Из тьмы приходит утро

- Но тебя там не было. Гарри задержал дыхание, когда он и Драко скользнули за свою парту в классе Защиты от темных искусств, последовав за остальной частью третьего курса Слизерина и большей частью третьего курса Рейвенкло. Ученики Рейвенкло, как правило, смотрели на Гарри с угрозой, без сомнения, вспоминая прошлый год, когда они считали его злым Темным Лордом. Чаще всего Гарри игнорировал их. Драко раздражал его гораздо больше. - Да, и я рассказал тебе почему, - ответил Гарри и услышал в собственном голосе интонацию человека, доведенного до крайности. - Я должен был выбраться оттуда. Иначе убил бы кого-нибудь. Одна девчонка из Рейвенкло ахнула. Гарри бы взглянул на нее, но Драко выглянул из-за него и сделал это вместо Гарри. Девочка пискнула и уткнулась в свою книгу. - Ты мог бы прийти в мэнор, - понизив голос, с яростью сказал Драко. - Это одна из причин, почему я подарил тебе портключ. - Да, и оказался бы один в доме с твоими родителями, - сказал Гарри. - Из огня да в полымя. - Мать помогла бы тебе аппарировать в Хогвартс, - произнес Драко, который, казалось, был полон решимости найти ответ на любой аргумент Гарри, пока, в конце концов, Гарри не признает, что у него не было законных оснований не ехать на хогвартском экспрессе. - Она бы связалась со мной через камин и рассказала мне, где ты. И мне не пришлось бы провести в поезде семь часов в ожидании и беспокойстве, недоумевая, где же ты. - Ну да, тебе пришлось подождать, - сказал Гарри, вытаскивая чернильницу из сумки, - но потом ты увидел меня за столом Слизерина. Все, хватит об этом, Драко. Драко кивнул. - Однажды, Гарри, - произнес он значительно, - ты признаешь, что другие люди имеют право знать, где ты находишься. Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но тут в класс вошел Ремус. «Для оборотня, только вчера перенесшего полнолуние, он двигается довольно хорошо», - подумал Гарри. Лицо Ремуса было бледным, но не сливалось по цвету с пергаментом, и руки, когда он положил книгу на рабочий стол, дрожали не слишком заметно. Люпин обернулся и улыбнулся ученикам. - Третий курс Слизерина и Рейвенкло, - сказал он, - я с нетерпением ждал этого урока. Меня зовут Ремус Люпин. Вы можете называть меня профессор Люпин. Он остановился, когда одна из учениц Рейвенкло подняла руку: - Да, как вас зовут? - Элис Свансвилоу, - ответила девочка и наклонилась вперед, пристально глядя на Люпина. - Я слышала, как Коннор Поттер говорил о вас. Вы его крестный отец? Ремус приветливо улыбнулся: - Да. - Но разве это не повлечет за собой конфликт интересов? - Элис отбросила свои светлые волосы назад. Гарри решил, что она ему не нравится, и на этот раз дело было не в сети Феникса, которая вызывала у него неприязнь к людям, плохо отзывавшимся о его брате. Глаза у нее были нарочито невинными и широко распахнутыми, а выглядела она сущей ледышкой. - Скорей всего, вы будете склонны ставить ему более высокие оценки, потому что он ваш крестник. Улыбка сошла с лица Ремуса: - Мисс Свансвилоу, - произнес он, - попрошу вас помнить о презумпции невиновности до тех пор, пока нечто подобное не произойдет. Ремус как всегда сумел мягко пожурить, выбрав удачный момент, чтобы осадить, подумал Гарри. Элис покраснела и опустила глаза: - Простите, профессор, - покорно произнесла она. - Все в порядке, - сказал Ремус от души, взяв в руки список учеников. - Я привык, что во мне сомневаются. Теперь позвольте мне убедиться, что в классе все присутствуют. Миллисент Булстроуд? Пока продвигались по списку имен, Драко пробормотал Гарри: - Стоит ли ему преподавать, если он неважно выглядит? - Это всего лишь полнолуние, - прошептал Гарри в ответ. - Он будет в порядке, почти никто не знает о его состоянии, так что прошу тебя, ни с кем не обсуждай это. Драко вздрогнул и отстранился, и Гарри вздохнул. Он, наверное, был более раздражен, чем следовало, именно поэтому Драко не переставал пристально смотреть на него. Он был в порядке. Почему это важно? - ...