Жизнь без прикрас в суровом античном царстве

Первые месяцы. Однако если я думал, что с открытием глаз моя жизнь наладиться, то я сильно прогадал. Последующие месяцы были самыми тяжелыми в моей жизни. И если первый был еще более-менее терпимый. Все-таки во время него я только и делал, что спал да кушал. То, когда сон по мере взросления пошел на убыль, тогда же начались мои первые муки. Я познакомился с величайшим своим врагом. Скукой. Нет вы не подумайте ничего такого - мною активно занимались. Когда я не спал подле меня всегда кто-то оказывался. Если и не мама, которая порой все-же куда-то отлучалась ненадолго, то ведьма, которая вообще от меня никуда не отходила. Но их сюсюканья меня нисколько не забавляли, как бы они не старались. Ну если честно, то матушке еще худо-бедно удавалось занять мой досуг. Вот только не благодаря ее таланту родительницы, а скорей моему извращенному кобелиному мозгу. Ну ничего я не мог с собой поделать, хоть я и был в теле младенца без гормонов с неработающей пиписькой, но мой мужской разум не мог противостоять очарованию этой богини. И во время наших игр, когда меня тискали за все места, или томных валяний на кушетках в полуденную жару. Я то и дело пробирался своими ручками и ножками к упругой груди, к пухлым губам, к крепким бедрам. Честно, за пару месяцев я обследовал ее всю от мизинчиков до корней волос и лишь убедился в своей первой оценке. Она была идеальна, ее нисколько не портили даже небольшие складки на животе образовавшиеся после родов, тем более, что с каждым днем они исчезали прямо на глазах. Но как бы соблазнительны наши игры не были, полностью они меня избавить от скуки не могли. Поэтому, когда у меня были силы, я всего себя отдавал второму развлечению. А именно тренировке моего тщедушного тельца. Естественно я не прыгал, не бегал, не подымал гантели. Нет. Я дергал ножками, приседая от воздуха, я хватался за твердые поверхности и пытался притянуться к ним, я даже пробовал качать пресс, хотя это было выше моих сил. Зато другие мои разминки дали свои плоды и через пару недель я уже перевернулся, а спустя месяцуже ползал хоть недолго и недалеко. И вы бы видели сколько радости было на лице моей мамы, когда я впервые прополз. А вот ведьма как раз наоборот: она пригнулась и взглянула мне в глаза с каким-то хитрым любопытством. Да так пристально, что я невольно оробел и подумал, что мой главный секрет раскрыли, а потому пустил пузыри. Плюс матушка позвала ее, и она отвернулась, вновь расплывшись в своей доброй уродливой улыбке. А у меня тогда закрались первые сомнения, что с этой ведьмой не все так просто. Но оставим пока этот инцидент и вернемся к моим поползновениям. Почему я так стремился научиться ползать? Ответ банален и прост, свобода передвижения. В которой я остро нуждался ради своего третьего и главного развлечения. А именно – познавания окружающего мира и поиск ответа на ключевой вопрос. Куда же меня все-таки занесло? И в этой задаче я столкнулся с непредвиденной проблемой. Все это время весь мой мир крутился вокруг одной спальни. И сколько бы я не тыкал пальцем в сторону дверей и фигцурных окон, за которыми маячил уличный свет, или кивал в сторону плетенного занавеса за которым скрывалась остальная часть дома. Все это бессовестно игнорировалось, либо из-за непонимания, либо из-за нежелания матери лишний раз покидать комнату, в чем я вскоре убедился. А потому мои поползновения были ключевым моментом моего плана побега из золотой тюрьмы. Но не судьба, даже когда я научился ползать и под шумок убегал по ворсистым коврам из-под надзора, ведьма или мама меня каждый раз останавливали и возвращали назад к не интересовавшимменя игрушкам. Но все же и в комнате было достаточно пищи для ума. Первое, что я безошибочно определил, что меня закинуло в мир или во временна до появления электричества. А если точнее, то ближе к античности. Это я определил по немногочисленной шикарной, но примитивной утвари, которой была обставлена моя комната. И нарядам, в которые облачалась моя матушка, ведьма