Из тьмы приходит утро

Очутившись после совместной аппарации на Косой алее, Сириус крепко сжал руку Гарри. Мальчик отступил и сделал несколько глубоких вдохов. Ему никогда не нравилась совместная аппарация: казалось, что его желудок вылезет через уши. Сириус посмотрел на него с тревогой: - Все в порядке, Гарри? Гарри выдавил улыбку и кивнул. Этим утром Сириус был особенно внимательным по отношению к нему, он как будто пытался компенсировать собственное пренебрежение крестником в течение летних каникул. От такого пристального внимания у Гарри по коже бежали мурашки. Ему нужно уйти от Сириуса. Он понимал, что крестный хочет как лучше, что в Хогвартсе ему придется столкнуться с еще большим вниманием, но посторонние не имеют привычки проверять не поранился ли он, и не хочется ли ему сладостей одновременно. - Коннор, - проговорила Лили, разворачивая список, присланный с письмом из Хогвартса. Коннор рискнул передать Гарри его письмо из школы, пытаясь объяснить ничего не понимающим родителям, что, вероятно, в школе ошиблись и прислали ему два экземпляра. Тогда Лили и Джеймс улыбнулись и кивнули, будто увидели и на втором письме имя Коннора. - Думаю, что сначала мы должны пойти во "Флориш и Блоттс". Похоже, книг в этом году тебе нужно больше. Гарри облегченно выдохнул. В этом случае он может направиться в противоположную сторону, и никто не найдет это странным. Коннор послал ему сочувствующий взгляд и тут же переключился на мать: - Было бы здорово, мам. Лили, Джеймс и Коннор пошли дальше. Гарри уже было развернулся, собираясь уйти, как был остановлен Сириусом, который положил руку на его плечо. Магия Гарри отдалась легким влажным рычанием у него в ушах, и он почувствовал сильные толчки под кожей. Магия просто искала шанс вырваться и ранить кого-нибудь. Гарри не был уверен, что на этот раз у нее не получится, и изо всех старался сдержать волшебство, прежде чем обратил внимание на слова Сириуса. - Куда это ты собрался, Гарри? - спросил его крестный. - Думаю, кто-то должен пойти с тобой, просто на тот случай, если Червехвост снова нападет. - Вряд ли он захочет напасть на меня, - сказал Гарри, старательно скрывая под спокойным выражением лица, что на самом деле он уже на грани паники. Ему необходимо уйти от Сириуса. Ему нужно время, чтобы освоиться среди незнакомых людей. Даже люди, которые сейчас двигались вокруг них, то и дело смотрели на него, что заставляло Гарри чувствовать себя почти как дома, где он был будто в западне. - Он приходил за Коннором, а мне просто хотел скормить целую гору глупостей. - Но ты ведь не стал его слушать, верно? - Сириус сжал пальцы и провел по руке вниз так сильно, что Гарри решил, что у него, наверное, завтра проступят синяки. - Конечно же нет, - ответил Гарри. - Как ты сказал, это была просто чушь, делать мне больше нечего, как слушать Пожирателей смерти. Они все лжецы, как и Волдеморт, когда он говорил со мной в конце прошлого школьного года. Сириуса тихо выдохнул и разжал пальцы: - Если ты уверен... - Я уверен, Сириус, - Гарри показательно улыбнулся, быстро и храбро, как отрепетировал несколько дней назад. - Встретимся здесь через пару часов, ладно? Сириус кивнул. Потом открыл, было, рот, и по его лицу пробежала тень. Гарри постарался взять себя в руки. Сириус так и не спросил у него про заклинание, наложенное на Лили и Джеймса. И каждый раз, когда крестный выглядел подобным образом, Гарри ждал, что тот вот-вот спросит об этом. Но Сириус снова промолчал и отвернулся. Гарри посмотрел, как тот смешался с толпой в переулке, направляясь в сторону магазинчика «Все для квиддича», и покачал головой. Он не знал, отчего Сириус пребывал в нерешительности: что думал, что накладывать такое заклинание было бы нелепо, или что Гарри должен испытывать чувство вины из-за этого, или потому что он не хотел ссориться с крестником из-за причины, побудившей Гарри наложить это заклинание. Гарри хотелось думать, что первое из перечисленного, но допускал, что, скорее