Тертледав, - закончил Ремус и кивнул, когда последняя девушка из Рейвенкло ответила. - Хорошо. Он отложил пергамент на стол и наклонился вперед: - Я понял, что ваш последний профессор по Защите от Темных искусств не много времени уделял различию между светлой и темной магией. - Он сделал все возможное, - сказала немного натянуто Панси. Гарри закатил глаза. Он понимал, что Панси гораздо более здравомыслящая, чем он думал, но она все еще была влюблена в Локхарта и пыталась защитить его при любой возможности. Она искренне была разочарована, когда узнала, что белокурый идиот не вернется в Хогвартс. - Я уверен, что так и было, - улыбнулся Ремус, чем сразу успокоил Панси. Гарри спрятал улыбку. Ремус отлично умел успокаивать. Уже одно его присутствие позволяло Гарри расслабиться после того напряжения, в котором он пребывал в течение лета. - Но поскольку я ничего не смог найти в его записях, указывающих на то, что он объяснял уже такие вещи, я все же объясню. Он взмахнул палочкой, и по классу пронесся дружный вздох, когда все увидели искры света, превратившиеся в две человеческие фигуры. Гарри откинулся на спинку стула. У Ремуса всегда хорошо получались иллюзии, и было весело наблюдать, как он сумел поразить целый класс. - Это, - произнес Ремус, указывая на иллюзию слева – девушку с невзрачными волосами и глазами – скажем, некто, кто находится под светлым заклинанием. - Он кивнул на фигуру такой же девушки справа: - А эта, будет под темным заклятьем. И он снова взмахнул волшебной палочкой. Девушка слева продолжала улыбаться, но та, что справа, ужасно скривилась, будто с чем-то боролась. Гарри сглотнул и был вынужден отвернуться. Иногда Ремус был слишком хорош в магии иллюзии. - В этом основное различие между темной и светлой магией, - сказал Ремус тихо, - не просто, что одна приятная, а другая нет. Так медицинская магия чаще – очень неприятна, - он сделал страшное лицо, Гарри увидел это, оглянувшись. Многие захихикали, даже Панси, которая, казалось, удивилась этому. - И даже не в том, что одна влияет на тело, а другая на разум. Есть много заклинаний, именуемые светлыми, и заклинания, классифицируемые как темные, делающие и то, и другое. Если мы устраним все заклинания, способные причинить вред, тогда нам придется отказаться от изучения большей части заклинаний и от половины чар трансфигурации. И, конечно, нам придется устранить все ядовитые растения из гербологии и ядовитые ингредиенты из зелий. Нет, основное различие между светлой и темной магией – это разница между принуждением и выбором. Гарри застыл. Никогда прежде он не слышал подобного объяснения. - Светлая магия делает что-либо с согласия человека, - жизнерадостно продолжил Ремус, превращая иллюзии обратно в искрящиеся пылинки света, - или для этого не нужно согласия: превращая стол в стул, например; или, чтобы сохранялась возможность согласия, или же при попытке спасти чужую жизнь. И даже в этих случаях важно намерение, выбор самого заклинателя. Светлые чары могут стать темными, например, если кто-то выполняет их против своей воли. Более того, светлые чары работают для поддержания жизни, когда человек, который наложил их, одна цель – сохранить жизнь. Если же колдовать с целью, чтобы жертва не умерла во время пыток, то светлые чары станут темными, - Ремус пробежался глазами по классу. - Помните об этом, все вы. Светлая магия учитывает вашу волю, но также важна и воля других людей. Гарри моргнул – еще раз и ещё раз. Он никогда не сталкивался с теорией настолько цельной и в то же время такой простой. Почти все, что Гарри прочел по этому вопросу, это были законы Министерства, запрещающие использование определенных заклинаний, и объясняющие, почему это нужно. В большинстве книг твердо настаивали на том, что ограничения должны быть ослаблены. Гарри, размышляя, каким образом он может использовать заклинания, чтобы защитить Коннора, соглашался с этим. Но что, если кто-то будет не согласен с ними? Что если Гарри будет колдовать против чьего-то желания? Что, если этим человеком будет