ближе к спине, Яги счастливо вздыхает, совсем внезапно вспоминая кое-что: — Ты уже успел проголодаться, маленькое привидение? Мидория, внезапно покрасневший и смутившийся от прозвища, может лишь застенчиво уткнуться носом в лопатки наставника. Но Тошинори, слышащий урчание живота Изуку, абсолютно верно воспринимает это как согласие…***
В конце концов, Яги решает выключить свет вовсе — время близилось к празднованию за накрытым большим количеством еды столом. Это определённо придавало уникальную атмосферу, однако как бы хорошо не было, по закону жанра подобное обязательно должно что-то испортить. А именно — забытый дома на, вероятно, одной из тумбочек, телефон Инко. Собственно, последняя на такси отправилась обратно уже какое-то время назад. Тошинори был уверен, что прошло не более десяти минут, за которые Мидория, резко ставший неугомонным и слишком скучающим без веселья, перепробовал уже буквально всё, что только могло прийти в голову: посмотрел телевизор, едва не свалился с дивана в попытках перевернуться, пробормотал Яги буквально все уши… И это была лишь малая часть того, что за это небольшое количество времени он успел сделать, поэтому Тошинори, заразившийся подобным настроением, заговорщически улыбнулся. Вскоре на столе было порядком пяти-шести свечей — благо, Яги часто дарили бесполезные или же просто ненужные подарки, поэтому подобного добра у него был избыток. А ещё через минут десять на полу красовалась пентаграмма, нарисованная мелками — откуда Изуку их взял, Тошинори остаётся лишь догадываться. Но здравый смысл здесь явно был на втором плане. Взглянув на круг, который даже не имел право называться кругом, учитывая его кривизну — сразу и не скажешь, чьё именно это художество, Яги зажёг свечки с устрашающим выражением лица. Возможно, перед этим стоило узнать, как проводятся обряды, потому что возлюбленные, глупо смотревшие на всю эту картину, спустя минуты, за которые вообще ничего не произошло, одновременно повернулись друг другу, нелепо хлопая глазами. — Я думал, это должно сработать как-то быстрее, — бормочет Мидория, в то время как Тошинори пожимает плечами. — Я не думаю, что у нас вообще это сработает, — пессимистично подмечает Яги. Грустно вздохнув — словно дети, не сумевшие дотянуться до высокой полки, они собираются развернуться, как Тошинори вдруг вспоминает: — Нужны какие-то определённые слова! На лице Изуку осознание. А вместе с ним недоумение. — Стой. А… кого мы хоть вызываем? Яги решает, что это очень хороший вопрос…***
Уныло оглядывая уже порядком стёршиеся полосы мела, вокруг которых только что плясок не было, Тошинори задумчиво чешет затылок, прежде чем сложить руки на груди, стряхивая пыль со своих «костей». Будто бы это хоть как-то ускорило процесс. Мидория же, как юла вертевшийся по комнате со своим телефоном, уже в который раз за сегодня нашёл очередные слова для призыва. В конце концов, если не пришёл демон, так придётся кто-то другой. В чём возлюбленные уже стали сомневаться. Однако Изуку не теряет надежду. И поэтому по комнате разносится очередное яростное бормотание: то ли размышления юноши вслух, то ли действительно заклинания. Впрочем, всё происходящее напоминало, словно Сатана уже побывал здесь. — Всё…? — Мидория скорее спрашивает, чем утверждает. Яги неопределённо разводит руки в сторону, вновь смотря на пентаграмму. — Знаешь, — на полном серьёзе начинает Изуку. — Ему наверняка нужно время, потому что… это ж какое расстояние нужно преодолеть, чтобы из того мира, — для наглядности Мидория указывает пальцем на круг, окружённый свечами, — добраться сюда! Тошинори выглядит как минимум задумчивым. — Тем более, — продолжает юноша от безысходности. — Ты только представь: Сатана один. А желающих вызвать его в этот день много. Ему, наверное, пришлось бы буквально разорваться, чтобы прийти сюда… Действительно. — В этом есть смысл, — соглашается Яги, игнорируя последние, зарождающиеся остатки здравого смысла. — Ну так… подождём его на диване? Напоследок рисуя что-то в воздухе свечкой, Изуку согласно кивает. Сатана подождёт, а вот лёгкий перекус до праздничного стола — нет…***