всего, второе. Это очень огорчало его и заставляло держаться настороже. Да, Сириус учился в Гриффиндоре, а это значило, что он должен быть храбрым. Но храбрость бывает разной. Будет ли справедливым требовать от крестного большего? Гарри пожал плечами и отвернулся, чтобы свериться со списком покупок. Он жаждал ссоры не больше Сириуса. ____________________________________________________________________________ Гарри вышел из магазинчика для сов и остановился, чтобы аккуратно убрать в карман мешочек с совиным кормом для Хедвиг. И тут кто-то чуть не сбил его, Гарри пришлось отшатнуться назад, к стене магазина. Человек обернулся, чтобы извиниться, и Гарри удивленно замер. - Панси? - спросил он. Он думал, что все его однокурсники-слизеринцы уже сделали покупки, не дожидаясь конца лета. Панси Паркинсон быстро кивнула в ответ и отвернулась, напряженно выглядывая кого-то в толпе.  - Привет, Гарри. Ты не видел маленькую девочку с пломбиром в руке, она могла пронзительно кричать про огромного оленя? Гарри снова моргнул. - Э-э-э, нет. Панси опустошенно вздохнула.  - Я так и думала. Это моя маленькая двоюродная сестра, Аврора, - пояснила она, видя непонимающий взгляд Гарри. - Я должна была присматривать за ней, но я встретила Миллисент и отвернулась всего лишь на секунду, а когда обернулась, ее уже не было, - Панси заскрежетала зубами и резко топнула. - Почему всегда поручают старшим детям заботиться о младших? Только потому, что я девушка, вовсе не означает, что у меня это отлично получится. Гарри лишь пожал плечами, потому что не слишком сочувствовал Панси. Присматривать и защищать Коннора было его обязанностью с тех пор, как он себя помнил, хотя его брат был всего на пятнадцать минут младше него. Для Гарри это было священным, и он всегда немного смущался, когда вспоминал, что есть люди, которые недолюбливают это делать, или возмущаются, когда их просят этим заняться. - Вот она, - внезапно сказала Панси и бросилась прочь. Гарри обернулся ей вслед, но смог только разглядеть какое-то мельтешение мантий, видимо Панси не давала девочке уйти. А детский плач, раздавшийся мгновение спустя, был показателем того, что Панси поймала свою подопечную. Гарри покачал головой и отвернулся. Но не успел он сделать несколько шагов, как еще один из его однокурсников по факультету оказался рядом с ним. - Поттер. Это была Миллисент Булстроуд. Гарри пришлось посмотреть на нее дольше, чем он собирался. Миллисент всегда была одной из самых высоких девочек погодок, и, кажется, за это лето она подросла еще немного. Миллисент подняла брови в молчаливом насмешливом подтверждении его взгляда, а затем склонила голову набок, и прищурилась. - Почему ты один? - Потому что захотел, Булстроуд, - ответил Гарри. Он постарался, чтобы его голос звучал безобидно, вежливо и даже скучающе. Иногда Миллисент интересовалась, чем Гарри занят, а иногда нет. Обычно она сдавалась и уходила, если Гарри, как ей казалось, не делал ничего, что могло бы вызывать ее интерес. Но кажется не в этот раз. Миллисент лишь улыбнулась еще шире и произнесла: - И по какой же причине великий Гарри Поттер пожелал остаться в одиночестве? Гарри просто вытаращился на нее, не в силах сдержаться: - Что? Миллисент резко вздохнула и стала рассматривать собственную руку, будто заинтересовалась ногтями. "У Панси этот жест вышел бы лучше, - подумал Гарри. - Ее руки хоть выглядят, как у той, кто заботится о своей внешности". У Миллисент же ногти были обкусанными и неухоженными, как у любого мальчишки. - Прости, Поттер. Но когда болтаешь о тебе все лето, называть тебя так уже вошло в привычку. - И с кем же ты болтала обо мне? - Гарри скользнул рукой к карману мантии и нащупал внутри свою волшебную палочку, лежавшую там, в безопасности и надежности. Если бы ему пришлось отбиваться от внезапного нападения Пожирателей Смерти, — а отец Миллисент, по крайней мере, обвинялся в пожирательской деятельности, хоть и утверждал, что находился под проклятием