***
Автобус остановился на конечной остановке. Вокруг была тишина. Макушки высоких деревьев слегка покачивались от ветра. Женщина посильнее укуталась в свою старую куртку. Она направилась вглубь леса, вздрагивая от каждого шороха. Свет фар ослепил её, от чего женщина чуть не упала. — Кто это? Это ты? Почему молчишь? — За тобой не следили? — поинтересовался мужчина. — Нет, — дрожащим голосом ответила женщина. — Я же просил, не звонить мне лично. Чтобы этого больше не повторялось. Давай, — он жестом подозвал к себе. Женщина достала из сумки кассету и направилась к незнакомцу. — Я не понимаю, для чего она тебе? — Давай! — грубо ответил он, схватил кассету, а затем сел в машину.***
Наши дни. Пожилая уборщица шла вдоль коридора, проверяя каждый кабинет. Женщина открыла дверь и зашла в ещё одну комнату. — Лен, Лена, — позвала она. На диване спала Темникова, укрывшись курткой, — просыпайся. Лена открыла глаза. Показав жестом «Сейчас», девушка провела рукой по лицу. — Как отдежурила? — Нормально, — тихо ответила Темникова. Спину неприятно ломило. Лена уже и забыла как это — дежурить одной, спать на твёрдом диване, прикрывшись лишь одним плащом или курткой. Честно признаться, она скучала даже по той самой невзрачной допросной, в которой они с Олей проводили так много времени.***
Лена умылась и взглянула на себя в зеркало. Выглядела она мягко говоря — не очень. Тёмные круги под глазами, лохматые волосы. Лена вздохнула, ощущение дежавю всё утро никак не покидало её. Она снова вернулась к началу, хотя жизнь точно не станет прежней. Воспоминания о прекрасных карих глазах, невероятно мягких губах и нежной руке на талии, видимо, никогда не сотрутся из её памяти. Она злится, сжимает зубы, пытается забыть, но флешбеки приходят снова, при этом не теряя своей яркости. Она видит их даже с закрытыми глазами, словно они отпечатались на внутренней стороне век и больше никогда её не покинут.***
— Таким образом, наши показатели за прошлый месяц не кажутся мне удовлетворительными. Так что, жду отчёты. Без опазданий, — сказал Тихомиров, — запомните, исключений не будет. Вопросы есть? — Есть. А когда вернётся Максим Александрович? Мужчина вздохнул. — Тогда, когда позволит его состояние здоровья, — ответил он грубо, — передо мной он не отчитывается. Темникова усмехнулась и опустила взгляд. — Хорошо ему. Тихомиров поджал губы. — Всем спасибо, свободны. Сотрудники торопливо засобирались, а затем покинули кабинет. Но Лена похоже, была настроена на разговор. Она вздохнула и покачала головой. — Что-то ещё, Темникова? — Хотела просто поинтересоваться. Почему за две недели, как я вернулась из главка, я дежурю пятый раз? Ну, или, скажи честно, это ты так счёты сводишь по-тихому? Лена усмехнулась и подошла столу. — Тебе не кажется, что ты перегибаешь, не? Раз уж, такая крутая, чё ты вернулась в наше дерьмо?! Ну, или в главном управлении тебя не оценили? Злость закипала в венах. Темникова закрыла глаза и выдохнула. «Главное спокойствие… Блять…» — Прости, Тихомиров, забыла, что ты у нас такой обидчивый. Как гадить, так ты всегда первый. Никогда в этом не сомневалась, — едко ответила девушка, — в выходные дежурю последний раз, — грубо кинула Лена и направилась на выход из кабинета. — На Яблочковой нашли труп бомжа. Съездий, разберись, — сказал мужчина. Темникова приподняла бровь и наклонила голову на бок. — А что, кроме меня с бомжом некому разобраться? — А это твоя работа, — приторно-сладко пропел он.***