Мидория вздрагивает всем телом, когда вместе с наставником, наслаждаясь музыкой в наушниках, краем уха он слышит грохот в гостиной. Вытаскивая единственный наушник из уха — второй был у замершего от шока Тошинори, Изуку безмолвно оборачивается и смотрит на кухонную дверь, нелепо моргая. — Я где-то слышал, — как бы невзначай говорит Мидория, — что если вызвать кого-то на Хэллоуин, то он с большой вероятностью придёт. Яги выглядит озадаченным, когда молния ударяет на улице прямо в дерево, которое так недалеко находилось от дома, а в скором времени от дождя в окне едва удаётся разглядеть хоть что-то. — К сожалению, мальчик мой, — вздыхает Тошинори, следуя примеру юноши и вынимая свой наушник из уха, — я тоже это слышал. Очередной грохот и чей-то голос заставляют вздрогнуть уже не только Изуку…***
— Ты думаешь, нам это поможет? — шёпотом спрашивает Мидория, указывая головой на тряпку в руках Яги и морщась, когда наставник передаёт её в руки. — Хотя я буду не удивлён, что даже сам Сатана сбежит от запаха, который от неё исходит. Шикая на Изуку и комично закатывая глаза — словно преемник имел что-то против его навыков уборки, Тошинори прижимает пакет с солью к груди как самое дорогое в этом мире. — Мальчик мой, ты готов? — интересуется Яги напоследок, перекладывая одну руку на дверную ручку, чтобы в любой момент открыть дверь. — Ага, — кивает Мидория для убедительности, когда вновь слышит громыхание молнии. Крепко зажмурив глаза, Тошинори распахивает дверь. Почти что все свечи погасли. Прижимая Изуку к себе поближе, по комнате почти синхронно раздаётся: «Изыди!», а соль кидают прямо в центр, где неподвижно стоит чей-то едва различимый силуэт, моментально сбегающий в противоположную сторону. И то ли Сатана просто тоже современным стал, то ли ещё что-то, но он движется предположительно в сторону выключателя. — Боже, что тут происходит?! — восклицает далеко не Сатана. Но учитывая тон Инко, она его дальний родственник. И пока Яги сдерживает себя от нервного смеха и отмахивается от мыслей, что он догадывался о том, что женщины, окружающие его, имеют какую-то связь с потусторонним миром, Мидория нелепо ковыряет ногой пол, держась рукой за своё сердце и бормоча: — Мы… хотели с Тошинори посолить блюдо. Но рассыпали соль, поэтому… я и принёс эту тряпку? Когда женщина закрывает рукой глаза и опасно надвигается на возлюбленных, Яги на подсознательном уровне тяжело сглатывает и решает, что прикрыть Изуку всё же не мешало бы…***
— Горе-сатанисты, — фыркает Инко, которая какое-то время назад помогала печально известному дуэту убирать весь сотворённый ими беспорядок. Сейчас же, когда соль наконец-то удалось вымыть из углов, а заодно избавиться от паутины, так хорошо вписывающейся в обстановку — Тошинори грустно проводил её взглядом, всё семейство сидит за долгожданным праздничным столом, собираясь поесть. — Простите, — Яги виновато опускает взгляд на свою тарелку, которая по сравнению с тарелками остальных была довольно скудно наполнена с учётом специфичной диеты, на которую Тошинори и так практически закрыл сегодня глаза. — Ничего страшного, — улыбается старшая Мидория, смягчаясь. Но что-то бывшему герою сдаётся, что сегодняшний случай будет вспоминаться ещё ни один раз, — просто в следующий раз предупреждайте, когда вам захочется «посолить еду, нечаянно рассыпать соль и вытереть её тряпкой». Изуку густо покраснел. Врать — это точно не его. Однако праведного гнева Инко всё же удалось избежать, а это уже звучит как повод для празднования. — Кхм, — Тошинори неловко кашляет в кулак, отворачиваясь на миг, — я полагаю, что нам стоит перейти к основной части этого дня. Женщина, победно улыбающаяся, не может не согласиться с этим…***
