Из тьмы меня спасешь только ты

*** Майские праздники тянулись долго и нудно. Родители, если и были дома, то словом со мной не обмолвились. Днями напролёт я сидела в своей комнате, решала чертовы тесты для экзаменов и ничего больше. Комом в горле все еще стояло одно лишь слово «Глеб». И каждый раз отдавало неприятной горечью на языке, сильно билось сердце, хрустели ребра и сбивалось ровное дыхание. Ненависть или любовь? Не знаю. Может страх? Может и страх. Но от Голубина никаких новостей не было, да и слушать, честно говоря, желания у меня не возникало. Гриша пропал с той тусовки и, кажется, не написал бы мне больше. Но уведомление тронуло мой слух, откладываю книгу и вижу его имя на экране. Гриша Ляхов, 21:10 Привет Ника Белова, 21:10 Здравствуй Гриша Ляхов, 21:10 Воу, я провинился? Ника Белова, 21:11 Нет, куда пропал? Гриша Ляхов, 21:11 Черт, забыл тебе сказать, я к маме летал в Будапешт, вот вчера вернулся. Как твои дела вообще? Ника Белова, 21:11 Я сказала нашим с Глебом родителям, что не планирую выходить за него. Они теперь меня игнорируют, но замуж я не выхожу. Гриша Ляхов, 21:12 Ого, поздравляю! А суженный твой как отреагировал? Ника Белова, 21:12 Никак, мы не общаемся с того момента. Ты занят сегодня? Гриша Ляхов, 21:13 Нет, хочешь приехать? Ника Белова, 21:13 К 11 буду Гриша Лыхов, 21:14 Хорошо, жду Встаю с кровати, начинаю искать подходящую одежду. Останавливаюсь на светлых свободных джинсах, чёрном топе и белой рубашке. Оставляю вещи на кровати, хватаю полотенце и иду в душ. Водные процедуры занимают около 30 минут. Заворачиваюсь в белое полотенце и выхожу из ванной. Внизу слышится оживленный разговор и какой-то грохот, но я не предаю этому большого значения и надеваю джинсы. Но не успеваю одеться до конца, как в мою комнату врывается Глеб. В один шаг он сокращает расстояние между нами, крепко прижимает меня к себе и пьяно смотрит в глаза. — Привет, детка, — ухмыляется парень, сильнее сжимая мою талию рукой. — Глеб, блять! — я пытаюсь отодвинуть от себя блондина, но у меня плохо получается, точнее не получается вовсе. — Я помню свое имя, — издевается он и опускает голову, сталкивая нас лбами, — куда ты собралась? — Какая разница? — отвечаю зло и отвожу взгляд, — ты не можешь просто ворваться ко мне в комнату и взять меня, как свою собственность! — Кто сказал тебе такую глупость? — его пьяный голос одурманивает, но я не могу поддаться его чарам опять, — малышка, если ты думала, что тем семейным советом, отменила нашу свадьбу, то ты ошибаешься. Его горячие губы впиваются в тонкую кожу на моей шее. Сдерживаю себя и, все же, отталкиваю Глеба. — Глеб, пожалуйста… Мы же все обсудили, нам лучше порознь, — обесиленно прошу я и запрещаю себе касаться его тела. Запрещаю чувствовать. — Это ты обсудила, а не мы, — замечает Голубин и поправляет мои влажные волосы, спадающие на лицо, — я не могу без тебя. — Можешь, — и это «можешь» звучит так отчаянно, так самонадеянно, так глупо… Ведь я и сама не могу. — Нет, детка, не могу, — он зарывается носом в мою макушку и добавляет шепотом, — и ты не можешь. — Ты пьян, — напоминаю я, продолжаю сдерживаться от прикосновений к нему и Глеб это замечает. — Обними меня, прошу, — он напоминает мне маленького брошенного котенка, но руки тянутся и смыкаются кольцом на его шее, — я скучал. — Глеб, не нужно нам этого делать, — выдыхаю ему в грудь и чувствую запах табака и алкоголя. — Почему? Так наивно, милый. — Мы не любим друг друга, — проглатываю ком в горле, засовываю свои чувства куда подальше и говорю это, — и не полюбим, забудь, оставь это, прошу. Опускаю руки с его шеи, несильно толкаю парня в грудь и, выбравшись из кольца его объятий, отхожу. Натягиваю на себя топ, накидываю на плечи рубашку и сажусь на кровать. — Ты не можешь, Ника! — сокрушается Глеб, зеленые глаза блестят как-то по-особенному, кулаки сжимаются и он падает на колени около меня, — не делай этого! Не делай! — Все давно сделано, — я опускаю глаза, подавляю слезы и пытаюсь отыграть равнодушие, — твои телки, мои поцелуи с Робертом, Гриша и Катя. Все сделано, все случилось, Глеб. Просто смирись. — Да блять! К черту их всех! К черту твоих подруг и моих друзей, к черту наших родителей, к черту всех! — Глеб вскочил на ноги и ухватился за мои плечи, — помнишь? Внутри все сжалось. В голове промелькнул тот зимний вечер в маленьком домике посреди леса с вином и пиццей. Мурашки поползли по телу. Разряд. — Помню, — согласно киваю, смотрю в его зеленые глаза и продолжаю, — тогда ты боялся сломать меня, а сейчас? Молчит. — Ты не сдержал слова, сделал больно, сломал, — маска равнодушия с грохотом падает на пол и разбивается вдребезги, горячие слезы текут по щекам, — и я сделала в ответ, я искренне сожалею о тех поцелуях с Робертом, потому что я не хотела сделать больно. — Ник…- Глеб держит мою руку, сплетает наши пальцы, — я не думал, не понимал. — На этом и закончим, Голубин, — беру себя в руки, вытираю слезы и смотрю на парня, — уходи. — Прости, детка, — получаю поцелуй в лоб и остаюсь одна в пустой комнате.