Империус, — то Гарри хотел быть к этому готов. Он старался приучить свою магию снова действовать через волшебную палочку, вместо того, чтобы взбесившейся волной вырываться из его тела и накрывать всех, кого Гарри любит. - С разными людьми, - ответила Миллисент и неопределенно повела рукой, рассматривая переулок. - С родственниками. Не родственниками. Друзьями. Домовыми эльфами. Ты знаешь, как это бывает. Гарри чуть дернулся при упоминании домовых эльфов. Блеклое, как сумерки, к нему пришло воспоминание о конце прошлого года, когда Добби пробубнил ему про какого-то вейтса. Но Гарри убрал эту мысль подальше и запретил себе вспоминать, тем более что ни один домовой эльф в Малфой мэноре — даже Добби — не пытался говорить с ним об этом снова, а в его собственной семье домовых эльфов не было. - Объясни, что ты имеешь в виду, Миллисент, - сказал Гарри, намеренно обращаясь к ней по имени. Он извлек волшебную палочку, чтобы она увидела ее. - Ты мне угрожаешь? Это предложение альянса? Ты просто хотела меня подразнить? Что? - В основном, попытаться заставить тебя понять, что я не дура, - сказала Миллисент, поворачиваясь к Гарри лицом. Она говорила с обезоруживающей честностью, но Гарри был уверен, что и это всего лишь еще одна маска. - Ты знаешь, что я могу заглянуть в самую суть вещей. Могу понять, что к чему. И ни для кого не секрет, что ты оказался в больничном крыле в прошлом году из-за мощного всплеска силы. И причиной был вовсе не твой брат, который как по-писаному рассказал историю о победе над василиском в Тайной комнате. Зачем Фоукс принес меч Гриффиндора ему? Почему сам Дамблдор не пришел сразиться с Темным Лордом? Гарри покачал головой. - Все не так, - произнес он и почувствовал, как у него начала болеть голова, а зрение стало размытым от напряжения. Гарри не думал, что это было действие сети Феникса, скорее виной тому была мысль, что кто-то может не поддерживать и не верить в Коннора. - Ты даже не представляешь, как все было на самом деле. - Но я знаю, кто может рассказать нам, - прямолинейно ответила Миллисент. - Я знаю, кто захочет поверить в новую историю, и я могу устроить для тебя эту встречу, чтобы ты мог рассказать свою историю. Кто знает? Правда может успокоить их страхи, и тогда, возможно, они последуют за твоим драгоценным Мальчиком-который-выжил, как тебе хочется. Гарри моргнул. - Ты действительно сможешь устроить нам встречу? Миллисент кивнула. - Каждый день наш человек в Косой алее ждал в надежде, что однажды ты явишься, чтобы сделать покупки, - ответил она, повернулась и тихо свистнула в сторону тенистого переулка между совятней и магазинчиком волшебных инструментов. Гарри напрягся, когда несколько фигур в плащах и масках вышли на свет. Капюшоны у них были достаточно низко опущены, чтобы в масках не было нужды, но Гарри все равно разглядел на них белые маски. Хотя плащи были темно-зелеными, а не черными, выглядели незнакомцы очень похожими на Пожирателей смерти, поэтому он выхватил палочку. - Не стоит, - сказала Миллисент, с необычной силой хватая Гарри за руку и заставляя опустить палочку. - Спокойнее, Поттер. Они просто хотят знать, что на самом деле произошло в Тайной комнате. Вот и все. Несколько минут Гарри глубоко дышал, рассматривая Пожирателей смерти – или бывших Пожирателей смерти, или кем там они были. Те оставались неподвижными и лишь пристально смотрели на него. Гарри не слышал даже их дыхания. Он спросил себя, что им нужно, и уйдут ли они после того, как услышат его историю, и почему это для них столь важно. Спустя долгую минуту он решил, что может рассказать им правду. В худшем случае, это заставит их увидеть, насколько Гарри силен, и как предан своему брату. Это лишит их даже мысли о том, чтобы использовать его как пешку в своих играх. В лучшем случае, он сможет сосредоточить все враждебное внимание на себе и вынудит их напасть на него вместо Коннора. Гарри был бы рад этому. Он не хотел никого убивать, однако его магии следует