***
— Как думаешь, мы ещё успеем слепить в этом году снеговика? — интересуется Мидория, роясь в холодильнике в поисках газировки. Он выглядит действительно довольным, поглощая сладкий напиток небольшими глотками и наблюдая за недоуменно моргающим Яги. Понимание отражается на его лице словно ударом молнии в землю, вынуждая отложить тряпочку на место и перестать тереть столешницу до дыр в ожидании нужного времени. — Ты хочешь слепить снеговика, мальчик мой? — переспрашивает Тошинори, оборачиваясь и слегка прищуриваясь в попытках рассмотреть погоду за окном. К счастью, сегодня не было слишком холодно, чтобы приходилось сидеть дома безвылазно, не имея возможности подышать свежим воздухом. Изуку улыбается слегка смущённо, потирая заднюю часть шеи рукой. — Ну, — лепечет он себе под нос, — если ты не против. Просто я подумал, что проветриться перед празднованием было бы здорово. Яги пожимает плечами. До Нового года ещё оставалось время, которое хотелось бы скоротать хоть как-то, учитывая тот факт, что праздничная еда уже готова, а Инко явно рассчитывает всей своей душой сейчас просто отдохнуть, чтобы стоически дождаться полночи. — Хорошо, — улыбается он, соглашаясь. Если от этого будет счастлив Мидория, то Тошинори готов сделать для него ровным счётом всё, чтобы продлить безмятежное веселье, — тогда я, полагаю, нам нужна одежда потеплее. Заметив опечаленное выражение лица Изуку, будто озарённое чем-то, Яги комично выгибает одну бровь, складывая руки на груди в ожидании ответа. — Сегодня с самого утра был снегопад, — поясняет Мидория, разочарованно вздыхая, — и, когда мы пришли к тебе, наша одежда сильно промокла. Я думаю, что ей не мешало бы ещё подсохнуть. Охнув, Тошинори взглянул на батарею, вокруг которой образовалась небольшая лужица воды за всё это время. Было странно, что он не заметил это ранее, однако вместо того, чтобы вдаваться в подробности, Яги улыбнулся ободряюще, протягивая свою руку вперёд. Сегодня Изуку особенно похож на пушистого зверька, учитывая мягкость его вьющихся кудрей. — Я всё же думаю, что к полночи твоя одежда точно высохнет, юный Мидория…***
Раскладывая на стол лаковые коробочки с едой — Осэти-рёри, Тошинори потирает переносицу устало. Несмотря на то, что всё это время они только и делали, что пытались найти хоть какое-то занятие, ожидая долгожданного часа, всё семейство изрядно выдохлось. А вместе с тем — проголодалось. И, глядя в глаза Мидории, расширившиеся от удивления при виде разнообразия вкусных, хоть и, возможно, далеко не совсем привычных для японцев блюд, Яги усмехается весело, подталкивая к Изуку тарелку с американским рождественским салатом. — Не могу поверить, что мы наконец-то садимся за стол… — бормочет Мидория, с трудом сдерживаясь от того, чтобы налететь на еду раньше времени. В конце концов, хоть на столе и преобладают блюда американской кухни, традиции остаются традициями, поэтому Изуку покорно дожидается, когда Инко и Тошинори всё же усядутся за стол, «вооружившись» палочками для еды и почти синхронно пожелав всем приятного аппетита. По правде говоря, Мидория в собственных мыслях думает, что не столь увлекателен сам праздник, сколько вся эта суета и вкусная еда. Или, должно быть, на голодный желудок рассуждать на какие-либо другие темы было трудно, с чем Изуку тоже согласен, протягивая руку к палочке. И, уже прихватывая еду, она замирает на половине пути к его приоткрытому в предвкушении рту. — Узэджи? — бормочет Мидория, ощущая небольшой комок чего-то пушистого у своей ноги. Инко прикрывает глаза, отрываясь от еды и посмеиваясь в кулачок. — Похоже, один маленький кролик действительно