не Коннор? Рационально Гарри понимал, что не открыл ничего ослепительно нового, но это задело его за живое. Он плохо слушал, когда Ремус перешел к следующей части лекции. - С другой стороны темные заклинания, процветают на принуждении, - продолжал Ремус, и его голос стал мрачным. - Темные существа – это те, кто обычно подавляют волю жертвы, и она не может убежать. Вот почему дементоры считаются темными существами, а драконы нет. Драконы опасны, но они не могут удерживать вас на месте, высосать воспоминания, и повредить ваш разум, как дементоры. Драко поднял руку. Ремус кивнул ему. Драко опустил руку и невинно улыбнулся: - А оборотни тоже темные создания? - спросил он. Ремус вздрогнул, движение это было настолько кратким, что Гарри не думал, что кто-то заметил его, если только не приглядывался специально. Драко ухмыльнулся, а потом взвизгнул, когда Панси резко ущипнула его сзади за шею. - Заткнись, - прошептала Панси. Ее голос был таким ужасным, что Драко побледнел. Гарри отвернулся, чтобы услышать ответ Ремуса. Задумчиво прищурившись, Ремус посмотрел на Панси и слабо улыбнулся. - Да, оборотни – темные существа, - легко произнес он, - но не от того, что они убивают людей. В конце концов, драконы тоже могут это делать. А потому, что укус – это проклятье, которое распространяется без согласия, а сам оборотень, как правило, в ночи полнолуния теряет человеческий разум и становится хищным зверем. Гарри увидел, что рейвенкловцы стали записывать дальше, и даже перья кое-кого из Слизерина двигались. Он полагал, что должен писать конспект, но он пребывал в шоке от того, что у него возникли проблемы с пониманием сути вопроса. «Так значит Дамблдор был прав, - думал Гарри, наконец начиная делать заметки об особых разновидностях темной магии. - Сеть Феникса технически относится к светлой магии, поскольку была наложена с моего согласия. Но что-то вроде проклятия Империус по-прежнему будет темной магией, возможно, даже темной магией в чистом виде, так как она подчиняет волю жертвы. Значит, чары Памяти – это тоже темная магия или же должны относиться к ней. И, насколько я знаю, Дамблдор пытался скрыть, что наложил Обливэйт на Ремуса. И я больше не собираюсь мириться с этим...Я должен освободить его». Гарри поднял глаза на Ремуса, который создал другую иллюзию в виде разветвленного дерева, демонстрируя многообразие светлой и темной магии. Он излучал удовольствие и выглядел более энергичным, чем обычно в период после полнолуния. «Действовать нужно осторожно. Снейп говорил, что небрежно снятые заклинания Памяти могут стоить жертве здравого рассудка. Но я сделаю это. Я должен. Я обязан ему. Он бы боролся за меня, и это случилось с ним без его согласия. Ублюдок», - закончил Гарри, спрашивая себя, кто именно – Дамблдор или он сам. ______________________________________________________________________________ Войдя в класс профессора МакГонагалл, Гарри остановился и нахмурился. Недалеко от входа сидел Коннор, разговаривая с Роном и Гермионой. Но у слизеринцев никогда не было занятий по трансфигурации с гриффиндорцами. Драко уткнулся ему в спину, заглянул через плечо и сказал: - Что? Гарри покачал головой и медленно двинулся в ту сторону класса, где они обычно сидели, оглядываясь на Коннора через плечо. Теперь брат тоже его заметил и моргал так же озадаченно, как и Гарри. Тот внимательно посмотрел в лицо Коннору, но не нашел никаких признаков того, что брат знал об этом. Увидев гриффиндорцев, Панси тут же начала возмущаться. Парвати Патил ответила на ее оскорбления, и все могло бы дойти до проклятий, если бы МакГонагалл разом не пресекла это, сурово оглядев всех в классе. Рука Гермионы сразу взмыла вверх: - Профессор МакГонагалл, - спросила она, - почему у нас урок совместно со слизеринцами? - Я так решила, поэтому расписание изменили, мисс Грейнджер, - сказала МакГонагалл и выглядела она при этом почти оскорбленной. Если бы Гарри не видел, как она вчера улыбалась, он бы никогда не поверил, что она на это способна. - Кроме