Гарри Поттер и Принц Слизерина

      Когда авроры наконец устали ждать и пришли за ним, они обнаружили Алджернона Лонгботтома все еще в постели, в позе эмбриона, плачущего, как ребенок.       4 ноября 1991       Гарри мог только смотреть на Невилла с едва скрываемым ужасом, пока другой мальчик спокойно рассказывал о различных инцидентах, в которых его дедушка воздействовал на его воспоминания, обычно после неудачной попытки убийства. Они сидели вдвоем на берегу Черного озера сразу после обеда в тот день, когда Невилл вернулся в школу. Удивительно, но правда открылась только по чистой случайности: Августа Лонгботтом, раздосадованная явной потерей семейной Напоминалки Лонгботтомов, написала своему двоюродному брату Барти Краучу-старшему и попросила одолжить его старую Напоминалку для Невилла (отсюда и ее старомодный дизайн). У Крауча-старшего не было собственных живых наследников, и в свете причины, по которой у него не было живых наследников, он едва ли мог отказать Августе в просьбе одолжить дорогой, но уже бесполезный антиквариат. Элджи понятия не имел, что Невилл получил Напоминалку, пока за ним не пришли авроры. Сначала он немного вспылил, но когда узнал, что Невилл предоставил заверенные копии его восстановленных воспоминаний, он не выдержал и во всем сознался.       — Итак, что же с ним будет? — спросил Гарри. — Суд будет?       Невилл покачал головой:       — Мы с бабушкой… много говорили об этом. Она хотела, чтобы он предстал перед Визенгамотом в цепях.       — Но не ты.       Он вздохнул:       — После всего, что случилось, я на самом-то деле не… ненавижу дедушку Элджи. Я… испытываю к нему отвращение, но я не собираюсь тратить силы на ненависть. И кроме того, его дети и внуки ничего не знали о том, что он делал. Он подтвердил это под Веритасерумом. Реджинальд и Энид оба прекрасные люди, у них свои семьи, и они всегда были очень добры ко мне. Они любят своего отца и не заслуживают того, чтобы их публично опозорили подобным скандалом. К тому же то, что он сделал, заслуживало бы по меньшей мере двадцати лет в Азкабане, а в его возрасте он не продержался бы и шести месяцев. Я не думаю, что когда-нибудь смог бы посмотреть им в глаза, если бы отправил их отца умирать жалкой медленной смертью от рук дементоров.       Гарри на несколько секунд отвел взгляд. Он понятия не имел, каково это-иметь семью, которая заслуживала бы того, чтобы о ней заботились… или такую, которая заботилась бы о нем. Это… сбивало с толку.       — Так что же случится? — спросил он.       — У нас есть соглашение о признании вины, которое магически санкционировано и скреплено печатью ОМП. Он отказывается от поста моего регента в пользу бабушки. Он передает все свои британские и континентальные коммерческие интересы своим детям и приносит Нерушимую Клятву, что никогда больше прямо или косвенно не попытается причинить вред мне или кому-либо, кто находится под моей защитой, или иным образом не будет вмешиваться в дела дома Лонгботтомов. Затем он уйдет на пенсию, чтобы управлять фермой мандрагор в австралийской глубинке с одним домашним эльфом и небольшим ежемесячным пособием. И если он когда-нибудь снова ступит на британскую землю, его привлекут к ответственности по всей строгости закона. Что, в свете его признания, вероятно, будет Поцелуем дементора.       — Без обид, Невилл, — сказал Гарри, — но ты как-то слишком хорошо все это воспринимаешь.       — Говорит парень, который рассмеялся над громовещателем на глазах у всей школы, — ответил он со смешком. — Я знаю, что должен быть в ярости, и, не знаю, может быть, в какой-то момент так и будет. Но сейчас… Всю свою жизнь я думал, что я ничто, сквиб, позор памяти моих родителей. Я ненавидел себя так сильно, что, когда мне было восемь, чуть не позволил Элджи уговорить меня на самоубийство. Но узнать, что виной тому был не я, что все это время я мог творить магию, но меня… саботировали. Честно говоря, чистое облегчение просто вытесняет все остальные чувства.       