***
Все доспехи, которые я сегодня наконец-то забрала, были выполнены просто великолепно. Аккуратные стыки, ровные швы, идеальная симметрия. Наконец-то я сменила дурацкую каску на элегантную шляпу с пером, закрывающую лицо от неласкового местного солнца. Кираса тоже была выше всяких похвал. Изящная и лаконичная, легкая и крепкая. Примерив ее, я сразу же заказала второй такой экземпляр про запас. И лишь потом обратила внимание на вензель «М.З.» на плече. — Это еще что такое? Это точно моя броня? Откуда инициалы? — После Вашего ухода пришел человек из стражи и доплатил за вензель, который Вы забыли, — оправдывался кузнец. — Но меня зовут Клэр! При чем тут «М.З.»? Ну можно же было догадаться, ну! — и тут я осеклась. Конечно, можно и догадаться. «М.З.». Мини-Зиглинда. Если я узнаю, кто это сделал, то этому шутнику навтский татуировщик потом набьет эти буквы прямо на самой… — Так будете брать или нет? — прервал мои размышления кузнец. — Буду, конечно. Отличная же броня, — со вздохом ответила я. — Вот и славно, — сразу же успокоился он. — Теперь оружие. Оружие тоже было выполнено превосходно, хоть и на мече, и на обоих кинжалах, тоже были выгравированы богомерзкие «М.З.». Я закатила глаза, но уже ничего не сказала. Укороченные мушкеты тоже были в порядке, шестизарядные красавцы мои. Тут кузнец хитро посмотрел на меня и выложил на стол свёрток. — Только вчера привезли. Еще никому не показывал это сокровище. Интересует? — ушло подмигнул он и, не дожидаясь ответа, сдернул ткань. Моим глазам предстал эталон гармонии, шедевр человеческой мысли, само совершенство, по ошибке рожденное на нашей грешной земле. — Ну привет, Брунгильда… — имя само легло на язык. По-другому зваться такая красавица просто не могла. Я ласково взяла её на руки, погладив железный бок. — Ты прекрасна, девочка моя, — не смогла я сдержать восторга, погрузив палец в её манящее дуло и нащупав там восхитительные спиральные нарезы. Вдоволь налюбовавшись винтовкой, я, наконец, подняла глаза на кузнеца и увидела его абсолютно ошарашенное лицо. Ну подумаешь, провела стволом по щеке пару раз. Можно подумать, он сам никогда такого не делал. — Берёте? — наконец-то выдавил из себя он. — Конечно. Со всеми видами креплений и дополнительными комплектующими, — радостно подтвердила я, прикидывая, не разозлит ли губернатора очередная крупная сумма.***
У входа в кабинет наместника меня встретил Дрю с просьбой сменить его прямо сейчас. Я тут же без раздумий и расспросов согласилась, выглядел он совсем неважно. С Дрю определенно что-то творилось, но я не знала, как нам словиться для разговора по душам. Тяжело вздохнув, я постучала и сразу же вошла. Константин Орсей сидел у себя в кабинете, сгорбившись над кипой бумаг. Услышав звук открывающейся двери, он поднял голову, одарив меня самым недовольным лицом из всех возможных. Но, приглядевшись, тут же расплылся в улыбке. — Лейтенант! Я Вас вначале и не узнал. Выглядите… совсем иначе, — широко распахнув глаза, завороженно проговорил наместник, но теперь я знала, что у его дружелюбия есть весьма конкретные пределы. — Добрый день, Ваша Светлость! Спасибо за комплимент, — как можно почтительнее сказала я. — Клэр… — сразу же сник Константин. — Я хотел бы извиниться за вчерашнее. Я повел себя… — он остановился, подбирая слова. — Я повёл себя, как мой отец. На словах одно, а на деле совсем другое! Что бы я ни делал для него, всё всегда было неправильно, несуразно, недостаточно! И вдруг я сам иду по его же стопам! Я ведь сам Вас просил быть со мной открытой и говорить всё напрямую, а сам тут же… — он сжал кулаки так крепко, что стало слышно, как скрипит кожа его перчаток. Надеюсь, это отец его так сильно бесил, а не я. Собравшись с мыслями, наместник продолжил: — Лейтенант, это было очень… Договорить он не успел. Дверь открылась без стука, и вошел доктор в птичьей маске. Константина