Мой Волчий Мир

Кровавой пастью ощерилась тьма, И воет вьюга войны. Любой другой бы сошёл здесь с ума, Любой другой, но не мы.

282 год от З.Э. Зима. Эссос. Хребет Костей. Окрестности Самирианы. Боевые лошади его родного Вестероса всегда отличались недобрым нравом: постоянно грозили укусить, пнуть или сбросить своего всадника, стоило последнему дать небольшую слабину. Фаррис Блэкмонт знал об этом из личного опыта - ему приходилось не раз падать с седла, пока он учился ездить верхом. В отличие от вестеросских боевых коней, степные скакуны дотракийцев были невероятно послушны. Они не протестовали, когда их хозяева перевязывали им копыта мягкой тканью, не издали ни звука, когда те заматывали им морды, дабы лошади не могли выдать себя внезапным ржанием. Фаррис восхищался умением дотракийцев управляться с лошадьми, наблюдал за каждым их движением и жадно впитывал новые для себя знания, хоть и не был уверен, что они когда-нибудь пригодятся. - Мы уверены, что все пройдет хорошо? - молодой человек, в котором легко угадывались черты уроженца Браавоса, нервно поглядывал на орду дотракийцев, успокаивающе поглаживая своего коня по шее. Кого больше успокаивало это действие - скакуна или всадника - сказать трудно. Парня звали Алин и он был сыном одной довольно известной Браавосской куртизанки. В четырнадцать он попытался стать “Браво” - фехтовальщиком и поединщиком вольного города. Но в результате первого же боя получил страшную рану и пожизненную неприязнь к поединкам. Истекающего кровью, не сумевшего добраться до “Черно-Белого дома” (местного храма Смерти) Алина, Фаррис нашел лично. В результате молодой человек присоединился к гильдии “Лунный Волк”, где по-настоящему раскрыл свой талант. Талант купца. Человека, который мог рассчитать наилучший маршрут для движения товаров, с наименьшими для гильдии потерями. Друг Блэкмонта Эддард Старк назвал бы подобное умение “талантом к логистике”, и Фаррис, скорее всего, с ним бы согласился. - Нет, не уверен, - ответил вестеросец, тяжело вздохнув. - Однако выбора уже нет. - Почему бы не нанять больше дотракийцев? - рука, поглаживающая шею лошади чуть ускорилась, выдавая нервное напряжение. - Десяти тысяч может быть недостаточно. На самом деле, в распоряжении Блэкмонта было больше людей. На территорию Золотой Империи И-Ти ушло почти три десятка караванов, в каждом из которых были десятки и сотни "Лунных Волков". Они торговали и собирали сведения, которые потом отправлялись за Хребет Костей, однако, при необходимости, могли и должны были оказать помощь орде, что вскоре вторгнется на территорию империи. Кроме того, почти пять тысяч наемников были наняты дабы обеспечить безопасное движение будущих рабов через степь в Миэрин, откуда корабли уже повезут их в Вестерос. На Север. - Наше основное преимущество, и она же наша основная проблема - предводитель, - Фаррис легким кивком указал на молодого Дрого, который сидел верхом на своем жеребце и зорко следил за тем, чтобы его приказы выполнялись точно и в срок. - Боюсь, десять тысяч - это наибольшее число дотракийцев, которыми он может командовать без проблем. Больше людей ему бы просто никто не дал. К тому же у него пока не хватает авторитета, чтобы управлять большим количеством людей. - Зачем он вообще нам понадобился? - поморщился Алин, глядя на мальчишку-дотракийца. - Он тебе не нравится? - Блэкмонт скептически выгнул бровь. - Мне не нравятся все дотракийцы! - огрызнулся в ответ браавосиец. Ему понадобилось несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Алин вообще очень быстро вспыхивал, словно факел, пропитанный смолой и дегтем. - Смотри, он едет сюда! Действительно. Дрого нашел глазами вестеросца и его спутника, решительно направил коня в их сторону. - Мы