Перечёркнутая нота

      Кетсуми добралась до Отогакуре, когда на небе замерцали первые звёзды. Она пересекала селение, будто вражеский шиноби: осторожно, стараясь никому не попадаться на глаза.       Внутренний голос указывал путь и куноичи прислушалась, побежав на свой страх и риск в самое логово Орочимару. Оно оказалось темным, сырым и разветвленным на множество коридоров зданием. Эхо от её шагов стихло и она оказалась окружена абсолютной тишиной. В этот миг Тессен ненавидела тишину — от неё становилось ещё страшнее и тоскливее. Сейчас она корила себя даже за то, что ранее здесь не побывала, когда представлялась такая возможность, а теперь не могла найти дорогу. Куноичи положила руки на холодный пол, чтоб прочувствовать любые вибрации от шагов или голосов. Все вокруг замерло, потому ей удалось ощутить слабый шум из самого дальнего крыла здания — скрип двери четвёртой лаборатории и бесшумные шаги, характерные Кабуто.       Когда тот скрылся за углом, Кетсуми беспечно вбежала внутрь, уже не отдавая себе отчёт, что загнала себя в смертельную ловушку. В лаборатории располагались четыре кушетки, две — накрытые простынями, а на двух других лежали Заку и Кин. Рядом стояло два саркофага.       — Нет! — застонала куноичи, инстинктивно зажав себе рот, стараясь не выдавать своего присутствия.       Подойдя ближе, она увидела, что все открытые части тела молодых людей были исписаны иероглифами из их собственной крови. Вытекая из порезанных вен, алая жидкость как будто сама растекалась в смертоносных письменах.       Заку открыл глаза, а Кин повернула голову в сторону подруги.       — Что он с вами сделал?! — её шепот перемежался со сдавленным криком.       — Нас принесли в жертву для техники Орочимару, — слабым голосом ответила Цучи.       — В жертву? Что это за ритуал?! — Тессен изо всех сил сдерживала вырывавшийся из горла крик.       — Он хочет кого-то оживить, чтоб атаковать Коноху. Для этого необходимо передать нашу жизненную силу в их тела, — объяснил едва слышимым, словно шелест опавшей листвы, голосом Заку.       — Сначала он… убил их… Хизоку и Кио. Но их сил не хватило, теперь… Он решил забрать наши, — Кин уже не могла говорить, её речь прерывалась, потому что она медленно теряла сознание.       — Как прервать эту технику? Как? Как?!       — Никак.       Кетсуми подбежала к Заку, скручивая жгут из бинта, и попыталась остановить кровотечение.       — Уже бесполезно, я не чувствую боли и ничего не вижу, — он раскрыл глаза и смотрел куда-то в сторону.       От бессилия у куноичи подкосились ноги и она рухнула на колени. Её сердце сгорало оттого, что она не могла ничего сделать, только рыдать и кричать. Девушка была слишком слаба, чтобы дать отпор саннину, который в своих низких целях убивал преданных ему учеников. Единственное, что пришло ей в голову, чтоб прекратить технику — попытаться стереть письмена, которые подобно змеям расползались от тел к начертанной на полу печати. Она стала оттирать их сначала от кожи, потом от ледяных плит, но всё тщетно. Кетсуми подняла упавшую потрёпанную ленточку с волос Кин и прокричала, уже не боясь, что её услышат:       — Не теряйте сознание, прошу! Кин! Кин! Пожалуйста, очнись! — она судорожно трясла её охладевающее тело. — Кин! — она уткнулась лицом ей в грудь и просто плакала. Она обернулась на Заку. Он держался. Его глаза то и дело закрывались, но он боролся.       — Не покидай меня! Умоляю! — сейчас ей была дорога каждая ускользающая секунда рядом с ними.       — Кетсуми… — слабо прошептал Заку.       — Да?       — Тише. Не плачь.       Эти слова заставили куноичи вновь залиться слезами. Она взяла его за руку и ловила последнее, угасающее тепло.       — Я плачу потому, что вас больше не будет со мной рядом.       — Не правда. Мы с Кин всегда будем с тобой. И даже Хизока с Кио, — он ухмыльнулся, подобно тому, как делал всегда. — Живи ради нас. И не плачь больше. Беги, если они тебя найдут здесь, тебе не спастись…       — Я не могу бросить тебя! Я буду с тобой до конца!       — Беги, ты должна выжить!       — Нет! — она обхватила его руками и крепко вжалась в его мерно вздымавшуюся грудь.       К лаборатории приближались шаги. Кетсуми осмотрела комнату, ища пути к отступлению. Она взяла Кин и Заку за руки и мысленно попрощалась с ними, допуская и то, что совсем скоро они воссоединятся.       Дверь распахнулась и внутрь вбежал один из охранников логова в тканевой маске. Девушка ошарашенно обернулась, осознавая, что у неё нет шанса даже вооружиться, но в этот момент она услышала характерный тихий звон и увидела, как Кин протягивает ей сенбон. Её глаза на миг приоткрылись — она решила в последний раз помочь подруге. Тессен взяла иглу и глубоко вонзила её в лицо врагу.       