Две судьбы

      Прошло еще несколько томительных дней. Зоя ходила на учебу, боролась с желанием подойти к Эльвире Марковне и спросить что-нибудь о Владимире, надеялась, что ее жених вскоре объявится и периодически спрашивала Асю, что можно сделать.       — Ну спроси своего Севастьяна, не знает ли он что-нибудь о Владимире, — предложила Ася. — Хотя, если бы он был арестован, Севастьян бы давно тебе все рассказал. И не тебе одной, родителям тоже.       — Но Геллер же обронила фразу, что я могу и не выйти замуж, — ответила Зоя. — Или… Неужели он себе еще одну невесту нашел?       — Откуда мне знать, — сказала Ася. — Ну, приди к нему домой вечером, допустим, справиться о делах, и увидишь, есть он там или нет. Или, может быть, даже новую невесту увидишь, если она есть.       — Приходила, — ответила Зоя. — Уже было темно. Окна во всем доме темные, только в комнате Геллер керосинка горит.       — Значит, арестовали Владимира, — сказала Ася. — Может, не по части жандармерии? А, допустим, за какую-нибудь уголовку?       — Не знаю, — ответила Зоя. — Если бы Владимир в больницу попал, Геллер бы не молчала. А раз молчит, значит, произошло что-то такое, о чем не говорят вслух.       Больше всего Зоя боялась, что родители заметят, что она не ходит к Владимиру и спросят ее, куда пропал жених. Девушка бы не смогла ответить на этот вопрос и правда вскоре бы всплыла наружу, возможно, сделав свадьбу невозможной. Однако прогулки с Асей занимали немало времени Зои, поэтому со стороны было непонятно, где пропадает дочь и чем занимается.       — Зойка! — окликнула Ася подругу перед молитвой. — У меня есть новости. Айда спрячемся куда-нибудь и поговорим до начала уроков!       — И разозлим Геллер снова, — ответила Зоя.       — Мы не попадемся, — сказала Ася и буквально потащила Зою в укромный уголок под лестницей. — Ты только не шуми и все будет хорошо.       В потаенном месте под лестницей Зоя чувствовала себя и в относительной безопасности, и, в какой-то мере, у всех на виду. Рядом ходили учителя и девушка боялась, что кто-нибудь услышит их разговор с Асей и доложит об этом классной даме.       — Так вот, ma chere amie*, с прискорбием сообщаю вам, что свадьбы может не быть, — сказала Ася.       — Что случилось? — спросила Зоя и почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног.       — Дуся, Маша и вся их шобла попались на агитации, — сказала Ася. — Оснований не верить нет, сказали люди, которые знают правду наверняка. Не знаю, что за статья и какие перспективы, но там дело пахнет чуть ли не ссылкой. Что самое страшное, твоего Владимира могут осудить как сочувствующего. Года три ссылки — вещь более чем возможная. Конечно, все зависит от тяжести статей этих агитаторов, если у них речь идет о паре месяцев тюрьмы, то Владимира никто в ссылку не отправит, а вот если эти дураки решили пойти по стопам Каракозова**, то твой Владимир может без проблем прокатиться в какую-нибудь Мезень и обратно.       — Я с ним поеду, — ответила Зоя. — Что-нибудь придумаем.       — Тебя родители не отпустят, моя Мария Волконская***, — сказала Ася. — Ты же сама говорила, что тебя не отпустят агитировать в общежития, так что стать последовательницей Бакунина**** или Лаврова***** ты не сможешь.       — Ты мне надоела говорить загадками! — возмутилась Зоя. — Все, ничего не знаю, я пойду к историку и пусть он мне объяснит твои аллегории!       — Давно не была наказана? — спросила Ася. — Что же, иди, раз совсем ума нет!       Подумав, что Ася имеет в виду прогул молитвы, девушка в душе согласилась с подругой и решила подождать ближайшей перемены.       — Так что, ты уверена, что Владимир тоже арестован, вместе с теми людьми? — спросила Зоя.       — Не скажу наверняка, но могу предположить, — ответила Ася. — Раз он водил дружбу с этими людьми, значит, вполне мог стать сочувствующим. И не докажешь никому, что ему была нужна только печатная машинка, бумага и чернила.       — Может, ты ошибаешься? — с надеждой спросила Зоя. — Почему тогда Севастьян молчит?       — Наверное, еще не знает, — ответила Ася.       В коридоре раздался шум — гимназистки начали выходить из общего зала, в котором проводилась молитва. Выйдя из своего убежища и смешавшись с толпой, подруги пошли в класс.       