Проклятый клан

— Я справлюсь сам, ладно? Не хочу чтобы другие пострадали… Наруто никогда не умел работать в команде. Никого не слушал, делал все сам. Свою жизнь он мог доверить только клонам и Кураме. Но выпустить Кураму было довольно опасно для других людей, так что лис оставался голосом внутри него, что ненавидел всех вокруг, а Учих в особенности. Вряд ли его можно было считать за полноценного напарника. Наруто не срабатывался ни с кем из вышестоящих командиров. Он не выполнял приказы, делал всегда все на свое усмотрение и прислушивался только к природной чакре, анализируя обстановку, и слушал Кураму, у которого опыта и знаний было больше, чем у любого из капитанов. От чего ни один капитан, кроме Какаши не хотел с ним работать. Какаши слишком хорошо знал бывшего ученика, знал на что надавить. И умел подстраиваться под его пылкий нрав, чтобы это пошло на пользу миссии. Но Какаши был Шестой тенью огня и больше не ходил на миссии. Посылать Наруто с кем-то из чунинов или генинов было полнейшей глупостью. Он учил их технике соблазнения и ничему больше, пока его клоны выполняли миссию. Полезных практических навыков и боевого опыта ученики не получали. Но зато у Какаши потом шла кровь из носа, после просмотра результатов таких тренировок. Ниндзя-медики должны были находиться в стороне от сражений, лечить товарищей. Но Наруто лечил девятихвостый и ни в каком другом лечении он не нуждался. Сакура всю битву стояла где-то сзади и просто ждала, пока Наруто закончит. А потом Наруто потирал новую шишку за то, что снова сделал все сам и совсем ее не слушал. Но едва ли это что-то меняло. У Наруто просто становилось только больше шишек. — Я не могу пустить тебя на миссию одного. Вдруг, с тобой что-то случится? — Что со мной может случится, Какаши-сенсей? — Да, что угодно. Выпьешь не тот йогурт и просидишь в туалете два дня, вместо преследования цели. А потом вступишь в контакт с целью и устроишь схватку. О, а помнишь тот момент, когда кто-то из твоих клонов перестал тебя слушаться? Наруто обиженно молчал. Он все помнил. Было обидно, когда даже с клонами общего языка найти не можешь. — Давай, так: кто тебя бесит меньше всего? — Да, меня никто не бесит. Просто, я… — Хочешь всех защитить, да, я знаю. И именно поэтому одного не пущу. Нельзя сломя голову нестись вперёд и не оглядываться назад. Тебе нужен кто-то, кто будет за тобой присматривать и прикрывать. Узумаки ничего не отвечает. В горле комом застревают слова. «Никто мне не нужен. Я справлюсь. Всегда справлялся, так что сейчас не так? Я же стал сильнее и больше не тот слабый ребенок, Какаши-сенсей, вы что не видите?» — Да, ладно тебе, Какаши, в парне бьёт сила юности, он справится! Наруто оживляется, когда Гай-сенсей за него заступается. Но Хатаке отрицательно качает головой. Нет, сенсей умеет бывать упёртым. Особенно, когда дело касается его учеников. — Что насчёт Шикамару, вы же неплохо ладили? Техники Шикамару отлично подходят для поддержки. Он отлично анализирует ситуацию и находит лучшее решение. Они с Наруто дружат с детства и уже давно признали друг друга. Он был бы неплохим вариантом. Вот только Шикамару на длительной миссии в стране Песка. О чем Шестому напоминает советник. И Наруто снова разочаровано вздыхает. — Вот как. Или найди себе напарника или никаких миссий. — Но, Какаши-сенсей, это слишком жестоко. — И слышать ничего не хочу. Наруто поникает. Было ещё пару человек, с которыми он мог бы работать на равных, но у всех них были свои недостатки. Неджи погиб на войне несколько лет назад. И именно из-за него Наруто не хотел ни с кем больше работать и больше никому не доверял. Ни Хинате, ни Кибе, ни Сакуре. Никому. Кроме… Гаара был Казекаге и вообще из другой деревни. Вряд ли будет такая миссия, на которую они смогли бы пойти вместе. У Киллера Би была схожая проблема. Оставался только… — Что насчёт меня? — Саске делает шаг вперёд. Он стоял и слушал весь диалог, но не говорил ни слова. Он вообще мало что говорил после войны. Молча слушал, наклонял голову на бок, если чего-то не понимал, и вежливо кивал. Он выдержал все