Дышать становится крайне трудно и, казалось бы, совершенно свободная и даже на 2 размера больше толстовка словно была мала, глаза Феликса жгутся, а ладони все еще закрывают рот. Первая здравая мысль — это уволиться немедленно, прямо сейчас, потому что того, что лаборатория, пусть и секретная, ставит опыты на людях Феликс не ожидал.
Феликс долгое время сосредоточен на одной точке, и голова уже не такая пустая, в ней слишком много мыслей и слишком много новой информации, чтобы быстро все фильтровать, но единственная мысль, за которую хватается Феликс – довести свое расследование до конца. Конечно, Феликс то и дело относит себя к списку безумцев, и нет, чтобы выбраться из вентиляционной трубы в считаные минуты и побежать домой сломя голову, Феликс решает дождаться закрытия лаборатории и проникнуть в секретный блок совершенно секретно, и нет, он даже не думает, что охрана поймает, потому что, зная ночную смену лаборатории, тут можно ходить без особого напряга – никто и глазом не моргнет, не говоря уже об аресте нарушителя, поэтому Феликс без сомнения (может быть совсем чуть-чуть) решает покончить со всем раз и навсегда, чтобы забыть этот день и ночь как страшный кошмар.
Бурное обсуждение чего-то совершенно обыденного между Минхо и доктором Че заканчивается для Феликса как конец ненавистной песни и Ли лишь выдыхает с облегчением, доставая телефон. Первым пунктом его плана было дождаться хотя бы 22:00, чтобы наконец покинуть удушающую и тесную трубу, и совершенно привычная поза для просмотра сериала дома в этой трубе становится пыткой, потому что ноги затекают и словно немеют, что Феликс то и дело воротится в поисках удобной позы.
Время на часах телефона показывало ровно 18:30, и это то время, когда обычно Феликс выбегал в магазин за йогуртом и лапшой для Джисона. Время проходит очень медленно для самого Феликса и еще медленнее для его мочевого пузыря, который еще немного и был готов лопнуть, поэтому ничего умнее того – чем сгонять в туалет и вернуться, Феликс не находит, конечно, вариант справить нужду через вентиляционную трубу прямо на пол не кажется таким безумным, только вот мысль, что это усложнит работу ассистентам и докторам не дает покоя, на что Феликс просто клубком разворачивается, чтобы ползти обратно ко входу.
По его расчётам в здании сейчас практически никого, только парочка докторов, которые, возможно, не закончили работу с экспериментами и вирусами раньше положенного времени, поэтому дорабатывают дополнительные часы, чтобы сдать все вовремя.
Время на настенных часах показывает 19:28 в тот момент, когда Феликс, словно искалеченный пытается спрыгнуть с вентиляционной трубы на пол кабинки туалета, но по итогу, немного ошибается, слегка подворачивая ногу, но мысль о том, что в школе во время футбола было хуже, сразу же заставляет забыть и без того мимолетную боль.
Феликс, справив естественную нужду, с облечением выдыхает, словно сбросил камень с плеч. Туалет освещается почти перегоревшей лампочкой, которая время от времени шалила, пугая работников, а иногда и вовсе выключалась на длительное время, затем снова включаясь, но менять ее почему-то особо не спешили. Феликс на секунду задумывается, почему он собственно не сменил лампочку в туалете, почему не сделал еще бумажной работы на год вперед, в конце концов, не занялся чем то полезным, а полез в эту ебанную вентиляционную, чтоб ее, трубу.
Стоя прямо на подоконнике в шаге того, чтобы снова залезть в трубу, Феликс задается вопросом
«а надо ли?» и не раз, на что второе, любопытное внутреннее я отвечает
«да», и Феликс лезет, конечно, снова как инвалид, и снова словно после марафона, но все же доползает до заветной решетки, вид которой открывается на лабораторию закрытого блока. Темнота давно покрывает железные столы и различные пробирки, Феликс видит все только благодаря тусклому красному свету, исходящему из холодильника огромных масштабов, где собственно и хранили самые драгоценные изобретения, кроме С42.
Время переваливает за 21:30, когда Феликс решается попытаться вылезти, из-за стоящей вокруг тишины, он слышит собственное биение сердца, которое, к слову, готово вылететь. Конечно, Феликс смотрел много шпионских фильмов, где с легкостью снимали решетку и спрыгивали, при этом оставаясь при параде, только вот Феликс уверен, что если он попытается спрыгнуть, то вероятнее всего упадет как мешок с картошкой, разбив себе лицо об кафельный пол.