того, можно также сказать, что у Слизерина занятия с вами. Гермиона опустила руку и изумленно уставилась на своего учителя. Гарри спокойно достал книгу. Ему казалось, что он видел, что за мысли вынашивает сейчас МакГонагалл. Больше она не будет стремиться к разделению Слизерина и Гриффиндора, если раньше она вообще это делала (хотя она и не преподавала у смешанных курсов Слизерин-Гриффиндор, за исключением шестого и седьмого курса, которые у нее все же были, как он думал). Кроме того, изменить положение вещей в принципе, означает отправить сообщение Дамблдору. Гарри обнаружил, что восхищается ею. - Сегодня, - объявила МакГонагалл, поправляя шляпу на голове и двигаясь по классу, - мы приступаем к лекции по анимагии. Я хочу, чтобы, прежде всего, вы усвоили теорию, а до того конечно же никто из вас не будет даже пытаться применить ее на практике, - голос МакГонагалл замораживал. – Так же я хочу, чтобы вы написали эссе в паре, а одна группа будет из трех человек, чтобы вы могли объединить свои знания. Я назначу пары и темы. Драко Малфой - Гермиона Грейнджер. Блез Забини - Парвати Патил. Гарри Поттер - Коннор Поттер. Гарри кивнул, собрал свои книги и направился к Коннору. Он был уверен, что Драко останется сидеть на месте, вынуждая Гермиону присоединиться к нему. Это означало, что Гарри наконец сможет освободиться от его нытья, поскольку теперь они не будут сидеть вместе. - Гарри, - голос Коннора звучал гостеприимно, хотя и прохладно. Он перетащил свою сумку на ближайший стул, чтобы Гарри мог сесть. - Ты не знаешь, зачем она решила, чтобы мы работали вместе? - Чтобы поставить точку, - сказал Гарри и пояснил, увидев непонимающий взгляд брата: - Для объединения факультетов, я полагаю. - Ох, - Коннор выглядел задумчивым. Пока они ждали, когда МакГонагалл назначит им тему, он прошептал: - Я говорил тебе, что мне нашли учителя, чтобы помочь освоить мой дар принуждения? Гарри спрятал вздох. Он надеялся, что дар принуждения действительно исчезнет за лето, потому что проявился он из-за Тома Риддла в голове у Коннора и вовсе не был его личным даром. Гарри чувствовал себя больным при мысли о своем брате-близнеце, обладающим такой магией. Но Гарри постарался вложить море энтузиазма в голос: - Это замечательно, Коннор. Кто это? Директор? Коннор отрицательно покачал головой: - Сириус. Гарри моргнул: - Что? - Да, он…- продолжил Коннор, не обращая внимания на широко раскрытые из-за шока глаза Гарри. Ненадолго они вынуждены были прерваться, когда МакГонагалл подошла к ним и выдала тему: "Почему анимаги должны зарегистрироваться в Министерстве". Коннор кропотливо записал ее, с целеустремленностью, какой Гарри не замечал за ним прежде. Когда он закончил, то продолжил говорить, как будто они и не прерывались: - У Сириуса тоже есть этот дар. Но он, конечно, не пользуется им бездумно, - поспешно добавил он. - Родители обучали его, и я не думаю, что ты смог бы найти более строгих преподавателей, чем Блэки, глубоко погрязшие в темной магии. Я имею в виду, взгляни на Беллатрис Лестрейндж и Нарциссу Малфой. Они – знаменитые темные ведьмы. Гарри сглотнул: «Так вот почему Сириус смог ускользать от моего заклятья Fugitivus Animus. Его разум натренирован, как у Снейпа». - Я ни разу не видел, чтобы Нарцисса Малфой использовала хоть одно темное заклятье. Коннор кивнул: - О, да. Прости, Гарри. Я забыл, что ты оставался на лето у Малфоев. Это странно, ты знаешь? - он покачал головой. - Теперь, когда я прочел историю, я вижу, насколько глубоко Поттеры преданны Свету, и как глубоко преданы Тьме Малфои. И то, что миссис Малфой не практикует темные заклинания перед тобой, вовсе не значит, что она этого никогда не делает. - Я знаю, - сказал Гарри, потому что так и было, и то, что они дружат с Драко, не значит, что его родители не используют темную магию. Он ощутил первое предчувствие того, как все может обернуться в будущем, как рыболовный крючок застрял в сердце. Он предан Коннору, он это знал. Гарри хотел защитить его. Он должен защищать его. Но