Две судьбы

      Придя домой, Зоя успела выучить все уроки и начать скучать. Девушка скучала по веселому времени, проведенному с Асей и по прогулкам. На следующий день, придя в гимназию, Зоя сказала подруге:       — Вчера поняла, что была неправа, слишком близко к сердцу слова Геллер приняла. Сегодня куда-нибудь пойдем?       — Пойдем обязательно, — ответила Ася.       Раздался звонок на урок, однако, Асю это не остановило.       — Говорят, у нас есть подземные ходы, — начала девушка. — Я всегда хотела лично проверить, правда это или сказки. Пойдешь со мной?       — Пойду, — шепнула Зоя. — На перемене поговорим.       — Почему? — изумилась Ася.       — Потому что не хочу, чтобы Геллер, как ты говоришь, линейкой отлупила, — ответила Зоя.       — Мы не на уроке Геллер, здесь можно, — сказала Ася.       — Лыкова, Юлусина, встаньте, — неожиданно обратился к гимназисткам учитель. — Это что за поведение?       — Простите, — ответила Зоя.       — До конца урока будете стоять, — сказал учитель.       Едва мужчина отвернулся, Зоя прошептала, повернувшись к Асе:       — Ты меня позоришь перед всей гимназией.       — Подумаешь, трагедия, постоять на уроке, — изумилась Ася.       — Я с тобой больше во время занятий даже близко находиться не буду, — сказала Зоя.       — Да пожалуйста, дело твое, — ответила Ася.       Тем временем, учитель, услышав продолжающиеся разговоры, повернулся к классу и сказал:       — И вам хватает наглости стоя разговаривать. Пойдемте к Эльвире Марковне.       Ася молча, хоть и безрадостно, вышла в коридор, а Зоя будто никак не могла сдвинуться с места. С трудом девушка нашла в себе силы выйти из класса.       — Значит, разговаривали? — спросила классная дама. — Хорошо, я сейчас поговорю с обеими.       «А в этот раз уже я виновата, а не Ася, — подумала Зоя. — И Ася может сердиться на меня».       — …сколько ни говори, все как с гуся вода! — тем временем, возмущалась Эльвира Марковна. — Сама отвратительно себя ведет и других с толку сбивает!       — Второй раз Лыкова со мной заговорила, а не я с ней, — ответила Ася.       — А Лыковой нужно было отвечать? Промолчать было нельзя? — спросила классная дама. — Значит, сама не меньше Лыковой виновата. Протянули руки!       С огромным трудом Зоя решилась протянуть руки классной даме и закрыла глаза.       — За поведение снижу оценку на два балла, — наконец, сказала Эльвира Марковна. — До конца урока будете стоять у стенки возле класса, после уроков останетесь на два часа. Идите!       — Это из-за тебя она еще и после уроков оставила, — сказала Зое Ася. — К тебе какие-то завышенные требования, да я не сомневаюсь, разговаривала бы я с Дашкой — после уроков бы шла домой.       — Ну и разговаривала бы с Дашкой, — ответила Зоя. — А меня дома за вот это уж точно по головке не погладят.       — Можно подумать, мне пряников купят за трояк и это в лучшем случае, — сказала Ася. — А то, что будет двояк, шансов гораздо больше.       — Сама виновата, — ответила Зоя.       — Про тебя могу сказать то же, — парировала Ася.       Неизвестно, сколько бы продолжались эти разговоры, но уже вскоре из класса выглянул учитель и сказал:       — И здесь продолжают разговаривать.       Учитель вернулся обратно в класс, а Зоя прошептала Асе:       — Геллер нажалуется на нас…       Следующие уроки прошли как на иголках. Зое было слишком страшно, поэтому девушка не могла сосредоточиться, думала только о том, будут ли ни на нее жаловаться классной даме или все обойдется, постоянно получала замечания от учителей и накручивала себя все больше и больше.       После уроков Эльвира Марковна пришла в класс и сказала:       — Знаете, Лыкова, я вас сегодня не на два часа оставлю, а отдам только отцу на руки, когда он придет в гимназию для разговора.       Услышав такие слова, Зоя почувствовала, что к горлу подступает комок и она уже совсем скоро не сможет сдержать слезы, которые вот-вот польются из глаз. Едва классная дама ушла, Ася сказала подруге:       — Вообще я должна бы оставить тебя наедине с твоими проблемами, чтобы на меня не возмущалась, но я не такая. Тебе все равно дома влетит. Пошли гулять.       — А Геллер? — спросила Зоя.       — И от Геллер влетит, но уже завтра, — сказала Ася. — И мне тоже. Но мы с тобой хотя бы сегодня развеемся.       — Пошли, — сквозь слезы ответила Зоя.       Гулять Зое не хотелось, но мысли о том, что она все это время могла сидеть в классе и переживать, подбадривали девушку.       — В подземные ходы не хочу, — сказала Зоя. — Пошли в парк.       — Хорошо, — согласилась Ася.       Подруги прогуляли несколько часов, после чего Зоя сказала Асе:       — Пошли сегодня Геллер признаваться во всем. Я же не засну, буду всю ночь мучиться…       — Пошли, — нехотя ответила Ася.       