6 сентября 1991
После событий предыдущего понедельника Джим был еще более подавлен. Видимо, остальные гриффиндорцы были расстроены тем, что он так быстро потерял столько очков, а также он получил основательный выговор от своей матери и МакГонагалл. Он пожаловался отцу в письме, но, по-видимому, Джеймс был в немилости у Лили из-за своих собственных действий. Она даже послала ему громовещатель, который взорвался негодованием посреди аврората — «
ПОСМОТРИМ, ПОНРАВИТСЯ ЛИ ТЕБЕ!» — поэтому Джеймс посоветовал мальчику на время залечь на дно. Но Лили и сама не связалась с Гарри, который не знал, согласна ли она с мнением Джеймса о его распределении или же просто смущена тем, что Джеймс послал громовещатель на ее рабочее место. Неизвестно, как обстояли дела, но, Джим с Роном всеми силами избегали Гарри, хотя тот был уверен, что у его близнеца есть какой-то глупый поттеровский план мести.
Тем временем Невилл Лонгботтом, по-видимому, поссорился с этими двумя и показательно стал напарником Гарри на Травологии. Гарри сначала сомневался, пока Невилл нервно не признался, что боится Снейпа, но отчаянно хочет сдать Зелья. Он надеялся, что с явно умным молодым слизеринцем в напарниках у него может получиться.
— У меня три условия, мистер Лонгботтом, — несколько властно сказал Гарри. — Во-первых, мы не садимся рядом с моим братом без крайней на то необходимости.
— Х-х-хорошо, эм, мистер Поттер, — нервно заикнулся мальчик.
Гарри сделал шаг вперед:
— Во-вторых, отныне свой подбородок вы держите высоко, смотрите людям прямо в глаза и всегда говорите с уверенностью, независимо от того, испытываете вы ее или нет. Потому что вы — Лонгботтом из Лонгботтомов, Предполагаемый Наследник Древнего и Благородного Дома. Также как и я — Поттер из Поттеров. И если мы вдвоем действительно собираемся заслужить то наследие, которое оставили нам наши фамилии, то нам обоим лучше начать прямо сейчас, — и с этими словами он протянул Невиллу руку. — И в-третьих, называй меня Гарри.
Невилл несколько раз моргнул. Затем выпрямил свою спину, глубоко вдохнул и пожал Гарри руку:
— Ты тоже, надеюсь, будешь называть меня Невиллом, — Гарри улыбнулся. Он не был уверен, но ему показалось, что мальчик только вырос на полтора дюйма.
Поначалу именно для Гарри этот договор был более выгодным, так как Невилл был настоящим гением в области Травологии, он уже мог с легкостью разговаривать о растениях четвертого курса. Как оказалось, Лонгботтомы сколотили свое состояние на выращивании и продаже экзотических магических растений всех видов, и он находился среди них еще до того, как научился ходить. Только в пятницу Гарри и Невилл побывали на своем первом уроке Зельеварения, до начала урока перед запертой дверью собралась толпа учеников. Тео подошел и присоединился к ним обоим. Малфой с презрительной ухмылкой последовал за ним, а Крэбб и Гойл встали по бокам. Гарри все еще не был уверен, кто из них кем был.
— Что, Поттер, опять работаешь вместе с Лонгботтомом? Ты растрачиваешь тот небольшой статус слизеринца, что у тебя есть, болтаясь с такими болванами.
Гарри закатил глаза:
— Ты меня удивляешь, Малфой. Я понимаю, почему ты так враждебно относишься к Поттерам, хотя понятия не имею, что мог сделать Уизли, чтобы заставить тебя возненавидеть его с первого взгляда. А сейчас ты настраиваешь против себя Наследника Лонгботтомов? Неужто твой отец
велел тебе нажить врагов среди всех Древних и Благородных Домов?
Лицо Малфоя вспыхнуло, но затем его взгляд стал тяжелым:
— Не думаю, что после того, что сделала его бабушка, Малфои и Лонгботтомы когда-либо смогут быть кем угодно, кроме как врагами, — выплюнул он.