обвинения совета о его клане и предательстве с ничего не выражающим лицом и не сказал ни слова. Смотрел только на Наруто все время и глаз не отводил. А потом тоже начал ходить на миссии в одиночку и пропадал на них месяцами. Какаши тяжело вздыхает. С Саске было ещё сложнее, чем с Наруто. Он закрылся ото всех и будто отгородился от мира после всего, что с ним произошло. И Какаши это бесило, потому что он не мог ничего сделать для бывшего ученика. Не мог понять и не знал, как помочь все исправить. — Ты уверен? — Да. Это определенно была плохая идея. Даже до войны было ясно, что у этих двоих огромный потенциал и они представляют собой огромную боевую мощь. А после войны вопросов никаких не осталось — когда они объединяют силы, никто не в состоянии им противостоять. Но если с ними что-то случится — безопасность всего альянса будет поставлена под удар. — Наруто, что скажешь? Саске был единственным, с кем Наруто мог работать в паре. Ни как поддержка или прикрытие, а на равных. Как напарники. Понимать каждое движение. Делать совместные атаки. Не было никого, кто мог бы сравниться с Саске. Учиха умел работать с Узумаки, усмирял пылкий нрав. Но не подавлял. У него где-то на уровне инстинктов было всегда, в любой ситуации, защищать Наруто. Не кого-то другого, а Наруто. Какаши знал это ещё с первых миссий. Но не все было так просто. — Отказываюсь. — Наруто? — Та ладно тебе. Вы же с ним идеальная команда, прямо как мы с Какаши-сенсеем. — Гай хлопает Какаши по спине. И Какаши едва заметно морщится и сдерживает раздражение. — Простите меня, Гай-сенсей, Какаши-сенсей. Пожалуй, мне стоит немного дольше отдохнуть после прошлой миссии. Наруто вежливо кланяется и уходит. Молча. Через дверь. Даже не хлопает. Тихо прикрывает ее за собой. И по коридору едва раздаются его шаги. Черт. Какаши едва сдерживается, чтобы не накричать на Саске. Но нет, нельзя. С Учихой это никогда не работало. Если он закрылся, то никому ничего не скажет. Только Наруто сможет до него достучаться. Но Наруто ушел только что. — Что ты в этот раз натворил? Саске молчит. — Он гнался за тобой три года. Готов умереть за тебя. А теперь он сам отказывается от тебя. Ты же понимаешь, что для него это ненормально? — Какаши, тебе не кажется, что они должны это сами решить. Ты не… — Заткнись, Гай. Это не твои дети. Какаши срывается. И даже не замечает, как оговорился. Вместо учеников он сказал дети. И даже не обратил внимания. Для джонинов нормально тренировать команду генинов, потом, когда они становились чунинами, брать другую команду и все по новой. В среднем джонин проводил с одной командой от одного до трёх лет. Какаши провел с этой командой четыре года. И они были его единственной командой. У него не было других напарников по команде после смерти Четвертого. Он отказал всем. Кроме команды, где был сын Минато, другой Учиха и девчонка медик. Черт. Как же они все похожи. Обито был копией Наруто. А Саске был копией другого шиноби с шаринганом. — Я разберусь с этим. Какаши снова устало вздыхает. Он на это не подписывался. Он не хотел себе команду детей, к которым он привяжется, как к родным, и будет переживать из-за их проблем. Нет, он столько лет работал в АНБУ, чтобы подавить эмоции и не попасть в это дерьмо снова, когда считаешь свою команду своей семьёй. — Нет. Не надо разбираться. И устраивать очередной разгром долины завершения, чтобы проверить прочность ваших чувств. Там с прошлого раза ничего не осталось. Он тобой дорожит сильнее всех на свете. И ты им тоже дорожишь, сколько бы ты этого не отрицал. Просто поговорите. Спокойно, если это возможно. А если без кулаков разговор не пойдет — делайте это подальше от Конохи. Какаши не особо разбирался как воспитывать подростков. Особенно таких, у которых одна эмоциональная травма прятала другую. И если во всем этом разбираться — жизни не хватит. Он не умел давать советы. Но если этих двоих не помирить, ничем хорошим это точно не закончится. — Я постараюсь, сенсей. Саске кивнул и переместился. А Какаши немного смутился, когда Саске спустя столько лет снова назвал его сенсеем.