он был также предан и Драко тоже. Он не хотел говорить, что его родители использовали темную магию (несмотря на то, что он знал, что Люциус Малфой так и делает). Гарри не хотел однажды бороться с ним или его семьей (несмотря на то, что ему придется это сделать, если только не случится чудо, и Малфои неожиданно объявят о своей преданности Свету). Гарри не хотел думать о том, что однажды ему придется отказаться от их дружбы или от подаренного портключа в Малфой-мэнор. «Я никогда не думал, что буду разрываться между ними, - размышлял Гарри. - Я всегда думал, что это будет Драко, потому что я последую за Коннором без единого сожаления. А теперь?» Теперь... он просто не знал. Гарри сглотнул. Теперь же свобода страшила и захватывала одновременно. И снова это ощущалось как нечто, что ему следовало бы знать, но, тем не менее, кое-что он познавал впервые. «Так кто же я, если не человек, без сомнения выбирающий своего брата, предпочитая его всем остальным?- Гарри замялся, а потом нашел ответ, с которым он мог бы жить. - Тот, кто попытается совместить обе стороны так долго, как только сможет». - Гарри? - вгляделся в него Коннор, - я думал, ты задремал. Гарри потряс головой и снова выпрямился: - Извини. Коннор кивнул: - Все в порядке. Я просто хотел рассказать тебе, что собираюсь заниматься в этом году с Сириусом, и продолжу свои уроки по истории, - он стиснул челюсти и мрачно улыбнулся. Его карие глаза полыхали. - Столкновение с Томом Риддлом пошло мне на пользу, понимаешь? Странным образом. Позволило мне увидеть, что ты был прав, и что я не могу просто бегать и играть все время, когда мне следует готовиться к войне; что у меня есть обязанности, потому что я - Мальчик-который-выжил. Гарри согласно кивнул. Ему нечего было добавить. Фраза, что он сам довольно внезапно осознал свои обязанности, прозвучала бы как жалоба. Это и вправду так и было. _________________________________________________________________________ Когда раздался стук в дверь кабинета, Снейп довольно кивнул. Единственное, что не менялось в Гарри, и что, как он надеялся, никогда не изменится, была пунктуальность, и не важно, шел ли тот на отработку или на индивидуальный урок, как сегодня. По крайней мере, Снейп считал это частным уроком. Гарри же думал, что профессор просто так нашел его этим утром и попросил навестить его вечером. Радует то, что их спор после того, как Минерва покинула их вчера, не погрузил мальчика в хандру. Снейп разрешил ему войти. Гарри тут же вошел и походил на призрак, потирая руки и покусывая губы. Снейп прищурил глаза. - Кто-то проклял вас? - спросил он. Гарри моргнул, и Снейп понял, как далеко тот витал в облаках. - Нет, сэр, - ответил он. - Я поссорился с Драко. Гарри поправил сдвинутый вверх рукав, но Снейп успел заметить у него синяк, как отпечаток руки. - И о чем же вы и мистер Малфой спорили, Гарри? - спросил он, откинувшись на спинку стула и оценивающе глядя на мальчика. Гарри не покраснел и не начал заикаться, как он мог бы сделать в прошлом году, сталкиваясь с неудобной правдой, или же начал бы лгать, уперев взгляд в стену позади Снейпа, чтобы профессор не мог использовать легилименцию. Он просто выглядел озадаченным. - Не знаю, сэр, - признался он. - Я знал, что ему не понравилось мое отсутствие вчера в поезде, и ему не понравилось, что профессор МакГонагалл поставила его в пару с Гермионой на трансфигурации... - Я не знал, что мисс Грейнджер в этом классе, - Снейп подавил свое раздражение по поводу очевидного намерения Минервы творить добро. Он понимал, что когда попытается привлечь ее на сторону мальчика, она будет следовать своим собственным путем и поступать в истинно гриффиндорском стиле, как бы он ни старался убедить ее в обратном. - Ну, раньше так и было, - признал Гарри. - Но профессор изменила расписание так, что теперь у нас занятия с гриффиндорцами. Снейп медленно кивнул. Он допускал, что у Минервы были свои причины для этого, и он их узнает, если однажды будет раздражен достаточно сильно для того, чтобы