Гарри изогнул бровь и посмотрел на Невилла, который глубоко вдохнул, но встретил взгляд Драко, не дрогнув:
— Он имеет в виду инцидент, который произошел, когда нам обоим было по пять лет, моя бабушка устроила сцену и громко назвала его родителей «
погаными Пожирателями Смерти» в переполненном ресторане.
Гарри поджал губы и выдохнул:
— Ладно, я могу понять, почему кто-то мог затаить обиду…
— В ее защиту могу сказать, что тетя Малфоя, его дядя, брат его дяди и двое его кузенов были известными Пожирателями Смерти, трое из которых были ответственны за нападение на моих родителей, из-за чего они… стали инвалидами, и один из которых был тем, кто выдал твою семью Сам-Знаешь-Кому, так что ее слова не были полностью необоснованными.
Кроме того, его отец, семья которого на протяжении поколений придерживалась взглядов Чистокровной политики, избежал осуждения за ряд преступлений, связанных с Пожирателями Смерти, заявив, что был под проклятием Империус. Уверен, это просто совпадение, что в течении нескольких дней после его оправдания Больница Святого Мунго получила огромное пожертвование, достаточно большое, чтобы оплатить строительство «Детских палат им. Абраксаса Малфоя».
Драко и его приспешники наклонились, словно готовые к бою. Гарри огляделся. Мерзавец и Уизел были дальше по коридору, но смотрели в их сторону. Появление Джима было последним, с чем Гарри хотел иметь дело.
— Хорошо, слушайте, оба. Я
не собираюсь судить тех, кого встречу в этой школе, основываясь на том, что сделали или чего не сделали кто-либо из их родственников. И я не собираюсь отказываться от преимущества иметь гения Травологии в качестве моего напарника из-за того, что случилось, когда вам было
пять! И я не буду винить Малфоев за то, что сделал Сириус Блэк, учитывая то, что, как я выяснил, он также является одним из моих кузенов. К тому же, Невилл, мне кажется, что он также один из твоих дальних родственников. Итак, мы все, так или иначе, застряли друг с другом на семь лет. Можем ли мы хотя бы попытаться быть вежливыми друг с другом, несмотря на то, что думают наши родственники? Однажды, надеюсь, трое из нас будут вместе состоять в Визенгамоте. К тому времени мы возможно все будем ненавидеть друг друга, но можем ли мы сейчас решить, что будем ненавидеть друг друга за то, что на самом деле сделали друг другу, вместо того, чтобы полагаться на распри, передаваемые, как семейные реликвии?
Лонгботтом и Малфой злобно уставились друг на друга, когда вдруг голос Мерзавца донесся из конца коридора:
— Эй, Лонгботтом! Не позволяй этим скользким змеям запугивать себя! Защищайся!
Невилл поднял подбородок, не отрывая взгляда от Малфоя в течении нескольких секунд. Затем он повернулся к Джиму:
— Не знаю, о чем вы, Поттер. Малфой просто подошел ко мне с вопросами насчет своего задания по Травологии. Не так ли, Малфой?
Уголок рта Малфоя слегка дернулся, но он быстро взял себя в руки:
— Совершенно верно, Лонгботтом. Я благодарен вам за совет. Вы — гордость своего факультета, — громко сказал он, прежде чем отвернуться и посмотреть Джиму в глаза, — в отличие от некоторых, кого я мог бы назвать.
Джим скорчил гримасу и повернулся, чтобы поговорить с Роном, когда дверь в класс Зелий внезапно распахнулась. Профессор Снейп сердито уставился на собравшихся гриффиндорцев и слизеринцев, как будто был раздражен тем, что ему не удалось прервать какую-нибудь перепалку.
— Внутрь, все вы, — рявкнул он.
Пока ученики входили, Гарри положил руку Невиллу на плечо:
— Невилл, — мягко сказал он, — мне жаль твоих родителей. Я не знал. И спасибо тебе за то… что был бо́льшим человеком, чем Малфой того заслуживал.
Невилл пожал плечами, но слегка улыбнулся комплименту:
— Эх, ему просто повезло, что Джим на этой неделе был бо́льшим придурком, чем он. Он всю неделю расхаживает с важным видом, будто является самим Годриком Гриффиндором, и большинству из нас это надоело.
— Не удивительно. Ты случайно не знаешь, как поживает Гермиона Грейнджер?
