Перечёркнутая нота

      Разлука после воссоединения со старым другом огорчила Нисиду. Та шла, насупившись, вспоминая, как она обнимала Идате на прощание, и думала о том, позволят ли им увидеться вновь. Кетсуми думала о своём, потому не вступала в разговор с напарницей — что было интересно, она уже выяснила. На горизонте засияли оранжевые огоньки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся обыкновенной деревенской харчевней.       — Устала? Хочешь есть? — Кетсуми спросила у Нисиды о том, что испытывала сама, ожидая её утвердительного ответа. К радости Тессен, Огава кивнула.       Они прошли внутрь, и сидевшие внутри посетители тотчас уважили девушек своими внимательными взглядами и пьяными, похотливыми усмешками. Одно их останавливало от более рьяного проявления своей заинтересованности — протекторы Конохи на их поясах. В душной таверне неприятно пахло дешёвым пойлом и табаком, но аромат ужина куноичи и зелёного чая с жасмином спасал их обеих от всех прочих запахов.       Кетсуми с заметным нежеланием рассказывала Нисиде про то, как она поймала возмутителя спокойствия Джирочо-сана, когда её заставил прерваться скрип двери. Нисида не отвлеклась от трапезы, а Кетсуми устремила внимательный взгляд за её спину, продолжая говорить, пусть и медленнее прежнего. Она всегда была бдительной и обращала внимание на любые звуки, выделявшиеся из всех прочих, но сейчас куноичи охватило какое-то особенное чувство. Яркий лунный свет, просочившийся в таверну через открытую дверь, очертил силуэт мужчины, укрытый в широкий плащ, почти достигавший пола. Он неспешно, прихрамывая на правую ногу, проходил по короткому неосвещённому холлу, потому его лицо оставалось в тени, но Тессен видеть его было совсем не обязательно. Она скомандовала Нисиде забирать ужин и идти в их комнату. Девушка замешкалась, но, стоило Кетсуми напомнить, что именно она командует в их паре, Огаве пришлось подчиниться. Освободившееся место решил занять вошедший.       — Ты позволишь? — знакомый голос отметал вероятность ошибки.       Кетсуми ухмыльнулась и кивнула в знак согласия. Мужчина сел напротив и, наконец, снял капюшон. Он одним движением руки смахнул спадавшие на глаза бирюзовые волосы и обратил взгляд на куноичи, с гордостью лицезревшую результат своего ирьёниндзюцу, едва в последствии не стоившего ей жизни.       — Я рада, что ты выжил, — ей захотелось добавить «честно» как отсылку к их разговору в Стране Чая, но она посчитала, что злая сатира омрачит такую светлую встречу. — С твоей раздробленной костью в правой ноге тебе бы ещё месяц полежать, а не отправляться в столь далёкие странствия. Ты уж меня прости, что не удалось её срастить тогда, это было не в моих возможностях, — скромно подытожила Кетсуми, прекрасно осознавая, что не только она, но и исцелённый ей мужчина понимает, что то, что он вообще выжил — дело её рук, и хромота — наименьшее из зол.       — А я нарушил данное мной обещание, ты меня тоже прости, — засмеялся тот, хотя ситуация, в которой он тогда оказался, вовсе не казалось ему забавной, к юмору располагала скорее тёплая атмосфера. — Мне не позволили бы отсиживаться дома, потому что шиноби, способных тренировать других и выполнять задания повышенной сложности и без того не хватает — все брошены на патрулирование границ. Компромисс кроется лишь в том, что пока я выполняю одиночные задания не выше ранга B. С этим уж я справляюсь. А ты здесь какими судьбами?       — Я также возвращалась с задания, — Кетсуми занервничала, опасаясь того, что в её напарнице Аой мог узнать свою заметно повзрослевшую ученицу, которую не видел более четырёх лет и запомнил ребёнком — подобная встреча сулила бы большие проблемы для самой Тессен.       — После того, как ты вернулась в Коноху с опозданием, что тебе сказали на это? — мужчина озвучил вопрос, давно вызывавший у него любопытство.       — Всё обошлось, — отмахнулась куноичи, вспоминая, сколько вопросов и обвинений на неё обрушилось. Одному она радовалась — меч Бога Грома вновь пылится где-то в резиденции Хокаге, потому избавляет её от одной совершенно нежелательной темы. — Поинтересовались, почему я провалила задание, а я сказала, что на меня напали, а всю чакру я растратила в бою. Такое ведь часто бывает с шиноби…       — Бывает-бывает, я и сам проиграл трём генинам. Ты, наверное, уже знаешь, — Рокушо было стыдно об этом рассказывать, но он понимал, что скрывать это смысла нет. Он устало подпёр подбородок рукой — после задания его слегка клонило в сон, в то время как разум открывал второе дыхание. Ему вспомнилась ночь, которую он провёл за разговорами с этой куноичи, и он готовился к ещё одной. Она действительно немало повидала, как, в прочем, и он, потому историям этих шиноби не было конца. — Я тебя пожурил за ошибку в позиционировании, а сам-то именно из-за этого потерпел поражение. Нет предела совершенству, я это всегда знал, но мне в лишний раз об этом напомнили. Ты помнишь, я предлагал помочь тебе стать лучше как шиноби?       — А ещё уйти из Конохи, верно? — сболтнув быстрее, чем подумала, Кетсуми, резко осознала, что у неосторожно брошенной колкости могут быть неприятные для неё последствия.       — Что, надумала? Признавайся: тебя оттуда хотят изгнать? — с театральным недоверчивым прищуром спросил тот, понимая, что это не более, чем насмешка. Эти слова ему было неприятно слышать, но вида он не подал.       — Я помню, — Кетсуми проигнорировала вопрос и вернулась к предыдущей теме, — и я знаю, что я могу многому у тебя научиться. Я бы очень этого хотела, — с серьёзным лицом продолжила она.       Закончив свою трапезу, они поднялись наверх. Тессен заглянула в свою комнату, где спала Нисида, а потом закрыла дверь на ключ и проследовала за Рокушо.       За открытым окном мерно постукивали капли дождя, в последствии превратившиеся в ливень. Аой сел на кровати, скрестив ноги, а Кетсуми опиралась на подушку — желание спать от такой встречи как рукой сняло, но полулёжа удавалось хоть немного отдохнуть с дороги.       — Бойцов дальнего боя, к которым отношусь и я, заметно меньше, чем тех, кто дерётся в ближнем бою, как ты. Поскольку твоя основная техника — загнать противника в ловушку и погрузить в гендзюцу, тебе вовсе не обязательно оставаться на том же месте, где ты была, и как минимум зайти в укрытие, — наставления и обучение других были истинной страстью Рокушо, потому он увлечённо и самозабвенно говорил, жестикулируя одним из сложенных стальных вееров Кэтсуми. — В тот момент, когда ты нападёшь со своей железякой, ты уже должна убедиться, что враг не способен вырваться в ближайшее время или атаковать не глядя.       Куноичи перебирала в руках другой свой тэссен, чтобы унять напряжение, охватывавшее её с каждой минутой всё больше. Она то смотрела на зеркальную гладь металла, из которого были выполнены рёбра веера, то куда-то за спину собеседника, и лишь изредка на него самого — Кетсуми понимала, что если задержит взгляд дольше, чем она сама себе отмерила, то уже не сможет держаться с прежним безразличием. В голову то и дело приходили разные вопросы, которые разум твердил не произносить, но она всё же ослушалась собственной рациональности:       — Почему ты тогда решил мне предложить всё это? Ты же вроде презираешь взаимопомощь, — уже во второй раз она указала Аою на его же слова, о чём сразу же пожалела — она могла бы молча брать то, что дают, но любопытство как всегда брало верх.       — Ученица Орочимару, которую тот счёт достойной получить от него знания и умения, стать частью его замысла, а после оставшаяся с его же позволения в живых, прекрасно показавшая себя во время экзамена на чунина… Это ты ожидала услышать? Только истинное объяснение тому куда банальнее — я этого захотел. Ты верно говоришь — я презираю взаимопомощь, поэтому не могу смотреть на то, как участников команды делят на атакующих и поддерживающих их, делая каждого по отдельности слабым. Да, ты можешь лечить, умеешь сдержать врага, но твои атаки — это просто оружие. Если ты как-либо выронишь его из рук, то считай, что ты уже проиграла. Ты уже хорошо владеешь стихией Инь, это уже многое, но ты способна на большее. У меня в Конохе было всего три ученика, Рюу, девочка, которую я уже не помню, как зовут, и тот самый Идате с талантом, заметно превышавшим его умственные способности, но теперь я понимаю, что пытался слепить сосуд из песка. Я, конечно, не считаю себя гениальным гончаром, и тем более осознаю, что у меня может не получиться, но я хочу попробовать. У нас на это есть совсем мало времени, но если ты уже умеешь то, что я видел, то и с этим справишься. Наверное. А может и нет.       — Я готова учиться, — повторила свои слова Тессен и привстала, выражая готовность сразу же приступить к тренировке.       — Подожди, — Рокушо заметил рвение собеседницы. Он положил руку на её плечо и улыбнулся, -пусть ливень прекратится. Для начала заучи последовательность печатей, — увидев, как на это хмыкнула куноичи, он решил поубавить её самоуверенность, — это правда будет непросто.       — Что ж, тогда я вся во внимании.       