Из тьмы приходит утро

Глава 4. Выбирая свои Камланы - Все в порядке, Гарри? Направляясь на станцию вокзала Кинг Кросс, Гарри отрывисто кивнул. Коннор улыбнулся ему на миг в ответ, прежде чем отвести взгляд, когда Лили начала повторять длинный список наставлений. С другой стороны от него Джеймс озадаченно оглянулся на секунду, видимо решив, что Коннору необходимо получить ободряющее напутствие и от него. В конце концов, как он и сказал вчера Коннору, любой будет нервничать, отправляясь в школу на третий учебный год в одиночестве. Сириус тоже будет в поезде, но он будет занят, организовывая учебно-тренировочное расписание для капитанов квиддичных команд. Закрыв глаза, Гарри повторял себе снова и снова: «Ты не имеешь права испытывать боль или огорчаться. Ты знаешь, что это было наилучшим решением. Без этого ты мог убить их. Как бы все сложилось, если бы ты не воспользовался заклинанием?» - Гарри? Гарри посмотрел на улыбающегося Сириуса, который стоял рядом и старался не выглядеть слишком нервным. Однако ему это не слишком удалось. Никогда еще Гарри не видел Сириуса таким дерганым, как в те дни, когда тот узнал, что Питер приходил в Годрикову Впадину. Даже планируя свои проказы, Сириус всегда был уверен, что никто не помешает его планам. - Да? - спросил Гарри, когда увидел, что Сириус так и продолжает пристально его рассматривать. Сириус откашлялся. - Я... Мы должны поговорить с тобой в школе о том, почему твои родители не замечают тебя, хорошо? - он ускорил шаг и прошел чуть вперед, легко стукнув Коннора по голове, проходя мимо. Коннор резко уклонился, протестуя, а Лили и Джемс рассмеялись. Гарри закрыл глаза, осторожно выдохнул, и напомнил себе снова и снова: «Ты выбрал это. Ты знал, что это будет лучшим решением. Без этого заклинания, ты бы убил их. Ничего страшного не произошло, а это значит, ты сделал все правильно?» Сеть феникса в его разуме рванулась, пробуждаясь, как уже не раз происходило с тех пор, как они выехали из дома. Кажется, она не считала, что быть около Коннора на открытом пространстве то же самое, что находиться через несколько комнат от него. Гарри вздохнул и поспешил, чтобы догнать брата. - Гарри. Гарри испуганно повернул голову и выдохнул, увидев Питера, стоявшего за одной из колонн на станции. Он был одет как маггл и совсем не выглядел неуместно, по крайней мере, пока не посмотришь ему в глаза. Взгляд его был по-прежнему пронизывающим и, конечно, тут же пригвоздил Гарри к месту. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Гарри сумел выхватить палочку, еще больше ему понадобилось времени, чтобы заговорить: - Не подходи ко мне, предатель, - прорычал он, выставив волшебную палочку перед собой. - Я не стану подходить ближе, - сказал Питер, стараясь говорить ровно. - Но я подумал, что ты заслужил знать больше, Гарри, и что я мог бы рассказать тебе о сети феникса, что нападает и ослепляет тебя. Ты когда-нибудь слышал о Регулусе Блэке? - Возможно, - осторожно ответил Гарри. В прошлом году, извиняясь перед Гарри за то, что был ужасным крестным отцом, Сириус упоминал о нем. Если задуматься, крестный тогда странно себя вел. Гарри отбросил эту мысль и сосредоточился на Питере: «Это -Червехвост. Все что он хочет, это сбить меня с толку и подтолкнуть на предательство. Вполне вероятно, что он работает на Фенрира Сивого, который старается вернуть к жизни Темного Лорда». - Я не знаю, кто это. - Брат Сириуса, - сказал Питер. - Его младший брат. Любимый младший брат, тем не менее, ставший Пожирателем смерти, - Питер помолчал: - Ты не наблюдаешь здесь параллели, Гарри? - Это смешно, - ответил Гарри. Он недовольно заметил, что голос был едва слышен. Ему пришлось вложить больше силы в него: - Кто-нибудь давно уже сказал бы мне, что у Сириуса есть младший брат. Мне всегда говорили, что Сириус был единственным ребенком в семье. Зачем это скрывать? Возможно, мама использовала бы эту историю, чтобы усилить мои тренировки и показать, что может случиться с Коннором, если я не буду оберегать его. Питер закрыл глаза. Гарри не знал, что означает выражение, появившееся на его лице после этих слов. Выглядело, как смесь ярости и отвращения, но что такого было в его словах, вызвавших подобную реакцию? - Так значит, это правда, - произнес Питер. - Я все гадал, насколько правдивы слухи. И знал