голоден. И, хотя удовольствие на лице Изуку от того, что его оторвали от собственных планов, по понятным причинам не появилось, домашний питомец казался более чем счастливым, радостно поедая морковь из своей миски в другом углу комнаты, пока раненая утка пребывала на небольшом кресле, а всё остальное семейство заканчивало с первой партией еды. К теперь уже ужасу Мидории, хоть тарелки и становились пустыми, но их по-прежнему было много. Конечно же, какая-то часть, вероятнее всего, останется на утро следующего дня, но на данный момент, поедая сочный и ароматный мандарин, Изуку предпочитал и вовсе не думать об этом, наслаждаясь практически полной тишиной за столом, не считая некоторые посторонние звуки… — Ох, — внезапно прерывает эту тишину Инко, переводя всё внимание на себя, — до Нового года осталось всего несколько минут. Две пары удивлённых глаз устремляются на часы, чуть ли не просверливая их взглядом, ведь, как оказалось, время за столом и непродолжительной беседой пролетело с неземной скоростью, оставив празднующую семью в лёгком недоумении. И теперь каким-то немыслимым образом до Нового года оставалось явно меньше минуты. — Тогда надо загадать желание, — говорит Яги, провожая последние секунды взглядом и сжимая ладонь Мидории в своей крепко, но вместе с тем — нежно. Три. Два. Один. Когда традиционный звон колоколов раздаётся на улице, каждый здесь прикрывает свои глаза, думая о чём-то светлом и хорошем, ожидая в следующем году как можно больше благ…***
— Эй! — вскрикивает Изуку, предупреждая Тошинори о снежке, летящем точно в его спину. Но Яги, отчего-то вдруг слишком задумчивый, пропускает это мимо своих ушей, продолжая невозмутимо катать большой снежный шар и дальше, в то время как Мидория склонился над возлюбленным нелепо. И совсем немного — возмущённо. Вздохнув — так он точно ничего не добьётся, Изуку присаживается рядом, несмотря на то, что так его одежда промокнет; и протягивает руки вперёд, обвивая их вокруг спины вздрогнувшего от удивления Тошинори. — С тобой точно всё в порядке? — спрашивает Мидория с беспокойством, повисая на возлюбленном. Снежинки приземляются на светлые волосы мягко, словно с помощью крошечных и невидимых парашютов — Изуку обращает на это внимание чисто случайно, когда обнимает Яги крепко-накрепко, от всей души желая сейчас вернуться к весёлому празднованию Нового года. Румянец на острых скулах Тошинори удивляет Мидорию лишь больше. — Просто я подумал, что ты, мальчик мой, для меня был самым лучшим событием в прошлом году, — улыбается Яги, выравнивая снежный ком до более округлой формы. — И, надеюсь, что этот год тоже будет на высоте, ведь… Изуку фыркает громко, прижимаясь к Тошинори ещё ближе и ожидая продолжения данной фразы. Но вместо этого возлюбленный оборачивается, опрокидывая пискнувшего от растерянности Мидорию на снег. «Ведь без тебя, как без своего мужа, я не собираюсь завершать этот год», — крутится в голове отчаянно, желая сорваться с языка, когда дрожащими от волнения руками Яги оглаживает веснушки на щеках Изуку нежно. Однако фраза так и остаётся недосказанной, а сам Тошинори с улыбкой щёлкает Мидорию по лбу. И теперь, вместе завершив традиционного японского снеговика из двух шаров, Яги задерживает на Изуку особенно нежный взгляд в последний раз, прежде чем взять его на руки в свадебном стиле и направиться в дом, желая согреть замёрзшего Мидорию чем-нибудь тёплым…***