Услышав это, Аой начал демонстрировать печати, одну за другой с поразительной скоростью: Тигр, Крыса, Свинья, Собака… Кетсуми показалось, что она насчитала около двадцати, прежде чем Рокушо провозгласил: Техника воды: дзюцу Водяного дракона. Повторяй за мной: «Уши сару у не и тори уши ума тори не тора ину тора ми уши хицу шими и хицуши не чин сару тори тацу тори уши ума хицуши тора ми не сару у и тацу хицуши не уши сару тори чи не и тори» — говорил он, складывая пальцы в печатях, замедлившись. Некоторые знаки были для куноичи малознакомыми, которые ей не доводилось применять в своих техниках, потому она не сразу наловчилась выполнять их. Аой зашёл за её спину и начал делать это вместе с ней. Она старалась повторять за ним без ошибок, чтобы не разочаровать учителя, но тот был терпелив, каждый раз переставляя руки его ученицы-левши местами.       — Скоро ты опробуешь всё это, применяя чакру, главное не торопись, — его шёпот у самого уха заставил девушку замереть на мгновение, но она быстро совладала с собой и продолжила.       Когда дождь прекратился, линия горизонта уже начала светлеть, а это значило только одно — времени осталось мало. Никогда, даже перед экзаменом на чунина, Тессен так не волновалось — ей было необходимо оправдать ожидания Аоя, не зная даже, сумеет ли подчинить себе водную стихию.       Шиноби вышли за черты деревушки, оказавшись на кромке леса, и, неглубоко зайдя в него, остановились друг напротив друга.       С отработанной синхронностью они начали складывать руки в печатях, теперь уже в действительности намереваясь выполнить изученное дзюцу. Шиноби готовился прервать технику в любой момент, если бы у куноичи не вышло бы, но та к его изумлению и удовлетворению сумела призвать водяного дракона, едва уступавшего джонинскому, и тут же направила на дракона, которого призвал он. Столкновение существ вызвало дождь из брызг, приятно охлаждавших кожу и помогая перевести дыхание. Глаза Кетсуми чуть защипало от подступивших слёз радости: она никогда бы не поверила, что у неё, как и у кого-либо другого такое может получиться с первого раза, но добротная подготовка Орочимару давала свои плоды.       — У тебя получилось, я почти не сомневался, — Аой медленно подошёл к Кетсуми, гордый своей работой в качестве наставника. — Значит, Суйтон — это твоё. Ты и с огнём справляешься?       — Нет, катон мне пока что не покорился. Я не ощущаю связи с этой стихией, — призналась девушка, вспоминая, как единственный раз Ибики безрезультатно попробовал научить Тессен Технике Великого Огненного Шара, а после оставил эти попытки.       Применение техники на вторые сутки без сна окончательно измотало её, но она понимала, что отоспится сполна уже в Конохе. Она сидела на краю кровати, глядя в зеркало на своё усталое лицо, освещённое первыми лучами солнца.       — У тебя теперь тоже шрам на лбу? — Аой, глядя то на отражение, то на саму Кетсуми, разглядел тонкую полосу, оставленную сюрикеном шиноби из Звука. Он развязал свой протектор с четырьмя параллельными линиями и приложил его ко лбу девушки. К своему удивлению, она осознала, что перемена знаков на повязках уже давно не вызывает в ней никаких эмоций. А потом Тессен резко заставила себя прогнать эти мысли прочь. Пальцы, расправлявшие её влажные волнистые волосы под тканью, словно гипнотизировали своими осторожными движениями. Кетсуми продолжала безмолвно изучать своё отражение со знаком Скрытого Дождя на протекторе.       — Твой дар очень ценный, ты дал мне знания, — она слегка склонила голову к одной из его рук. Тессен лукавила и понимала, что ходит по очень тонкому льду.       — Способных учеников приятно учить, — Рокушо убрал повязку и сел рядом. — И намерен сделать это снова.       — Я всегда готова получать новые умения, — Кетсуми обернулась и ухмыльнулась собеседнику.       — Тогда в это полнолуние, когда Памятный камень окажется по левую руку, а лес Нара — по правую, иди в этом направлении, пока не окажешься на границе с Амегакуре. Главное не переходи её, если не пожелаешь стать частью этого селения, иначе живой тебе вряд ли позволят уйти. Если захочешь, я буду там в полночь.       — Договорились, — ухмыльнулась девушка. Она позволила себе взглянуть в аметистовые глаза собеседника и поняла, что будет ждать этой встречи.       Ближе к полудню Нисида с трудом разбудила Кетсуми, не понимая, почему та никак не желает просыпаться.       — Ты мне расскажешь, почему ты мне приказала уходить?       Тессен очень хотела сказать: «Не твоё дело», но пришлось ответить, чтобы утолить интерес её напарницы:       — Я встретила кузнеца, выковавшего мои веера, и решила поговорить — отмахнулась та, переворачиваясь на другой бок. Она совсем не отдохнула за эту ночь.