Он почти заразительно улыбнулся и вытащил свою палочку — свою палочку, ту, которую авроры нашли в хранилище Лонгботтомов, где ее спрятал Элджи, — и направил ее на ближайший камень:       — ВИНГАРДИУМ ЛЕВИОСА! — певуче произнес он. Камень выстрелил, как из пушки, оставив за собой след дыма и искр, и приземлился посреди озера. Гарри удивленно поднял брови, в то время как Невилл смущенно кашлянул.       — Эм, да, профессор Флитвик сказал быть осторожным с этим. По-видимому, два месяца «проведения моей магии сквозь кирпич», как выразился Олливандер, означают, что я привык слишком сильно напитывать свои заклинания. Мне придется немного подзабыть, что я умею, и научиться некоему изяществу, иначе я буду поджигать все вокруг.       Они немного посмеялись, а затем некоторое время молча смотрели на озеро. Вдалеке Гигантский Кальмар лениво поднял щупальце, словно махая им, а затем погрузился в воду.       — Я завидую тебе, Невилл.       Невилл в шоке повернул голову.       Гарри продолжил, не отрывая глаз от озера:       — Я знаю, что то, что твой дед сделал с тобой, было ужасно. Но твоя бабушка любит тебя и будет заботиться о тебе. И похоже, что все эти кузены — порядочные люди, и они тебе все еще нравятся. У тебя есть семья, которую ты не ненавидишь. Я завидую тебе больше, чем могу передать словами.       — Как ты… как ты думаешь, сможешь ли ты когда-нибудь простить Поттеров за то, что они сделали?       — Нет, — мгновенно сказал он, — и не имело бы значения, если бы я мог, потому что никто из них даже не осознает, что они сделали что-то, что нуждается в прощении. Джеймс все еще пытается лишить меня статуса наследника. Джим думает, что я будущий Темный Лорд. А Лили просто полностью игнорирует меня, — он на мгновение замолчал. — И кроме того, иногда я думаю, что мне нужна ненависть, чтобы двигаться дальше. Я… не настолько хорош, как ты.       Невилл скривился:       — Что это значит?! Ты самый умный парень, которого я знаю, ты помог спасти меня от тролля, и ты строишь планы по захвату Визенгамота в возрасте одиннадцати лет. Я был бы бесполезен, или даже мертв, если бы не ты.       — Ну, во-первых, Гермиона намного умнее нас обоих. Во-вторых, мы все спасли друг друга от тролля. И в-третьих, до того, как мы займем места в Визенгамоте, еще далеко, — Гарри посмотрел на землю и слегка покачался взад-вперед, словно взвешивая решение. Затем он вытащил свою палочку.       — МУФФЛИАТО.       — Что это…?       — Чары приватности. Гермиона где-то нашла их, — Гарри нервно почесал за ухом, в то время как Невилл терпеливо ждал. — Когда я говорю, что я не настолько хорош, как ты, я не говорю о магии, школьных заданиях или о чем-то подобном. Я говорю о…, — он замолчал и покачал головой. Затем он откинулся на траву и посмотрел на небо, изо всех сил пытаясь выразить свои чувства. — Когда я был маленьким, я часто представлял себе своих родителей. Дурсли сказали, что они умерли, и я принял это. Люди умирают и оставляют своих детей сиротами. Такое случается. Но они также сказали, что мои родители были никчемными ужасными людьми, и я просто отказывался в это верить. Мне нравилось представлять, что моя мать была красивой, а мой отец был храбрым, и, я не знаю, что они оба героически погибли, спасая мою жизнь или что-то в этом роде, и что однажды я сделаю что-то великое и докажу миру, что их жертва не была напрасной. Но это было, когда я был маленьким ребенком. Со временем из меня все это выбили, в прямом и переносном смысле.       