— Что это? — спрашивает Мидория, глядя на тарелку как на врага, поскольку американского тыквенного пирога и карамельных яблок было уже более чем достаточно, тут же добавляя: — Просто похоже на кекс. Яги с улыбкой качает головой. — Бармбрэк, — загадочно говорит он, привлекая к себе внимание Изуку и Инко. — Одна из традиций на Хэллоуин — печь такой необычный хлеб, — поясняет Тошинори, наливая преемнику ещё немного апельсинового сока с мармеладными фигурками в виде червячков. Мидория, явно желающий что-то спросить, получает ответ на свой вопрос задолго до этого: — Главная его особенность в том, что он используется для гаданий. Инко окидывает их суровым взглядом, на что Яги неловко смеётся. — Ничего такого, просто в бармбрэк кладут определённые предметы, — продолжает Тошинори, словно от этого старшей Мидории будет легче, — обычно это кольцо, горох, щепка, монета, ку… — он умолкает, замечая с каждым словом всё больше округляющиеся глаза остальных членов семьи. — Может не надо? — бормочет Изуку умоляющее. Яги тяжело вздыхает. — Ладно, — соглашается Тошинори. — Но в него, — бывший герой указывает на хлеб, — добавлены лишь монета и кольцо. Не больше. Не то чтобы это хоть как-то успокоило Инко и преемника, однако теперь в глазах Мидории появился интерес. — А что всё это значит? Должно быть, монета — что-то вроде благополучия или же богатства… — Да, мальчик мой, — кивает Яги. — Кольцо же означает скорое замужество. Отчего-то вдруг старшая Мидория слегка краснеет. Но это длилось так мало, что едва ли хоть кто-то замечает это. — …Или же просто успехи на любовном фронте, — заключает Тошинори, быстро наклонившийся для того, чтобы оставить хотя бы на щеке Изуку заветный поцелуй. Теперь очередь преемника краснеть. — Тем не менее, всё равно стоит быть осторожными, — предупреждает Яги, потому что самое меньшее, чего он хочет, это нанести вред гаданием. Семья принимает это к сведению, когда с улыбкой приступает к хлебу. Всё это… так необычно для них. Когда Инко задумчиво вертит в руках игрушечное кольцо, при этом глупо улыбаясь, возлюбленные заговорщически переглядываются, довольно кивая друг другу на беззвучный вопрос. Этот год обещает быть интересным…***
— Спасибо тебя за всё это, — шепчет Мидория, прижимаясь к боку наставника, уже переодевшегося в домашнюю одежду и решившего почитать перед сном книгу. Тошинори краем глаза смотрит на Изуку, вздыхая. — Почему-то я полагал, что тебе захочется провести этот праздник со своими одноклассниками, а не с таким, как я. В ответ повисает неловкое молчание. — С самым лучшим человеком на свете? — переспрашивает Мидория, расплываясь в ухмылке, когда Яги желает возразить. — Ты просто недооцениваешь себя, Тоши. И… не ты ли хотел получить сегодня свою «сладость»? Возможно, если бы не тыква, буквально пялившаяся на возлюбленных, с учётом того, что весь полумрак комнаты освещали только свечки и одинокий слабый светильник у кровати, это можно было бы назвать вполне романтичным. Глядя на комично вытянувшееся лицо наставника, Изуку игриво проводит пальцами по скулам Тошинори, поддразнивая в шутку и мысленно удивляясь собственной внезапно накатившей смелости и уверенности. Вместо ожидаемого нежного поцелуя Мидория слышит громких смех Яги. — Боже, малыш, я невероятно люблю тебя, — говорит он с улыбкой, доставая что-то из тумбочки. Лицо Изуку вспыхивает от слов Тошинори, однако на нём тут же появляется полнейшее недоумение. — Э… яблоко? — Мидория недоверчиво смотрит на фрукт. Яги кивает в ответ. — Считается, что если перед сном в этот день загадать желание и положить яблоко под подушку, а на утро съесть его, то всё сбудется, — в голосе Тошинори воодушевлённость. Изуку же закатывает на это глаза, обнимая «взрослого» покрепче и переплетая вместе пальцы, на которых были деревянные кольца. Даже если это всего лишь глупое поверье, попробовать всегда можно, верно?***
Краснея, Изуку в последний раз проверяет, на месте ли его яблоко. И, несмотря ни на что, этот Хэллоуин уж точно надолго останется приятным воспоминанием для Мидории…