Две судьбы

      Однако вскоре размышления о тяжелой доле нарушителей устава оставили Зою и девушка сказала Асе:       — Какие планы на эти выходные?       — Как какие? — изумилась Ася. — Гулять и развлекаться.       — Тебя так легко отпускают, — в свою очередь изумилась Зоя. — Совсем не спрашивают, куда идешь и зачем?       — Нет, — ответила Ася.       Для Зои, выросшей в совершенно другой среде, подобные новости казались чем-то странным. С детства брат и сестра свободно гуляли во дворе дома, однако, о том, чтобы самостоятельно пойти в какой-нибудь сквер, не могло быть и речи. Да, Зою с Севастьяном отпускали и на прогулки, но без четкого описания, куда и зачем они идут, подобное разрешение получить было невозможно. И сейчас Зоя должна была уточнять, куда и зачем идет, иначе бы возможность выйти из двора дома она бы не получила.       — Знаешь, Зоя, — сказала Ася. — Раз мы уже про прокламацию заговорили… Я слышала, есть разные организации. Есть серьезные, куда не попасть. А есть такие, попроще. В серьезных, пока тебе хоть что-то разрешат делать или хоть что-то ты узнаешь, наверное, вечность пройдет. А в попроще таких сложностей нет.       — И что из этого? — удивилась Зоя.       — Я хочу на этих выходных сходить в подобное место, — ответила Ася. — Пойдешь со мной?       — Меня не отпустят, — честно призналась Зоя.       — Ты, институтка, совсем к жизни неприспособленная, что ли? — изумилась Ася. — Кто ж говорит, что тебе нужно всю правду дома говорить? В парк пойдешь со мной. В закрытом заведении училась я, а странная ты.       — Не хочу, — ответила Зоя. — Да и проверят еще. Ненароком по парку кто-нибудь пройдет и все, сразу видно, что я там не была.       — Не хочешь — твое дело, — сказала Ася.       Выходные Зоя провела дома. Девушке были неинтересны какие-то сборища, кружки, листовки, прокламации, однако, тяга к чему-то запретному мучила Зою и девушка злилась на себя за то, что отказалась от предложения Аси.       «Там же тоже барышни и юноши, — подумала Зоя. — Мы бы с ними поговорили, посидели вместе. А так я сижу одна в четырех стенах…»       Девушка уже перестала воспринимать гимназию как возможность продолжить обучение, Зоя начала видеть в ней шанс весело проводить время, причем совершенно легально.       За всеми этими моментами Зоя совершенно забыла, что нужно еще, ко всему прочему, и учиться. Не сделав домашнее задание, на уроке математики, у доски, девушка ответила крайне плохо.       — Тройка, — несколько недовольно сказал учитель. — Несите дневник.       — Иван Аркадьевич, пожалуйста, не надо мне ставить тройку, — испугавшись, начала просить Зоя. — Меня папа из дому выгонит.       Подобное примитивное вранье и спекуляции на родителях Зоя никогда не любила, однако, подобная низкая оценка отрезвила девушку и напомнила, что нужно учиться, а не только развлекаться, и что она сама хотела продолжить свою учебу.       — Несите дневник, — сказал учитель.       Зоя с потерянным видом выполнила требование учителя и, отдавая дневник, услышала слова Ивана Аркадьевича:       — Вас отец из дома не выгонит хотя бы потому, что не захочет снова забирать из полиции.       «Нашла, кому врать, — подумала Зоя. — Могла бы что-нибудь другое сочинить. Как та же Ася, например, сказать, что отец шкуру спустит. В это, может быть, и поверили бы».       Однако наговаривать на родителей девушка не хотела, поэтому больше ничего говорить не стала.       После уроков Эльвира Марковна сказала классу:       — Лыкова остается после уроков на час, Юлусина на полтора.       Когда гимназистки разошлись, классная дама сказала Зое:       — Лыкова, подойдите ко мне.       С некоторым изумлением девушка подошла к Эльвире Марковне.       — Лыкова, — сказала женщина. — А знаете, за что я вас наказала?       — За тройку, — ответила Зоя.       — А как вы думаете, почему я вас наказала за тройку, если остальных за тройки не наказываю? — спросила Эльвира Марковна.       — Потому что я должна учиться лучше, — ответила Зоя.       — Потому что вам нужно учиться, а не проводить время с Юлусиной, — сказала Эльвира Марковна. — И сидеть этот час с Юлусиной я вам тоже не разрешу, пойдете в другой класс. Берите вещи и пойдемте.       Зоя с огорчением собрала вещи и пошла вслед за классной дамой.       — Делайте работу над ошибками, — сказала Эльвира Марковна. — За час должны успеть. Не успеете — будете сидеть, пока не доделаете.       Классная дама вышла, а Зоя, оставшись одна, расплакалась. Девушке было обидно не из-за того, что ее наказали, Зоя считала этот факт вполне справедливым, девушку мучило осознание того, что она не тем занимается и пошла не той дорогой. Окончательно расстроившись, Зоя расплакалась и улеглась лицом в крышку парты.       Через час в класс пришла Эльвира Марковна.       — Где работа над ошибками? — спросила женщина.       — Не успела сделать, — ответила Зоя.       — И чем же вы, позвольте спросить, все это время занимались? — с некоторым ехидством спросила классная дама.       — Думала над своим поведением, — ответила Зоя.       — Неплохое занятие, но лучше бы вы делали работу над ошибками, — сказала классная дама. — Делайте работу над ошибками, как сделаете — принесете тетрадь мне и покажете ее мне.       Едва Эльвира Марковна ушла, Зоя снова расплакалась. Девушке было обидно, что она вот так сидит в пустом классе, хотя могла бы уже давным-давно пойти домой. Еще через час в класс, где сидела Зоя, снова пришла классная дама и сказала:       — Лыкова, над своей судьбой будете плакать дома. Или вы хотите здесь до вечера сидеть? Не будет работы над ошибками — не отпущу домой.       Взяв себя в руки, Зоя быстро начала писать заданное. Минут через пять девушка пришла вместе с тетрадью к классной даме.       — А могли бы и раньше домой идти, — сказала Эльвира Марковна. — Надеюсь, сегодняшний случай вам послужит уроком.       До сих пор находясь в расстроенных чувствах, Зоя вышла из гимназии.       — Ты что, с Геллер языками сцепилась? — изумленно спросила подругу Ася. — Второй час за что сидела-то?       — Работу над ошибками не выполнила, — ответила Зоя.       — Думала, просто посидишь часок и тебя Геллер домой отпустит, — с улыбкой сказала Ася. — Нет, если она сказала, что нужно что-то сделать, то это делать придется.       Домой Зое было идти как-то страшновато. Девушка понимала, что дома не сомневаются, что она была за что-то оставлена после уроков, поэтому всю дорогу предполагала, как могут отреагировать мать с отцом на такое известие и что могут сказать.       — За что, Зоя, после уроков осталась? — спросила дочь Александра Витальевна.       — За тройку, — ответила девушка.       — Учиться надо лучше, — сказала мать. — Иди к себе.       В своей комнате Зоя упала на кровать и разрыдалась. Девушке было обидно, что она не смогла отличить зерна от плевел в самом начале учебы и так глупо ошибиться.       Вечером домой пришел Михаил Павлович.       — Зою сегодня в гимназии оставили после уроков за тройку, я велела ей идти к себе, — сказала женщина супругу.       — Как-то слишком жестко, — ответил Михаил Павлович. — Не двойку же получила. Хотя… Не зря Александр Григорьевич хорошо отзывался про их классную даму, сразу видно, что лениться не позволит.       Весь вечер Зоя прилежно занималась, выполняя и несделанные за выходные задания, и уроки на завтра. На уроке математики девушка попросилась к доске в надежде получить отличную отметку и исправить свою тройку.       — У вас была возможность ответить вчера, сегодня я буду спрашивать других учениц, — ответил Иван Аркадьевич.       Огорчившись, Зоя подумала:       «Надо было сразу нормально начинать учиться…»       Весь день девушка была сама не своя. А после уроков, услышав предложение Аси пойти погулять, Зоя ответила подруге отказом.       — Да что с тобой-то? Неужели вчера дома за тройку досталось? — удивилась Ася.       — Нет, мне самой неприятно, что я так безалаберно отнеслась к учебе, — ответила Зоя.       — Хорошо, Зоя, мы с тобой пойдем гулять, когда ты повеселеешь, — сказала Ася. — Пойдем же?       — Наверное, — неопределенно ответила Зоя.