лишь то, что услышал той ночью. Выходит ты – защитник Коннора? Ты на самом деле жертва во имя его, и тебя растили лишь для этого? - он открыл глаза и снова впился в Гарри взглядом. - Конечно, - ответил Гарри. Сеть феникса была спокойна, наверное потому, что он делал именно то, что ей хотелось. Гарри пошел напролом. Возможно, он сможет убедить Питера, как бы нелепо это не звучало, или хотя бы попытается поговорить с ним и заставить держаться подальше от его семьи. Тогда Питер сможет убежать и стать уже чужой проблемой. - Я знаю, кто я. Я горжусь этим. Почему бы и нет? - Гарри, - прошептал Питер, и его голос перестал дрожать. - Но ведь это так неправильно, когда кого-то воспитывают, как орудие для кого-то другого, как пешку, скрывающую свою силу в чужой тени. Гарри почувствовал первые признаки начинающейся головной боли, но переборол их. - Мне это нравится. А остальное меня не волнует, - ярость всколыхнулась в нем, усилив действие сети феникса, но он и это проигнорировал: - Я знаю, что со мной кое-что произошло, и на какое-то время вынудило пренебречь возложенными на меня обязанностями, но я должен возобновить их. Кто еще сделает это, кроме меня? - Твои родители, - сказал Питер. - Коннор, сам Дамблдор. Кто угодно, кроме тебя. - Почему? - Потому, - ответил Питер, - что они сделали выбор за тебя, а ты был слишком мал... Гарри ахнул, когда боль в голове ударила, словно бладжер. Он успел сесть до того, как упал, но был к этому близок. Гарри прислонился лбом к сложенным на коленях рукам и зашептал слова, смутным воспоминанием всплывшие в памяти, которые его мать, использовала, чтобы успокоить боль. - Я жертва во имя Коннора. Это мой свободный выбор. Чуть погодя боль утихла. Гарри поднял взгляд и увидел Питера, стоявшего рядом с колонной, протягивая к нему руку. Увидев враждебный взгляд Гарри, он уронил ее. - Я так испугался, - сказал Питер трезво. - Я разрушил свою сеть феникса на одном дыхании. Твоя сеть была ослаблена, но она снова становится всё сильнее. Я хочу, чтобы ты разрушил ее, Гарри... Тут он прервался, но на этот раз не потому, что Гарри снова испытал боль. Гарри увидел, что Питер задрожал, а его лицо посерело. Тень упала на него, и Петтигрю кинулся прочь, вдруг съежившись, как маленькая крыса, подумал Гарри, какой ему всегда следует быть. Гарри посмотрел вверх. Перед ним парило черное существо в тонких темных одеждах, склонив овальную голову набок. Руки с пальцами похожими на веточки потянулись к нему, и Гарри почувствовал, как его разум трепещет, мысли танцуют и всплывают вверх и наружу из него. Он снова был в Тайной комнате. Становилось все холоднее, и Гарри упал на колени перед чистой, леденящей силой магии. Она показала ему воспоминания, которые он не в силах был видеть, вещи, которые он понимал, не могли быть правдой... Гарри ударил руками по земле, пытаясь с помощью боли от врезавшихся в ладони камней заставить себя сосредоточиться. Он почувствовал, как что-то в его разуме дрогнуло и изменилось, и то, в чем он был раньше уверен: что ему действительно суждено быть защитником Коннора, и что прежде было всем для него, треснуло и распалось на части. В очередной раз, он испытал страшную неуверенность, гнев на своих родителей и Дамблдора. Кто-то встал между Гарри и существом, которым как Гарри догадался был дементор, и его ужасное воздействие несколько уменьшилось. Гарри моргнул, выдохнул и посмотрел вверх. Он увидел Питера с побелевшим лицом, стоявшего перед дементором и принявшего на себя всю силу холодного взгляда. Одна рука дементора протянулась и зависла над его плечом, и Питер издал задушенный стон. Но это не заставило его сдвинуться с места между Гарри и дементором. Гарри начал двигаться в обход, чтобы оказаться впереди. Он не знал, как будет действовать, но был обязан что-то сделать. И тут прозвучал голос, словно холодный шип, вонзившийся Гарри в мозг: «Уходи. Назад». Гарри закричал, но его голос был слабым и тонким перед лицом боли. Дементор перед Питером причудливо извернулся: верхней половиной тела в сторону говорящего, а нижней оставаясь недвижно перед Питером. Гарри понял, что этот дементор на что-то отреагировал, но не понял, что послужило причиной. Заговоривший с ним другой дементор, выглядел скорее серыми, нежели черными. Он остановился за первым дементором и произнес