и пара слуг которые то и дело заглядывали к нам, то принося яства, то выполняя иные задачи, возложенные на них суровой ведьмой. Конечно вы можете спросить почему я так уверенно утвердил, что это античность? Ну все-таки в прошлой жизни я был учителем истории. И хоть учитель это вам не профессиональный историк, все же я был и не совсем уж бездарь. Так что определить, что деревянные кушетки с войлочной подкладкой, подобные которым стояли под нашими окнами, были популярны в антике вполне мог. Плюс мозаика изображавшая различные узоры и похожая лепнина на стене. Плюс подсвечники, стилизованные под лошадей, и ванночка в которой меня мыли, да и остальная мебель и утварь явно соответствовали античности. Вот с регионом было по сложней, я был все-таки не археологом по специальности, а педагогом. Но тут мне помогла одежда. При чем в начале мне казалось, что это Древняя Греция или Древний Рим. Всему виной были золотистые волосы матери, и тот хитон в котором она частенько щеголяла, особенно по утрам. А ведьму, щеголявшую в плотном двойном сарафане и темной льняной накидке я считал гостьей из иных земель. Однако впервые появившиеся перед моими глазами две служанки, принесшие подносы с различными фруктами, убедили меня в обратном. Ибо и миловидная женщина, с пышными черными волосами и сияющими карими глазами, и подраставшая девчушка, похожая на нее как сестра, обе были облачены в длиннющие сарафаны, почти не оставлявшие открытой кожи. И отличались они от того, что был на ведьме, разве, что ярким голубым цветом и более грубой материей. Исходя из чего, я пришел к выводу, что я скорей всего в персидских землях или на худой конец в мире с похожей культурой. Это меня безусловно обрадовало. Ибо сколько бы не пыжились и не кичились своим превосходствомгреки и римляне, а все же культура Древней Персии была богаче и на порядок выше. Все-таки греки были еще дикими пастухами, когда Кир уже создал сверхдержаву того времени, а его свод законов обогнал даже конституцию моей бывшей родины, особенно после этих нововведений Царем-батюшкой. Нет, в этот раз я может и утрирую. И все же персы были гораздо круче, да сравнить хоть бы туже одежду. Греческий хитон – это же просто кусок ткани, обернутый вокруг тела, да подпоясанный шнурками. А персы уже кроили и сшивали различные ткани создавая сложные платья, кафтаны и шаровары. Кстати о них. Однажды, где-то месяца полтора с открытия глаз, появившийся в них старик с войлочным острым колпаком на седой голове окончательно убедил, что я в условно персидском мире. И с ним-то я и провел одну свою проказу, которая годы спустя выскочила неожиданным поворотом. Он под бдительным оком ведьмы приносил к нам какие-то плетенные коробы из которых торчали пестрые ткани. Мы же с мамой развалились на кровати, прея от послеполуденной жары, которая с каждым днем становилась все мучительней, хотя каждый раз казалось, что горячее быть уже не может. Ное вернемся к проказе. В тот момент мама, откинувшись затылком на подушки мерно дремала, то лично я накуксившись валялся под бочком, лелея очередную обиду. Видите ли, как раз до этого я уполз и почти добрался до заветного выхода, но был перехвачен слишком заботливыми руками. И теперь, я лежал и наблюдал за трудящимся в поте лица старичком. Который был забавным, ибо, заметив мелкого шпиона, он втихаря от ведьмы высунул язык и закатив в ее сторону глаза скорчил смешную рожицу. Чем меня немного рассмешил. В ответ я решил застрелить двух зайцев: наградить труженика и наказать матушку. Я подтянулся к маминому плечику, потянул заветный шнурок и развязал узелок, скреплявший две стороны хитона. Вот он плюс греческих одежд – снять их может даже и младенец. После, я потянул на себя освободившуюся ткань, которая медленно сползая являла миру шедевр Афродиты. Небольшая заминка произошла, когда петелька зацепилась за крепкий сосок, но я справился и представил Эверест на общее обозрение. А за тем развернулся, лег на мамину левую руку, и с невозмутимым видом уставился на старика. Видели бы вы его отвисшую