спросить у нее об этом. - Что ж, очень хорошо. И какое это имеет отношение к тому, что вы поссорились с мистером Малфоем? Гарри пожал плечами. - Не знаю, сэр, - снова повторил он. - Я подразнивал Драко за его нытье про поезд, сказав, что чувствую себя домашним питомцем, которого он пытается тащить на поводке так, чтобы я не мог уйти слишком далеко от него. Тут он пришел в ярость и обвинил меня в желании уйти. Мы…ах, мы начали спорить о Конноре и о моем приезде в поместье Малфоев, и других вещах, которые я даже не знал, что они его беспокоили. Потом я сказал, что пойду на встречу с вами, а он схватил меня за руку и попытался удержать, - Гарри замолчал, и его глаза стрельнули вправо. - Говори начистоту, Гарри, - сказал Снейп, убедившись, что его голос звучит мягко и без обвинений. Ему следует поощрять мальчика доверяться и верить ему, если он хочет иметь шанс стать наставником Гарри и, пожалуй, советчиком и учителем в больших дисциплинах, чем только зелья. Гарри покачал головой. - Моя магия вспыхнула, потому что я был ужасно зол тогда. Я думаю, что он не имел право удерживать меня. И Драко тут же отпустил меня и извинился. Он сказал, что я должен был предупредить его о своем уходе, до того, как станет слишком поздно для того, чтобы мы могли пойти вместе, и что вы будете на меня сердиться из-за этого, - Гарри уставился на Снейпа. - Вы знаете хоть одну причину, почему он так поступил, сэр? Снейп вздохнул. Эта причина приходила ему в голову, но услышав ее, Гарри сильно огорчится. А может, будет лучше, предположил он, причинить немного горя, чем солгать мальчику, как делали все вокруг него слишком долго. - Думаю, он испугался, Гарри. Он видел, на что способна твоя магия. Гарри прикусил губу. - Да. Я боялся, что это так, сэр, - он сжал руки, и Снейп почувствовал, как магия взмыла вокруг него, с гудящим давлением, прижимаясь к его щитами, похожим на те, что использовали для защиты Малфои, но не пронзая их. - Временами я хочу избавиться от своей магии, - страстно произнес Гарри. - Просто для того, чтобы она больше никого не хотела напугать. Снейп встал. Это было основной причиной их вчерашнего спора. Он сказал, что Гарри следует сосредоточиться на укрощении своей магии больше, чем на всем остальном. Чем больше он настаивал на этом, тем больше Гарри оставался верен своему брату и его защите. Видимо теперь пришло время применить иную тактику. Снейп догадывался, как лучше поступить. Обходные пути лучше работают с Гарри. - Думаешь, Дамблдор был прав? - спросил он. Гарри нахмурился. - Конечно, нет. Я же сказал вам, что не намерен возвращать сеть Феникса, чтобы все было как раньше. Снейп спрятал гнев и усмехнулся. Вчера Гарри более подробно объяснил о свойствах сети Феникса, и это подвигло Снейпа к размышлению о заклинаниях, которые он не использовал уже много лет. - И все же, сеть Феникса предназначалась для ограничения вашей магии. Если вы думаете о том, чтобы скрыть вашу магию просто потому, что она может вызвать ужас и страх в тех, кто слабее вас, а вы по силе не уступаете Дамблдору, это, прежде всего, говорит о том, что директор был прав, когда поработил вас. Гарри напрягся, и его магия захлестнула все вокруг него. - Я не раб. - Да, вы раб, - сказал Снейп и подождал, пока не ощутил, как нарастают сила и темперамент Гарри. Затем осторожно добавил: - Если только вы не утверждаете, что Дамблдор и ваша мать наложили на вас сеть Феникса из-за других эмоций? Из-за доброты, наверное? Или переживая за вашу нежную телесную конституцию? Гарри отвел взгляд. Снейп ждал. Он подводил мальчика к этой точке зрения раньше, и он будет подводить мальчика к ней снова и снова так часто, как это будет необходимо. Гарри, возможно, не захочет говорить о воспоминаниях вслух, но он все равно не сможет перестать думать о них, по крайней мере, не тогда, когда кто-то другой заставит его противостоять им. - Они хотели обезопасить всех, - пробормотал Гарри, - и я тоже этого хочу. Снейп склонил голову. - И, конечно, они накрепко связали и