Первые трудности возникают при попытке снять решетку, и Феликс почти уверен, что, если бы не такая ситуация, он бы давно обматерил все, что движется, хотя материться вовсе не привык, и про себя отмечает, что решетки на стене открываются в разы лучше, чем решетки на потолке. С горем пополам сняв решетку, пытается тихо ее поднять, но железяка, как назло, падает на кафельный пол с высоты, раздавая противный для уха стук, который еще и разносится эхом, как кажется Феликсу, по всему зданию.
Сам же Феликс аккуратно свешивает ноги, продумывая в голове, как именно ему лучше спрыгнуть, сразу на ноги или постараться повиснуть руками на входе, который образовался в итоге убирания решетки, в конце мысленного процесса Феликс решает положиться на свою удачу и просто прыгает в низ. Кто-то бы назвал это «супергеройским прыжком», но Феликсу больше по душе «яблоко, которое упало с древа», или же «прыгающий мешок с картошкой». Приземляется Феликс, твердо вставая на ноги, как ему казалось, но резкая боль в районе лодыжки раздается вибрацией по всей левой ноге, подкашивая ранее ровно стоящего Феликса, и, казалось бы, мимолетная боль, которую Феликс чувствовал в туалете перерастает в нечто совершенно адское, заставляя Феликса хромать.
Феликс сам себе говорит, что сегодня его день и все бы шло супер, но взгляд почему-то невольно падает обратно на потолок и лежащую на полу решетку, и из губ Феликса вырывается лишь одно краткое «дерьмо». Почему-то в план о проникновении в лабораторию закрытого блока он забыл включить один маленький пункт, как он собирается обратно забраться на 2,5 метровый потолок, еще и с подвернутой ногой. Феликс лишь думает, что терять ему нечего, поэтому перед своим фееричным провалом и громким увольнением, он решает изучить каждый угол закрытого блока.
Пытаясь подняться с пола, на который Ликс упал буквально 2 минуты назад, словно с неба, Феликс чувствует тянущую боль внизу лодыжки и руками пытается ее разомкнуть, чтобы хоть немного сбавить боль. Лабораторию все еще освещает огромный холодильник, к которому Феликс движется в первую очередь, находя поддержку в столах и стене, конечно, Феликсу хотелось бы, чтобы холодильник был наполнен вкусной едой, а не химическими веществами.
Взгляд почему-то сразу приковывает стол, на котором Минхо читал дело о С42, и Феликс меняет курс к нему, так же без внимания не остается огромная стеклянная камера, примерно в 3 метрах от стола, материал, из которого была сделана камера, прекрасно отражала и могла бы служить огромным зеркалом. Дыхание учащается, а капельки холодного пота выступают на горячем лбу, трепетное чувство охватывает Феликса с ног до головы, и ноги почему-то сами ведут ближе к камере, на ее поверхности Феликс видит себя и, прищуриваясь, пытается увидеть хоть что-то, но свечение холодильника, как на зло, хватает лишь до камеры, и ее содержимое оно не освещает. Феликс лишь тяжело и как-то печально вздыхает и движется далее по курсу к столу.
Стол завален документами от и до, и Феликс лишь делает заключение, что видимо, он принадлежит такой свинье как Ли Минхо, и у Феликса руки чешутся, чтобы все тут убрать. В тусклом освящении взгляд Феликса улавливает та самая папка, на которой большими цифрами красуется С42, и руки сами тянутся, чтобы ее достать, если бы не кашель где-то из темноты, который не то, чтобы заставил Феликса подпрыгнуть, он заставил Феликса упасть на пол, схватившись за сердце и отбросив папку куда-то в совершенно непонятном направлении. С расширенными глазами Феликс пытается хоть что-то разглядеть, но видит перед собой лишь пустую лабораторию, и Феликс уверен, что глаза уже привыкли к тусклому освящению и, если бы кто-то стоял, он бы заметил, но перед собой он видит все еще темную камеру и все ту же пустую лабораторию.