челюсть и восхищенный сальный взгляд. Но как мужик я его понимал, такую грудь такой женщины ему навряд ли доводилось видеть. Правда он быстро спохватился, прикрыл рот ставя короб, затем развернулся ивпопыхах ушел за следующим, пока ведьма не заметила. Но я-то видел, что исподлобья он пожирал обнажившуюся плоть. И с новым коробом он вернулся куда быстрей, а вот ставя его совсем уж зазевался так, как к нашему спектаклю присоединился новый актер. Матушка видимо почувствовав что-то потянулась правой рукой дабы погладить мой живот, да там руку и оставила. Казалось ничего такого, да только она тем самым подхватила снизу свою грудь, и, хотя она и так почти не опадала, все же из-за ее руки она призывно качнулась и соблазнительно приподнявшись предстала в еще более выгодном свете. Помимо этого, ее сосок, из-за ветерка или из-за чего другого, окреп и вытянулся. И словно мало было этого. Стоило старку появиться в комнате, так мама тут же слегка завозилась, опять при этом соблазнительно качнув грудью, и засучила ножками, притянув одну из них и согнув в колене, от чего сквозь нижний разрез хитона выглянуло мускулистое бедро. Видели бы вы старика, я даже испугался, что у него инфаркт случиться. Он совсем окосевшими глазами так жадно начал пожирать мою мать глазами, что совсем забыл о строгой гарпии-надсмотрщице. Она же, заметив его необычную реакцию, кинула взгляд на объект его восхищения, затем шокировано ойкнула и подлетела к склонившемуся с коробом в руках старику, что-то ядовито и тихо зашипев тому на ухо. Я же, преисполнившись подозрений глянул на лицо мамы. И я готов поклясться, что она сквозь прищуренные веки наблюдала за старичком. Тот же, словив нагоняй, извинительно кланяясь поспешил ретироваться, но напоследок все же кинул похотливый взгляд на госпожу. И именно в этот момент произошло то, что убило во мне сомнения. Матушка, аля просыпаясь, вдруг резко прогнулась в талии, будто та самая кошка, от чего ее грудь тяжело подпрыгнула и увесисто опустилась визуально увеличившись раза в два, а тонкий хитон плотно натянулся, обрисовав стройный живот во всех умопомрачительных деталях. Что случилось со стариком не знаю, но с той стороны раздался испуганный мужской крик. А когда я все-таки обернулся, с трудом оторвав взгляд от эротического сна ботаника, то вид мне уже закрывала ведьма со все тем же хитрым прищуром, а вскоре и она скрылась за упавшим белым балдахином, после чего остался лишь перестук ее удаляющихся шагов. Но если история и закончилась для слуг, то не для нас с матушкой. Ибо мама, прекратив изгибаться куртизанкой, улеглась набок призывно подсунув мне твердый, как орех сосок. Я же, дабы искупить вину и получить свою порцию счастья, присосался к нему. Но вот следующее ее действие меня совсем ошарашило. Кормя одной грудью, она вдруг приобняла меня левой рукой, запустила ее под хитон и принялась нежно гладить и разминать другую, то и дело пощипывая сосок. Вместе с тем сама она начала как-то странно двигаться и задышала очень знакомым манером. А скосив взгляд вниз я и вовсе обомлел, ибо ее другая ладошка скрывалась между стройных ножек и занималась там совершенно недвусмысленным делом. Я обомлел. Настолько, что даже выпустил сосок изо рта, но мама была категорична. Вместо того, чтобы одуматься, стыдливо прикрыться и прекратить распутство перед новорожденным сыном, она совершила все в точности наоборот. Эта развратница локтем прижала меня к своей груди, да так что мне даже больно стало, и требовательно мазнула меня по губам своим каменным соском. Не знаю, что у нее происходило в голове, но я уступил ее мольбам и присосался к разгоряченному сосцу. Да при этом еще используя свой не маленький опыт принялся ласкать ее грудь своими ручками и нежно поглаживать подрагивающий живот ножками. Конечно спички младенца это вам не мужские руки, но все же мои ласки ее проняли. Она сразу глубоко задышала, сипло пискнула сквозь сомкнутые зубы и мелко задрожала в преддверии райских врат. А когда за балдахином вновь раздались грузные шаги старика