ограничили вашу магию в детстве с этой целью, - сказал он. - Ах, должно быть это была не ваша, а чужая магия, которая обрела свою собственную волю и личность и делала все возможное, чтобы уничтожить Хогвартс. Прошу простить меня. Возможно, мне следует спросить мистера Малфоя, насколько хорошо он помнит тот вечер? Или вашего брата? Гарри обернулся и зарычал на него. Снейп почувствовал, как магия мальчика словно отрастила когти и зубы напротив его щитов. Профессор удержал усмешку на лице. Если это то, что Гарри нужно, то он приложит все усилия, чтобы быть именно таким человеком. Кто-то для злости, а кто-то может стать ближе, чтобы причинить боль, но не будет на самом деле причинять такую боль, как его родители или Дамблдор, те, кому мальчик, казалось, доверяет, несмотря на множество мелких ран, нанесенных в отношении этого доверия. Хотя все это время, существовала угроза того, что Гарри всей своей мощью разорвет открытый разум Снейпа, магия Гарри больше не была в клетке, и он не позволит сгноить ее или уничтожить профессора, и не позволит сделать то же самое с собой, как хотели поступить с ним его родители или Дамблдор. Снейп намеривался увидеть, как Гарри смешает свою магию с собственной сутью, не запирая в клетку и не сдерживая ее. Он также твердо намерен дожить до того дня, когда этот союз будет полностью завершен. «И тогда, - подумал профессор, глядя на шрам в виде молнии, едва заметный над взволнованными зелеными глазами Гарри, - тогда у тебя будет нечто большее, чем сила, с которой надо считаться. Тебе будет по плечу изменить мир; эта сила способная изменить многие вещи, чтобы объединить тех, кто слишком долго были разгромленными и разобщенными». Летом, когда у Снейпа была возможность, он читал о том, что значит быть вейтсом. Это было... познавательно. - Однако есть еще кое-что, - внезапно добавил несчастно Гарри, и Снейп понял, что мальчик успокоился, пока он потерялся в мечтах, - я хочу защищать, поддерживать, исцелять и созидать, именно то, как вы и говорили, мне стоит делать. Но магия желает лишь разрушать. Я не понимаю. Снейп пожал плечами. - А мне понятно. Вы все более успешно осваиваете собственные силы. Вам не следует обуздывать свой гнев. Гарри засмеялся. И это был смех, который Снейп не хотел бы услышать когда-нибудь снова. - Иногда я задаюсь вопросом, а важно ли это, - сказал Гарри. - Этим летом родители оставили меня в покое. Сириус вел себя глупо, но я справился с ним. Мой брат наконец узнал, что такое ответственность. Я хочу освободить Ремуса от Обливэйта, но как только я это сделаю, придется снова столкнуться со всем этим? Почему я не могу просто… держаться от них подальше? - Вы уже знаете ответ, мистер Поттер, - произнес Снейп, намеренно называя мальчика по фамилии, чтобы привлечь его внимание. - Вы не сможете. Вы должны бороться с ними в тот или иной момент, или ваш гнев никогда не успокоится. И они никогда не оставят вас в покое. Я видел, как директор смотрел на вас сегодня в Большом зале. Он постарается восстановить сеть Феникса, если сможет. Гарри склонил голову. - И даже если вам удастся остаться от всего этого в стороне, и они не оставят вас в покое, - тихо добавил Снейп. - Как вы думаете, что сделает оборотень, когда его воспоминания вернутся? Или как поступит Минерва, когда убедится, что те, кто должен был любить вас, предали и причинили вам боль... Гарри стремительно поднял взгляд. - Они все еще любят меня. Снейп помолчал, оставляя пока эту ложь без внимания. Ведь это может быть правдой, учитывая все, что он знал, хотя он и не назвал бы поведение старших Поттеров любящим. - Вы не видели ее в бою, Гарри, - сказал он. - А я видел. Она устрашает. А есть еще Малфои. И, возможно, твой крестный отец, и твой брат, - хотя последнее он ставил под вопросом.