упражняться. - Хорошо, - сказал Гарри. И он поведал о событиях, произошедших в Тайной комнате так просто, как только мог, потому что опасался, что любая попытка добавить эмоций или больше человечности к его прохладному тону вызовет у него слезы. Он заморозил слезы глубоко внутри, и рассказал о смерти Силараны, о том, что из-за ее гибели его магия внезапно вырвалась на свободу. Гарри не стал говорить им о полученных повреждениях разума, а рассказал о Силаране как о добром друге, очень поспособствовавшем в приручении его магии, о том, что магия взбесилась без ее присутствия и искала себе новое вместилище. Рассказал про лед, и о том, как уничтожил дневник и поглотил часть души Тома Риддла, впитав его силу. При этом один из неизвестных, скрытых под плащом, стоявший дальше всех, издал резкий звук и, похоже, попытался выхватить волшебную палочку, но другой остановил его. В конце Гарри рассказал о буре, о том, как профессор Снейп вошел в эпицентр шторма и вынудил Гарри взять свою магию под контроль и вернуться в школу. Конечно, он ни разу не упомянул о том, насколько хрупким остается его здравомыслие даже сейчас. - И почему же Коннор поверил, что все это сделал он, - требовательно спросила Миллисент. Гарри покачал головой: - Потому что хотел, - ответил он. - Это было наилучшее объяснение, которое Коннор мог придумать, чтобы объяснить произошедшее, - Гарри не собирался разглашать, что наложил Obliviate на собственного брата. - А Драко? - Миллисент задала единственный вопрос, на который Гарри действительно не хотел отвечать. Гарри поднял волшебную палочку достаточно высоко, чтобы все смогли увидеть ее. - Спросишь меня о нем снова, и я прокляну тебя, - сказал он. Гарри считал, что знает, кто скрывается под плащами – бывшие Пожиратели смерти, слизеринцы, люди породы Люциуса Малфоя, и вовсе не случайно. Гарри не собирался рассказывать им, что Драко выбрал сражаться радом с ним против Тома Риддла, а также имел решающее слово в попытке сжечь дневник. Преданность Драко была их общей тайной, пока он не будет готов объявить об этом миру. Как не было секретом положение Коннора или Гарри. Миллисент подняла руки. - Успокойся, Поттер, - тихо произнесла она, но в голосе прозвучало глубокое удовлетворение, а не насмешка. Она шагнула к самой дальней фигуре, закутанной в плащ, той, что сдержалась и не достала волшебную палочку, и прислонилась к ней. Остальные развернулись и снова растаяли в тени. Гарри закрыл глаза, стараясь удержать магию под контролем, стараясь уловить звук нападения в тот момент, когда ему требовалась передышка. Когда он наконец открыл глаза, никто не напал на него, а человек, к которому подошла Миллисент, шагнул к нему, снимая маску. Это оказался мужчина с темными волосами и широким грубоватым лицом, с такими же пронзительными глазами, как у Миллисент. Гарри медленно склонил голову, не отводя глаз от лица волшебника. Мужчина кивнул, слабая улыбка мелькнула по его полным губам под крючковатым носом. - Меня зовут Адальрико Булстроуд, - сказал он. - Бывший Пожиратель смерти, как вы, несомненно, уже догадались. Находился под проклятием Империо, - добавил он. - Конечно, - ответил Гарри, позволяя прозвучать в своем голосе лишь вежливости и ничему более. Адальрико хмыкнул: - Моя дочь не упоминала, насколько вы внимательны, - и сжал плечо Миллисент с грубоватой нежностью, - а следовало бы. Он наклонился ближе и пристально посмотрел Гарри в глаза: - Вы были откровенны, а старые ритуалы гласят "Тайна за тайну", верно? Так вот: за рубежом есть те, кто пытаются вернуть Волдеморта. Гарри слегка выпрямился, отметив, что Адальрико использовал прозвище Темного Лорда, а не его титул. - Это мне уже известно, господин Булстроуд, - тихо ответил Гарри. - Я ожидал, что кто-то попытается возродить Волдеморта с тех пор, как мы с братом пошли в Хогвартс. Адальрико лукаво склонил голову набок. - Вот как. Но знаете ли вы, что сейчас его сторонники собирают силы? Есть и те, кто пострадал, пытаясь сопротивляться, пытаясь