Оля ковырялась в проводах телевизора. На кухню зашла Катя и поставила пустые кружки на стол. — Катюш, подай крестовую отвёртку с жёлтой ручкой. Вон там, в ящике. Ага, спасибо, — сказала Серябкина, вновь погружаясь в работу. — Хей, а ты обратно-то его соберёшь? А то, я когда готовлю смотрю, мне он нужен. — Всё под контролем, — усмехнулась Оля, — понятно? — Ага, ты про утюг тоже самое говорила. Оль, ну ты же девушка. Ты не обязана с этим разбираться, мы можем вызвать мастера. — Катюха, не беси меня, а, — фыркнула Оля. Блондинка усмехнулась и облокотилась на стол. — Тогда, давай я соберу эти детальки, а то ещё потеряешь, как тогда с утюгом было? — насмехалась Катя. Серябкина кинула отвёртку. — Я предупреждала, — девушка схватила Катю за талию и притянула к себе, усаживая на колени. Серябкина начала щекотать бедную Кищук. — Отстань! — кричала девушка, пытаясь выбраться. — Я же предупреждала? Пеняй на себя. Девушки смеялись и дурачились. Оля случайно задела телевизор и тот полетел на пол. — Ну, это уже не собрать, — прошептала Катя. Серябкина нахмурилась. — Ну и ладно, собирайся, — с улыбкой ответила Оля. — Куда? Серябкина радостно улыбнулась. — Покупать новый телик, а потом в кино! Не зря же мне отпускные дали. — Ну хорошо, — с хитрой улыбкой ответила блондинка, — но у меня есть одно незаконченное дело, — прошептала она на ухо Серябкиной. Катя улыбнулась и наклонилась вперёд, слегка касаясь губ Оли своими. Перед глазами потемнело. Серябкина перенеслась в тот самый день, когда произошёл мимолетный срыв Лены. Оля вздохнула. «Не думай об этом…»***
— Ну и потратились мы, — усмехнулась Катя. — Да ладно, зато телик хороший. Девушки шли по парковке, везя новый телевизор в тележке. — Как же я люблю, когда ты такая, — мечтательно произнесла Кищук. — Какая? — Весёлая, незагруженная, — тихо ответила Катя. — Хей, — возмутилась Оля, — я всегда такая, нет? В кармане завибрировал телефон. — Упс, прости, — сказала Серябкина и достала мобильник. Посмотрев на экран, Оля вздохнула. — С работы? — Да… — Ответь, а то мало ли что? — Ладно, открывай пока машину, — сказала Оля, доставая ключи, а затем ответила на звонок, — да. О каком конкретно постановлении? А подпись Темниковой нужна? Всё хорошо, я съезжу. Похоже, не только у Лены появилось чувство дежавю.***
Темникова открыла камеру на телефоне. Губами она сжимала ручку, в это время фотографируя труп. Серябкина закинула в рот попкорн и пошла к Лене. В животе было странное ощущение, как будто что-то должно произойти. Оля нервно выдохнула и наконец радостно сказала: — Привет! Темникова удивлённо взглянула на Олю, убирая ручку. — Здравствуй. Что-то случилось? — Не, ничего, — усмехнулась Оля, — постановление одно нужно подписать. А ребята в отделе сказали, что ты здесь. — Ты чего сама-то приехала? Могла бы опера послать, ну или стажёра. Или ты соскучилась? Серябкина закатила глаза и покачала головой. — Очень смешно. Будешь? — спросила Оля, протягивая стаканчик с попкорном. Темникова фыркнула и начала что-то писать на бумаге. — Ты это, прости, ещё сладкая вата была, но я всё съела. Чего ты такая невесёлая? — улыбнулась Оля. Темникова кинула серьёзный взгляд в сторону девушки и вновь погрузилась в бумаги. — Работу свою очень люблю, — ответила она. — А… — Зато ты, я смотрю, довольная, — вздохнула Лена, протягивая постановление. Темникова села на корточки, осматривая труп, — в отпуск хорошо пошла? Темниковой нравилась радостная Оля, но в то же время её это так раздражало. Ей нравилось наблюдать Серябкину счастливой, но в душе все равно накапливался какой-то неприятный осадок, превращающийся в раздражение и злость… — Да, неплохо. Выспалась, — с улыбкой ответила Серябкина, а затем опустилась рядом с Леной, — а это, я смотрю у тебя, новое дело. Такое интересное, — издевалась Оля, рассматривая мёртвого бомжа. — Это такая же работа, Оля, не поверишь, — язвительно ответила Темникова. — Ладно-ладно, шучу же. Не обижайся, — сказала Серябкина, — слушай, я разговаривала с