Гарри Поттер и Принц Слизерина

      Когда Невиллу Лонгботтому было два года…       Элджи Лонгботтом был раздражен.       Когда его дети были маленькими, забота о них выпала на долю его покойной жены Уэнди, пока сам он подолгу работал, превращая свое скудное наследство в небольшое состояние. Ну, честно говоря, «скудное» и «небольшое» — понятия относительные. Элджи был довольно богатым по сравнению с большинством волшебников, и его наследство дало ему значительную опору в мире. Тем не менее, его состояние было ничто по сравнению с поместьем Лонгботтомов, которое перешло его старшему брату, покойному лорду Архимеду Франциско «Арчи» Лонгботтому. Но не это раздражало Элджи.       Арчи женился на Августе Крауч («Гасси» в кругу семьи) в 1953 году. Их сын Фрэнк родился в декабре 57-го и проявил свою первую случайную магию в восемнадцать месяцев. И это не нравилось Элджи. У Арчи и Гасси был Предполагаемый Наследник, так что, если ничего не произойдет, Элджи оставался сам по себе. У него были собственные дети, которых нужно было кормить, поэтому он начал работать не покладая рук, чтобы обеспечить себя и свою семью, все это время зная, что жизнь маленького Фрэнка была обеспечена. Но не это раздражало Элджи.       В 1972 году произошла особенно страшная вспышка драконьей оспы, унесшая жизни Уэнди и Арчи. Из-за возраста Фрэнка, Элджи на три месяца был призван служить регентом Лонгботтомом, до тех пор, пока мальчику не исполнится пятнадцать и он не сможет условно принять лордство. По истечении этих трех месяцев, лорд Франциско Клавдиус Лонгботтом тепло пожал руку своему дяде и вручил ему маленькую медную табличку. «Алджернону Лонгботтому. В знак признательности за оказанные услуги», — было написано на ней. С того дня и по настоящее время они разговаривали не более дюжины раз, последний из которых был, когда Фрэнк вежливо, но твердо отклонил просьбу финансово помочь сыну Элджи устроиться в Министерство потому, что «его оценки были недостаточно высокие». Но не это раздражало Элджи.       В 1981 году Пожиратели Смерти напали на поместье Лонгботтом и так долго держали лорда и леди под проклятием Круциатус, что они оба сошли с ума и были отправлены в больницу Святого Мунго. Августа была назначена опекуном их маленького сына Невилла, но закон Визенгамота постановил, что Элджи станет регентом Лонгботтомов. Как оказалось, высокомерный дурак Фрэнк не потрудился составить завещание, поэтому Визенгамот осмотрительно назначил Элджи регентом, потому что, если мальчик окажется сквибом или по какой-то причине не доживет до своего пятнадцатилетия, Элджи был следующим в очереди наследования, поэтому, по мнению Визенгамота, должен быть знаком с делами дома. Но вероятнее всего, Элджи теперь был обречен на пятнадцать лет тяжелой работы, за которую его никто не поблагодарит, управляя чужим поместьем, в то время как его собственное прозябало. Он стоически принял регентство, а затем передал контроль над большинством своих собственных предприятий сыну Реджинальду, который, как он надеялся, справится с поставленной перед ним задачей. Но не это раздражало Элджи.       Раздражало Элджи то, что Сопляк не переставал плакать! Он неохотно согласился сегодня присмотреть за мальчиком, потому что Гасси хотела навестить Фрэнка и Алису в больнице Святого Мунго, но считала, что Невилл был слишком мал, чтобы отправиться с ней. К сожалению, Невилл спал, когда она привезла его, поэтому она не поняла, что не взяла с собой «Эбби». Элджи не знал, кто или что было «Эбби», к тому же ему было все равно, но, по-видимому, оно было настолько важно для счастья Сопляка, что тот начал плакать сразу же, как только проснулся в своем манеже и увидел, что «Эбби» не было рядом. И плакал он уже целый час, несмотря на все усилия домашних эльфов Элджи развлечь его, снова и снова крича: «Хочу Эбби!», — в то время как Элджи пытался не обращать внимания на шум и вернуться к работе с бухгалтерскими книгами одной из ферм, которыми он теперь управлял от имени Сопляка.       