Перечёркнутая нота

      Добыв все свитки, шиноби из Отогакуре вновь воссоединились внутри центральной башни, где их ждало следующее испытание: бои один-на-один.       Кетсуми выпало первой представлять своё селение в сражении против шиноби из Деревни Скрытого Дождя по имени Оборо, одного из тех, кого она встретила в лесу и не пожелала тогда сражаться, лидера их команды.       Как и его соперница, шиноби из Амегакуре был заметно старше большинства прочих генинов и выглядел он весьма угрожающе. Бой он начал с создания потрясающего количества клонов, которые ринулись на девушку. Она сделала шаг назад, набирая разбег, а потом первая атаковала стальными веерами клонов, но, к её удивлению, жидкая консистенция копий врага делала глубокие порезы совершенно бесполезными, поскольку они моментально срастались. Куноичи пыталась понять, что ей делать — как найти настоящего. Подметив её замешательство, Оборо воспользовался возможностью и попытался атаковать Тессен снизу, но она успела отреагировать и отпрыгнуть. Если бы она ничего не придумала, то отступать ей пришлось бы, покуда была чакра, а после её окончания Кетсуми бы ждало поражение. Такой расклад её не устраивал. Идея пришла, когда зажавшие её в угол клоны, казалось, вот-вот нанесут ей смертельный удар. Она вновь атаковала их веерами.       — Не поможет, — довольный собой Оборо принял это действие за жест отчаяния, но тут же каждый его клон пронзило по сенбону. Шиноби из Амегакуре опомнился лишь тогда, когда игла попала и в него, а из неглубокой, безобидной на первый взгляд ранки засочилась кровь.       В ближнем бою у Кетсуми Тессен было превосходство, потому победа против растратившего свои силы на создание и восстановление клонов Оборо была лишь вопросом времени.       Следующим был бой Заку Абуми против Шино Абураме, ниндзя из Селения Скрытого Листа, управлявшего насекомыми. Если первый держался как всегда храбро и бесстрашно, то второй вообще не выражал никаких эмоций, его лицо было наполовину прикрыто воротником куртки и непроницаемыми чёрными очками.       — Сдавайся, тебе меня не победить, — смерив взглядом противника, Шино заметил, что его руки перебинтованы и подвязаны, но Заку лишь ухмыльнулся:       — Чтобы победить тебя, мне хватит и одной руки, — провозгласил он, прежде чем с силой сбить Абураме с ног, — Разящая волна воздуха!       Когда поднявшиеся клубы пыли осели, Заку был ошеломлён: упавший ниц Шино сумел подняться, а из-под его кожи вылезали мелкие чёрные жуки. Он с отвращением наблюдал за тем, кто стоял против него, но то, что Абуми увидел за своей спиной, поразило его ещё сильнее: пол в зале словно почернел от количества таких же насекомых.       — Сдавайся, — снова заговорил шиноби из Конохи, — эти жуки-паразиты опустошат твою чакру за минуту. С одной рукой тебе не одолеть меня и мою армию.       Заку впервые не находил, что ответить, отдавая себе отчёт, что этот бой был чрезвычайно ответственным, его вторым и последним шансом выполнить задание, поскольку раз он уже потерпел поражение. Абуми свесил голову, а сознание воссоздало один из ярких эпизодов его детства: голод, холод, его костлявые грязные пальцы прижимают к груди украденный хлеб, а два торговца бегут за ним. Загнанный в угол, мальчик сжался от страха, он никак не смог бы себя защитить, оставалось лишь ждать и терпеть удары сильных рук и ног, боль, унижение и собственную слабость. Злоба и бессилие переполняли его всего, но на пути оказался человек, предложивший всё изменить. Взамен он требовал лишь преданность. Заку пошёл на эту сделку и понимал, что должен отплатить за всё. И больше никогда не дать себя в обиду снова.       Неожиданно для всех он распрямил вторую руку и решил одновременно атаковать и жуков, и противника, но лишь он пустил чакру по каналу от локтя до ладони, как Заку пронзила невыносимая боль. Его крик эхом раздался под высоким сводом башни, тем временем Шино зашел ему за спину и нанёс финальный удар, который Абуми уже никак не мог отразить. Он упал оземь, сцепив зубы от боли и обиды, в то время как экзаменатор объявил победу его противника.       Кетсуми с замиранием сердца смотрела, как её друга укладывают на носилки вместе с правой рукой, которую он потерял в бою, в то время как левая была испещрена сквозными отверстиями. Она спрыгнула вниз и проследовала за спешно удалявшимися медиками. У палаты ей оставалось только ждать и украдкой смотреть в щель приоткрытой двери. Девушка быстро потеряла счёт времени, сидя на холодном полу, и не обратила внимания даже на то, как мимо неё прошёл раненный Кио и Хизока. В чувства её привёл вид подруги, которая так же лежала на носилках и была без сознания.       — Что с ней случилось?! — всполошилась куноичи.       — Хаято сказал, что она со всей силы ударилась головой, когда Шикамару Нара встал на мостик, — объяснил санитар, — он подчинил её через тень, заставляя повторять его действия. Девчонка просто ударилась о стену.       — Она без сознания?       — Да. Подозрение на сотрясение мозга. Но её состояние точно получше того парня, — он кивнул на палату, где лежал Заку, вокруг которого всё так же неустанно работали лекари.       Кэтсуми подошла к койке Кин. Ее лицо было в царапинах, а изо рта и носа стекали тонкие струйки крови. Она села рядом и стала гладить подругу по её длинным чёрным волосам, что так ей нравились. Застывшее нахмуренное выражение лица показывало, как Цучи было больно. Она всё ещё тяжело дышала. Тессен очень хотелось, чтоб Кин стало лучше, но помочь ей могли только медики, которые в данный момент были всецело заняты Заку.       По щекам скатилась горячая слёза — Кетсуми оплакивала поражение своих друзей, потому что понимала, что они испытают, когда придут в себя, и чего им будет стоить их оплошность, но она украдкой промокнула лицо, когда к ней подошёл один из врачей.       — Ты из их команды? — устало спросил тот, смотря на больную через плечо её посетительницы.       — Нет, — она огорчённо покачала головой.       — Ты весь экзамен провела здесь, решила не участвовать?       — Я победила, — в другое время Тессен бы произнесла это хвастливо, с гордостью за себя, но точно не сейчас.       — Похвально, тогда надо готовиться к последнему этапу, он будет в несколько раз сложнее, ведь после этого испытания отсеялись лучшие и с ними трудно тягаться.       — Я думаю, я готова, — безэмоционально отмахнулась она.       — Тогда желаю удачи тебе… И им. Да, в первую очередь им, — врач кивнул на Кин, подразумевая и всех остальных пострадавших. — Ты ждала, пока мы прооперируем того парня: можешь его посетить, но только ненадолго. Он тяжело ранен.       Этот медик и остальные вышли из палаты, закрыв за собой дверь. Кетсуми сразу же отпустила волосы подруги и побежала к Заку. Он был совсем бледен, его лицо — испачкано кровью, а приоткрытые застывшие глаза безразлично смотрели куда-то в сторону. Девушка коснулась его холодной, как лед, щеки, но резко отдёрнула руку. Куноичи могла только так же смотреть на него красными от плача глазами, пусть она и сдерживала эмоции, покуда были силы, но никакой самоконтроль не помогал. Слеза упала на одеяло, которым был укрыт Заку, и Тессен принялась прятать лицо, тщетно скрывая внутреннюю боль. Сейчас ей не хотелось ничего, кроме как улучшить его состояние, поддержать, прекрасно осознавая, каково ему, пропуская эти муки через себя. Она взяла руку юноши, и боль от прикосновения к ней привела его в чувства. Он широко раскрыл глаза и перевел взгляд на свою израненную руку, а потом на правую, которой уже по локоть не было. Кетсуми не могла на это смотреть, и снова, плача навзрыд, я упала на его грудь, проклиная себя за слабость перед тем, для кого сейчас должна стать источником силы.       — Почему ты плачешь? — совсем тихо, полушепотом спросил Заку.       — Как «почему»? — она хотела продолжить, но слёзы не давали ей говорить, да и любые слова были чудовищно неуместны в этот момент.       — Это конец, — его констатация была приговором самому себе.       — Как конец? — девушка подняла свое раскрасневшееся от слёз лицо, чтоб хоть как-то смочь говорить, — ты ведь потерял только одну руку, сколько шиноби сражаются даже с такой травмой!       — Сейчас я как без двух рук: одной у меня нет, а в другой полностью разорвана трубка, я больше не смогу использовать свои прежние техники. Да что там! Я даже не смогу бросить сюрикен! Я больше не шиноби.       Кетсуми молча слушала его, уже даже не плача. Представить, как ужасно он себя чувствовал в полной мере, было очень трудно для неё.       — Ничего, — она улыбнулась ему через силу. — Ты не будешь шиноби, но я буду помогать тебе. Что-нибудь решим! — только она сама не верила в свои слова: что она могла придумать, когда то, что произошло, останется с Заку навсегда?       — Где бы я теперь не устроился, я буду для всех обузой. И для лорда Орочимару, и даже для тебя.       — Не говори глупостей! — девушка крепко обняла юношу. В этот момент ей показалось, что любая проблема не настолько страшна, когда есть те, кто готов поддержать. А потом, когда его левая, уцелевшая рука слабо легла ей на спину, поняла, что эта надежда — лишь дурман. Она со всей силы зажмурила глаза, чтоб из них вновь не полились слезы.       — Что мне сделать, чтоб тебе стало хоть капельку легче?       — Побудь ещё, если это возможно, — с еле заметной улыбкой ответил Заку. Он понимал, что если останется один, то точно сойдёт с ума.       — Ты можешь тренировать шиноби, у тебя блестящая подготовка, — продолжила размышлять Тессен.       — Не думаю, что лорд Орочимару мне позволит.       — Лорд Орочимару отправил нас проверять на себе его очередной эксперимент. Мы для него не ученики, а расходный материал. Если бы я была неправа, тебя бы не отправили в неравный бой и всего этого не произошло бы, — гнев переполнял Кетсуми. Она осознала, как важно достучаться до друзей, чтобы спасти их от влияния этого вероломного Змеиного Саннина.       — Когда я был маленьким и жил на улице, он нашел меня, сделал операцию и обучил многому, потребовав взамен преданность.       — Ты свою цену ему отплатил!       — Как бы там ни было, я под его властью. И Досу, и Кин, и все остальные… И ты.       — Я ему не верю и не подчинюсь. Я буду воевать за тех, кто мне дорог, но не за него. Давай сбежим? Мы лишь пешки в его руках.       — Это невозможно. Даже если ты права, слишком поздно…       Дверь резко распахнулась и Заку не договорил. В палату вошёл Орочимару.       — Заку, Кетсуми… Как ваши дела? — уста саннина изогнулись в зловещей усмешке. — Ты не оставишь нас наедине, пожалуйста, — глядя в глаза ученице прошипел он.       Девушка неохотно зашагала к двери и, когда вышла, закрыла ее и встала рядом, чтоб послушать, о чем они будут говорить.       — Ты плохо поработал, Заку.       — Но я ведь сразился с Учихой! Ведь это не просто обычный наследник шарингана... Это вы наделили его той силой?       — Этого недостаточно, — Орочимару оставил последний вопрос без ответа, — я возлагал на тебя больше надежды.       — Простите, но ведь двое наших победили, они тоже могут сразиться с Саске…       — Это была твоя работа! — саннин повысил голос.       — Так бывает, что кто-то оказывается сильнее, — Заку ощутил опасность в словах Орочимару.       — Я тебя тренировал! От тебя требовалось лишь думать головой! Но твой проигрыш навредил не мне, а тебе. Ты больше не можешь быть ниндзя. Теперь ты бесполезен, — Орочимару перешел на шепот. Он улыбался, наслаждаясь болью ученика, что подвёл его, и осознавая, как сможет приспособить Заку в будущем. — Хотя, ладно, поможешь мне в одном деле…       — Каком? — Заку воспрянул, но учитель закончил разговор и зашагал к выходу. Кетсуми, услышав шаги, отошла подальше, и услышала, как саннин поймал врача за руку, требуя от него никого в палаты его учеников не пускать.       «Молодец, что победила. Вы с Досу должны помнить о моём приказе. Я не хочу больше разочаровываться» — едва различимый кем-нибудь другим шёпот Орочимару достигал самых глубин разума затаившейся за углом Кетсуми, которая надеялась остаться для него незамеченной.       Больше её к друзьям не пускали, а наутро все эти палаты уже были пусты. Нигде она не могла найти и Досу. От дурного предчувствия колотилось сердце и сковывало дыхание. Медлить с возвращением в Отогакуре было невозможно и Кетсуми ринулась в путь.       Когда куноичи вышла за врата Конохи, перед ней предстал густой лес, который она намеревалась пересечь до того, как стемнеет, но уже на середине пути начало вечереть. Воспоминания нахлынули на неё. Перед глазами пронеслось время, когда генины Звука тренировались все вместе и сидели после них допоздна, как поддерживали друг друга во время экзамена… Она остановилась и просто смотрела на дрожащие от страха руки. Сил продолжать путь не было. Девушка облокотилась о дерево и смотрела на заходящий за линию горизонта ржавый солнечный диск, пытаясь перевести дыхание. Слёзы покатились по её обветренным щекам. Плохое предчувствие неотвратимо нарастало, сковывая руки и ноги, не давая мыслить трезво.       — Я не могу останавливаться! — сказав это вслух, словно желая пробудить себя от наваждения, куноичи пересилила себя и отправилась в путь дальше, все ускоряясь и ускоряясь. Теперь Кетсуми явственно чувствовала, что каждая минута на счету. Шаг за шагом она ускорялась всё сильнее; ей было страшно: за её спиной происходили ужасные дела. Она была в этом уверенна.