Немного отойдя от шока, Феликс пытается встать, но подвернутая нога дает о себе знать, ноя еще сильнее, чем ранее, и Феликс трет ее так сильно, как только может, поняв, что толку это не принесет, Феликс лишь жмурится от боли и пытается взять себя в руки, уверяя в том, что ему нужно найти выход до 7 утра, а лучше всего написать Хёнджину в какое дерьмо он встрял, только вот телефон показывает 3%, и Феликс снова задается вопросом, почему он такой тупой и почему ему на жопе не сиделось. Телефон отправляется обратно в задний карман джинсов, и Феликс принимается за поиски куда-то улетевшей папки. Позаглядывав под столы, Феликс замечает ее под холодильником и делает вывод, что сегодня, его, кажется, ненавидит весь мир и вселенная.
У Феликса в голове лишь одна мысль – если это закрытый блок, значит, помимо папки с С42, здесь должно быть что-то еще, и, принявшись за рассмотрение всего, что только глаза улавливали в тусклом свете, Феликс снова находит целое ничего и решает, что папка, видимо, все-таки единственное. Поискав по лаборатории хоть какой-то тонкий предмет, которым папку можно было достать, Феликс аккуратно опускается на колени, лодыжка жжет до появления слез на глазах, но теперь то Феликс убедился в том, что его безумие сильнее, чем любая боль. Последнюю зарядку на телефоне Феликс тратит на то, чтобы посветить фонарем и палкой пододвинуть папку до расстояния вытянутой руки, и, когда долгожданное скопление информации о таком скрытном С42 оказывается у Феликса, руки, почему-то совершенно неконтролируемо дрожат, а волнение накрывает Феликса огромной волной.
Про себя Феликс решает присесть возле холодильника, чтобы информацию было лучше видно и поэтому аккуратнее подвинувшись, умещается у холодильника, упираясь об его холодную дверцу. Глубоко вдохнув и закрыв глаза, Феликс еще раз убеждается, что действительно хочет все знать, потому что пути обратно просто не будет.
*2 года назад*
Доктор Че бежит за огромной капсулой по коридорам той же лаборатории, капсулу только привезли, поэтому шуму она наделала знатно, по словам доктора Пака, нашли ее у окраины Сеула, в лесу, она лежала в огромном кратере, и правительство не решило ничего лучше, чем доставить ее в секретную лабораторию на исследования. Доктор Че с недовольством, но соглашается, со следующего же дня начиная исследования и подключив к проекту С42 всех лучших работников лаборатории.
– Мы не можем начать с того, что просто разрежем капсулу, что если внутри содержится что-то ценное? – доктор Че внимательно осматривает план, который минут 15 назад принес доктор Пак, – мы сначала проведем парочку экспериментов, чтобы убедиться в том, что капсула не содержит живых организмов, а позже разрежем, соблюдайте дистанцию и меры предосторожности, мы не знаем, с чем столкнулись.
*10 день исследования*
– Доктор Че, приборы обнаружили сердцебиение, – доктор Пак что-то печатает на панели, после записывая в специально заведенную для этого дела папку, – оно слишком сильное, биение сердца достигает около 100 ударов, 150, – доктор Пак приседает, когда вверху провода начинают искриться, – отключить электричество, срочно!
*1,5 года исследования*
– Камера готова, – какой-то паренек кланяется, показывая камеру из пуленепробиваемого стекла, – я думаю, это выдержит его гнев.
– Спасибо, – доктор Че осматривает камеру, улыбаясь в знак одобрения, – и, скажи Минхо зайти ко мне, – парень лишь кивает, покидая помещение.
– Как он? – доктор Пак приносит папку, которая вот-вот взорвется от количества листов, – не бушует?
– Мы дали ему слоновую дозу транквилизаторов, – доктор Че бросает мимолетный взгляд на стоящего рядом доктора Пака, – и лошадиную дозу тоже.
– А парень то буйный попался, – доктор Пак лишь слабо улыбается, поворачиваясь в сторону ассистентов, которые на плечах несут черноволосого парня, – камера точно его удержит?
– Надеемся, – доктор Че закрывает двери, ставя их на специальный код.
***
Феликс захлопывает папку, кладя ее рядом с собой на полу, а сам закрывает глаза, потому что от потока новой совершенно непонятной информации яснее не стает, все, что понял Феликс — это то, что С42 до жути буйный, а еще он прямо сейчас в камере напротив сидящего Феликса. Феликс про себя делает вывод, что все, что содержится в папке - это ежедневные осмотры, лишь два эксперимента в ходе которых пытались угомонить С42, но тщетно, парень все так же остается бушующим.