Затем внезапно раздался тихий хлопок, и вопли Невилла резко прекратились. Заинтригованный, Элджи прошел по коридору в гостиную, где находились Невилл и его манеж. Мальчик все еще был там, тихо хихикая, сжимая в руках мягкого черного плюшевого мишку с голубыми стеклянными глазами. Невилл посмотрел на Элджи и улыбнулся:       — Эбби! — воскликнул он.       Элджи перевел взгляд с медведя на Невилла и назад:       — Естественно, — тихо сказал он. — Лабби, этого медведя призвал ты или кто-нибудь из других эльфов?       — Нет, мастер Элджи! Маленький мастер Невилл очень сильно пожелал своего Эбби, и он появился!       — Естественно, — снова сказал Элджи. — Все вы, возвращайтесь к своим другим обязанностям. Сейчас вы тут не нужны, — трое домашних эльфов кивнули и удалились. Энджи уставилась на мягкую игрушку. Да, он хорошо ее помнил. Ее звали не «Эбби». Это просто ребенок так говорил «Элби», или, точнее, «Л. Б.» от «Лонгботтом». Л. Б. принадлежал Арчи Лонгботтому, когда тот был ребенком, как и его отцу и деду до него. Когда Арчи исполнилось семь, он решил, что слишком стар для плюшевого медведя, и подарил его Элджи на день рождения. И когда Элджи немного подрос, он тоже отложил его в сторону. Но даже будучи ребенком, он надеялся, что когда-нибудь сможет подарить медвежонка своим собственным детям, так же, как он был подарен ему самому.       Эта надежда разрушилась в тот день, когда Арчи заскочил «в гости» и лениво спросил, может ли он вернуть Л. Б., чтобы подарить Фрэнку. Элджи объяснил, что он уже подарил его своему собственному новорожденному сыну Реджинальду. Арчи ответил, что, будучи новорожденным, Реджинальду вряд ли будет его не хватать. Элджи многозначительно напомнил Арчи, что он сам подарил его Элджи на день рождения. Арчи ответил, что это был подарок, который он сделал в возрасте семи лет, прежде чем понял, что медвежонок передавался от отца к сыну. Элджи довольно холодно ответил, что он не знал, что детская игрушка каким-то волшебным образом была включена в привилегии лордства. Все быстро переросло в крики с обеих сторон, прежде чем Элджи, наконец, ворвался в детскую своего сына, схватил Л. Б. и практически бросил его в своего брата, сказав ему убираться, и то, что он надеялся, что его маленький монстр подавится одним из стеклянных глаз Л. Б. Потрясенный Арчи быстро ушел, и два брата больше не разговаривали до следующего Рождества, когда Арчи отправил настоящую стаю мягких игрушек как для Реджинальда, так и для его новорожденной сестры Энид (но среди них, конечно же, не было Л. Б.) и письмо с извинениями в адрес Элджи.       Ради своих детей, которым, как он думал, когда-нибудь может понадобиться поддержка лорда дома Лонгботтомов, Элджи принял извинения, и его отношения с Арчи в основном наладились. Но он никогда не забывал об этом инциденте и о том, что он означал. То, что он всегда будет вторым братом, не имеющим права на то, что принадлежало Лонгботтомам, кроме единовременной финансовой выплаты, оставленной ему исключительно из смутного чувства родительского долга. Ни поместий. Ни хранилищ доверия. Ни фамильных реликвий. Ни даже плюшевого мишки, которого он мог бы передать сыну.       