лишь одно слово, за что Гарри был благодарен, потому что даже это слово, заставило его голову завибрировать и, как будто, заледенеть. «Вейтс». Дементор, зависший перед Питером, тут же развернулся и бросился прочь, словно прячась за серым. Серый дементор обратил свой взор к Гарри. Мальчик поднял глаза и огромным усилием воли заставил себя посмотреть в ответ. Серый дементор потянулся, указал на него рукой и поманил к себе. Гарри почувствовал, как ярость охватила его. В этом миг он был почти ослеплен золотым светом, который, казалось, исходил от его лица. Когда Гарри снова мог видеть, кусочки золотой сети феникса исчезли в пальцах дементора. Гарри поежился. «Почему он освобождает меня? Зачем ему это? И захочу ли я быть тем, кем стану теперь, когда сети феникса больше нет?» Боль вспыхнула в его голове, и Гарри догадался, что это последняя попытка сопротивления сети феникса. В ту же секунду кто-то позади него взревел: «ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!» Серебристый волк бросился на двух дементоров: черный закричал высоким, пронзительным голосом и сбежал, серый медлил. Гарри знал, что тот смотрит на него. Он захныкал, когда снова зазвучал голос дементора, вонзаясь в его уши: «Мы встретимся снова. Вейтс». Когда оба дементора исчезли, серебристый волк вернулся обратно к ним. Он замедлил шаг, когда увидел, что врагов больше нет, вильнул хвостом и подмигнул Гарри. Потом он превратился в клочки тумана, что потекли обратно к Сириусу, который подбежал и обнял крестника. - Гарри, - прошептал он, - с тобой все в порядке? Прости. Здесь были дементоры, они охотились за Питером, а я не мог рассказать... Я не знал... Гарри медленно повернул голову в сторону. Питера не было. Гарри предполагал, что так и будет. Вряд ли тот остался бы рядом, когда главные стражи Азкабана и Сириус пришли за ним. - Ты в порядке, Гарри? - повторил Сириус, отступив назад и осматривая мальчика. Гарри отвернулся от него и стал глубоко и медленно дышать. Его контроль снова сошел на нет – контроль, за который он так боролся этим летом. Гарри догадался, что контроль опирался на покалеченные, но постепенно окрепшие остатки сети феникса. На те, что дементор только что уничтожил. Гарри не знал, стоит ли ему негодовать или быть благодарным. Ну, прямо сейчас ему хотелось закричать. Сириус, шепчущий ласковые слова и заверения, напоминал о том, как много крестный сделал не так в прошлом году, и как далеко он был, и что теперь уже слишком поздно что-то исправлять. Гарри пробовал сопротивляться этому чувству, вспоминая, как Сириус летал с ним на Рождество и подарил ему подарок, спасший Гарри жизнь в Тайной комнате. Но мысли бестолково метались, а магия быстро выходила из-под контроля. - Давай пройдем через барьер, - сказал Сириус, потянув крестника за собой. - Я уверен, что кто-то из магглов видел патронуса. Это работа для обливиаторов, это точно. Гарри закрыл глаза. Он должен что-то сделать со своей магией. Он пока не знал, что именно, но она должна куда-то уйти. «Что я могу сделать?» Магия предложила несколько вариантов, и все они сводились к тому, чтобы разорвать его родителей и Сириуса на несколько тысяч маленьких кусочков. Гарри покачал головой. Он не мог этого сделать. Он все еще не мог убить их. Он не хотел убивать их. Но хотел сделать им больно. Магия ухватилась за него, Гарри почувствовал, что губы против воли почти сложились в слова заклинания, которые бы нанесли зияющие раны его родителям, заклинание, о котором он когда-то читал, но нужно было быть настоящим безумцем, чтобы попытаться его использовать. С усилием Гарри сомкнул губы и бросил все силы, чтобы взять собственный темперамент под контроль. Воздух вокруг него стал холодным, и Сириус вздрогнул, когда они шагнули через барьер на платформу девять и три четверти. Гарри пытался сопротивляться своей разрушительной магии, но ничего не помогало. Магия мчалась через знакомые каналы в его теле, через пути, которые Гарри создал в Малфоймэноре, и требовала разодрать, расколоть и сжечь все на своем пути. Гарри почти слышал крик ярости глубоко внутри своего тела и содрогнулся. Еще секунда и он просто разрыдается. - Гарри? Сириус сделал все еще хуже, черт бы его подрал: трогая, прикасаясь и допытываясь, что с ним. Гарри держал глаза закрытыми, зная, что сейчас он просто