Куноичи выбила окно — единственный путь к побегу, и вышла на кромке леса, того самого, где часто проходили её тренировки с друзьями. Не медля ни секунды, девушка устремилась прочь от этого ужасающего места, где уничтожили всё, чем она дорожила. Куда бежать Тессен даже не знала, ноги сами инстинктивно вели её к ближайшему и самому очевидному варианту — в Коноху, где она расскажет о тех ужасах, что замышляет Орочмару.       Кетсуми остановилась у реки, чтобы отдышаться, и глаза вновь защипало от слёз. Воздуха едва хватало и лёгкие словно горели от боли. Она подошла к воде и зачерпнула её ладонями, чтобы умыться. Но прохлада воды сейчас не помогала — куноичи была подавлена: все её мечты и светлые планы разбил Орочимару, заставив бросить прежнюю благополучную жизнь и искать спасения без единой близкой души в одной связке. С уст сорвался хриплый стон, по щекам лились горячие слёзы, но Кетсуми решительно стёрла их и снова умыла лицо: в таком виде негоже было бы предстать перед Хокаге.       — Меня зовут Кетсуми Тессен, я — шиноби Деревни Скрытого Звука и у меня есть важное сообщение для Хокаге-сама, — мрачно провозгласила она, стоя перед караульными. Одному из джонинов, стоявших на посту, оставалось лишь кивнуть и сопроводить шиноби Звука к Хирузену Сарутоби. Сначала зашёл караульный, сообщив об ожидающей аудиенции девушке, а после пригласили и её.       — Что же ты хочешь поведать мне? — с напускным равнодушием спросил Третий Хокаге.       — Господин, я — ученица Орочимару, — куноичи отметила, как заострился взгляд правителя в момент, когда она произнесла это имя, — одна из шести генинов Звука, представленных на экзамене. Вы уже знаете, что я и Досу Кинута прошли промежуточный этап, а все остальные были побеждены и вернулись в Отогакуре. Я прибыла позднее, и, — ком сдавил горло Кетсуми, она набрала в грудь воздух, чтобы продолжить заранее продуманную речь, но говорить дальше не получалось, — стала искать Орочимару. У меня было немало к нему вопросов, но найти его я никак не могла. Все его люди, включая моих друзей, разом исчезли из виду, и я сразу заподозрила неладное — один из них был в очень тяжёлом состоянии после боя, не в том, чтобы просто взять и уйти…       Котецу подал Сарутоби ведомости на всех шестерых героев повествования Кетсуми, включая её саму, и тот вдумчиво смотрел на тех, кто был вместе с ней. Подозвав к себе едва заметным жестом того самого джонина, который стоял в карауле, Хокаге шепнул ему что-то на ухо и тот спешно покинул комнату.       — Я прибыла в резиденцию учителя, — она назвала его так по привычке и сразу же осознала, насколько это теперь неправильно, — ужасное предчувствие сводило меня с ума, мне хотелось найти уже кого-нибудь и потребовать у него объяснений… Пока не набрела на лабораторию, где нашла их, когда Кабуто покидал комнату. Он не запер дверь, и я прошла внутрь.       В кабинет вошёл высокий мужчина, облачённый в чёрный кожаный плащ, а за ним ступали несколько человек в масках. Их приход Кетсуми оставила без внимания, продолжая рассказывать:       — А там стояло четыре кушетки, двое были накрыты простынями, это, вероятно, были члены моей команды. По середине лежали Заку и Кин, — голос дрогнул, когда она вспомнила эту картину. — Их тела были покрыты печатями, начертанными кровью. Она сочилась из свежих порезов и у меня не получалось ни стереть надписи, ни залечить эти раны. Мои друзья были ещё живы, они говорили со мной, но не могли пошевелиться… Я не знаю, что это за техника, но она требует умерщвления живого человека… Четверых. Кин сказала, что Орочимару хочет кого-то воскресить и напасть на Коноху, — куноичи прижала оледеневшие пальцы к ноющим вискам и обратила взгляд красных от слёз глаз на Хокаге, ожидая его слов.       — Это в его стиле, — лаконично констатировал Хирузен. Он задумчиво затянулся и медленно выпустил дым. Хокаге размышлял о том, в какое чудовище превратился его ученик. Их с Кетсуми взгляды встретились. — У тебя ещё остался кто-то в Звуке? Ты говорила, что вас было шестеро. Досу Кинута прошёл, также, как и ты, что с ним?       — Он тоже пропал, но его я там не увидела, — руки девушки задрожали, она сжала их в кулак, чтобы никто не успел заметить.       — Понятно. Значит, ты единственная из генинов, кто не пострадал. Нам надо поговорить, оставь нас и жди моего решения, — твёрдо повелел Сарутоби.       