— Знаешь, ты мог бы спросить меня сам, — сказала довольная Гермиона из-за его спины.
— Эк! Вы меня напугали, мисс… эм, Гермиона? — сказал Гарри с несвойственной ему нервозностью. Он не разговаривал со своим первым другом из Хогвартса с самого распределения и не был полностью уверен в том, что они все еще называют друг друга по имени, учитывая соперничество между их факультетами. Ее улыбка убедила его, что все было в порядке.
— Привет, Гарри. Мне очень жаль, что у меня не было возможности поговорить с тобой, но я пообещала на Травологии сесть с Парвати и Лавандой, а это единственный наш совместный урок. Кстати, все книги, что ты посоветовал, были в библиотеке и оказались очень полезными, даже несмотря на то, что большинство гриффиндорцев не так хорошо воспитаны, как Невилл, — Невилл аж покраснел от комплимента. — Если ты свободен и заинтересован, то мы с Невиллом решили в свободное время после обеда позаниматься в библиотеке.
— Да, Гарри, пожалуйста приходи. Гермиона настоящий спаситель!
— Конечно. Ох, простите меня. Гермиона Грейнджер, это Теодор Нотт из Дома Ноттов.
— Рад познакомиться с вами, мисс Грейнджер, — коротко сказал Тео.
— Взаимно, мистер Нотт.
К тому времени, как четверо учеников вошли в класс, единственные свободные места были спереди и, к сожалению, прямо рядом с Джимом и Роном, но Рон, Гермиона и Невилл разделили двух враждующих братьев. Когда дети расселись по местам, профессор Снейп торжественно вышел из задней кладовой и начал произносить речь, намекая на превосходство Зельеварения над «глупым размахивание палочкой» других направлений магии. Затем, он провел перекличку, сделав паузу, чтобы прокомментировать:
— Джеймс Поттер-младший, наша новая…
знаменитость.
Снейп также пристально посмотрел на Гарри, когда зачитывал его имя, но ничего не сказал. Вместо этого он вдруг рявкнул:
— Поттер! — затем уточнил —
Джеймс Поттер! Что я получу, если добавлю измельченный корень асфоделя в настойку полыни?
Джим презрительно закатил глаза:
— Я не знаю,
сэр. Но явно не шампунь.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Почти одновременно Гарри, Невилл и Гермиона в полном изумлении медленно повернули головы к Джиму Поттеру. Рон ухмылялся как сумасшедший, но остальные гриффиндорцы были в ужасе.
— Пять очков с Гриффиндора из-за вашей наглости, Поттер. Более простой вопрос: где бы вы достали безоар?
Гарри увидел, как Гермиона дернула рукой, и подавил улыбку. Видимо, ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не поднять ее.
— Может быть, он утонул в сальных глубинах ваших волос? — саркастически спросил Джим.
— Еще десять очков с Гриффиндора!
— Мой отец говорил, что ты будешь таким — задиристым, язвительным и жестоким — и что ты наверняка попытаешься сделать из меня пример, первым делом задавая кучу непонятных вопросов. Он также сказал называть тебя Нюниусом.
— Двадцать очков с Гриффиндора! А он случайно не упоминал, что я могу делать это весь день? Еще один вопрос: в чем разница между клобуком монаха и волчьей отравой?
— Без понятия. В чем разница между…
— ДЖЕЙМС ПОТТЕР-МЛАДШИЙ. ПЕРЕСТАНЬ ВЕСТИ СЕБЯ КАК НЕВЕЖЕСТВЕННАЯ КРИЧАЩАЯ ЗАДНИЦА!
Весь класс, включая Снейпа, в изумлении уставился на Гермиону Грейнджер, которая вскочила со стула и буквально тряслась от ярости из-за выходок Джима.
После нескольких секунд мертвой тишины Снейп тихо сказал:
— Пять очков
Гриффиндору.
Гермиона глубоко вздохнула и медленно села.
Снейп повернулся к Джиму и сказал более спокойно:
— На сегодня с меня довольно вашего идиотизма, мистер Поттер. Я обсужу этот вопрос с вашим деканом… и вашей матерью. Если вы не будете уважать меня, возможно, вы проявите некоторое уважение к ним.