не в силах видеть крестного. Если он сейчас увидит своих родителей, он точно на них нападет. Защитные стены уже ослабли, и его магия рыскала взад и вперед, как тигр, который знает, что в скором временисможет сбежать из своей клетки. Единственный человек, Гарри подумал, кого он готов проклясть – это Дамблдор. Но Дамблдор в Хогвартсе... Хогвартс. Гарри с радостью ухватился за эту идею и скормил её своей магии, всей своей волей принуждая ее подчиниться. Магия наводняла его, потеряв всякое терпение. Гарри почувствовал насыщенное сопротивление тому, что он пытался сделать, но это лишь заставило его бороться еще усерднее – сдержаться и не убить кого-нибудь. И тут он исчез, лишь на краткий миг оказавшись в морозном пространстве, чтобы с громким хлопком успешной аппарации появиться уже возле Хогсмида. Гарри упал на одно колено, выдохнул, а затем закашлялся. С его губ сорвались ледяные кристаллы. Гарри вздрогнул. Он был невероятно близок к тому, чтобы магией атаковать кого-нибудь. Гарри провел по рукам вверх и вниз, отмечая ледяные следы и первые признаки обморожения на пальцах. Хотя пальцы быстро согрелись под утренним солнцем, возможность отморозить их была очень велика Что ж, теперь, когда он оказался где хотел, что он собирается делать? Гарри поднял взгляд на дорогу, ведущую через Хогсмид в сторону замка, и улыбнулся. Он подозревал, что это была мрачная улыбка, но его это не особенно беспокоило. Аппарация на столь дальнее расстояние несколько успокоила его магию, но ярость никуда не далась. «И я пришел сюда, чтобы что-то с этим сделать». ___________________________________________________________________________ - Мистер Поттер. Что вы здесь делаете? Еще в прошлом году этот голос заставил бы его напрячься. Теперь же Гарри улыбнулся в ответ и повернулся, уверенный, что обладатель этого голоса лишь хотел поприветствовать его, независимо от того, как он прозвучал. - Профессор Снейп. Здравствуйте, сэр. Снейп подошел к нему: глаза прищурены, а нос направлен вперед, будто прокладывая путь. Этот взгляд слегка утихомирил ярость Гарри. Прислонившись к стене холла, он ждал, пока Снейп остановится перед ним, чтобы окинуть его с головы до ног одним подозрительным взглядом. - Похоже, по пути вы потеряли ваших родителей, - пренебрежительно заметил Снейп, - и брата. И блохастую дворнягу Блэка. - О, они прибудут вместе, несомненно, - Гарри почувствовал, что улыбается еще шире. Мерлин, неужели это возможно, что он так сильно соскучился по Снейпу? - Но я хотел опередить их. Подышать свежим воздухом, понимаете. Увидеть замок до приезда кучки глупых детей, - продолжил Гарри, подражая голосу Снейпа, - пока они не наводнили его. Он замялся, а затем продолжил, поскольку был уверен в лояльности Снейпа, как ни в чем другом в этом мире: - Поболтать с одним директором, - добавил Гарри, - о решениях, которые он принял в отношении меня. Снейп прищурился еще сильнее. Гарри затаил дыхание. Возможно, Снейп изменил свои приоритеты и преданность, в конце концов. Гарри бы сказал, что этого не может быть, только не после всего, о чем они говорили во время шторма, но он уже однажды обманулся и едва не стал разменной пешкой для своего брата. Ярость снова ярко полыхнула. Гарри приказал себе успокоиться: «Скоро у него будет шанс выпустить ярость на волю. И Коннор невиновен. Он невинен». - Хорошо. Гарри моргнул, избавляясь от созерцательности, когда Снейп кивнул, указывая в сторону кабинета директора. - Пароль для входа "Котлокексы", - добавил профессор. - Я не пойду с вами, мистер Поттер. Могу я быть уверен, что вы не покинете школу, оставшись один? Гарри лишь улыбнулся на его ехидный тон. - Я довольно-таки уверен в этом, да, сэр, - серьезно ответил он. - Тогда ступайте, - сказал Снейп и развернулся в другую сторону, его мантия развевался за ним, когда он зашагал через холл. Гарри показалось, что профессор остановился, чтобы поговорить с кем-то, когда тот уже спускался по лестнице вниз в подземелье, но не был уверен, кто это был. Наверное, кто-то из Слизерина приехал раньше? «Нужно не забыть поговорить со Снейпом, чтобы сварить аконитовое зелье для миссис Паркинсон, - подумал Гарри, поднимаясь по лестнице в директорский кабинет. – Взять зелье без спроса из его запасов, было бы плохим ответом на все добро, что он для меня