готовы, - коротко сообщил он. В каждом его жесте ощущалось легкое, пренебрежительное высокомерие истинного воина. Фаррис кивнул: - Хорошо. - План остается тем же? - Да, - Блэкмонт окинул взглядом дотракийцев, многие из которых уже были в седлах. - Завтра к утру ворота Самирианы будет открыты. Стража и большинство vosassil-chilajasar... Услышав произношение вестеросца, Дрого явно поморщился, но перебивать не стал. - …будут небоеспособны, - закончил Фаррис. - Но, кхал, прошу тебя. Соблюдай уговор. Мальчишке явно льстило обращение “кхал”, хотя до собственного кхаласара ему еще было далеко. Блэкмонт этим умело пользовался, стараясь при каждом удобном случае повысить мнение юного воина о себе. - Не волнуйся, - дотракиец хмыкнул. - Мои воины не будут убивать без надобности… Но не жди пощады для тех, кто окажет сопротивление. - Кхал… твой отец дал обещание, - покачал головой вестеросец. - И ты согласился с ним. Мне нужно как можно больше пленников. Я готов заплатить за каждого. - Мы постараемся, - после паузы ответил Дрого. Он явно ни во что не ставил ни собственное слово, ни слово своего отца, однако, как и все степные всадники, был до смешного прагматичен. Единственное, что могло удержать его от убийства ненавистных дев-воительниц и остальных жителей Самирианы - это выгода. На этом и собирался сыграть Фаррис. - Выдвигаемся, - дотракиец резко развернул коня, рванул вглубь ущелья, по пути быстро нарисовав в воздухе пару странных жестов руками. Орда, словно единый организм, качнулась вперед, и вот, через пару мгновений, десять тысяч всадников кинулось за своим предводителем. Блэкмонт тяжело вздохнул, направил коня следом. Алин пристроился рядом. Цитадель Самириана была одной из трех великих городов-крепостей, которые защищали земли Восточной Империи И-Ти от набегов дотракийцев. Построенные в ущельях Костяных Гор, крепости перекрывали единственный путь на восток. Высокие стены, полностью закрывающие возможность пересечь горы, храбрые защитники, как будто специально выведенные для сражений со степными всадниками, обеспечили безопасность земель к востоку от Великого Дотракийского Моря на сотни лет. Города-крепости Хребта Костей считались абсолютно неприступными. Однако Фаррис знал: ворота, которые выдержат удар любого тарана, легко откроются перед ослом, нагруженным золотом. И сейчас внутри Самирианы остановилось целых два каравана гильдии “Лунный Волк”. Девы-воительницы цитадели, хоть и назывались “воительницами”, но, прежде всего, были “девами”. Они явно заинтересовались красивыми украшениями, но главное - благовониями, наносимыми на одежду, дабы скрыть неприятный запах после целого дня тренировок или дежурства. Воительницы с удовольствием скупали эти благовония, каждый раз, когда караваны “Волков” проходили через крепость, и этот раз не стал исключением. Правда они не знали, что к вечеру, из-за “ночного сна”, добавленного в приятно пахнущие смеси, большинство из них просто свалятся от усталости, не в силах защитить город. Стражи-мужчины (коих тоже было немало) сегодня получили обильную порцию похлебки. Однако из-за небрежности повара, использовавшего несвежие продукты (и получившего за это немалую сумму вместе с гарантиями безопасности), все отхожие места города этим вечером были заняты доблестными защитниками города. И заняты до самого утра. Добавьте к этому охранников каравана, которые глубокой ночью напали на немногочисленную стражу ворот, и открыли эти самые ворота настежь. Открыли прямо перед приближающейся ордой дотракийцев, копыта лошадей которых были перевязаны мягкой тканью. К полудню следующего дня город-крепость был взят полностью. Дрого оказался великолепным командиром - он сумел удержать своих воинов в узде, и те не учинили страшные