Первый урок тянулся неимоверно долго — Зоя мечтала, чтобы как можно быстрее настала перемена. Девушка изо всех сил старалась не отвлекаться и, едва прозвенел звонок и учитель вышел из класса, стремглав помчалась в коридор.       Зоя пробежала, наверное, по всем этажам, но так и не встретила историка. С огорчением девушка вернулась в класс и села за парту.       — Куда бегала? — спросила Ася подругу.       — Историка искала, — ответила Зоя.       — Точно, совсем дурная, — сказала Ася. — Зачем тебе лишние проблемы?       «Да, Ася права, не стоило так бегать по этажам и выбегать из класса чуть ли ни раньше учителя, можно потом проблемы получить», — подумала Зоя.       Последним уроком у выпускниц была история. Еле дождавшись этого момента, едва учитель вошел в класс, Зоя встала и спросила:       — Господин учитель, вы бы не могли нам рассказать, кто такой Каракозов и чем знамениты Бакунин с Лавровым?       — Тебя ничто не исправит, — прошептала Ася. — Дурная башка!       — Вы бы еще спросили про своего соседа, — сказал Евгений Александрович. — Да лучше бы про соседа и спросили. Неслыханная дерзость! Лыкова, пойдемте к Эльвире Марковне. Пусть она вам расскажет, кто это такие.       Не понимая ничего, Зоя вышла из кабинета. Вскоре девушка уже была свидетельницей возмущенного монолога учителя.       — …да что это за неслыханная дерзость! Значит, раз историк, то расскажи про такое. А на рукоделии, значит, будет просить научить варить нитроглицерин? А что, такая же логика! Примите меры, Эльвира Марковна, накажите, в конце концов, Лыкову, чтобы она раз и навсегда забыла о такой дерзости! Не заставляйте меня идти к Елене Игнатьевне!       — Не беспокойтесь, Евгений Александрович, я не оставлю эту ситуацию без внимания, — ответила классная дама. Когда историк ушел, женщина упавшим голосом сказала. — Как говорится, чистосердечное признание облегчает участь. Скажите, Лыкова, зачем вы решили таким наиглупейшим образом попытаться подшутить над Евгением Александровичем?       — Простите, мадам, но мне действительно было интересно узнать, кто такие Каракозов, Бакунин и Лавров, — ответила Зоя.       — Предположим, я вам поверила, — сказала женщина. — Хотя я согласна с Евгением Александровичем и считаю, что вы просто решили поиздеваться над учителем. Знайте, Лыкова, что за такие неуместные шуточки Елена Игнатьевна уж точно поставит вопрос о вашем исключении из гимназии. Вам учиться не хочется?       — Хочется, — ответила Зоя.       — Тогда неплохо было бы и головой сначала думать, — сказала Эльвира Марковна. — Вы ответьте на простой вопрос: откуда вы узнали про эти фамилии?       Зоя ничего не ответила, не желая выдавать Асю.       — Или вы молчите и я вас примерно наказываю, или рассказываете всю правду, от и до, а потом я решу, как с вами поступить, — сказала Эльвира Марковна. — Выбор за вами.       Зоя все так же продолжала молчать.       — Какая была бы хорошая пара! — с горечью сказала женщина. — Один не признается, вторая тоже…       — Мадам, простите, а что с Владимиром? — спросила Зоя.       — Доигрался примерно так же, как вы сейчас доиграетесь, — ответила Эльвира Марковна. — Утверждает, что пользовался печатной машинкой и брал бумагу с чернилами, чтобы получить хоть какую-то сатисфакцию******, пусть копеечную, но материальную, за смерть отца. Сейчас получает уже другую сатисфакцию, в виде бесплатного питания. Потом получит сатисфакцию в виде бесплатного проезда…       Не понимая ничего, Зоя решила не расспрашивать дальше, ведь слова классной дамы ей могла впоследствии растолковать Ася. Тем временем, Эльвира Марковна, будто очнувшись, обратилась к Зое:       — Спрашиваю последний раз: кто назвал вам фамилии Каракозова и иже с ним? Или вы отвечаете правду, или завтра вы не сядете.       — Юлусина, — на автомате ответила Зоя. Спохватившись, что она подставила подругу, девушка подумала. — «Теперь Ася уже завтра не сядет…»       — При каких обстоятельствах это произошло? — спросила Эльвира Марковна.       — Ася предположила, что Владимир арестован, так как были арестованы те люди, с которыми он водил дружбу, — ответила Зоя. — И она сказала, что никто не знает, что может грозить Владимиру, ведь если те люди особо не виноваты, то и Владимира скоро отпустят, а если эта шобла решила пойти по стопам Каракозова, то Владимир рискует поехать в Мезень. Я ответила Асе, что поеду с Владимиром в Мезень, на что Ася ответила, что меня, Марию Волконскую, не отпустят родители точно так же, как мне не суждено стать последовательницей Бакунина и Лаврова. Мне стали непонятны эти фамилии, поэтому я решила спросить об этом у Евгения Александровича.       — У Юлусиной после уроков спросите, — сказала Эльвира Марковна. — Как раз, будет время поговорить, пока будете сидеть наказанные. Зоя, вы думать не пробовали? У вас бы получилось. Идите в класс.       — Мадам, а что с Владимиром, его выпустят? — спросила девушка.       — Юлусина вам очень точно ответила, — сказала Эльвира Марковна. — Если будет спрашивать, за что наказана, ответите ей, что за вождение дружбы не с теми людьми.       Зоя вернулась в класс. Девушка дождалась момента, когда историк отвернется, и шепотом сказала Асе:       — Геллер тебя тоже оставила после уроков. За вождение дружбы не с теми людьми.       — Это с тобой, что ли? — спросила Ася. — Да, Зоя Михайловна, катитесь вы… Совсем не в ту сторону.       Разговор пришлось прекратить — Евгений Александрович снова повернулся к классу.       Сразу после окончания уроков в кабинет пришла Эльвира Марковна и сказала:       — Лыкова остается на час после уроков, Юлусина — на полчаса.       Едва классная дама ушла, Ася сказала Зое:       — А теперь, моя юная идиотка, рассказывайте мне, что вам сегодня говорила Геллер.       Честно пересказав все, что ей было сказано, девушка спросила подругу:       — А как понять слова Геллер про сатисфакцию?       — Посадят твоего Владимира, а потом в ссылку сошлют, — ответила Ася. — Что тут непонятного?       — За что? — изумилась девушка.       — За сочувствие преступникам, — ответила Ася. — Все, моя несостоявшаяся невеста, не будет никакой свадьбы. Недолго длилось ваше счастье.       — Я не верю, что больше не увижу Владимира… — растерянно сказала Зоя.       — Почему же не увидите? — спросила Ася. — После суда, если что, свидание попросите. Сестрой назоветесь. Авось и поверят. Или сделают вид, что поверили.       — Я не хочу верить в это! — воскликнула Зоя. — Такого не может быть!       — Все может быть, Зоя Михайловна, — ответила Ася. — Было бы желание — и за ту листовку нам с вами можно было приделать сочувствие к преступникам…       Через полчаса в класс вошла Эльвира Марковна. Ася вышла, а классная дама, увидев заплаканную Зою, сказала:       — Я бы вам предложила порадоваться, что еще венчания не было — не будете бегать и подавать прошения о разводе. И то, из-за ссылки не разведут, наверное. Не каторга же.       — Мадам, я верю, что Владимира освободят! — воскликнула Зоя.       — Верьте, что вам еще остается, — ответила женщина. — А вот над своим поведением задумайтесь. Я слишком сильно снижать оценку за сегодняшнее не буду, не натворите больше ничего — четверкой ограничусь, но вы сначала думайте, а потом что-то делайте. Юлусина ответила вам, кто такие те люди, о которых вы спрашивали?       — Да, — прошептала Зоя.       — Надеюсь, вы теперь понимаете, почему Евгений Александрович именно так отреагировал? — спросила Эльвира Марковна.       — Понимаю, — ответила Зоя.       — Поэтому можете радоваться, что Евгений Александрович не повел вас сразу к Елене Игнатьевне, — сказала женщина и вышла в коридор.       Зоя сидела в классе, изредка вздыхала и постоянно думала о Владимире. Девушке хотелось, чтобы сейчас в класс вошел именно ее жених и спросил что-нибудь, вроде, «и за что же сегодня вы наказаны, мое милое дитя?», однако, никто не приходил. Через некоторое время в коридоре раздались шаги. Зоя оживилась, надеясь увидеть Владимира, и с немалым разочарованием поняла, что в класс входит Эльвира Марковна.       — Идите домой, — сказала женщина. *моя дорогая подруга **русский революционер, совершивший первое (неудачное) покушение на Александра II ***жена декабриста С.Г. Волконского, поехавшая за ним в Сибирь и, после указа об амнистии, вернувшаяся в Москву. ****русский мыслитель и революционер из рода Бакуниных, один из теоретиков анархизма, народничества. *****русский социолог, философ, публицист и революционер, историк. Один из идеологов народничества. ******удовлетворение за оскорбление чести