***

Наруто нашелся на третьем тренировочном поле. Он метал сюрикены, не особо заботясь о том, куда он их метает, и что с его чакрой ветра сюрикены пробивали деревья и камни насквозь. Животных и птиц он чувствовал природной чакрой и не целился в них. Саске он тоже почувствовал и, прицелившись, швырнул сюрикены со всей силы. Учиха легко увернулся. Ну, конечно. Это же Учиха. Чего от него ещё ждать. — Узумаки. — Убирайся! Саске шагнул ближе, но Наруто от него отпрыгнул, как от огня. Но огня он никогда не боялся. Наоборот радовался, что чакра воздуха может защитить огонь и раздуть его сильнее. Превратить в настоящее стихийное бедствие. Ведь так он будет полезен Саске. И вместе они смогут придумать много крутых техник. Вот только он забыл, что огонь сильнее воздуха и легко может его подавить. Но не будет воздуха — не будет и огня. Без кислорода будет нечему гореть. Огонь просто исчезнет, если не будет воздуха. — Какаши хочет, чтобы мы поговорили. — Нам не о чем разговаривать! Саске снова оказался рядом и попытался взять Наруто за руку. Чтобы соединить сознания нужен физический контакт. Но Наруто отдернул руку быстрее, чем Учиха прикоснулся. — Я сказал убирайся! — глаза стали красными, теперь они напоминали больше животные, чем человеческие. Ногти и клыки удлинились. В последний раз Саске видел его таким в долине завершения, когда они сражались там впервые. Тогда Наруто ещё не мог полностью контролировать Кьюби. А теперь он просто злился. Злился настолько сильно, что начинал терять контроль. А Курама никогда не любил Учих и был не прочь разделаться с одним из них. — Нару… — Заткнись! Ты не можешь говорить такое, а потом пропадать на полгода! — Наруто пятился назад. Он сам не заметил, как споткнулся и упал на землю. Или он просто не хотел замечать и был полностью поглощён своими эмоциями. — Ты хоть раз заботился о том, что я чувствую? Мне тоже может быть больно! Даже Курама чувствует и страдает, когда ему делают больно. Так почему ты решил, что я особенный и с моими чувствами можно играть? Узумаки сидел на земле и по его щекам текли слезы. Он устал. Он банально устал быть всегда сильным. Идти вперёд несмотря ни на что. Игнорировать ту боль, которую ему причиняли в детстве люди, которые теперь улыбались ему в лицо и говорили о том, как восхищаются. Не восхищаются они, нет. И никогда не будут. Просто теперь они боялись его намного сильнее. Ребенку в лицо можно было сказать, как они его ненавидят. А когда он вырос, стал сильнее и сражался на равных с самим Учихой Мадарой, говорить что они думают как минимум страшно, небезопасно для собственной жизни. Он не мог ни с кем сработаться. Потому что все капитаны хотели, чтобы он использовал подавители на миссиях. И он бы был рад с этим согласиться. Но Кураме было больно. Он не хотел снова запирать его в клетке. Чтобы Курама ни говорил, он же обещал его защищать, а не использовать. Он дал чертово слово. Он не может его нарушить. И приходилось выбирать, что для него важнее: демон, заточенный в нем или люди, которых он обещал защищать. Наруто хотел сделать правильный выбор и спасти всех, как он обычно делал. Но ему просто не давали. Его ставили перед выбором без выбора. Те люди, ради которых он рисковал своей жизнью. Потому что сильных всегда боятся. А он стал слишком сильным. Какаши был единственным, кто за него заступался. Терпел все жалобы и защищал. Это был его ученик. И какой он тогда Хокаге, если не может защитить собственного ученика. Закончилось все тем, что Какаши запретил им приближаться к его ребенку. Для того, чтобы быть хорошим учителем или наставником, Наруто ещё нужно было учиться. От того он и учил генинов и чунинов не совсем тому, что надо было. И всегда нужен был человек, что будет его сдерживать. Не потому, что он опасен и может кому-то навредить, а потому, что ему двадцать, и временами он все ещё ведёт себя как большой ребенок, и о нем надо заботиться. Но что делать, если он никого к себе не подпускает? Потому что подпустил Учиху, а потом обжёгся. — Я думал, что стёр тебе память. — Гендзюцу не работает на дженчурики, который контролирует своего биджу, придурок. Я помню, что ты тогда сказал. Больше полугода назад Саске сказал то самое, от чего