сделал». _____________________________________________________________________________ - Котлокексы, - произнес Гарри, и горгулья отодвинулась в сторону. Он ступил на движущуюся лестницу, плечи его расслабились, несмотря на то, что в голове назревал второй шторм. «Интересно, какой вопрос следует задать первым?» - размышлял Гарри, пока лестница несла его наверх. Зачем вы это сделали? Но Гарри думал, что причина довольно очевидна, почему Дамблдор сделал это: для подчинения, и как ответ на пророчество, и как вынужденная необходимость во время войны. Почему вы вложили сеть феникса в мою голову? Но ответ на этот вопрос был все тот же. Вы когда-нибудь думали рассказать мне обо всем? Ну, очевидно, что ответ – нет. Он достиг вершины лестницы, так и не приняв решения. Гарри пожал плечами и толкнул дверь в кабинет директора. Стоит подождать и посмотреть, что из этого выйдет. За столом Дамблдора не было. Гарри остановился и с любопытством огляделся вокруг. Он подумал, что Снейп предупредил бы его, если бы директор был в другом месте. Возможно, тот за дверью скрытой за полками? Гарри двинулся в ту сторону. Прежде чем он сделал всего несколько шагов, его приветствовала громкая трель. Гарри поднял глаза и улыбнулся, увидев Фоукса, покинувшего свой насест и летевшего к нему. Феникс уселся ему на плечо, оказавшись тяжелее, чем выглядел, и склонил голову, прислонившись шеей к волосам Гарри. Гарри поднял руку и погладил его перья. Фоукс издал довольное курлыканье и закрыл глаза. На секунду Гарри захотел, чтобы рядом оказался Добби, чтобы объяснить, чего хочет феникс. - Гарри. Гарри быстро обернулся. Дамблдор стоял с мрачным выражением лица, переводя взгляд то на своего Феникса, то на руку Гарри. Интересно, подумал Гарри, чем директор удивлен больше: что Фоукс приветствует меня или тем, что я всего лишь глажу птицу в его кабинете, а не нападаю на него. Фоукс громко неодобрительно вскрикнул и прижался теснее к Гарри, не обращая внимания на Дамблдора. - Он так делал все лето, - сказал Дамблдор, видимо решив, что будет играть роль заботливого директора школы. Он подошел и сел за стол. - Хочешь чего-нибудь сладкого, Гарри? Гарри отрицательно покачал головой. Внезапно он начал снова задыхаться от ярости. Он убрал руку, и феникс полетел обратно к своему насесту. Гарри был рад. Он подумал, что находиться рядом с ним, когда его ярость то ярко вспыхивает, то становится ледяной, может быть болезненно для существа, созданного из огня. - Я хочу знать, почему вы вложили сеть феникса в мой разум, - произнес Гарри, когда решил, что может произнести это спокойно, а не выкрикнуть. - Хочу знать, о чем, мать вашу, вы думали, когда делали это со мной. Дамблдор только кивнул, словно ожидал этого вопроса, затем наклонился. Гарри напрягся, но директор лишь достал омут памяти с пола, поставил на стол и кивнул на него. - Это омут памяти, Гарри, - тихо проговорил директор, - в нем воспоминание о том дне, когда я вложил сеть феникса в твой разум. Я приглашаю тебя окунуться в него и взглянуть на самого себя. Ты ведь знаешь, что сеть феникса может быть наложена лишь при согласии субъекта. Ты сам избрал эту участь, хотя сейчас вижу, что в данный момент это это тебя мало волнует. -Директору удалось выглядеть одновременно и строго, и всепрощающе. Гарри зарычал и услышал, как лязгнул один из серебряных приборов на полке позади Дамблдора. Директор не дрогнул, только снова кивнул в сторону омута памяти. Гарри шагнул вперед и погрузил голову в серебристую жидкость. Он очутился на лужайке дома в Годриковой Впадине, в такой яркий летний день, что, казалось, нигде нет и тени. Маленький Гарри лежал на спине на солнце, читая книгу. Гарри моргнул. Он не помнил, чтобы книга была такой тяжелой, что ему приходилось напрягать руки, чтобы удерживать ее и наклонять к свету, но, очевидно, что так и было. Дамблдор и Лили стояли неподалеку, беседуя, их голоса доносились до мальчика, но были малоинтересны маленькому Гарри. Он учился, чтобы защищать брата, и это было единственным, что имело значение. Гарри передвинулся ближе к взрослым, оглядываясь на самого себя снова и снова. Было странно, видеть себя таким маленьким и понимать, что его зеленые глаза были такими серьезными в детстве. Гарри всегда считал, что в детстве он часто смеялся. - Думаю, время пришло, - сказала