Джим покраснел от злости, но больше ничего не сказал.
— Однако, — вкрадчиво сказал Снейп, — в данном случае у нас есть необычная возможность исследовать относительную ценность характера по сравнению с воспитанием. Мистер
Гарри Поттер! Можете ли вы ответить хотя бы на один из вопросов, которые я задал вашему брату?
Гарри прокашлял:
— Я уверен, что смогу ответить на все три вопроса, сэр. В обратном порядке, клобук монаха и волчья отрава — два из многих распространенных названий ядовитых цветковых растений семейства аконитовых. И если бы мне нужно было найти безоар где-то
здесь, я бы поискал аптечку или, если ее не удастся найти, обыскал складские помещения в секции, содержащей продукты животного происхождения.
— Объяснись, — приказал Снейп, — для ваших менее образованных сверстников, — говоря это, он ухмыльнулся надутому Джиму Поттеру.
— Ну, безоар — это небольшой камень, образовавшийся из непереваренного растительного вещества и собирающийся из желудка козы. В учебнике говорилось, что он может противодействовать большинству ядов, но, на сколько я помню, в нем не упоминалось, от каких ядов он
не спасет.
— На будущее, мистер Поттер, он не поможет, если яды получены из крови дракона или яда василиска, но, к счастью, они довольно редки. Что насчет моего первого вопроса?
— Э-э, да, сэр. Добавление измельченного корня асфоделя в настойку полыни является первым шагом в создании чрезвычайно мощного усыпляющего зелья. Боюсь, я не могу вспомнить его точное название, — он повернулся и посмотрел прямо на своего разъяренного брата. — Но я помню, что это было на
самой первой странице заданного чтения, — а затем он улыбнулся. И это совсем не было больно.
***
Любопытно, что Снейп не наградил Гарри баллами за правильные ответы, хотя он был печально известен тем, что отдавал предпочтение слизеринцам на своих уроках Зельеварения. Остальная часть урока прошла относительно без происшествий, за исключением одной заминки. Снейп не позволил Гарри и Невиллу стать партнерами, как они договорились до урока. Вместо этого он определил Невилла в пару с Гермионой, а Гарри с Тео. Невилл поначалу запаниковал из-за такого изменения планов, пока Гарри не заверил его, что Гермиона, вероятно, лучше варит зелья, чем он, и они вчетвером будут работать у соседних котлов. Несколько раз зелье почти взорвалось, но Гермиона помогала Невиллу держать спокойствие и быть сфокусированным на задании, а Гарри был достаточно близко, чтобы прошептать несколько советов и слов ободрения. В конце концов, Невилл и Гермиона изготовили приемлемое зелье для излечения фурункулов, также, как и Тео и Гарри. Рону и Джиму повезло меньше, их зелье превратилось в густую черную жижу, которая расплавила дно их котла. Наконец, когда все начали выходить из кабинета, Гарри сказал Гермионе, Невиллу и Тео, чтобы они отправились без него, так как у него было личное дело.
Когда все остальные ушли, Снейп оторвался от своих записей и увидел, что Гарри все еще был тут.
— Урок окончен, мистер Поттер.
— Я знаю, сэр. Но я хотел бы иметь возможность обсудить с вами некоторые… дела факультета. Если прямо сейчас вам не подходит, я был бы рад вернуться в более удобное время. Но по моему мнению, необходимо немедленно обсудить это, и не позволить ситуации… усугубляться.
Снейп фыркнул:
— Я был прав. Ты такой же самонадеянный, как и твой отец и брат.
— Никак нет. До этого лета я буквально даже не знал, что Джеймс Поттер жив и что у меня есть брат. И с тех пор я не узнал ничего такого, что могло бы помочь мне хоть немного зауважать его. Основываясь на том, что он сказал в наших с ним коротких разговорах, я понял, что он издевался над вами, когда вы еще вместе учились в школе. И как я вижу, он также воспитал Джима высокомерным задирой. Но он не растил меня. И я не хочу провести следующие семь лет, чувствуя, что мой глава дома является врагом только потому, что он
думает,
что у него есть основания ненавидеть
моего биологического отца.