всего аж передернуло. Так вот для кого предназначалось то недовольное лицо. — Договорим позже, лейтенант. А сейчас меня ждут кое-какие процедуры. Даю Вам перерыв два часа. До встречи, — торопливо проговорил он, жестом указывая на дверь. Я не стала задерживаться и вышла. Перерыв был как нельзя кстати, жутко чесались и зудели теперь не только руки, а вообще всё тело. К птичьим маскам идти жутко не хотелось, я их недолюбливала не меньше наместника. На ходу размышляя о причинах сыпи, я пришла к выводу, что стоит выяснить у трактирщика насчет постельных клопов и у Отца Петруса насчет… кхм, любовных заболеваний. Встретив на лестнице всю делегацию эмиссара, я поняла, что судьба подает мне знак. Перебросившись парой приветственных фраз с де Сарде и Куртом, я попросила Петруса чуть подзадержаться и отвела в укромный уголок с минимальной слышимостью. — Дитя моё, как Ваши дела? Как спалось? — довольно щурясь, замурлыкал Святой Отец, явно неправильно поняв причину, по которой я с ним уединилась. — Извините, Петрус. Но мне очень нужно срочно Вас спросить кое о чем, — перешла я сразу к делу. Зудело уже не просто всё тело снаружи, но и внутри. — Нет ли у Вас такой сыпи после вчерашней ночи? — сняла я перчатки и показала руки. — Дочь моя, у Вас не только на руках эти крапинки, но и на шее, — на удивление, Петрус совершенно не волновался. Это почему-то успокоило и меня. — К счастью, я знаю, как Вам помочь, — подмигнул он мне. — Ждите здесь. Он заспешил по лестнице вверх, в главную залу. Вернулся он буквально через пару минут, ведя под локоток ту нервную учёную и нашептывая ей что-то на ухо. — Дитя моё, Вы в надежных руках! — провозгласил Петрус, хитро улыбаясь. — Перед Вами — величайший ум на этом острове, исследовательница неизведанного, прирожденный лекарь и просто прекрасная женщина! Мадемуазель Афра, — растёкся он в комплиментах, глядя на нас обеих плутоватым взглядом. — Рада знакомству, мадемуазель Афра. Я — старший лейтенант Клэр из Монетной Стражи, — протянула я ей руку. — Взаимно. Руку жать не буду, у Вас сыпь. Можно просто «Афра», — сразу внеся конкретику в наш диалог, она без спроса убрала с моей шеи всё, что ей мешало, достала какую-то огромную линзу и стала рассматривать мою сыпь на шее уже в неё. Видимо, освещение ей показалось недостаточно удачным, и она тут же потащила меня к окну. Петрус, тихо посмеиваясь в усы, удалился. После нескольких минут осмотра, наминаний и даже покраски моей сыпи каким-то ярко-лиловым раствором, Афра, кажется, определилась с диагнозом. — У Вас ведь везде чешется? Даже в самых труднодоступных местах? — без тени иронии спросила она. Получив моё подтверждение, она продолжила: — Значит, у меня для Вас две новости. Хорошая: у Вас простая аллергия, лекарство подействует за пару часов. И я его с лёгкостью сделаю в резиденции эмиссара, где у меня хранятся все нужные ингредиенты. Пойдемте, — кивнула она в направлении выхода и, не дожидаясь меня, сразу зашагала по лестнице. — Плохая же новость в том, что Вам лучше бы завязывать со Словом Озарённого, — в ее голосе промелькнули первые смешинки. Но мне было не до смеха. — То есть как? Аллергия на магию? Как такое вообще возможно? — допытывалась я. — Вы сейчас на острове, где бродят огромные человекоподобные чудовища, а островитяне могут управлять корнями, вызванными из-под земли. И Вы до сих пор считаете, что в этом мире есть хоть что-нибудь невозможное? Нужно лишь время и терпение, и все тайны мироздания когда-нибудь откроются пытливым умам! Даже самые невообразимые! — с восторгом декларировала она. Глядя в ее глаза, горящие неподдельным энтузиазмом, я сразу же невольно вспомнила наместника. Тем временем, Афра продолжала: — А аллергия всего лишь… — Простите мою бесцеремонность, но пойдемте, пожалуйста, поскорее. Мне настолько дискомфортно, что еще немного, и я буду кричать в голос прямо