Две судьбы

      Новый виток обучения Зои в гимназии был в чем-то похожим на предыдущие месяцы и в чем-то совершенно иным. Прогулки с Асей стали более редкими, потому что Зоя понимала, что дома ее ждет плита и необходимость готовить еду, однако, в отношении к учебе изменений не было. Письменные домашние задания выполнялись в промежутках между приготовлением обеда или ужина, а устные чаще всего игнорировались.       В один из вечеров, будучи немало довольной от того, что ей удалось приготовить еду всего лишь за час, Зоя сидела в комнате и читала «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон» Чернышевского. Желание разобраться хотя бы в другом труде автора было сильным, ведь в жизни Веры Павловны Зоя не нашла ничего, кроме как любовных метаний, однако, разум подсказывал девушке, что даже если Владимир спокойно относится к чтению своей литературы, афишировать это перед его матерью явно не стоит.       — Это еще хорошо, Зоя, что у нас дома обыска не было, — однажды сказал Владимир Зое, смахивая пыль с книг. — Может быть, профессия матушки как-то повлияла, может быть, решили, что только дурак будет хранить «не то» в материнском доме, а, может быть, твой Севастьян как-то подсобил. Потому что в меблирашках все перевернули, чуть ли ни матрасы распарывали. Чисто формально, я тоже ведь живу в меблирашках, ну как сказать, живу, числюсь там. Вроде как молодой студент решил стать самостоятельным, вот и переехал подальше от родного гнезда. Один раз заплатил за комнату ребятам, чтобы, если что, поддержали эту версию, да принес туда какого-то тряпья, которого не жалко. Чтобы создать видимость, что живу там.       — Такая большая библиотека… — задумчиво сказала Зоя. — Матушка не ругает за нее?       — О части книг матушка не знает, — ответил Владимир. — А за Ивана Глухарева*, Василия Жуковского** или Арнольда Зиссермана*** ругать смешно. Матушка вполне справедливо считает, что любовь к литературе у меня от отца. А те книги, которые читать или даже держать дома не следует, я ставлю так, чтобы они не бросались в глаза.       — Но и не прячете, — сказала Зоя.       — Прятать бесполезно, нужно будет — найдут, — ответил Владимир. — А матушка по книжным полкам рыться не будет — у нее своя библиотека есть, под свои вкусы.       Сидя за столом и усиленно пытаясь понять суть прокламации, Зоя изумлялась, как можно вставлять в текст листовки такие просторечные слова, которые только мешали понимать основной посыл автора. После первого прочтения у Зои осталось слишком много вопросов, поэтому девушка решила не перечитывать листовку, а отложить ее до возвращения Владимира — после женитьбы молодой человек нашел себе еще учеников и проводил гораздо больше частных уроков.       — Тебя Владимир работать не отправляет? — на одной из перемен спросила Ася подругу.       — Нет, — с изумлением ответила Зоя. — Зачем же? Я ведь замужем. Да и куда я пойду?       — Ты-то замужем, а вот денег у вас в семье явно хватало на двоих — кто знает, хватит ли на троих? — спросила Ася.       — Замужней женщине работать не положено, — ответила Зоя. — И вообще, у меня гимназия и половина домашних дел.       — А теперь представь: жили бы вы отдельно — все домашние дела были бы на тебе, — сказала Ася. — Так-то и тебе можно было бы как-то копеечку в семью приносить: рубашки шить, заказы на что-нибудь несложное брать…       — Мне уроков рукоделия много, уже на них тошно становится, — ответила Зоя. — Еще и дома этим я заниматься не буду.       — Дело, конечно, ваше с Владимиром, — сказала Ася. — Но если вдруг Владимир предложит тебе пойти работать — я бы не удивлялась.       В комнату к Зое заглянула Эльвира Марковна. Увидев невестку, сидящую за книгой, женщина сказала:       — Правильно, готовься, завтра тебя спрошу. Надо же оценки хоть как-то получать.       Эльвира Марковна ушла, а Зоя подумала:       «Троечку поставит, а большего мне и не надо. Владимир за оценки ругать не будет, это не папа».       Вскоре домой пришел Владимир. После ужина, подсев к супругу, девушка сказала:       — Володя, я у тебя книгу нашла. Ответишь на мои вопросы?       — Отвечу, Зоя, — произнес молодой человек. — Что за книга?       — «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон», — сказала Зоя.       — И какие же у тебя возникли вопросы? — спросил Владимир, заметно напрягшись.       — Во-первых, я не понимаю, зачем текст написан таким ярким просторечием, — сказала Зоя. — Это же литература, там такого быть не должно. Вспомни ту же «Фелицу»****, пока читаешь — столько новых слов узнаешь, если раньше их не знал!       Посмотрев на Владимира, Зоя добавила:       — Во-вторых, неужели вправду царь обманул крестьян с землей? И, в-третьих, почему в этом переплете справа и слева от Чернышевского есть стихи Пушкина? Я не встречала таких книг, чтобы посередине вдруг неожиданно появлялся другой автор. Ну и, конечно, печатные книги гораздо лучше рукописных, тут даже говорить нечего.       — Зоя, вот лучше бы ты педагогику учила, больше пользы было бы, — ответил Владимир. — Я отвечу на все твои вопросы, но ты больше об этом никому не говори — не стоит. Книга у меня осталась на память о прежних временах. Текст написан просторечием, чтобы крестьянам все было понятно. Вот покажи крестьянину «Фелицу» — он вряд ли ее поймет. А этот текст ему будет ближе. Царь, Зоя, и вправду обманул крестьян с землей, но об этом говорить не стоит. Не положено. Ни в обществе, ни, тем более, в гимназии. К инспектрисе сразу отведут. А то, что посреди Пушкина появился Чернышевский — это потому, что такие листовки в доме держать не положено. Вот и прячу.       — А это листовка? — с изумлением спросила Зоя. — Но ты же, вроде, решил остановиться.       Однако вскоре в голове девушки пронеслись другие воспоминания и Зоя, будто через силу, сказала:       — Меня, Володя, за листовку… Твоя матушка… В гимназии… Выдрала… А потом дома… Хотя я просто на обороте листовки решала задачу.       Вздохнув, а потом, желая уйти от неприятных воспоминаний, Зоя сказала:       — Ты знал, что твоя матушка устав гимназии нарушает?       — Так говоришь, будто ты его ни разу не нарушала, — ответил Владимир. — Покажи мне безгрешного человека, я хоть посмотрю на него.       Чуть погрустнев, молодой человек добавил:       — Поэтому листовка и запрятана. Не столько от матушки, сколько вообще, для безопасности. Да, Зоя, я остановился, но не выбрасывать же книги, это грешно.       В глазах супруга девушка увидела какое-то сожаление и, может быть, тоску. Вспомнив, как она примерно так же переживала из-за все ухудшающихся отношений с братом, Зоя сказала:       — Не расстраивайся, все будет хорошо. *русский писатель, поэт **русский поэт, переводчик ***военный историк Кавказа и мемуарист ****ода Г.Р. Державина