Он посмотрел на Невилла.       — Я знаю, каково это — чувствовать себя никчемным, Невилл. Если бы мои родители действительно были мертвы и Дамблдор послал кого-то другого за мной, я бы никогда не поверил, что могу быть кем-то настолько невероятным, как волшебник. Ведь как такое могло быть? Я был просто… Гарри. И я бы принял любую чушь, которую бы мне рассказывали о Хогвартсе и моих родителях, и я, вероятно, поступил бы на Гриффиндор по абсолютно неправильным причинам и был бы полным изгоем. И я, несомненно, не потратил бы целый месяц на зубрежку этикета и законов Визенгамота, чтобы вписаться в этот мир. Я бы просто пришел на поезд и был бы совершенно безнадежен.       Выражение его лица посуровело.       — Но… они не были мертвы. Появился Джеймс и рассказал мне все, включая тот факт, что у меня есть идентичный близнец, которого они поставили на пьедестал, а меня бросили в канаву. И я был просто так… зол! Потому что мне казалось, что все, через что я прошел, было совершенно напрасным. Будто большая шутка. Поэтому я решил тогда и там, что я не буду «просто Гарри». Чего бы это ни стоило, я заставлю Джеймса и Лили Поттер понять, что они выбрали не того сына, чтобы выбросить вместе с мусором.       — Знаешь, — мягко сказал Невилл, — не очень-то это по-слизерински с твоей стороны раскрывать такую личную информацию, особенно гриффиндорцу.       Гарри фыркнул:       — О, я определенно слизеринец, Невилл. Покорный, искренний, неуверенный в себе «просто Гарри» ушел навсегда. Слизеринский Гарри хитер, он амбициозен, и он немного безжалостен и манипулятивен, а иногда даже жесток. И именно ненависть к Поттерам превратила меня в него. Но… Я не хочу, чтобы эта ненависть поглотила меня, как это случилось с твоим дедом. Я не хочу превратиться в… злодея, наподобие Темного Лорда или еще чего-нибудь нелепого в этом роде. Мне нужен… Мне нужен компас.       Невилл склонил голову набок:       — Компас?       Гарри пристально посмотрел в глаза своему другу:       — Моральный компас, Невилл. Когда я сказал, что я не настолько хорош, как ты, я имел в виду… что я не такой хороший человек, как ты, — Невилл попытался перебить его, но Гарри его остановил. — Нет, я серьезно. Человек, пытавшийся убить тебя, был полностью в твоей власти. Если бы я был на твоем месте, Алджернон Лонгботтом сидел бы в камере, ожидая Поцелуя дементора, и я бы настоял на том, чтобы сидеть в первом ряду, лично присутствуя на казни! Но вместо этого ты пощадил потенциального убийцу, потому что тебе было жаль его детей и внуков, и ты дал ему дом в другой стране, работу и даже деньги, чтобы уйти на пенсию. Может показаться, что мои слова будут мало что значить, потому что большинство людей в моей жизни были совершенно ужасными, но… ты, без сомнения, лучший человек, которого я когда-либо знал. И вот почему мне нужно, чтобы ты был моим другом, Невилл. Потому что я хочу, чтобы ты присматривал за мной. И если я когда-нибудь начну погружаться в настоящую тьму…       — Я буду рядом, чтобы поймать тебя и оттащить назад, — просто ответил Невилл.       Гарри расслабился и улыбнулся. Двое оглянулись в сторону озера, услышав еще какие-то шалости Кальмара.       — Имей в виду, я все еще планирую заставить Поттеров заплатить за то, что они сделали со мной, — сказал Гарри после долгой паузы.       — Никаких смертей, расчленений или неизлечимых травм, — ответил Невилл с насмешливой строгостью.       — А как насчет публичного унижения и финансового краха? — спросил Гарри.       — О, это можно. С этим я даже помогу, — добродушно сказал Невилл.       Они рассмеялись, глядя, как воды Черного озера плещутся о берег.