— А это разве не… алкогольный напиток? — сонно моргает глазами Изуку, почти засыпая на коленях своей мамы, расчёсывающей руками его мокрые пряди волос. Возможно, Мидории всего лишь кажется, но Инко точно переглянулась с Тошинори, кивнув. Но Изуку, слишком сонный и разморенный из-за тепла в комнате, предпочитает прикрыть глаза окончательно, лениво переворачиваясь на другой бок. — Это, — отвечает Яги, явно улыбаясь — хотя Мидория и не видит его лица сейчас, — рецепт… детского глинтвейна. Абсолютно безалкогольный, мальчик мой. Изуку пожимает плечами, ёрзая на коленях Инко. Всё, о чём он сейчас мечтал — так это согреться в объятиях близких людей и поспать. Поэтому даже на фейерверки, которые слышны почти что безотрывно с момента наступления полночи, Мидория реагирует только тем, что прикладывает руку ко рту и зевает, переспрашивая на всякий случай: — Правда? На мгновение Тошинори замирает, переставая размешивать что-то в стаканах, словно смутился этим, казалось бы, невинным и таким простым вопросом. — Почти, — говорит Яги, ставя вино на плиту и оборачиваясь. Изуку уже мирно посапывает, свернувшись в ком. И, несмотря на это, Тошинори — под кивком Инко, добавляет чуть тише, не желая будить Мидорию: — Я думаю, что совсем немного глинтвейна не повредит в эту чудесную ночь, верно?..***
Изуку смотрит в свой стакан с глупой улыбкой, перекатывая на языке вкус пряности и вдыхая сладковатый аромат глинтвейна с корицей и мёдом. Он хихикает себе под нос, ощущая странное и невероятное тепло во всём теле вместе с накатывающей медленной волной дрёмой. А кроме этого не замечая, как его стакан ставят обратно на тумбочку. — Ты знаешь, что я обожаю тебя, Тоши? — спрашивает Мидория риторически, укладываясь на своего возлюбленного как на лежак. И Яги, разморенный алкогольным напитком не меньше самого Изуку, обнимает его в ответ, согревая не только одеялом, но и тёплыми целомудренными поцелуями в макушку. — Я думаю, что мне не надо ничего говорить, — улыбается Тошинори со всей своей нежностью, трепетно прижимая к своей груди Мидорию, — ведь это ясно и так. Ясно, что для меня ты просто всё: моя жизнь, мой воздух. То, без чего я не могу дышать, и… Когда он желает сказать что-то ещё, Изуку неловко перекатывается со спины на живот, поднимая расфокусированный взгляд на Яги и лениво поглаживая его лицо своими тёплыми ладонями. — Правда, что если озвучить своё желание вслух, то оно не сбудется? — бормочет Мидория со всей своей серьёзностью, дрыгая ногами и переползая поближе к Тошинори, чтобы соприкоснуться носами неловко. Яги на мгновение смотрит куда-то в сторону, обдумывая этот вопрос. Однако Изуку не даёт ему время на раздумья, продолжая: — Просто… я загадал, чтобы мы были вместе всегда. И это ведь ничего не изменит, верно? Тошинори вздрагивает, заглядывая в изумрудные глаза, покрытые дымкой алкоголя. И, должно быть, ищет в них неуверенность. Но вместо неё — искреннюю любовь и яркую, неподдельную надежду. Яги смотрит на Мидорию вновь. Чуть дольше, чем до этого, задерживая взгляд на лице Изуку. Дрожащими пальцами он зарывается в его вихры волос, притягивая преемника к себе ещё ближе. В ноздри ударяет аромат глинтвейна, мандаринок и Мидории — нечто неповторимое, потрясающее. И это пьянит Тошинори. Потому что спустя секунды он прикрывает свои глаза, сокращая расстояние и шепча Изуку прямо в губы: — Даже если весь мир будет против этого, твоё желание ничто не сможет изменить — я обещаю. Мидория верит ему на слово, со счастьем во взгляде принимая каждый трепетный поцелуй, которыми Яги осыпает его лицо невероятно нежно, вовлекая в сладкую пелену сна.***
И хоть теперь Тошинори больше не Всесильный, это не означает, что он не будет выходить за рамки своих возможностей. Ведь теперь Яги точно намерен держать эту планку ежегодно — планку совместного празднования самого лучшего Нового года…