Эйдан Келли и Ричард Норвуд: непростая жизнь подменыша

Специалисты, осматривавшие склад после побоища с Охотниками, обнаружили две двери, ведущие на Окольные тропы. Та, которой ушел Эйдан, на момент осмотра уже практически затворилась, зато вторая, открытая убегающей Линн, так и зияла дырой. Нужно было срочно ее заделывать, чем и занялись вызванные фир дарриг – прирожденные проводники по Тропам, знатоки входов и выходов. Позже Шенах, их начальник, пояснил Норвуду, что такие пробоины получаются, если открывающий использует грубую силу, толком не владея техникой. Теперь к вопросу о том, где искать Маргарет Линн, добавился второй: что она, черт возьми, такое. Капитан Шепард был поглощен общением с оборонным ведомством и, разбирая их бесконечные запросы и отписки, ворчал, что никогда не видел такого активного умывания рук одновременно со стремлением всюду сунуть свой нос. Ричард чувствовал себя виноватым. Это было иррационально, ведь он сделал все, что мог. Разве что зря пытался достучаться до Келли. На тот момент требовать от него объективности было все равно, что просить не кричать человека, которому оторвало руку. Поговорить с Эйданом не удавалось. Нет, он спокойно обсуждал с Ричардом рабочие вопросы и моментально делился материалами – саботировать работу он не стал бы никогда. А вот откровенно поговорить… В принципе, такое общение было бы вполне приемлемым, но Ричард успел узнать напарника другим и твердо собирался вернуть все на круги своя. Но пока не понимал, как, а расследование оставляло мало времени на посторонние раздумья. В ответ на вопрос о странностях Маргарет Линн Эйдан вежливо посоветовал Ричарду обратиться к Гралху, потому что у него самого идей на этот счет не было, а вот дел – выше крыши. Не врал, разумеется. По приказу Шепарда он вел переговоры со своей многочисленной родней, убеждая их отказаться от требований выдать им выжившего Эрншо для восстановления справедливости – такой, как они ее понимали. Сам Кеннет Эрншо сидел в изоляторе под усиленной охраной, а на всех допросах повторял одно и то же. Особенно часто звучало «не знаю» – обо всем, что касалось возможного местонахождения Линн. По словам шефа, община выходцев из Ирландии была самой многочисленной и наиболее влиятельной на Изнанке Чикаго. Убедив их отказаться от мести, можно было рассчитывать на то, что они успокоят волнения, которые поднялись там из-за дела Охотников. В противном случае аналитики Былого и Грядущего выдавали весьма пугающие вероятности эскалации конфликта. Норвуд усмехнулся, вспомнив, как веселился Эйдан, когда узнал о разочаровании напарника. Ричард с детства представлял себе предсказателей этакими магами и волшебницами в длинных одеяниях, с хрустальными шарами и в дыму курений. Аналитики же Былого и Грядущего, как в отделе официально называли пророков, были именно что аналитиками. Они сидели в просторном помещении на верхнем этаже среди множества графиков, диаграмм и огромных башен из документов. Хрустальные шары, правда, были на месте: с их помощью сотрудники погружались в транс для обработки накопленной информации. Тогда же Келли рассказал и о том, что феноменальное чувство времени и легкие пророческие способности Гралха – это побочный эффект от постоянной работы с архивами. Неудивительно, что сейчас орк был мрачен: он прекрасно видел, в какую картину сложатся вероятности в случае неудачи Эйдана. Возвращаясь вечером домой, Ричард молил всех известных ему богов о том, чтобы у Келли все получилось. – Здравствуй, Норвуд. Маргарет Линн нашла его сама. И пришла не одна. Она стояла посреди гостиной, удерживая Веронику, бывшую жену Ричарда, приставив к ее виску пистолет. – Ты плохой коп, если удивлен сейчас. Ты убил моих друзей и думал, что я трусливо спрячусь и оставлю тебя в покое? – Я понимаю, почему ты мстишь мне, но почему ты убивала… их? Если сама такая же. Линн дернулась, как от удара, и Вероника простонала что-то сквозь скотч, заклеивающий рот. – Нет! Я родилась человеком, по образу Всевышнего и подобию Его! А это… эта тварь проснулась во мне там, на войне. Я выжгла бы ее, если бы могла! Она берегла меня от снарядов и пуль, но требовала взамен мою душу. Но я не сдалась, я осталась собой! – Да, Маргарет, ты человек, просто в бою в тебе проснулась наследственность… – Заткнись! Линн внезапно застыла, а потом беззвучно осела на пол. Ричард кинулся подхватить Веронику и за ее спиной увидел Эйдана, надевавшего на охотницу наручники. Пространство за ним шло волнами. Вероника сорвала с лица скотч. – Ричи, боже мой! Кто это?! Я помню ее в кофейне рядом с нами, потом Сара поехала забирать Бекки, а мне почему-то стало плохо, и я… Господи! Сара! Вероника вырвалась из объятий Ричарда и, выхватив у него из кармана телефон, набрала номер жены. Судя по разговору, с Сарой все было в порядке, она забрала Ребекку с занятий и