Лёшей, до отпуска. Пыталась убедить его ещё раз, но… Бесполезно. — Да всё, проехали. С самого начала было ясно, что он будет против. Ты ту фотографию уничтожила? — Да, ну, почти… Оригинал. Копию оставила себе. А это тебе, — прошептала Оля, и протянула копию фото, — на память. Темникова закатила глаза, но фотографию забрала. Серябкина вздохнула и поднялась, собираясь уходить. — Чёрт, не могу я никак понять. Ну не могу, — прошипела Серябкина, — они все друг друга знали. Понимаешь, знали. Кривиков, Самойлова, Громов, Кружев. Как так? Мы же всё проверяли, всё. Где мы так лоханулись? Ладно, Кружев с женой и с Кривиковым. Они из Кондопоги сюда приехали. Остальные… Зачем Данилов их убивал? Почему? — Слушай, Оль, забей. Какая теперь-то разница? — задумчиво ответила Лена. — Забей? Какая разница? Я тебя не узнаю, — прошептала Оля. — Елена Владимировна, — сказал полицейский. — Да? — Эксперты не хотят из-за бомжа ехать. Поговорите с ними. — Ладно, Оль, рада была повидаться. — Слушай, там Самойлов возвращается из-за границы. Я собираюсь его допросить. Ты со мной? — Зачем? — ответила Лена, а потом максимально быстро собралась, — не скучай! — бросила она напоследок. Серябкина не могла узнать коллегу. Где та бойкая девушка, которая несмотря ни на что пыталась докопаться до правды. Где та Лена, что звонила в четыре утра, потому что что-то нашла. Где та Лена, что пыталась и шла до конца, даже когда все опускали руки? — И вам не хворать, — прошептала Оля, — ладно, пока. Темникова ненавидела всё. Она хотела продолжить работу над делом, но не с Олей. Её нервировало присутствие этой девушки рядом. Был некий дискомфорт, чувство недосказанности. Бесило равнодушие Оли. Как будто она не помнит ничего. Словно тот день просто стёрся из памяти. А Оля помнит всё до мелочей…***
— Вот эти коробки можешь забирать, а всё, что на фортепьяно, это на выброс, — сказала Лена Сергееву. Мужчина подошёл в инструменту и взял книгу. — Справочник следователя. Ты уверена? — спросил он. — Вполне, — сказала она, собирая вещи, — в новую жизнь, с новыми вещами. — Даже так? Нет, я, конечно понимаю, что съежаться — это очень серьёзное решение. Но новая жизнь… Темникова вздохнула. — Я долго думала и решила: как только начальник выйдет с больничного, я напишу заявление об уходе. С новым замом мы не сработаемся, я это уже поняла. Повышение мне не светит, — сказала она, хлопнув в ладоши, — так что… И вообще хватит с меня гнилых трупов и бомжей, — прошипела она, снимая очередную футболку с вешалки. Дима подошёл к девушке и обнял за талию. Темникова закрыла глаза и опустила голову ему на плечо. — Ладно, всё. Всё. Хватит ныть, — Лена повернулась к Сергееву лицом, — перееду к тебе, заживу как человек, найду нормальную работу. С нормальным графиком, зарплатой, с отпуском, с выходными. Наконец-то получу права, куплю машину. А что? Чем не хороший план? — Нет, по-моему, отличный план. Только, не подскажешь, что мы будем с этим прекрасным фортепьяно делать? Лена отошла к окну и задумчиво посмотрела на улицу. Она сомневалась в правильности всех своих действий. Она сомневалась, но была готова. Или думала, что была готова. И вновь те самые воспоминания чужих губ. Таких мягких… Она мысленно кричала и истерично смеялась. «Хватит!» — Лена, — позвал Дима, коснувшись её плеча, — что с фортепиано? — Заберём с собой, без фортепьяно ты меня в своей квартире не увидишь, — улыбнувшись ответила она. — Точно всё хорошо? Ты слишком задумчивая в последнее время. Может, мы слишком торопимся? — Нет, Дим, всё замечательно. Я просто устала. Сергеев взял коробки и понёс их к машине, а Лена так и продолжила собирать вещи. Как только Дима вышел, Темникова кинула кофту на кровать и сложила руки на груди. Девушка подошла к журналу и открыла его. «На выброс». Девушка качнула головой и кинула их в сумку. «Не сегодня». Темникова хотела уже закрыть сумку, но внутри лежала копия фото, что дала Оля. Лена вздохнула и провела по фотографии рукой. «Жертвы знали друг друга».***
