Эйдан Келли и Ричард Норвуд: непростая жизнь подменыша

В жизни Эйдана Келли строгие законы мироздания отличались запутанными формулировками и непредсказуемыми исключениями, зависящими от положения звезд на небе прошлой ночью, стороны света, куда после утренней рулады прыгнула лягушка в саду тетушки Мэв, количества лучей света, пробившихся через старую занавеску в гостиной и упавших на любимую кружку прадедушки, и прочих вещей. По счастью, напарник Эйдана был ему полной противоположностью: еще в детстве Ричард Норвуд составил планы на жизнь, которые постепенно и уверенно претворял с прагматичностью и трезвостью суждений человека, у которого логика главенствовала над эмоциями. Но замечательным Ричарда делало вовсе не это, а его способность привносить порядок и упорядоченность во все, что его окружало. Дела, которые без Ричарда могли превратиться из обычных краж и побоев в решение давних распрей между троллями с призывом в свидетели всех силиконовых форм жизни Чикаго или требовали двух-трех танцев на приеме одного из Дворов, вдруг оказывались решаемы в соответствии с человеческими законами. С Ричардом Эйдан был спокойнее, тверже стоял на земле и почти ощущал себя человеком. Но чудодейственное влияние Ричардовой обычности распространялось и на всех родственников Эйдана, из-за чего любое расследование в его родном районе превращалось в тихую осаду крепости, у которой был один-единственный защитник. Вот и сегодня троюродная тетушка Катлин пыталась выяснить у Эйдана, нет ли у "очаровательного серьезного мальчика" девушки или парня, ведь негоже такому замечательному молодому человеку жить одному, когда есть дама, полная жизненных сил и желания скрасить холостяцкий быт. Лицо тетушки сияло, как может сиять только лицо женщины, овдовевшей вот уже в седьмой раз, Эйдан, нацепив вежливую улыбку, привычно посетовал, что работа отнимает столько времени и сил, что у людей обычно не остается времени на серьезные отношения. Отвернувшись от поскучневшей тетушки, он окинул взглядом сад перед ее домом, выискивая среди родственников и гостей своего напарника. Ричард стоял под яблоней, внимательно слушая кузена Диглана. Диглан был хорошим парнем, но любвеобильностью пошел в свою мамулю, не всякий смертный смог бы вынести их прыть, сказать по правде, далеко не каждый ши на это был способен. А еще Диглан отличался ранимостью, вполне рассудительный и вежливый отказ Ричарда сбежать немедля и начать счастливую новую жизнь в иллинойсской глуши мог вогнать его в жуткую тоску, сподвигнуть на написанию трагичных песен, от которых плакали феи и кисло молоко. Эйдан решительно начал протискиваться через окруживших дерево родственников, которые улыбались Ричарду и тихо перешептывались, обсуждая шансы Диглана. Катастрофу надо было предотвращать.