здесь, — не вдержав, перебила я ее. Но ученую такой подход к делу совсем не смутил, и она припустилась в резиденцию бегом, на ходу призывно махнув мне рукой. Уже спустя примерно час после приёма чудодейственного снадобья мои симптомы начали сходить на нет. Афра наблюдала за моим самочувствием, рассказывала об островитянах и всё нахваливала мою Брунгильду. И даже поделилась со мной рецептом гранаты, которую она изобрела на досуге, когда де Сарде снова оставила её прохлаждаться в лагере. Молодая исследовательница казалась крайне увлеченной своей деятельностью и прямо цвела, рассуждая обо всех тонкостях приготовления препаратов и боевых зелий. — Афра, а как так получилось, что у Мостового Альянса есть готовый рецепт на случай аллергии на телемскую магию? Ведь это значит, что были и больные, которые… — не смогла сдержать я любопытства. — «Когда поют сердца, законы молчат», — лукаво улыбнулась она, явно кого-то цитируя. Но продолжила уже более официально: — Думаю, Вы можете уже одеваться, динамика явно положительная. Но всё же советую Вам больше таким не заниматься, — посмотрела она на меня почти сочувственно. Но потом всё-таки добавила: — Если уж очень сильно захочется, то вначале приходите ко мне за этим же самым раствором. Его нужно будет выпить до встречи. — Спасибо огромное Вам за помощь, Афра. Вы действительно необычайно умны и талантливы, — промямлила я, краснея уже от одной мысли, что она будет знать про мои будущие похождения. — Всегда пожалуйста, Клэр. Но, чтобы не было недосказанностей: я предпочитаю мужчин, — неизвестно зачем посвятила она меня в столь интересный факт. — Я тоже предпочитаю мужчин, — поделилась я с ней тоже и стала собираться.***
Вернувшись с Афрой во дворец, мы не смогли попасть в главный зал. Рядом с дверью толпились малознакомые мне стражники, хорошо знакомые придворные, навт, островитянка и Петрус. Именно к нему я и направилась. Старый лис, как за глаза называл его Константин, поведал мне о том, что де Сарде грубо их выгнала, чтобы остаться с кузеном наедине, и теперь все дожидаются их позволения вернуться. Причину столь странного поведения эмиссара он мне так и не назвал. За праздными разговорами мы скоротали еще несколько минут, а потом тяжелая ладонь внезапно легла мне на плечо. Это был капитан Курт. — Отойдем на пару слов, лейтенант, — чуть ли не силой оттаскивает меня бывший телохранитель Константина обратно к лестнице. — Где ты была час назад? — строго спрашивает он. — С Афрой. А в чем, собственно… — машинально отвечаю я, все еще не понимая причин такого странного поведения. — Жди здесь, — так же отрывисто командует он. Я жду. Он перекидывает парой слов с Петрусом и Афрой и возвращается ко мне. — Всё в порядке, капитан? — Передай эту записку Зиглинде. Срочно. Прямо сейчас, — вполголоса приказывает капитан Курт, заметно нервничая, и всучивает мне клочок бумаги. Я стою в растерянности, явно чувствуя, что ситуация накаляется. — И сама прочитай, когда выйдешь из дворца. А теперь иди. Живо! Он со всего размаха хлопает меня по плечу так, что я отшатываюсь в направлении лестницы, а сам идёт к двери в зал, громко похохатывая, словно только что рассказал мне скабрезную шутку.***
Я вышла из дворца и прошла первый лестничный пролет. И только тогда прочла записку. «Они начали раньше. Торстен уже здесь. Собирай верных людей и защищай наместника.» — Твою ж мать! — в сердцах выговорила я. Охрану наместника я представляла себе чем-то вроде бесконечных балов с галантными шевалье, которые хотят незаметно вонзить местной знати отравленную спицу под ребро. Или вроде прикрытия избалованного аристократа во время драки в местных тавернах. Или же как череду скучных сопровождений в соседние города. Но вот то, что придется ввязаться в государственный переворот, тем более затеянный генералом Монетной Стражи, мне и в страшном сне бы не привиделось.