Лили. Ее голос дрогнул, но стал тверже, когда она продолжила. - Я... Я следила за ним, как вы просили. Он удивительно зрелый для своего возраста. Он знает, что злой волшебник придет за Коннором, и, что я хочу, чтобы он сделал все от него зависящее, чтобы защитить своего брата. Дамблдор кивнул: - А его магия? Лили вздрогнула и отвела глаза. Ее взгляд, то и дело скользил по газону и ее сыну. Гарри ждал, сжав руки. - Она меня пугает, - призналась мать наконец, едва шевеля губами. - Я никогда не чувствовала ничего подобного. Большую часть времени его магия спит и до сих пор никого не ранила, но я думаю, что это в основном из-за обучения и тренировок Гарри. Он выбирает себе игрушки, когда ему хочется, и, кажется, никогда не задумывается, что это странно, что он не берет их руками. На днях Гарри насыпал себе миску овсянки - прекрасно – и понес ее к столу, не пролив ни капли… и все это время он не поднял глаз от своей книги. В другой раз он удалил всю пыль в детской, когда Коннор чихнул. Гарри пользуется магией случайно, и если так и дальше будет продолжаться, я думаю, что он не сможет остановиться, - Лили вздрогнула. - И, директор, это просто... трудно жить в одном доме с таким ребенком, даже если его магия спит. Это как слышать мурлыканье тигра. Возможно, сейчас он удовлетворен и спокоен, но ты всегда знаешь, что он может напасть, даже если он никогда раньше этого не делал. Дамблдор кивнул: - Я понимаю, Лили. Думаю, вы очень храбрая, раз вытерпели так долго, истинныйГриффиндор, - Лили подняла подбородок. - А что насчет остальных? Они что-нибудь подозревают? Лили грустно улыбнулась: - Джеймс не обратил бы внимания и на стаю несущихся мимо акромантулов, если бы это означало признать, что один из его сыновей темный, - Гарри почувствовал, как желчь подступила к горлу от этих слов. - А Сириус и Ремус бывают у нас не так часто, чтобы понять, каково это. Они просто рады и гордятся «стихийным волшебством» Гарри, как они это называют. Они не знают, каково это – жить день за днем рядом с ним, - Лили вздрогнула. Дамблдор похлопал ее по плечу. - Все в порядке, моя дорогая, - сказал он. - Мы оба знаем, что во всем этом нет ничего случайного, и что такая мощная магия в ребенке неестественна. Он будет гораздо счастливее без нее, когда станет больше походить на других детей, - Дамблдор повернулся лицом к маленькому Гарри, читающему на лужайке, и выхватил палочку. - Давай займемся этим. Гарри боролся с соблазномподхватить маленького себя и унести. Он знал, что это только воспоминание, поэтому ему пришлось смотреть, что случилось дальше. Он стоял там, ноги будто налились свинцом, когда Дамблдор подошел к маленькому мальчику и сказал, слишком небрежно,как показалось Гарри: - Что ты сейчас читаешь, мой дорогой мальчик? Маленький Гарри моргнул из-за своей книги. - Защитные заклинания, - ответил он, как будто это очевидно. Учитывая, что название книги было «Практический справочник по защитной магии», Гарри не мог понять, что он в тот момент почувствовал. Дамблдор кивнул: - Ты же хочешь защитить своего брата, Гарри? Ты ведь по этой причине изучаешь защитные чары и удалил всю пыль, когда Коннор чихнул? Сначала Гарри взглянул на мать. Лили кивнула ему. Успокоившись, что этот человек был кем-то, кто мог знать о необходимости защищать Коннора, Гарри снова перевел взгляд на Дамблдора. - Да, поэтому,- сказал он. - Я не хочу, чтобы злой волшебник пришел и убил его. «И я все еще не хочу этого, - думал Гарри, с болью наблюдая, за самим собой в детстве. - Что же это, черт возьми. Я все еще хочу, чтобы Коннор был жив. Я все еще люблю его. Почему же ты просто не научила меня любить его, мама? Почему вы желали быть уверены, что я люблю его? Зачем было связывать мою магию?» Если, конечно, сеть феникса делала именно это. Гарри предполагал, что он узнает это через минуту. Дамблдор кивнул. - А если я мог бы дать тебе подарок, чтобы убедиться, что ты всегда будешь защищать своего брата, ты принял бы его? - спросил директор. - Он удержит тебя от нерешительности, или если ты отвлечешься. Гарри узнал одну из фраз, которую Лили использовала, чтобы объяснить ему, что такое плохо. И маленький Гарри поступил, как его учили. Лицо его просветлело, и он кивнул: - Я не хочу колебаться или отвлекаться. - Ты выбираешь это без принуждения? - теперь