не спешить, желая убедиться, что мы будем готовы, прежде чем что-нибудь случится. И нам не нравится, что нас вынуждают, - его рука, что не сжимала плечо дочери, судорожно сжалась. Гарри прищурился. Он не мог спросить Адальрико напрямик, конечно, действительно ли некоторые Пожиратели смерти, — бывшие Пожиратели смерти, поправил он себя твердо, — заинтересованы в альянсе. Это означало бы пропустить важный шаг в этом чистокровном танце. Но он может намекнуть. - Это весьма прискорбно, - ответил Гарри. - Мне жаль тех, кто пострадал, господин Булстроуд. Я хочу попросить вас передать им мои соболезнования и предложение любого целительского умения, что в моих силах, конечно. Как вам известно, я обучался целительской магии. Глаза Адальрико засветились тем же неистовым наслаждением, что Гарри видел на лице Нарциссы Малфой, когда Гарри танцевал с ней чистокровный танец. - Это мило с вашей стороны, мистер Поттер, - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал предельно серьезно и сдержанно. - Ваши навыки простираются лишь до заживления синяков и ушибов? Или, возможно, вы способны на большее? - Полагаю, что способен на большее, сэр, - произнес Гарри и скромно склонил голову. - Конечно, чтобы знать, как лечить определенный недуг, мне придется посмотреть, какой был причинен вред и насколько тяжелы повреждения. Адальрико кивнул: - Вполне разумно, - сказал он и оглянулся через плечо. - Вы так не думаете? Наступила долгая пауза, затем тени снова зашевелились, и кто-то вышел на солнечный свет. Неловким движением, неохотно, он снял маску — нет, поправил себя Гарри, бросив взгляд на лицо, - она сняла маску. - Панси? - удивленно спросил Гарри, прежде чем понял, что это была ее мать. Гарри прищурился и спустя мгновение вспомнил ее имя – Хоторн Паркинсон. - Миссис Паркинсон, - сказал он и поклонился, - я сожалею, что вы пострадали. - Как и все прочие, - у Хоторн Паркинсон были темные тусклые волосы, как и у ее дочери, и бледная кожа, но глаза у нее были не голубыми, как у Панси, а похожими на потемневший янтарь. На её лице остались следы пережитых страданий, а тело было столь напряжено, будто она могла броситься в любом направлении каждую секунду. Несмотря на это Гарри показалось, что ей удалось вложить долю сдержанного юмора в свой голос. - Хотя никто, на самом деле, не обещал мне помочь. Жалость была единственным бальзамом, который они могли предложить мне. Гарри снова внимательно посмотрел на нее, выискивая какие-то признаки травмы или проклятия, и понял, что же еще кроме ее лица, показалось ему в ней таким знакомым. Он помешкал, а потом все же рискнул. Возможно, его посчитают бестактным. Но, с другой стороны, это покажет его интеллект – в коем они должны быть уверены, если хотят заключить с ним союз. - Как давно вы стали оборотнем, миссис Паркинсон? - мягко спросил Гарри. Хоторн дернулась, она взмахнула рукой, словно защищалась от проклятия, а другой она нащупала волшебную палочку. Гарри просто ждал. Сейчас на него были направлены уже две волшебные палочки, он в этом убедился, когда бросил взгляд в сторону, - Aдальрико тоже был вооружен. Увиденное дарило своего рода облегчение. Он был бы разочарован, если бы они поступили иначе. - Как вы... - спросила Хоторн, и низкое рычание в ее голосе только утвердило Гарри в его мнении. - Я знаком с оборотнем, - ответил Гарри. - Так как давно? Хоторн опустила голову и произнесла: - С прошлого месяца, когда Фенрир Сивый напал на меня за отказ помогать его тщетным попыткам воскресить Темного Лорда. В следующее полнолуние будет моя первая трансформация, - в ее глазах отражались ярость и ужас, и полнейший страх. Гарри мог ее понять. Для чистокровных ведьм, взращенных с мыслью, что оборотни – полукровки и монстры, что только глупый или никчемный человек стал бы им, это был сущий кошмар. - Я мог бы помочь, - произнес Гарри. - Вы слышали об аконитовом зелье? Краткий проблеск надежды в глазах Хоторн подсказал, что зелье у нее оно уже