Кетсуми зашагала к выходу, а стоявшие у двери члены АНБУ и начальник отдела допросов и пыток Ибики Морино, в котором девушка узнала одного из экзаменаторов, расступились, давая ей дорогу. Она и не сомневалась, что ситуация, в которой ей пришлось оказаться, не вызовет в Конохе сочувствия, но было отрадно, что её хотя бы выслушали. Куноичи села в одно из кресел и поняла, что теперь, когда она выговорилась, стало немного легче, но боль, терзавшая её изнутри, оставалась столь же огромной. Она достала из сумки потрёпанную фиолетовую ленточку и просто задумчиво смотрела, прогоняя прочь ужасные картины.       Дверь за спиной скрипнула. Кетсуми обернулась на этот звук и увидела в проёме того самого мужчину, который проводил письменную часть экзамена.       — Пойдём со мной, — его голос сейчас был намного спокойнее и тише, чем в первую встречу, — поговорим, — он достал руку из кармана вместе с ключом от соседнего кабинета.       Куноичи ничего не оставалось, кроме как пройти следом. Человек, который одним своим видом напугал стольких генинов, совсем не вызывал в ней страх. Особенно теперь.       Они оказались в аскетично обставленной комнате с одним окном, столом и стульями. Ибики галантно отодвинул один из них, предлагая девушке занять это место, а сам сел напротив. Третий Хокаге был как обычно насторожен, но добросердечен, потому дал своё согласие укрыть у себя нукенина из Звука как минимум до того момента, как станет ясно, верны ли её предположения или нет, а на Ибики, который ко всеобщему удивлению единственный не согласился с членами АНБУ, что это — ловушка Орочимару, возлагалась задача следить за новоприбывшей и получить от неё всю необходимую информацию, а ещё — остановить в случае предательства.       — Твоя команда была намного старше и сильнее остальных. Для чего Орочимару вас отправил на экзамен? — его чёрные глаза пристально следили за собеседницей, стремясь уследить в её мимике и движениях моменты, когда она захочет соврать или скрыть что-то.       — Нашей задачей было поддерживать команду Досу, а им дали задание сразиться с Учихой. В случае их поражения с ним должны были сразиться мы. Я и Досу потом догадались, что они должны были испытать на себе мощь проклятой печати, которая сделала Саске сильнее в разы, но они потерпели поражение, остались только лидеры команд. Наверное, поэтому меня и оставили в живых, — девушка тяжело вздохнула.       Морино сосредоточенно слушал, а его иссечённое шрамами лицо не отражало ни единой эмоции.       — Ты упомянула лабораторию в своём рассказе. Что тебе известно об этом?       — Я бывала в резиденции Орочимару только дважды, когда мы отдавали документы для экзамена и в момент, когда я уже вернулась в Отогакуре, — она столько раз успела повторить эту историю, что постепенно начинало казаться, будто этого всего не было в действительности и всё — лишь страшный сон.       — Ты собираешься туда вернуться? — Ибики задавал новые вопросы практически сразу же после того, как слышал ответ.       Кетсуми сначала растерялась: она бежала прочь, не думая ни о чём, преследуя только одно — не дать кровавым планам Орочимару осуществиться, но потом смиренно осознала положение, в котором оказалась.       — Если вернусь, там меня ждёт верная смерть.       — Почему? — казалось, в такой ситуации это вопрос с очевидным ответом, но Морино знал своё дело, и тем более прекрасно понимал, что и зачем делает.       — Потому что я не сделаю во благо Орочимару больше ничего. За неповиновение он приспособит меня для каких-нибудь новых экспериментов, чтобы цепь зла не прерывалась никогда.       — Я тебя понял, — ответ заметно удовлетворил шиноби. — Ты желаешь остаться в Конохе?       — Если бы это было возможно, я бы этого хотела. Всё же, в Отогакуре меня научили медицинским техникам, да и боец я неплохой. Я буду на вашей стороне, если вдруг мои худшие предположения оправдаются.       — В экзамене-то будешь дальше участвовать?       Кетсуми вспомнила, что её противником избран тот, кого она возненавидела всем сердцем и кого продолжала подсознательно винить в том, что случилось с Заку. Ей хотелось отомстить.       — Конечно буду, — твёрдо провозгласила она.       — Твои техники уже все видели, а новые тебе самой в такой короткий срок не изучить. Ты уверена?       — Уверена. Те соперники, с которыми мне пришлось столкнуться ранее, не заставили меня продемонстрировать весь спектр моих навыков.       Ибики встал из-за стола, как бы ставя точку в беседе.       — Если хочешь — оставайся, Хокаге-сама не против. Он позволит тебе занять комнату в одном из домов. До экзамена свой протектор сними. Хоть в Конохе тебя никто ещё не знает, не нужно вызывать у жителей ещё больше волнения. Но на бой ты должна его надеть, — мужчина смотрел на ноту, выгравированную на повязке девушки. — Я покажу тебе, где ты будешь жить, если пожелаешь. Взамен — воюй за нас, выполняй задания, помогай, как умеешь.