Фотография, которую Феликс заметил еще с вентиляционной трубы, оказалась фотографией капсулы, в которой, по записям, и привезли С42. Голова Феликса с каждой новой мыслей просто вскипает, еще немного, и действительно дым с ушей пойдет. Что еще хуже – полное отсутствие знания времени, и предугадать какой сейчас час было в пределах сверхъестественного, потому что окна в лаборатории отсутствовали, и все, на что наделся Феликс - его шестое чувство.
Узнав достаточно, и даже больше, о С42, Феликс решает пошевелить извилинами и заняться поиском выхода, основной вход, огромные железные двери, были подвластны только специальным ID-картам работника закрытой зоны, ну или знанием элементарного кода, который угадать тоже было сложно, потому что состоял из 8 цифр.
Смирившись с безысходностью ситуации, Феликс, хромая, ходит по лаборатории, вглядываясь в абсолютно каждую пробирку, узнавая новые для себя химические элементы, и даже разузнает, что в лаборатории разработали напитки от головных болей, только вот находятся они на этапе тестирования.
Ноги почему-то снова подводят Феликса к столу Минхо, а руки принимаются рыться в поисках каких то интересных папок, не то, чтобы Феликс любил внедряться в личное пространство и пихать свой нос туда, куда не надо, просто, раз припадает такой шанс, то почему нет, тем более, с вероятностью 99,9%, его уволят с позором, и вся эта информация окажется в его голове, не более.
Живот предательски урчит, когда Феликс читает об эксперименте про самонагревающуюся пиццу, и Феликс почти уверен, что это скорее желание Минхо, нежели правительства, и в это не было вложено около 1000 долларов, Феликс уверен, что если бы правительству не было куда девать деньги, то что-то подобное они бы заказали, но все это, лишь эксперименты и исследования никого иного, как его любимого и обожаемого Минхо.
Феликс рассчитывает на то, что за прочтением 10 исследований прошло около 2 часов, и если его шестое чувство ему не изменяет, сейчас около 5 утра, а значит, через час приедут первые доктора, которые специализируются на закрытом блоке, и застанут голодного, сонного, хромающего, хотящего в туалет Феликса и еще выбитую решетку на потолочной вентиляции.
Феликс медленно поднимается с места, издавая какой-то непонятный звук от боли в лодыжке, и решает напоследок все же подойти к камере, ничего не делать, только подойти. Ноги становятся ватными во время первого же шага, а в горле застревает непонятный ком, то ли от тревожности, то ли от излишнего любопытства, которое собственно и привело Феликса туда, где он сейчас стоит, и Феликс его искренне, всей душой ненавидит.
Рука почему решает коснуться стекла, и Феликс, почему-то сам не справляется со своим же любопытством, касается.
«Доступ активирован» – женский голос высвечивает на месте касания красный круг, а Феликс за минуту становится седой, он слышит тяжелый металлический скрежет, который разносится по всей лаборатории эхом, а в мыслях проносится лишь то, что с таким звуком обычно открывается главный вход в закрытый блок, и Феликс думает о том, что сейчас ему влетит и о том, что он спасен почти одновременно, забывая про совершенно недавнее неизвестное
«доступ активирован».
Феликс поворачивает голову в сторону главного входа, уже готовясь к отчитыванию и лишению работы, только вот тяжелое дыхание в шею заставляет сердце упасть в пятки, пульсу участиться, а Феликсу попрощаться с жизнью, потому что он богом готов поклясться, что она только что пролетела прямо перед глазами. Феликс достаточно громко сглатывает, сжимая ладони в кулаки, боясь сделать лишнего движения, словно столкнулся с агрессивной собакой в детстве, только вот что сзади Феликс понятия не имеет, и кто дышит ему в шею тоже.
Настроившись довольно решительно, Феликс поворачивает голову, встречаясь взглядом с карими, словно бездна, глазами, по которым сказать ничего нельзя было, и на которые падала мокрая черная челка, лицо парня явно было незнакомым, потому что ранее такого лаборанта и тем более доктора Феликс не встречал, и только голову посещает мысль о том, что перед ним
тот самый С42, рука парня хватает шею Феликса сильной хваткой, поднимая того в воздух и заглядывая прямо в его глаза, словно ища что то новое, Феликс пытается убрать руки или хотя бы ослабить хватку, только вот, сказать по правде, выходило плохо, до того, как глаза накрывает черное полотно, и Феликс падает на пол, он слышит лишь отчетливое
«Чанбин» принадлежащее кому то из докторов.