— Да, прощание с Агатой Александровной будет завтра. В десять часов. Нет-нет, он сейчас не даёт никаких комментариев. Войдите в его положение. — Здрасте, — сказала Лена и подошла к Серябкиной. — Здравствуйте, — ответила блондинка — Привет. — Ты чё, издеваешься? Сколько можно ждать? Я уже пол-литра кофе здесь выжрала. — Я переезжаю, со вчерашнего вечера на чемоданах. В груди неприятно кольнуло. — И что? Это причина опаздывать? Я вообще в отпуске, но я же здесь. — Слушай, мне ещё фортепьяно перевозить, поэтому, давай сделаем это по-быстрому. Как ты любишь говорить. Допрашивать его будем, для формальности? «Она играет на фортепьяно?» — Оль? — Попробуем что-то узнать, но аккуратно, — хитро улыбнулась Оля.***
— Я не знаю, чем смогу вам помочь, — сказал Самойлов. Его голова была перебинтована. Под глазами красовались тёмные круги, — те два дня я почти не помню. Да и сейчас от обезболивающих, наверное, плохо соображаю. Мужчина взял стакан воды и осушил его залпом. По его состоянию было видно, что он не врал. — Завтра похороны. Чем могу помочь? — Скажите, пожалуйста, вот кого-то из этих людей вы узнаете? — спросила Оля, протягивая фотографии, — может видели вашу жену в их компании? Фамилии Кривиков, Громов, Кружев ни о чем вам не говорят? Мужчина надел очки и начал рассматривать фото. — Нет, простите, — тихо ответил он. — Уверены? Скажите, а что делала ваша жена в тысяча девятьсот девяносто четвёртом году? Мужчина расслабился в кресле и пожал плечами. — В школе училась. Или нет? Ей же восемнадцать было. В институте уже, наверное. — К городу Кондопога она никакого отношения не имела? — поинтересовалась Лена. — Агата родилась, выросла и училась на Васильевском острове. Вся её семья здешняя, потомственные петербуржцы. — Все родственники до единого? Даже дальние? — Точно не знаю. У Агаты рано умерли родители, она была единственным ребёнком, а других членов семьи я не знал. — Никого вообще? Ни школьных друзей, ни институтских? — приподняла брови Оля. Мужчина напрягся и наклонился вперед. — Нет, никого. Агата ни с кем не поддерживала связи, да и незачем было. Нам было хорошо вдвоём. Ну зачем вы это всё спрашиваете? — повысил голос Самойлов, — какое это имеет отношение к тому, что случилось со мной и моей женой? Скажите мне. — Простите, — прервала речь мужчины девушка, — мы даём разрешение прессе присутствовать на похоронах? — спросила блондинка. — Пусть идут к чёрту! — закричал мужчина, — это похороны, а не светская тусовка! Увижу хоть одну сволочь с камерой — лично ноги переломаю!***
— Человек жену хоронит, сам чуть не погиб. Девушки шли вдоль улицы и обсуждали недавний допрос. — А мы к нему с идиотскими вопросами. — Учитывая то, что Данилов убивал людей с фотки, не такие уж и идиотские вопросы, — ответила Оля. — Хм, и что? — спросила Темникова, достав телефон, — всё равно это тупик. Самойлов ничего не знает. Оля нахмурилась и остановилась. — А тебе не кажется это странным? Ну, серьёзно, ни одного живого родича, подруги детства. Я могу только позавидовать человеку. Да и вообще, это всё как-то… У Самойловой до встречи с ним вообще жизнь была? Или как? Такое чувство, будто она появилась из ниоткуда и сразу стала его женой, — девушки продолжили свой путь. — Ладно, Серябкина, уже такси подъехало. Меня дома грузчики ждут, и Дима будет нервничать. И снова это неприятное чувство. — А, съезжаетесь? Темникова остановилась и посмотрела на Олю. — Типа того, — кивнула Лена. — Ну, тогда вопросов