разрушения, которых Фаррис подспудно ожидал от дикарей. Да, степные всадники были совершенно безжалостны, однако, если противник не сопротивлялся, или его можно было взять живым без вреда для себя, дотракийцы старались обойтись без убийства. Тем не менее, несмотря на всю проведенную подготовку, захватчики понесли немалые потери - на улицах Самирианы они потеряли почти пятую часть своего войска. Тем не менее и полученные богатства были колоссальны. Золото и серебро; драгоценные ткани и прекрасные украшения; великолепные произведения искусства и потрясающие ковры - все это перешло в руки дотракийцев, которые в мгновение ока стали очень богаты. Однако самым ценным, и, по большому счету, единственным, что интересовало Фарриса Блэкмонта и его гильдию, были невольники. Практически все выжившее население города-крепости было превращено в рабов, и “Лунные Волки”, согласно договору, могли забрать себе половину всех захваченных пленников. Фаррис не собирался игнорировать это условие. Прежде всего, он забрал всех пресловутых дев-воительниц. Часть из них погибла в бою с дотракийцами, часть - покончила с собой, поняв, что они потеряли город и не исполнили свой долг. Однако количество захваченных в плен девушек все же было весьма впечатляющим - почти три сотни дев с рубинами на щеках и проколотыми сосками под доспехами. Многие из так называемых воительниц были совсем молоды - видимо, здесь же проходило обучение будущих защитниц города-крепости, и гильдии с Западного Континента удалось наложить свои лапы на будущее поколение стражниц Самирианы. Во-вторых, Фарриса весьма заинтересовали чиновники и ученые, которые служили в местной городской ратуше, ибо именно они могли дать наиболее полные сведения об Империи, о ее устройстве и степени могущества. Большая часть этих людей не оказала особого сопротивления и послушно сдалась, тем самым сохранив себе жизнь. Благодаря этому, в распоряжении Фарриса появилось огромное количество образованных рабов, способных читать (и писать) на языке Империи, а это, в свою очередь, делало захваченные тут же бумаги чрезвычайно полезными. В-третьих, монахи. Этих было совсем немного, ни Блэкмонт, ни Алин ни, тем более, дотракийцы не понимали странную религию имперцев и не собирались вникать в их верования, однако Эддард Старк когда-то очень просил, чтобы Фаррис по-возможности, прислал на Север как можно больше имперских богословов. Блэкмонту оставалось лишь пожимать плечами и повиноваться. Было здесь немало и других рабов: крестьян, торговцев и ремесленников. Все они внезапно для самих себя за одну ночь стали собственностью гильдии или дотракийцев. Большую часть из них ожидали невольничьи рынки Залива Работорговцев, и лишь некоторые отправятся за море, на другой континент, чтобы найти себе новый дом в суровых землях Севера. Приказав Алину начать работу над перемещением огромного количества рабов, Блэкмонт отправился искать Дрого. Подросток-дотракиец нашелся на вершине одной из башен, и оттуда наблюдал за тем, как его воины веселятся внизу, уничтожая городские запасы еды и вина. Фаррис пристроился рядом, по примеру паренька облокотившись на толстые каменные перила: - По мне, так все прошло очень удачно, - произнес Блэкмонт, стараясь угадать настроение собеседника. Губы Дрого тронула едва заметная удовлетворенная улыбка, но темные глаза смотрели все так же серьезно: - Перед тем, как отпустить в набег, отец приказал мне, - заговорил дотракиец, не глядя на Фарриса, - чтобы я прислал ему вестника, если вдруг у меня получится захватить каменный город. - О? - Тогда он поведет по нашим следам весь кхаласар, - пояснил Дрого. - И возьмет все, что узкоглазые восточники могут дать. Блэкмонт просто кивнул. Он догадывался, что нечто подобное должно было