— Я ничего такого не
думаю, Поттер! — выплюнул старший мужчина. — Я
знаю, что у меня есть причины ненавидеть его.
— При всем уважении, сэр, у вас их нет, — сказал Гарри с жутким спокойствием.
— Объяснись! — Снейп зарычал.
— Охота на Гарри.
Снейп растерянно моргнул, услышав странное высказывание:
— Что?
— Охота на Гарри. Это игра, которую придумали мой кузен Дадли и его друзья. Они считали до десяти, чтобы дать мне фору. А затем они бежали за мной. И если они ловили меня, то валили на землю и пинали, пока им не надоедало. Они начали играть в нее, когда мне было шесть.
Снейп ничего не сказал, поэтому Гарри продолжил:
— Летом у них был особый вариант игры. Тетя Дадли Мардж приезжала погостить. Она разводила собак и всегда приходила с питбулем по кличке Потрошитель. Вместо того чтобы самим преследовать меня, они просто спускали на меня собаку. У меня есть след от укуса, я могу вам его показать, который достался мне в семь лет, когда собака достала меня, прежде чем я стал достаточно высоким и быстрым, чтобы мог лазить по деревьям. С четырех лет я готовил для Дурслей, убирал для них, работал у них во дворе. Иногда Дурсли намеренно проливали что-нибудь на пол, потому что я закончил свою работу по дому, а они не хотели, чтобы у меня было свободное время. По ночам я спал в чулане для обуви. В моей медицинской карте записаны одна сломанная рука, сломанная ключица и по меньшей мере четыре сломанных ребра. Пока я не пошел в начальную школу в шесть, я
всерьез думал, что меня зовут «урод», потому что именно так меня все называли. Дяде Вернону и тете Петунье пришлось объяснить мне вечером перед начальной школы, что
другие люди будут называть меня «Гарри Поттером», и я не должен удивляться этому, но в их доме мне не стоит ожидать, что меня будут называть чем-либо, кроме как «уродом» или «мальчишкой». И насколько я могу судить, все это произошло со мной просто потому, что Джеймс Поттер, Лили Поттер и Альбус Дамблдор посчитали, что держать меня рядом будет
неудобно, и они усложнят себе более важную задачу — воспитание Мальчика-Который-Выжил в замечательный образец человечества, которым он является сегодня.
Гарри поднялся и взял свою сумку с книгами:
— Я вам рассказал все это не потому, что ожидаю жалости. И, конечно, не потому, что я ожидаю, что вы что-либо по этому поводу предпримите. Я никогда не встречал взрослого, который хоть как-то бы помог мне. Но я хочу, чтобы вы поняли одну вещь — Вы. Не. Имеете.
Понятия. Что значит
ненавидеть Джеймса Поттера, — затем он подошел к двери и открыл ее. — До следующего урока, сэр.
— Поттер! — мальчик повернулся назад. Снейп заколебался… а затем усмехнулся ему. — Твои волосы выглядят нелепо. Как будто ты какой-нибудь ленивый гриффиндорец, который только что скатился с кровати. Разберись с этим, прежде чем ты еще больше опозоришь свой факультет.
Гарри коротко кивнул и ушел. Снейп еще долго смотрел на дверь:
— О, Лили, — прошептал он, — что же ты наделала?
***
Позже тем днем, когда Гарри обедал, в залу влетела Хедвиг с толстым конвертом стандартного размера. Гарри нетерпеливо разорвал его и вытащил несколько пергаментов, над которыми начал корпеть, рассеянно поедая бутерброд, пока читал.
— Что это, Поттер? — спросил Драко.
— Некоторые документы от моего адвоката. Кстати об этом, пожалуйста, напомни мне отправить твоим родителям благодарственное письмо. Они были весьма любезны.
— С удовольствием, — Драко отвернулся, в то время как гриффиндорцы с опозданием пришли на обед. Некоторые дружелюбно болтали, в то время как другие выглядели расстроенными, а самый молодой Уизел выглядел совершенно убийственно. С другой стороны, самый старший (и самый скучный) Уизел выглядел таким же сердитым, но гнев его был сосредоточен на своем младшем брате. Затем Драко заметил, что Джима не было со своим факультетом. Повернувшись к главному столу, он заметил, что Снейп вошел поздно, но у него было довольное выражение лица. Ни Дамблдор, ни МакГонагалл, ни Лили Поттер на обеде не появились.