под аккомпанемент каблучков ведьмы, то тут ее все-таки проняло. Она резко выгнулась, чуть не раздавив меня своей тяжеленой грудью, и забилась в конвульсиях. При этом впившись зубами в подушку попыталась удержать предательский стон, но как бы она ни старалась, а он все же прорвался и хриплым томным звоном повис в тишине. При чем его явно слышали и старик, и ведьма, судя по запнувшимся за занавесом силуэтам. Я же, откинувшисьс любопытством, да че там, с самым настоящим шоком наблюдал за сиявшим лицом мамы. И обмозговывал тот факт, что она оказалась полной извращенкой, склонной к вуайеризму, да еще вспыхивающая страстью словно керосиновая лампа. Но с другой стороны ее понять можно было. Она ведь тоже человек, со всеми вытекающими потребностями. Да еще ее юные гормоны требовали своего, все-таки она хоть и родила, но навряд ли ей было более семнадцати годков. А тут такое неожиданное обнажение перед посторонним мужчиной, не мудрено что она возбудилась. Тем более что за этот почти полный месяц я так и не увидел своего отца. Даже более того, я не видел вообще ни одного мужика, вплоть до появления в спальне старика с коробами. И эта тайна добавилась к вороху терзавших меня вопросов. Кем он был? Чем занимался и где его к чертям собачьим носило, когда тут от скуки подыхает новорожденный сын?И какого лешего он бросил такую женщину? Он что гомосек? Я было подумал, что он и вовсе помер. Но поведение окружавших меня женщин не соответствовало вдовам, и в тоже время, кормя меня лакомством, они частенько переходили на какой-то озабоченный тон, будто бы вспоминая о ком-то. И в конце таких разговорчиков ведьма вечно пожимала плечо мамы с какой-то обнадеживающей улыбкой. Предаваясь этим воспоминаниям и их анализу, я по ходя любовался отходящей от оргазма красоткой. Которая, надо бы отметить, была диво как хороша. С раскрасневшимися щечками, блестящими глазками, увесисто раскачивающейся от глубокого дыхания обнаженной грудью, с блестевшими от пота ножками. Боже, я влюблялся, серьезно, ну нельзя было быть настолько притягательной и соблазнительной. Она была слишком, даже не естественно, красива. Настолько что, как говорили Древние Греки, такая красота вызывала зависть богов. И сразу отмечу они были правы. Но в тот момент я даже не подозревал об этом и продолжал восхищаться ею до тех самых пор, когда она, заметив мой плотоядный взгляд, стыдливо покраснела, наклонилась качнув шаром, поцеловала мой лобик и, свесив с другого бока длинные ножки, покинула поле моего зрения. Я же продолжил ломать голову над разгадкой таинственной загадки, скрывавшей моего отца. И в конце этой пытки, уже проваливаясь в очередной сон я пришел к таким равновозможным трем выводам. Первый – мой отец воин, возможно высокого ранга, но далеко не факт, и сейчас где-то воевал на чужбине. Второй – он занимал какую-то высокую, а может и рядовую, политическую должность, принуждавшую его к длительным отлучкам. Возможно отправился куда-то с посольской миссией, и в силу беременности взять с собой жену не мог. Третий – он был из купцов и отправился в далекие страны с торговым караваном. Хоть бы за тем же самым шелком, который кроме матери никто не носил, да и та редко. А значит он хоть и был в доступе, но явно привозился из далека и позволить себе его могли лишь состоятельные люди. Однако все это было не более чем моими домыслами, которые подтвердить или опровергнуть я не мог. Все упиралось в один прискорбный факт. Почти полное отсутствие источников информации. Если бы я хоть как-то понимал, о чем говорили окружающие. Однако это было без шансов. Нет вы не подумайте, я прекрасно помнил русский, я даже говорил на нем. Безусловно жутко коверкая слова из-за отсутствия зубов. Но это нисколько не помогало, ибо и мама и даже ведьма воспринимали мой чистый русский за детский лепет. Я же из их тарабарщины вообще ничего не понимал. Ей богу, как будто слушал китайцев. И я лишь мог надеяться со временем преодолеть этот пробел. А тем временем, прельщенный порочных впечатлений, я уснул сном праведника.