А теперь последнее оскорбление — Невилл, бесспорно, был волшебником. И Элджи был тому свидетелем. Потому что он только что видел, как Сопляк призвал Л. Б. при помощи случайной магии, предположительно, прямо из поместья Лонгботтомов в Ланкашире. Невилл был волшебником, поэтому стал Предполагаемым Наследником, и, таким образом, уделом Элджи в жизни теперь было управлять поместьями и активами Невилла до тех пор, пока Сопляк не станет достаточно взрослым, чтобы заявить на них свои права, и тогда он наверняка подарит Элджи медную табличку, похожую на ту, которую Фрэнк подарил ему много лет назад.       Элджи долго смотрел на очаровательного младенца и его плюшевого мишку. А потом что-то внутри него переломилось, как ветка во время сильного ледяного шторма.       — Нет. Нет, маленький сопляк, тебе не будет так просто. И я точно не позволю тебе победить меня с помощью этой штуки. ЭВАНЕСКО! — когда плюшевый мишка исчез из рук Невилла, произошла вспышка, это напугало ребенка. Но прежде чем он снова смог заплакать, Элджи махнул волшебной палочкой во второй раз. — ОБЛИВИЭЙТ! Ты забудешь Эбби. Ты забудешь, что у тебя когда-либо был медведь, чем-то похожий на Эбби, — он замолчал, а в его глазах появился злобный блеск, — но ты будешь помнить, что когда-то было что-то, что ты любил, но потерял навсегда. И ты будешь помнить, что причина, по которой ты это потерял, заключалась в том, что ты слишком сильно этого желал!       Маленький Невилл несколько секунд качал головой, а затем подполз, чтобы поиграть с кубиками, со странным выражением на лице, как будто ему было грустно, но он не знал почему. Позже, когда вернулась Августа, Элджи сказал ей, что Невилл был совершенным ангелом, и что ей не стоит сомневаться просить его посидеть с ребенком всякий раз, когда ей нужен будет отдых. Он также напомнил ей, чтобы она следила за признаками случайной магии, потому что Невилл уже достиг подходящего возраста.       На следующий день Элджи отправился во «Флориш и Боттс» и купил несколько книг о сквибах и последних теориях о том, как они появляются.       Когда Невиллу было три года…       Элджи уже неделю гостил в поместье Лонгботтомов, это было его правом как регента Лонгботтомов. На четвертый день своего пребывания там, он сидел в гостиной и читал Ежедневный Пророк, когда почувствовал, как маленькая рука потянула его за штанину. Это был Сопляк.       — Ну, здравствуй, маленький Невилл! — сказал Элджи с фальшивой добротой. — Чем могу помочь?       — Почитай мне Зайчи Шу, деда Элджи?       — Ты имеешь в виду Зайчиху Шутиху? Ну и где она, Невилл?       — Зайчи Шу на поуке в би-теке, — ответил ребенок.       — Почему бы тебе не показать мне ее? — попросил Элджи.       После этих слов малыш повел своего двоюродного дедушку в библиотеку неподалеку, где Невилл указал на книгу на средней полке. Элджи заметил, что книжная полка не была прикреплена к стене, и его глаза заблестели.       — О, тут не слишком высоко, Невилл. Ты можешь до нее дотянуться. Покажи мне, какой ты большой и храбрый, прямо как и твой отец, — Элджи улыбнулся Невиллу, который нервно оглянулся на высокую полку. Затем он, ковыляя, подошел и, немного поколебавшись, попытался взобраться на третью полку. Как только он добрался до края, где лежала книга о Зайчихе Шутихе, Элджи вытащил свою палочку.       — Это ради тебя, Реджинальд, — прошептал он, накладывая заклинание на тяжелый книжный шкаф, который внезапно опрокинулся на Невилла. Малыш упал на пол, а книжный шкаф уже было раздавил его…, но внезапно он застыл в процессе падения, а затем снова встал на место, и все книги и безделушки, которые находились в нем, вернулись на свои места, как будто они никогда не двигались. Все, кроме книжки про Зайчиху Шутиху, которую Невилл с гордостью сжимал в руках.       Элджи уставился на Невилла широко раскрытыми от удивления глазами. Затем, откуда-то издалека, он услышал, как Августа окликнула его:       — Элджи, что это был за шум? Это Невилл проказничает?       — Пустяки, Гасси, — затем он прошипел сильные чары Памяти, чтобы заставить Невилла забыть о том, что только что произошло, после чего злобно наложил на зад мальчика легкую Жалящую порчу. Невилл быстро начал плакать. Как только Элджи убрал свою палочку, из-за угла появилась Августа, — похоже, Невилл попытался залезть на книжную полку, чтобы достать свою книжку про Зайчиху Шутиху, а потом упал на задницу. Ничего страшного.       Августа ворвалась в комнату и подняла ребенка с пола, чтобы утешить его:       — Невилл, я же тебе говорила! Не залезай на мебель! Шкаф мог бы упасть на тебя! В следующий раз попроси кого-нибудь подать тебе вещи, до которых не можешь дотянуться!       — А еще лучше, призови их к себе с помощью магии, — весело сказал Элджи, но Августа только косо на него посмотрела, в то время как Невилл тихо всхлипнул. — О, не смотри на меня так, Гасси. Мальчику три года. В этом возрасте у Фрэнка по комнате летали игрушки. Проявлял ли он вообще какие-либо признаки случайной магии?       Она засомневалась:       — Нет, но он все еще ребенок, Элджи.       — Что ж, он не будет им вечно, Августа. Если он не проявит никакой магии к четырем годам, нам, возможно, придется… — он заколебался, когда Августа бросила на него почти убийственный взгляд, а затем обаятельно улыбнулась ребенку и его опекуну. — Что ж, я полагаю, будем решать проблему по мере ее поступления.       Когда Невиллу было четыре года…       Был прекрасный весенний день, когда маленький Невилл Лонгботтом мчался по солнечному полю в погоне за яркой разноцветной бабочкой. Однако это была необычная бабочка. Точнее, это была вовсе не бабочка, а иллюзия, созданная и контролируемая Элджи, который издали наблюдал, как искусственная бабочка танцевала и извивалась вне досягаемости Невилла. Шаг за шагом бабочка вела Невилла все ближе и ближе к оранжерее № 4. Вся семья Лонгботтомов приехала на выходные отдохнуть в летнем доме в Уэльсе, который находился на действующей ферме, где выращивались различные волшебные растения и животные. Оранжерея № 4 представляла собой большое охраняемое сооружение, где размещались опасные растения: ядовитые, плотоядные или и ядовитые, и плотоядные одновременно. Обычно оранжерея № 4 была закрыта, но, к сожалению, Кейтсби, главный садовник, был уже старый и не всегда вспоминал, что нужно полностью закрывать ее. Особенно после того, как он был поражен проклятием Конфундус, из-за чего дверь в настоящее время была широко открыта.       Волшебная бабочка продолжила свой полет, ведя маленького Невилла прямо в оранжерею № 4. Элджи глубоко вздохнул и приготовился к крикам.       — Это все ради тебя, Реджинальд, — прошептал он. Но криков так и не последовало. Вместо этого он едва расслышал тихое, детское… хихиканье? Он быстро подбежал к оранжерее № 4 и вошел в дверь. Оказавшись внутри, он был ошеломлен увиденной картиной: Невилл смеялся от восторга, в то время как двое Дьявольских силков швыряли его туда-сюда и ловили, как будто они играли в игру! А на заднем плане целый ряд Ядовитых тентакул тер свои лозы друг о друга, будто… хлопал?!       Элджи протер глаза, будто у него были галлюцинации. Затем он призвал Невилла в свои руки при помощи Манящих чар. В этот момент растения оранжереи № 4 выразили свое неодобрение, набросившись на Элджи дюжиной смертоносных лоз. Он захлопнул дверь, а затем запер ее своим самым сильным запирающим заклинанием, в то время как агрессивные растения начали повторно биться в дверь.       — Было весело! — радостно воскликнул Невилл. Элджи посмотрел вниз на своего восхищенного внука, который, казалось, ничуть не устал за время, проведенное в окружении одних из самых смертоносных растений в мире. Он зарычал на мальчика:       — ОБЛИВИЭЙТ!       