произойти. Помешать этому вестеросец никак не мог. - Однако я не пошлю вестника, - внезапно заявил дотракиец. - Мой отец хочет получить все готовое. Богатства и рабов, которыми не надо будет делиться. И славу, которая сделает его очень знаменитым в степи. - Но ты этого не хочешь. - Почему я должен делиться славой с человеком, который ничего для этого не сделал? - удивленно приподнял брови Дрого. - Это мой поход. Богатства, которые я заполучу - мои. Слава, которую я завоюю - моя. Я не отдам их. Никому. Ни отцу. Ни тебе. - Будто я претендую, - хохотнул Фаррис. Однако через мгновение посерьезнел. - Если через несколько недель ты не вернешься домой побитым псом, твой отец поймет, что тебе удалось взять Самириану. - Да. - И он приведет своих воинов сюда. - Да. Весь кхаласар, - подтвердил Дрого. Потом его глаза сверкнули в предвкушении. - Поэтому мы его разобьем. И его кхаласар станет моим. Несколько секунд Блэкмонт размышлял над словами юнца. Покачал головой: - У твоего отца почти шестьдесят тысяч воинов. У тебя - десять… хотя уже восемь. Как ты собираешься победить его? Дрого растянул губы в широкой улыбке. Фаррис поймал себя на том, что это в первый раз, когда этот малец улыбается так ярко и открыто: - Увидишь, вестеросец... Ты увидишь. * * * 282 год от З.Э. Зима. Север. С самого детства Бенджен мечтал, что когда-нибудь встанет во главе войска и поведет своих воинов в бой. В его фантазиях, он восседал на огромном черном жеребце, командуя бесчисленной армией, готовой повиноваться любому его приказу. Бенджен представлял себя прославленным стратегом, который не проиграет каким-то там южанам, потому что его воины намного храбрее, а его тактика намного лучше… Выяснилось, что жизнь далеко не так радужна, как мечты молодого Старка. Во-первых, войско. Бенджен всегда думал, что армия, под началом командира - это единый организм, что воины объединены общей целью и горят только одним желанием - победить. Оказалось, что он не мог быть дальше от истины. Армия северян, собравшаяся под стенами Винтерфелла, больше всего напоминала лоскутное одеяло, вот-вот готовое разорваться по швам. У каждого лорда были свои интересы, за каждым из них стояла тысячелетняя история, часто наполненная вовсе не мирными деньками. И эти интересы вместе с историей необходимо было учитывать, если командир не хотел, чтобы подчиненные ему вассалы не вцепились друг другу в глотки. Поставить в одном строю, рядом друг с другом войска Форрестеров и Уайтхиллов? Отличная идея, если хотите проиграть в первом же бою, ибо они скорее будут сражаться друг с другом, чем с общим врагом. Во-вторых, тактика и стратегия. Вообще, Бенджен изучил множество книг по этим наукам, да и мейстер Лювин был довольно строг к своему ученику. Поэтому юный Старк считал, что знает, как следует действовать. Выдвинуть вперед стрелков, дать несколько залпов, провоцируя противника на атаку; потом убрать лучников под защиту пехоты; и, когда враг увязнет в стене щитов, ударить кавалерией, дабы рассеять строй врага и победить. Так советовали книги, мудрые старые наставники вторили им, говоря, что надо действовать мудро и осторожно, беречь людей, предугадать правильный момент и только тогда атаковать. И Бенджен верил. До сих пор он искренне считал, что самое сложное в ремесле полководца - правильный выбор момента: промедлишь с тем, чтобы приказать лучникам отступить - потеряешь их; прикажешь отступить слишком рано - они не успеют нанести достаточно урона. Прикажешь кавалерии атаковать не вовремя - понесешь ненужные потери и, вероятно, проиграешь битву. Сегодня третий сын Рикарда Старка понял, что до начала битвы еще надо дожить. Тактические маневры? Стратегия? Ха! О каких маневрах речь, если у разных лордов даже команды звучат