нет, всё понятно, — сказала Оля и прикусила губу. — А что конкретно тебе понятно? — усмехнулась Темникова, — намекаешь на то, что я устроила личную жизнь и сливаюсь с работы? «Если бы ты только знала, Лена». — Да нет. Семья, дети, дом — это главное в жизни. Всё верно, — грустно улыбнулась Оля. — Обидеть меня хочешь? Всего хорошего, — холодно произнесла Лена и пошла к автомобилю. Но вновь остановилась, — и да, если женщина не общается со своими школьным и институтскими друзьями, это ещё ни о чем не говорит. Я многие годы ни с кем не общаюсь, и Дима моих старых друзей не знает. И что? — Ничего. Просто я думаю, если Самойлова резко обрубила все концы, то для этого должна была быть веская причина. Лена подошла к такси и открыла дверь. — У тебя она тоже была? — крикнула Оля, — или как? Попадание. Лена закрыла глаза и вздохнула. Ей хотелось подбежать и что есть силы ударить коллегу, настолько сильно, чтобы та долго не могла подняться. Темникова посмотрела на Олю и закрыла дверь, а затем подошла к машине Серябкиной. — Ну так была или что? — не унималась Оля. — Мы Самойлову будем пробивать или обсуждать сопливые подробности моей жизни? — Лена села на пассажирское сидение. Серябкина фыркнула и села за руль. «Если бы ты только знала… Оля…»***
— Как её зовут, напомните, — сказал пожилой мужчина в классическом костюме. Они с Леной шли по коридору учебного заведения. — Самойлова Агата. Она с девяносто восьмого года здесь училась, — ответила Темникова. — Я тогда уже работал, но, к сожалению, фамилию каждого я не помню, — заикаясь произнёс мужчина. Они подошли к Оле, что вела разговор по телефону. — Ты уверен? По пропискам что? Ладно, спасибо. Лена сложила руки на груди и уставилась на Серябкину. — Ну что, родилась в Питере, родители тоже отсюда. Умерли рано, жила здесь долго, ещё с девяносто четвёртого года. К Кондопоге никакого отношения не имеет. Лена сжала губы. Такой расклад её никак не устраивал. Должно же хоть что-то быть о ней. — Ну, может на экскурсию туда ездила? Другого объяснения, что там делала питерская девушка, не знаю. — А может, в архиве взглянуть, — предложил мужчина, — с кем она на курсе училась? Мы с нашими выпускниками поддерживаем связь. Главное, понять, какой поток. Девушки кивнули. Это вполне может помочь.***
Оля читала очередную папку с документами. Глаза уже порядком устали и слипались сами собой. — Вам бы как-то систематизировать это, в компьютер занести, — сказала Оля, перелиснув страницу. — Да какие компьютеры, кому это надо? — ответил мужчина. — Нет. Нет здесь такой. Это всё за девяносто восьмой? — вздохнув спросила Лена. Последняя надежда отыскать что-то, рушилась на глазах. — Ну, давайте другие буквы, — сказал он и надел очки. Кабинет был заполнен папками, на многих уже скопилась пыль, это говорило о том, что давненько тут не было людей. Запах старой бумаги витал в помещении, впитываясь в одежду следователей. — Посмотрим, может, потерялась где? Здесь такой бардак, откровенно говоря. — Здесь ничего нет, — вздохнула Серябкина. — Есть Агата, но только Никитина, а не Кольская. Лена открыла следующую страницу. — Оль… Это она. Посмотри! — воскликнула Лена и поднялась со стула, указывая на фотографию. К ней подошла Оля. — Да, она. Может, фамилию поменяла? — Да нет, в паспортном столе никаких данных об этом не было. — Я её помню, — подал голос мужчина, — очень красивая была. Никитина, да. У неё ещё такой говорок был. — Говорок? — переспросила Лена. — Говор. — Зачёты, зачёты, справки, — перечисляла Оля. Серябкина хотела открыть другую страницу, но её остановили. — Стой, — проговорила Темникова, — это что? — Аттестат о среднем образовании, школа номер «95». — Кондопога… — Прошептала Лена и взглянула в карие глаза.