сейчас они обе были дома. Норвуд выдохнул и повернулся к напарнику. Но в комнате больше никого не было, кроме лежащей на полу Маргарет Линн. Ричард отвез Веронику домой – она не пострадала и хотела как можно быстрее оказаться рядом с женой и дочкой, а по дороге выяснить, какого черта с ней это произошло. Норвуд рассказал все в подробностях, опуская только то, о чем не давало говорить Неразглашение. Заклятие просто блокировало любую передачу информации об Изнанке непосвященным. Благо история и без этого звучала достаточно внятно. – Завтра же к тебе приедут безопасники и парочка фир дарриг, устанавливать нормальную защиту. У тебя не дом, а проходной двор, странно, что ты сам до сих пор не озаботился. Квартиру твоих родных тоже обработают, в их отсутствие, разумеется. Шеф решил отделаться удивительно легким укором, видимо, потому что пребывал в хорошем настроении после доклада Эйдана: ирландскую общину Изнанки удалось уговорить. Скорее всего, со стороны это было незаметно, но Ричард места себе не находил. Он одновременно хотел оказаться рядом с Вероникой и дочерью, хоть и знал, что у них все хорошо, и поговорить, наконец, с Эйданом. Но вместо этого его ждал отчет, кипа документов по делу Эрншо и Линн и запрос к безопасникам. Напарника Ричард сегодня вообще не видел, он где-то пропадал, несмотря на то, что его дипломатическая миссия закончилась. – Мистер Норвуд, прошу простить меня за то, что вынуждаю вас отвлечься от дел, но мой вопрос может оказаться не терпящим отлагательств. Витиеватые формулировки стажера Вея иногда действовали на Ричарда не хуже «пряток» ши – от них тоже начинало укачивать. Но, надо отдать должное, английский у парня был идеальный. – Я рад буду отвлечься, Вей. Что у тебя? – Благодарю. Я хотел спросить вас вот о чем. Если люди стоят в десяти шагах друг от друга, то сколько шагов их разделяет? Ричард с трудом удержал нейтральное выражение лица. – Десять, Вей. – Верно. А если они захотят подойти друг к другу? – Вей... Десять. А теперь объясняй, в чем подвох? – В моих словах нет подвоха, пожалуйста, не обижайтесь. Но при упомянутом мной условии, их разделяет по пять шагов с каждой стороны. Вы пройдете вполовину меньше, чем десять, мистер Норвуд, если вас встретят на середине пути. Прошу простить меня еще раз, мне пора уходить. Вернуться к бумагам у Ричарда получилось далеко не сразу, да и ненадолго. Он в очередной раз наткнулся взглядом на пустующее место Келли и пошел в архив. Если уж напарник решил прятаться от него в прямом смысле, то, вероятно, там, где ему было комфортно, а сам Норвуд старался бывать пореже. – Ты опаздываешь, Ричард, я ждал тебя полчаса назад. Пришлось даже попросить стажера Вея поторопить тебя, но вижу, что и это не помогло. Второй раз за день Ричарду показалось, что он попал в Зазеркалье. Или сумасшедший дом. – Гралх, мы же ни о чем не договаривались. – Не усугубляй, пожалуйста, свое опоздание еще большей потерей времени. Тебе нужно в пятнадцатую секцию. Эйдан сидел на краю стола, разглядывая фотографии и копии каких-то документов из вороха папок, валявшихся рядом. Ричард остановился ровно в пяти шагах. – Здравствуй. Шеф сказал, что сегодня ты справишься и без меня. – Я пришел поблагодарить, Эйдан. Первый. – Не стоит. Я уже говорил тебе об этом. – И попросить прощения. За то, что не прислушался. Второй. – За то, что требовал понимания не к месту и не ко времени. Третий. – За то, что сам тебя не понял и причинил боль. Прости. Четвертый. Достаточно близко, чтобы заметить осунувшееся лицо и тени под глазами. – Ты совсем вымотался, тебе нужно домой. Если позволишь, я отвезу. Пятый. – Со мной ты доедешь только до ближайшей автомастерской. Вей был прав, Эйдан встречал ровно на середине. И улыбался. – Моя машина теперь заговорена от всех неприятностей, включая тебя. Поехали? Эйдан пристегнулся и со стоном откинулся на спинку сиденья. – Неужели все? Мои родственники бывают утомительны даже в хорошем настроении, но когда они в бешенстве, хочется удрать в Холмы. – Да уж. Удивительно, что ты вообще цел. – Это видимость. На самом деле я разваливаюсь на части. – Тогда начинай отдыхать прямо сейчас. Я разбужу, когда приедем. Поток медленно полз в вечерней пробке. Эйдан дремал, прикрывая ладонью лицо от уличных огней. Это выглядело настолько по-кошачьи уютно, что Ричард чуть не потянулся его погладить. Он усмехнулся, представив возможную реакцию Келли на такую фамильярность. В любом случае, не стоило его будить, спал он и так не слишком крепко: Ричард иногда чувствовал на себе его взгляд, исподволь скользивший по лицу и шее к плечам, по рукам на руле. Интересно, что можно рассмотреть таким образом в обычном человеке? Ричард занес это в свой постоянно пополняющийся список вопросов к напарнику. Сразу после вопроса о том, как Эйдан узнал, что Ричард попал в беду в своем собственном доме.