по-разному?! Так длинный, протяжный гул горна для солдат Болтонов означал начало атаки, а для людей Сервинов - подготовку к отступлению. "Стратегия", говорите? Попробуйте осуществить одну из ваших сложных стратагем, если разница в подготовке разных лордов может оказаться драматически колоссальной. Так семьдесят солдат Мормонтов, Бенджен не сомневался, сумели бы справятся с тысячей ополченцев Мандерли, большинство из которых, похоже, видят копье и щит в первый раз! В-третьих, даже конь юного Старка разочаровывал: вместо черного жеребца, волчонок из Винтерфелла восседал на невзрачной кобылке серой масти. - Проклятье, - выругался Бенджен, в очередной раз глядя, как лорды пытаются построить своих людей в некое подобие ровного строя. Единственное, на что мог рассчитывать молодой волк это на храбрость и личное мастерство северян. Вот уж чего у них точно было в достатке. - Что скажете, мой лорд? - сир Мартин Кассель подошел со спины, заставив Бенджена вздрогнуть. - Бред какой-то, - Старк добавил негромкое ругательство. - Как управлять этим войском? - Ваш отец как-то справляется, - хмыкнул рыцарь. - Думаю, вам лучше спросить совета у него. Бенджен поморщился, но вынужден был согласиться. Когда-нибудь ему придется принять командование над войском, и лучше спросить сейчас, чем учиться на собственном опыте, ибо ценой получения такого опыта станут сотни, если не тысячи, жизней воинов Севера. Кивнув сиру Касселю, юный Старк отправился в замок, а оттуда - к покоям отца. Вчера в Винтерфелл прибыл лорд Хостер, и вид у него был очень встревоженный. Бенджен не знал, что могло заставить хитрую форель проделать столь долгий путь, но понимал, что, скорее всего, ничего хорошего. Еще пугало отсутствие новостей о Лианне и Эддарде. Юный Старк старался не думать о плохом, но мысли нет-нет, а соскальзывали в сторону брата и сестры, и тогда было очень сложно удержаться от слез. - Как вы можете так говорить, лорд Хостер?! - голос матери, раздающийся из-за закрытой двери звучал глухо, но был наполнен знакомыми нотками гнева и обиды. - Прошу прощения, леди Старк, - Талли, похоже, был намерен твердо стоять на своем. - Однако, я не могу пренебречь интересами своего Дома. - Лиарра, - это уже отец. Судя по голосу, он очень устал. - Пожалуйста, успокойся. - Как?! Как тут успокоиться, если мне в лицо говорят, что мой сын не вернется?! - Брандон поступил очень глупо, отправившись в Королевскую Гавань лишь в сопровождении своих друзей и оруженосцев, - Бенджен припал ухом к двери, старясь не пропустить ни слова из разговора. - Я просто надеюсь, что если с ним… что-то случится, это не повлияет на союз между нашими домами. - Что вы имеете в виду?! - Лиарра, прошу тебя! - похоже, отец вышел из себя, повысив голос на мать. Однако уже в следующую секунду, он вернулся к разговору с Талли довольно спокойным тоном. - Лорд Хостер. Уверяю вас. Брандон вернется и исполнит все обязательства перед вашим домом и перед вашей дочерью. - Но… - А если судьба повернется таким образом, что его не станет… - Рикард! - ...Если это произойдет, - голос отца звучал твердо и он не обратил никакого внимания на гневный вскрик матери, - тогда его место займет Эддард. - При всем уважении, мой лорд, - Бенджен почти воочию видел, как Хостер Талли качает головой. - Но судьба Эддарда также неизвестна. Мама, кажется, хотела что-то сказать, однако, в конце концов, Бенджен услышал с ее стороны только недовольный всхлип. - Что вы от меня хотите? - спросил глава дома Старк. - Гарантий. - Каких? - Что наш союз не пострадает. И что я могу быть спокоен за судьбу своей дочери. - Не волнуйтесь, лорд Хостер, - Бенджен был уверен, что сейчас отец усмехается. - Леди Кейтилин так или иначе станет леди Старк. Что бы ни случилось.