Когда Невиллу было семь…       Элджи издали наблюдал в свой омнинокль, как Августа вела своего внука по променаду Блэкпула. Его день рождения совпал с выходными, поэтому она отвезла мальчика в Блэкпул, чтобы тот мог посетить маггловский зоопарк и парк развлечений и самой вспомнить о минувших днях. Ее первое свидание с Арчи состоялось в Блэкпульской башне летом после их пятого курса. Десятилетия спустя Фрэнк привез Алису в Блэкпул на их медовый месяц.       Это был долгий жаркий день, поэтому Августа и Невилл остановились у кафе-мороженого, а затем сели за столик на улице, чтобы выпить свои молочные коктейли. Через несколько секунд Августа наклонилась к внуку:       — Невилл, мне нужно на несколько минут зайти в дамскую комнату. Ты можешь подождать тут, пока я не вернусь?       — Да, бабушка, — почтительно сказал он.       Наложив на себя чары Отвода Внимания и Магглоотталкивающие чары, Элджи скользил сквозь толпу магглов, как акула, пока не оказался позади ничего не подозревающего Невилла. Он направил палочку прямо на голову мальчика:       — ОБЛИВИЭЙТ, — прошептал он. — Твоя бабушка на некоторое время отошла, но она сказала тебе подождать, пока за тобой придет дедушка Элджи, — Невилл несколько секунд покачал головой. Затем Элджи похлопал его по плечу, и мальчик удивленно дернулся, а после посмотрел на своего двоюродного дедушку и регента.       — Де… дедушка Элджи! Я… тебя не заметил, — робко сказал мальчик. Энджи улыбнулась. По крайней мере, все наложенные чары Памяти разрушали уверенность мальчика.       — Ничего страшного, мой мальчик. Но сейчас нам нужно идти дальше. Мы немного торопимся.       — Но бабушка…       — Она знает, куда мы направляемся, и догонит нас. А теперь не мешкай!       После этих слов мальчик встал и взял Элджи за руку. Старший волшебник быстро увел мальчика, прежде чем его бабушка могла вернуться. Несколько минут спустя они шли по пирсу Блэкпула, осматривая достопримечательности. Под конец пирса Элджи наложил несколько сильных Магглоотталкивающих чар, чтобы никто не вмешивался.       — Итак, Невилл, я привел тебя сюда по очень важной причине. Можешь догадаться, по какой?       Мальчик отрицательно покачал головой.       — Что ж, сегодня твой седьмой день рождения, а это очень важное магическое число. Видишь ли, очень необычно и очень тревожно, что ты до сих пор не проявил никакой магии. Твоя бабушка боится, что ты можешь оказаться сквибом, и как твой регент, я тоже должен беспокоиться об этом. Ты знаешь, что такое сквиб, Невилл?       Мальчик печально кивнул:       — Это волшебный ребенок без магии. Неужто… неужто бабушка и правда думает, что я сквиб?       — Да, Невилл, она говорила мне об этом так много раз. Но если ты будешь очень храбрым, мы сможем доказать, что она ошибается. Можешь ли ты быть храбрым ради меня? Точно таким же, какими были твои мама и папа?       Мальчик снова кивнул, на этот раз настойчиво:       — Я сделаю все, что ты скажешь, если это докажет, что у меня есть магией, дедушка Элджи.       — Отлично, отлично. А теперь последний вопрос, Невилл. Ты умеешь плавать?       Мальчик едва успел отрицательно покачать головой, как Элджи схватил его и сбросил с пирса. Невилл с громким всплеском упал в воду и сразу же закричал, но с помощью чар, которые установил Элджи, его никто не мог услышать.       — Все в порядке, Невилл, не паникуй. Просто расслабься и позволь волшебству случиться, — Элджи улыбнулся тонущему мальчику. Это был, конечно, худший из возможных советов, который можно было дать тонущему ребенку-волшебнику, поскольку случайная магия, скорее всего, произойдет, когда ребенок будет в состоянии паники. Конечно, маловероятно, что мальчик вообще слышал Элджи из-за шума прибоя, накрывающего его с головой, наполняющего его рот и нос морской водой. Голова Невилла ушла под воду раз, два, три раза…, а потом внезапно все его тело поднялось из воды на крутящемся водовороте. Невилл откашлялся морской водой, а затем в изумлении огляделся.       — У меня получается, дедушка Элджи! Я творю магию! — радостно вскрикнул он.       — Естественно, — пробормотал Элджи. Затем он небрежно взмахнул палочкой и прошептал слово: «ЛАЦЕРО,» — и Режущее проклятие разрушило водоворот. Невилл в панике закричал, когда его бросило обратно в бурлящие воды Ирландского моря. Через несколько секунд он опять вынырнул, снова откашливаясь морской водой.       — Дедушка Элджи! На помощь!       — Все в порядке, парень. У тебя все получается! — это, конечно же, было неправдой. Мальчик явно был на грани того, чтобы утонуть. Затем, к ужасу Элджи, он снова начал подниматься из воды! Элджи приготовил еще одно Режущее проклятие, когда его отвлек женский голос, выкрикивающий имя Невилла. Он обернулся и увидел Августу, бегущую так быстро, как только могла, к концу пирса, ее палочка уже была наготове. Волшебник проклял скорое время ее появления. Он мог бы уничтожить второй водоворот, но мальчик ни за что не утонет прежде чем прибудет Гасси и спасет его. Он повернулся к Невиллу и вместо этого послал в него чары Памяти, достаточно сильные, чтобы стереть последние несколько минут его воспоминаний. Затем он громко воскликнул: «АКЦИО НЕВИЛЛ ЛОНГБОТТОМ!» — потрясенный ребенок выскочил из рушащегося водоворота ему на руки, где он задержался всего секунду, прежде чем разъяренная Августа вырвала у него Невилла.       — ЧТО ТЫ, ВО ИМЯ МЕРЛИНА, ТВОРИШЬ?! — закричала она на Элджи.       — Успокойся, Гасси, я держал ситуацию под полным контролем, — спокойно сказал Элджи.       — Под контролем?! Ты пытался утопить его!       — Я поставил мальчика в угрожающую ситуацию, но при контролируемых обстоятельствах в надежде, что он призовет свою магию, чтобы спасти себя. Несколько моих друзей впервые проявили свою магию, оказавшись, так сказать, в сложных ситуациях. Кажется, это такой же хороший способ научиться плавать, как и любой другой. К сожалению, прошло семь лет, и даже угроза утонуть не проявила его магию. Я знаю, что ты опекун мальчика и очень заботишься о нем, как и я. Но я Регент Лонгботтом. У меня есть обязанности перед всей семьей, которые превосходят мои чувства к одному маленькому мальчику, который трагически является инвалидом.       — Я не хочу, чтобы ты когда-либо снова был рядом с Невиллом, Элджи, — холодно сказала Августа.       — Я не думаю, что тебе принимать это решение, Гасси. Если только ты не хочешь оспорить мое регентство перед Визенгамотом, но я не думаю, что они встанут на сторону семилетнего ребенка без магии, — он шагнул к ней, пока она обнимала дрожащего мальчика. — Ты забываешь, с кем разговариваешь, Гасси. И ты забываешь, по чьей милости тебе разрешено остаться в поместье Лонгботтомов.       — Иногда, Регент, мне кажется, что ты вообще не слишком беспокоишься о семье. Иногда мне кажется, что ты просто все еще держишь детскую обиду из-за старого плюшевого мишки Арчи.       Глаза Элджи опасно сверкнули. Затем он улыбнулся:       — Если ты не одобряешь мои методы заставить мальчика проявить свою магию, тогда придумай свои собственные. Все же, — он безжалостно продолжал, глядя прямо в глаза Невиллу, — ты как и я думаешь, что он — сквиб. А теперь я предлагаю тебе отвезти мальчика домой за сухой одеждой. А то он еще замерзнет до смерти, — Элджи еще раз улыбнулся и аппарировал прочь.