есть, либо она подозревает, что оно существует. Она крепче сжала в руке волшебную палочку. - Лекарство? - прошептала она. - Не совсем, - сказал Гарри, - от ликантропии еще нет лекарства, миссис Паркинсон. Это зелье, которое позволяет оборотню сохранять свои чувства в животной форме. Вы по-прежнему будете превращаться, но вы не будете голодным зверем. Хоторн закрыла глаза и кивнула. - Это лучшее на что я могу надеяться, - прошептала она. - Я бы никогда себе не простила, если бы напала на свою дочь. - Как вы сможете достать его? - спросил Адальрико. - Вы сможете сварить его? - Немного мы сварим в Хогвартсе в этом году, - сказал Гарри. Он говорил откровенно, так же, как они. Ему только нужно постараться и не раскрыть чужую тайну, которая могла бы его выдать. - Профессор Северус Снейп наконец усовершенствовал формулу. Я помогал ему на некоторых предварительных этапах. Я научусь варить зелье и передам его Панси, если вы сможете встретиться с ней где-то на территории школы. Долгую минуту все молчали. Гарри думал, что они размышляют, стоит ли доверять ему, и придал своему лицу самое открытое и бесхитростное выражение. Затем Хоторн Паркинсон пересилила себя и почти преуспела в том, чтобы ее голос прозвучал твердо: - Если вы сделаете это, мистер Поттер, я буду в долгу перед вами, столь глубоком, что он не может... — она прервала сама себя и покачала головой. - Что вы хотите? - спросила она. - Все что в моих силах дать, я принесу на открытых ладонях. Гарри зашипел, прежде чем смог остановить себя. Это была древняя ритуальная фраза, которую редко использовали даже не все чистокровные семьи, вероятно, потому что глубокие и доверительные союзы между ними были редкостью. - Это правда, что вы – змееуст? - внезапно спросил Адальрико. Гарри кивнул: - Да, - он проигнорировал, что Миллисент тут же тихо возмутилась, обращаясь к отцу, что он ей не доверяет, и снова посмотрел на мать Панси: - Я хочу попросить о перемирии, пока будет готовиться зелье, миссис Паркинсон. Вы сказали, что Фенрир Сивый укусил вас за отказ сотрудничать с ним? Хоторн кивнула, ее глаза похолодели. - То, что он делает… это глупо, - негромко воскликнула она. Напряженная, дикая аура вокруг нее снова окрепла. - Это никогда не сработает… и требовать моей помощи, когда… — она покачала головой. - Не важно. Гарри кивнул: - Я прошу, чтобы вы по-прежнему отказывали ему так долго, как сможете, пока я буду готовить для вас зелье, - изменил Гарри свою первоначальную просьбу. - Я не знаю точно, чего он хочет, и не буду настаивать на ответе, если вы сами не захотите сказать мне. Но если вы продолжите отказываться, Фенрир Сивый станет еще одним врагом моего брата, с которым Коннору придется столкнуться на поле боя. Хоторн медленно улыбнулась, и Гарри увидел тень прекрасной властной женщины, которой она, должно быть, является, когда полностью владеет собой. - Это вполне приемлемо. С удовольствием, даже легко, учитывая… - она склонила голову набок. - Вы уверены, что не желаете чего-то еще помимо этого? - Нет, миссис Паркинсон, - ответил Гарри. «Пусть они думают, что я - щедр. Это даст мне немного дополнительного пространства, когда мне потребуется маневрировать и выигрывать уступки для Коннора». - Пусть ветвь нашего союза не прогнется под тяжестью снега. Хоторн рассмеялась, мягко и восхищенно, и протянула ему руку. Гарри пожал ее и добавил: - Боюсь, что не смогу обеспечить вас зельем до вашей первой трансформации, поскольку не попаду в Хогвартсе до первого сентября. - Это не важно, - сказала Хоторн, и тепло из ее голоса пропало. - Я знаю, как справиться с этим, что мне делать и куда я должна идти. Но знать, что кто-то другой может сделать меня неопасной… что мне не надо отказываться от своей дочери или потерять контроль над собой, чтобы зверь внутри меня… — она покачала головой, и, видимо, была не в состоянии произнести ничего больше. Гарри кивнул ей, а затем посмотрел на Aдальрико и Миллисент: - При всем уважении, сэр, неужели вы