волшебная палочка Дамблдора была неплотно зажата в его руке, и золотые искры порхали вокруг нее. Гарри подавил рычание, когда узнал их. Они были точно такого же цвета, как и сеть Феникса, которая ослепляла его, когда он делал не то, что ей нравилось. - Да! - ответил маленький Гарри, в своем воодушевлении опуская книгу. Его глаза блестели за очками. - Я хочу защитить моего брата! Дамблдор кивнул, а затем поднял волшебную палочку. - Expleo penuriam cum textura! - твердо произнес он, и золотистые искры вихрем полетели и собрались вокруг головы маленького Гарри. – Phoenix texturae! Золото сложилось в какой-то узор, и с одного взгляда Гарри узнал сеть Феникса, образ, смутно знакомый ему из его диких попыток излечить свой разум во время шторма. Он услышал, как Лили ахнула, а маленький Гарри уставился на сеть, увлеченно ее разглядывая. В следующий миг, Гарри увидел, как сеть проникает в его собственную голову, как будто череп был только тенью, или как будто сеть Феникса и маленький Гарри занимали одно и то же пространство одновременно. Потом изображение сети исчезло, и маленький Гарри ахнул и подался головой вперед. Дамблдор кивнул, встал и осторожно попятился от мальчика. Гарри чувствовал, как его собственное сердце стучит в ушах, как будто кто-то сжимает его в кулаке снова и снова. - Это будет его сдерживать и направлять, - сказал Дамблдор Лили. - Установленная в столь юном возрасте, сеть будет склонять его разум служить своей цели, - директор снова кивнул. - Больше вам никогда не придется беспокоиться, что его магия вырвется из-под контроля. Лили склонила голову с облегчением, и Гарри показалось, что он увидел на ее щеках блеск слез. Он увидел достаточно. Гарри поднял голову из Омута памяти в тот момент, когда директор в кабинете уже направил на него волшебную палочку и начал говорить: - Expleo penuriam... Гарри атаковал его яростнее, чем когда-либо в жизни. Он не знал, что произойдет. Единственное, что он знал, что желает причинить кому-то боль, и если этим человеком будет директор, тогда это именно то, что Гарри желает сделать. «Я едва стал свободным, и лишь потому, что умерла моя змея локуста, и дементор помог мне, а он пытается поработить меня снова? Нет!» Последнее слово неожиданно вырвалось из его горла, как вой, и давление его магии вырвало палочку из руки Дамблдора и прижало директора к полкам. Гарри продолжал поддерживать постоянное давление, даже когда почувствовал, что беспалочковая магия Дамблдора вступила с ним в противоборство. Он улыбнулся: оказалось, что это удивительно легко толкать магию обратно вниз, просто не позволяя ей вырваться из тела Дамблдора.Гарри знал, что не сможет противостоять директору, если однажды эта магия проникнет сквозь его кожу, но он мог удерживать ее в защитных стенах. - В конце концов, - прошептал Гарри чуть слышно, - именно вы помогли мне стать очень, очень сильным в защитной магии. Взгляд Дамблдора был по-прежнему ясным, он продолжал смотреть на Гарри со смесью грусти и наставления: - Тебе известны причины, - ответил он. - Ты знаешь, что это было необходимо. Что, если бы ты причинил боль своему брату в порыве ребяческой вспыльчивости, Гарри? Что, если бы ты ранил своих родителей, или крестного, или Ремуса? Гарри покачал головой. - Тогда почему мои родители просто не научили меня контролировать свою магию, вместо того, чтобы бояться и запирать её? Тогда я, конечно, не стал бы швырять вас, как игрушку, если бы дело дошло до этого. Я бы лучше умел ее контролировать, - Гарри загнано дышал. Его сила поднималась из колодца внутри него и призывала мальчика сделать что-то большее, чем просто удерживать директора у стены. - Нет никакого способа контролировать твою силу, безопасно связав ее, - сказал Дамблдор. - Мы не могли надеяться, что четырехлетний ребенок поймет важность этого, и сеть феникса была единственной возможностью, сдерживать твою магию, связав ее с желанием защитить Коннора, и при этом она была достаточно мощной, чтобы иметь шанс выстоять против твоего волшебства. - Освободите меня от последних остатков сети феникса, - сказал Гарри. - Теперь я все знаю и понимаю. Я понимаю важность контроля. - Но ты все еще слишком молод, - взгляд Дамблдора был твердым как алмаз. Гарри кивнул. - Я так и думал, что вы это скажите, - произнес он и