Чем ближе подруги приближались к гимназии, тем страшнее становилось Зое.       — А что Геллер скажет, когда нас увидит? — спросила Асю Зоя.       — Вот придем и узнаем, — ответила Ася.       Зоя не знала, что будет говорить, когда увидит классную даму, и даже надеялась, что она не заметит их отсутствия. Однако Эльвира Марковна практически сразу услышала шаги в коридоре, вышла на шум и, увидев учениц, сказала:       — Юлусина, и вас из гимназии заберет отец. Совсем что-то вы совесть потеряли, что одна, что вторая!       Оставшись в классе, Зоя расплакалась.       — Чего ревешь, тебя никто сегодня бить не будет, — несколько недовольно сказала Ася подруге. — Подумала бы лучше о том, что меня ждет, сразу бы переживать расхотелось.       — И зачем же ты тогда сбегала? — изумилась Зоя. — Посидела бы в классе да домой пошла.       — Тебя развлекала, — ответила Ася.       — Не надо меня так развлекать, лучше не стало… — вздохнула Зоя. — И тебе тоже.       Тем временем, выслушав от классной дамы все, что произошло за сегодня, Михаил Павлович, не думая ни секунды, сказал:       — По-видимому, отдать дочь учиться было моей ошибкой. Поэтому я хочу забрать Зою из гимназии.       — Зачем же делать такие скоропалительные выводы? — изумилась Эльвира Марковна. — Просто проведите беседу с дочерью и накажите ее.       — Мне не надо, чтобы возможные ошибки моего воспитания вот так постоянно всплывали, — сказал мужчина. — Пусть сидит дома до замужества.       — Образование еще никому не помешало, — неожиданно для себя начала защищать Зою классная дама. — Пусть Зоя учится.       — Вы сами рассказали, как именно она учится, — парировал мужчина. — Это не учеба.       — Поэтому я и сказала, чтобы вы поговорили с дочерью и наказали ее, — повторила Эльвира Марковна. — Пусть она осознает свои ошибки.       Михаил Павлович, забрав дочь из гимназии, был немногословен:       — Если бы ни заступничество твоей классной дамы, забрал бы тебя из гимназии сегодня. А так заберу, если будет еще один подобный проступок. Надеюсь, все понятно?       — Да, — ответила Зоя.       Весь вечер девушка провела в полностью убитых чувствах, с трудом заставила себя сделать уроки и только на следующее утро, увидев Асю, чуть успокоилась и сказала:       — Папа сказал, что за следующий его вызов в гимназию заберет меня отсюда и моя учеба на этом закончится.       — Значит, можешь настраиваться на то, что Геллер больше не будет вызывать твоего отца, зато, чуть что, оставлять тебя после уроков, — ответила Ася.       — Откуда ты знаешь? — изумилась Зоя.       — С Машкой что-то подобное было в третьем классе, — сказала Ася. — Геллер вызвала ее отца, тот, в свою очередь, сказал, что заберет дочь и отправит ее работать на фабрику, и Геллер больше Машкиного отца не вызывала. Даже если что-то и случалось, сама вопрос решала. Эх, вот не мог мой отец не обещать каждый раз Геллер, что выдерет меня, как сидорову козу, а тоже как-нибудь сказать, что заберет меня с учебы…       — И с чего же Геллер так трепетно относится к этому вопросу? — изумилась Зоя.       — Да потому, что сама еле-еле добилась возможности получить, в свое время, образование, вот и, наверное, каждый раз свое прошлое вспоминает, — ответила Ася.       — И за что ты ее не любишь? — изумилась Зоя. — Обычная женщина, хорошая, я бы даже сказала.       — Ma chere amie*, извольте сознаться, в каком институте благородных девиц вы обучались ранее, — сказала Ася. — И объяснитесь, как мы с вами там не пересеклись. Иначе ваше обожание классной дамы понять невозможно.       — А за что мне ненавидеть Геллер? За то, что она меня вполне справедливо вчера наказала? — изумилась Зоя. — Или за то, что будет жалеть и не говорить многое папе?       — Не забудьте украсть у предмета вашего обожания носовой платок, чтобы не забыть его никогда, а потом ночью тайком пробраться на церковную паперть, чтобы помолиться о его здравии, — съязвила Ася. — Но ты еще можешь тайком вырезать ножичком на запястье его инициалы или съесть кусок мыла.       — Ты сколько в институте проучилась? — спросила Зоя. — Тебе этого более чем хватило, чтобы нахвататься того, чего не нужно. Не кричишь в изумлении, увидев каждую кошку, зато несешь полную околесицу.       — Три месяца, ma copine**, — ответила Ася. — Так представляешь, что творится в хорошеньких головках тех девочек, которые остались там до конца обучения?       — Ужас, — сказала Зоя.       — Так что, моя свободомыслящая подруга, пойдем сегодня в подземелья? — спросила Ася.       — Пойдем, — ответила Зоя. *моя дорогая подруга **моя подруга