Драко указал на их отсутствие Гарри, который только изогнул бровь и сказал: «Любопытно».
— Это не единственная
любопытная вещь, Поттер, — сказал третьекурсник. — Я слышал, что твой отец аппарировал сюда как раз перед обедом. Все Поттеры собрались вместе… кроме тебя, конечно же, — Мальчик грубо рассмеялся, когда Гарри нахмурился при упоминании его «отца». Затем он выпрямился с возбужденным выражением глаз.
— Джеймс Поттер здесь? Где именно? — с увлечением сказал Гарри.
— После того спектакля, который его сын — другой сын — устроил на уроке Зелий, я предполагаю, что он сейчас в кабинете директора с МакГонагалл, профессором Поттер и младшим, — сказал Драко. — Тебе-то какое дело? Я не думал, что ты захочешь увидеть кого-нибудь из Поттеров, а после понедельника я не думал, что он захочет видеть тебя.
Гарри начал просматривать документы своего адвоката, пока не нашел свернутый серый пергамент, который сунул в карман. Затем он запихнул все остальное в свою сумку с книгами.
— То, чего хочет он, не имеет значения, мистер Малфой. Все, что важно, — это то, чего он заслуживает. Тотальная война, разве не помнишь?
С этими словами Гарри практически выбежал из Большого зала и направился к горгулье, которая стояла у входа в кабинет директора. Оказавшись там, он сел, взял себя в руки и стал ждать. Примерно через пятнадцать минут горгулья скользнула в сторону, и Поттеры вышли из дверного проема. Лицо Джеймса потемнело, как только он увидел Гарри, также, как и лицо Джима.
— Чего тебе надо? — прошипел Джим.
— От тебя ничего, Братик, — Гарри с размаху выхватил свиток и протянул его отцу, который схватил его и развернул. А затем его глаза расширились.
— Ты подал… на
судебный запрет! На то, чтобы Лили или я вмешивались в твое обучение или в твое наследство? Или даже говорили с тобой без присутствия главы твоего факультета? Ты имеешь в виду
Нюниуса?! Ах ты, маленький ублюдок!
— Джеймс! — сердито сказала Лили.
— Тебе стоит прислушаться к ней, отец. В конце концов, ты только что оклеветал не только меня, но и ее, и твоего второго сына этим высказыванием. Знаешь, я планировал отдать это маме и прислать тебе копию, но видеть твое лицо в тысячу раз приятнее.
— Ты действительно считаешь, что чего-либо добьешься с помощью этого маленького трюка? — сказал Джеймс. — На случай, если ты забыл, Дамблдор — Верховный чародей! Он никогда не позволит этому случиться.
— О, я не забыл. Как только ты сломал печать и прочитал название, мой адвокат был оповещен о том, что процесс завершен. Пока мы говорим, он подает ходатайство, чтобы заставить Дамблдора отказаться от любых юридических действий, связанных с нашей семьей, из-за конфликта интересов. В конце концов, отец, ты сам сказал мне, что это была его идея отправить меня к Дурслям на десять лет.
— Гарри, — прервала его Лили, — я знаю, что ты расстроен, и я тебя не виню. Но не слишком ли все это?
— О, привет,
мама. Так приятно слышать, что ты говоришь со мной для разнообразия, вместо того, чтобы игнорировать меня с другого конца Большого зала. И нет, это не крайность. Угрожать мне перед несколькими сотнями свидетелей сломать мою палочку — крайность. Обещать, что меня отправят к
твоим омерзительным родственникам, которые будут избивать и издеваться надо мной, и что меня
незаконно лишат наследства — это крайность. И все это только потому, что меня распределили на факультет, который не нравится моему отцу? На тот самый, в котором когда-то был его босс, Руфус Скримджер?
Это несомненно крайность. Мой же случай? Это просто рациональный личный интерес, — он повернулся и пошел прочь, окликая на ходу. — Наслаждайтесь выходными, Поттеры. Я уж точно буду.
И он снова улыбнулся.