сконцентрировался. В одно мгновение вся его магия рванулась к Дамблдору. И как только директор рухнул под ее напором на пол, Гарри обернул магию вокруг себя. Защита мгновенно встала на свое место, глубокая и сильная, в ожидании, когда Гарри бросит свою силу вперед. Он был больше склонен защищаться, чем что-то разрушать, и его защита достигла такой прочности, когда любые попытки убить его потерпели бы крах. И весь его опыт в защитной магии сейчас пригодился ему в полной мере, из-за чего чары Protego стали для Гарри почти инстинктивными. Было совсем не сложно подтянуть и укрепить защиту. Все это заняло лишь секунду, пока директор сумел восстановиться и выхватить свою палочку. - Expleo penuriam cum textura, - произнес он так быстро, что Гарри был впечатлен помимо воли. - Phoenix texturae! Заклинание устремилось к Гарри... и отскочило. Дамблдору пришлось пригнуться, когда сеть феникса пролетела мимо него, ударилась об стену и растворилась вспышкой искр. Директор посмотрел на это долгим взглядом, затем медленно перевел взгляд к Гарри. Гарри встретил его взгляд без страха. Его защита была обернута вокруг его разума максимально крепко или в заклинаниях не было никакого смысла. Теперь Дамблдор не мог использовать против него легилименцию, только если сам Гарри позволит ему сделать это. - У меня иммунитет к вашей магии, - заметил он. С минуту Дамблдор дышал в тишине, не отрывая от мальчика глаз. Гарри пристально смотрел в ответ. Он чувствовал себя... иначе. И пока еще не был уверен, каковы будут последствия этого изменения. Среди прочего, он не знал всего действия сети феникса или же того, как удалить оставшиеся части сети из своего сознания. Но Гарри считал, что это неплохое начало. - И что же ты думаешь делать? - спросил Дамблдор нейтральным тоном. Гарри предположил, что таким тоном директор говорил с себе равными или с профессорами, и который Гарри конечно же прежде не слышал по отношению к себе. - Пока ничего, - ответил Гарри. - Я не хочу сражаться с вами, директор. И это была правда. Гарри по-прежнему был в ужасе от директорского контроля и принуждения и, по-прежнему, предпочитал использовать защитную магию, а не атакующую. - Мы все еще на одной стороне. Я просто хочу, чтобы вы прекратили попытки контролировать или принуждать меня. Пока еще я не могу доверять вам так, как вам хотелось бы, поэтому моя защита останется на месте. - А твой брат? - Голос Дамблдора был прохладнее тени. Гарри пожал плечами. - Я люблю его. Вы видели это, - он проглотил горечь. Были вещи, которые он не мог изменить, но были и такие, где Гарри не собирался сдаваться. - Я буду защищать его, но не так слепо или рабски, как раньше. - А твои родители? Гарри покачал головой. - Прямо сейчас я не готов видеть их. Я не знаю пока, что буду делать, - Гарри обнаружил, что честность освежает. В голове шумело, а тело звенело, Гарри подозревал, что у него шок. Ну, в скором времени он придет в себя. Сейчас он ступил на совершенно новый путь, несомненно, трудный. Но, по крайней мере, он будет свободнее, чем раньше. Он уже почти решил спросить у Дамблдора про Питера, но потом передумал, посчитав, что это бесполезно. Они встретятся с Питером снова, если тот когда-нибудь покажется, и тогда Гарри решит, что делать. Дамблдор склонил голову: - Я надеялся, что все как-нибудь образуется, но не предполагал, что таким образом, мой мальчик, - пробормотал он. - Что ж, теперь все будет именно так, - сказал Гарри и развернулся к двери. Он знал, что у него странное выражение лица. Он и чувствовал себя странно. В шоковом состоянии не было страха или гнева, или замешательства, как можно было ожидать, но было чувство все возрастающего воодушевления. «Я так близок к тому, чтобы стать свободным. Я даже не подозревал, какое это прекрасное чувство». Снова оказавшись возле горгульи, Гарри остановился. Его ожидали два человека, а не один, как он предполагал. Рядом со Снейпом стояла профессор МакГонагалл, она смотрела понимающе и обеспокоено. Гарри, - произнес Снейп, насмешливым и торжествующим голосом, - Минерва хочет вам кое-что сказать! ________________________________________________________________________ * Камлан – река на берегах, которой состоялась битва Артура и Мордреда. Победителя, фактически, не было. Артур убил Мордреда, но и сам был смертельно ранен. ——-