действительно искали меня, потому что думали, что я мог бы помочь излечиться миссис Паркинсон? Вы не могли знать, что я знаю об этом хоть что-то. Адальрико улыбнулся с глубоким хищным выражением, так, что Гарри пришлось полюбоваться на его яростное ликование: - Нет, мы не знали, - ответил он. - Но нам пришлось рискнуть, когда дьявол гонит. Мы хотели увидеть, что может предложить нам могущественный молодой маг, и нам это удалось. Теперь мы знаем. Гарри склонил голову: - Конечно, - тихо промолвил он, - семья – это самое важное, особенно кровная. "Он не мог сделать более четкое заявление о своей лояльности к Коннору, не будучи оскорбительным," - подумал Гарри. Адальрико поднял руку, как будто чествуя его воображаемым бокалом. - Не могу не согласиться, мистер Поттер. И когда кровная семья и схожие принципы объединяются, появляется самый счастливый союз из всех возможных. Но узы, основанные на схожих принципах, и сами по себе могут образовываться между людьми из разных семей, например, как это случилось с Калипсо МакГонагалл и Томасом МакКензи. Гарри сощурился. Он тоже знал эту историю, но не был уверен, что Адальрико имел в виду, упоминая о ней. Семьи МакГонагалл и МакКензи были в состоянии войны в течение нескольких поколений из-за похищения и изнасилование пары детей, которые принадлежали то к одной семье, то к другой, в зависимости от того, кто рассказывал эту историю, пока во время одного из сражений Калипсо МакГонагалл не направила связующее заклинание в воздух. Оно притянуло к ней Томаса МакКензи и сделало его ее законным мужем прямо там, на месте, что привело к немедленной консумации брака на глазах у всех присутствующих, чтобы никто не мог сказать потом, что они не женаты. «Возможно, он имеет в виду, что они будут наблюдать за мной, чтобы увидеть, если я когда-нибудь выберу принцип крови. Они могут долго наблюдать за мной. Этого нельзя допустить». - Это верно, мистер Булстроуд, - сказал Гарри, сделав выбор в пользу дипломатии. Он кивнул Миллисент: - Приятно было познакомиться с твоим отцом и матерью Панси, Булстроуд, - сказал он. - Увидимся в школе. - О, зови меня Миллисент, Гарри, - ответила она и улыбнулась. - Думаю, теперь это уместно. Ведь именно так поступают друзья. - А мы друзья? - удивленно приподняв брови, спросил Гарри. Миллисент лишь усмехнулась. Гарри обернулся, качая головой, и снова чуть не врезался в Панси, которая на этот раз она спешила к матери. Она обняла ее, бросив на Гарри подозрительный взгляд. - Все в порядке, дорогая, - тихо проговорила Хоторн, поглаживая дочь по волосам. - Мистер Поттер придумал способ помочь мне. Панси внимательно посмотрела на нее, а потом перевела взгляд на Гарри. В следующий миг лицо ее расслабилось и потеплело, и Гарри подумал, что искренняя улыбка идет ей гораздо больше, чем ухмылка. - Спасибо, Гарри, - прошептала она. - Клянусь, что отплачу тебе за это. Гарри просто радушно ей кивнул. Он не станет ни на что рассчитывать, кроме безопасного союза с миссис Паркинсон, и то лишь до того, как передаст ей первый флакон аконитового зелья. - Увидимся в школе, Панси, - сказал он и зашагал прочь. И лишь, когда Гарри шел, чтобы встретиться с Сириусом, он понял, что его магия впервые была настолько спокойной с тех пор, как он покинул Малфоев. Он моргнул и дотронулся до головы, но она не болела. Мысли были подконтрольными, а эмоции спокойными. «Интересно, - задумался Гарри, - это произошло из-за чистокровного ритуала? Или потому что мне пришлось больше думать, чем действовать? - Гарри! Сириус схватил его и сжал в объятиях, и Гарри отбросил прочь все мысли. Он собирался вернуться в Годрикову Впадину и вытерпеть там еще несколько дней, и лишь присутствие Коннора помогало ему с этим справиться. С родителями, которые не обращали на него внимания, и крестным отцом, который смотрел на него слишком пристально… Гарри отбросил эти мысли и сосредоточился на новых союзниках, которых он привлек для Коннора. Его это успокаивало неизмеримо.