замирало сердце и перехватывало дыхание. Он признался в любви. В той самой, что ни разу не дружеская. И Наруто хотел ему ответить. Но Саске сбежал на миссию. Наруто заставил себя терпеливо ждать и не бежать за Саске снова. Он ждал его шесть месяцев. А потом Саске вернулся и не сказал ничего. Пошел на свидание с Ино. Даже не с Сакурой, а с Ино. С каких это пор ему блондинки начали нравиться? Почему не блондины? — Я не знал. Наруто поднял взгляд на Саске не сказал ничего. Он устал бегать и пытаться достучаться. Он уже такое делал. Узумаки протягивает Учихе кулак. Если два шиноби с одинаковой силой ударятся кулаками они смогут понять друг друга. Но они не обычные шиноби. Они услышат мысли друг друга и почувствуют то, что чувствует другой. А Наруто слишком устал чувствовать эту боль в одиночку. Саске бьёт по кулаку, и они оказываются на какой светлой поляне, где все залито желтым цветом: и трава и небо. — Курама переживет, если хотя бы раз в жизни не будет подслушивать. Наруто бурчит себе под нос, но Саске слышит. Все чувства Узумаки разом сваливаются на него. Вся та боль, разочарование и неловкая взаимность. Неужели? Он снова сам все испортил? — Я не ходил на свидание с Ино. Она подошла ко мне извиниться за то, что преследовала в академии и после. Навязывала свои чувства, не спрашивая моего одобрения. Она подарила мне цветы и предложила угостить меня обедом. Но я отказался. Сакура решила, что у нас свидание, когда увидела меня с цветами. Я никогда не хотел ни с кем кроме тебя. — Тогда почему ты сбежал? Наруто сидел на земле, подтянув к себе колени и смотрел снизу вверх на Саске. Глаза были голубыми, а клыки и ногти человеческими. С ним не было девятихвостого. Это был его мир, в который он не стал брать с собой Кураму. — Я испугался. Подумал, что снова все порчу и испорчу тебе жизнь. Потому что ты не чувствуешь того, что чувствую я. Думал, что стёр тебе память цукиеми. Не знал, что на тебе оно не сработает. Ты вел себя как всегда, и я поверил, что все хорошо. Боялся, что если прикоснусь — выдам свои настоящие чувства. А так, ты будешь счастлив с какой-нибудь Хинатой. Наруто положил голову на колени и зарылся руками в волосы. Будто прячась от целого мира. — Я хотел встречаться с тобой, а не с Хинатой. А потом ты сбежал, и я не давал себе думать о том, что ты меня бросил. Я держался, пока Сакура не сказала, что видела вас вместе. Я вначале даже верить не хотел. Но ты меня игнорировал, и я не знал, что думать. Я подумал, что ты тоже меня бросил. Саске сел рядом, взял Наруто за руку и потянул на себя. — Ты единственный, кого я не хочу бросать. Что бы не случилось. Никогда. Ты самый дорогой для меня человек. Всегда им был. Саске чувствовал, что Наруто ему верит, но не до конца. Боль так просто не забывается и не проходит. А он снова сделал больно этому солнечному мальчику. Наруто чувствовал, что Саске не врал. Но было страшно снова поверить. Потому что чувства и Саске — невероятно сложно. С Саске никогда не бывает просто. — Давай вернёмся, я хочу тебя поцеловать в настоящем мире. — Кто тебе позволит меня целовать? Ты даже не мой парень! Саске наклонил голову и внимательно посмотрел на Узумаки. Он улыбался, потому что этом мире нельзя было сдерживать эмоции. — Хочешь вначале цветы, конфеты и секс только на третьем свидании? — А вот и хочу! Наруто так забавно хмурился и выражал недовольство. Он был таким очаровательным. Саске отстранился и разорвал их связь. Они снова оказались в реальности. Небо было синим, а трава зелёной. По всему тренировочному полю были разбросаны сюрикены и дул холодный ветер. Саске протянул Наруто руку, чтобы помочь подняться, и Узумаки схватился за неё, поднимаясь с земли. — Пойдем на первое свидание? — Чего? Так сразу? Мне в душ надо, я только с миссии вернулся! — Хн. — Учиха так и не опустил руки, так что теперь они вместе переместились в квартиру Узумаки, прямиком возле ванной. — Я тебя подожду. Или ты хочешь чтобы я присоединился? — Даже не надейся. Ты не получишь всего и сразу. Саске остался ждать в комнате. Ровно до того момента пока не сломался кран с горячей водой, и Наруто не закричал на весь дом. Учиха помог ему с краном и не только с краном. Душ пришлось принимать холодный.