Ведь если у Блека и Поттера до сих пор не открылись глаза, то вряд ли это случится. - И есть я, - продолжил он, когда обнаружил, что глаза Гарри широко распахнулись и уставились на него, впитывая все, что он говорил. - Этим летом я несколько раз ловил себя на мысли приготовить некоторые зелья, которые я улучшил, и которые несут очень болезненную смерть. На самом деле он не останавливал себя и сварил одно особое зелье, но он положил его на дальнюю полку запертого шкафа и обещал себе, что никогда не использует его. Наверное. Очень вероятно, по крайней мере. - Собираетесь остановить нас всех от того, что мы хотим сделать ради вас? - спросил Снейп. - Я остановлю вас, если вы попытаетесь убить кого-нибудь, - сказал Гарри, и глаза его были широко распахнутыми и чистыми, а голос столь же твердым, как был вчера, когда Минерва спросила его, собирается ли он мстить. Снейп кивнул: - Но вы не можете заставить нас перестать чувствовать гнев, горе и ненависть. Гарри прикусил губу. - Почему вам это так трудно понять? - упорствовал Снейп. Возможно, эта тактика прямоты сработает. - Потому что я... это я, - сказал Гарри. Он передернулся, а Снейп просто смотрел на него. - Я не знаю. Не просите меня объяснить это, - сказал он, и его магия пронеслась по комнате, как крадущийся зверь, и флаконы на полках зазвенели. - Но я бы прекрасно понял, если бы мои родители жестоко обращались с Коннором, и кто-то узнал об этом, или если бы Люциус все время бросал темные проклятия в Драко, и я узнал об этом. Тогда, конечно, были бы и возмущение, и скорбь, и ненависть. И я пытаюсь соотнести эти же эмоции с тем, что произошло со мной... но это не срабатывает, - Гарри покачал головой. Снейп обуздал желание сказать то, что хотелось. Вместо этого он мыслями вернулся к зелью на дальней полке в закрытом кабинете. Гарри несколько раз глубоко вздохнул, затем посмотрел на профессора. - Вообще-то, сэр, я пришел, чтобы спросить: вы не поможете мне сварить Аконитовое зелье? Снейп решил закончить обсуждение, но это не значило, что он оставит все так. Гарри еще не был готов. - Боитесь, что я не захочу сварить его правильно для вашего драгоценного Люпина? - глумился он. Глаза Гарри вспыхнули, и Снейп ухмыльнулся. Хорошо. Разозли его. - Мне жаль вас разочаровывать, Поттер, но я ценю свою репутацию мастера зелий куда больше, чем дорожу мыслью о мести этому жалкому зверю. Флакон на ближайшей полке разбился, и Снейп огорчился, что все зашло так далеко – хотя больше из-за смущенного взгляда на лице Гарри, когда тот понял, что это его магия сделала, чем из-за потерянного зелья. Это было зелье от нарывов, его легко будет заменить. - Нет. Это не так, сэр, - сказал Гарри, глядя куда угодно, только не на профессора. - Я обещал... Ладно. Понимаете, кое-кто – оборотень, и я обещал сварить зелье для нее. Снейп внимательно посмотрел на него. Только он начинает воображать, что понимает Гарри, как мальчик приходит с такой неожиданной вестью. - Кто? Поколебавшись, Гарри выдохнул: - Хоторн Паркинсон. Красная Смерть. Снейп постарался скрыть, как он вздрогнул. За все время, что он считался сильнее, чем эта ведьма, в их бытность Пожирателями смерти, он остерегался ее неприятного таланта в проклятиях крови. - И как же вы познакомились с Хоторн Паркинсон? - спросил Снейп. - Встретились в Косом переулке, - ответил Гарри. - Думаю, Миллисент устроила это. Я не знаю. Это было странно. Но я обещал миссис Паркинсон, что попытаюсь помочь ей. Ее укусил Фенрир Сивый, когда она отказалась помогать ему в каком-то безумном плане по возрождению Темного Лорда. Снейп кивнул. Он понимал, почему это важно, хотя и подозревал, что его причины важности не такие же, как у Гарри. Мальчика необходимо как можно больше готовить и защищать, пока Темный Лорд не возродился. И тех, кто сможет активно противостоять этому, следует поощрять. А если Гарри сможет завоевать ее признательность... «Ну, чем не пожертвуешь ради хороших отношений с Красной Смертью». - Принесите мне волос единорога и крылья феи из моих запасов, - сказал профессор, кивая на соответствующие шкафы. Гарри сразу же удалился, чтобы достать их, и, кажется, был рад, что разговор окончен. Если на то пошло, Снейп разделял его настроение. «Каждый раз, когда я думаю, что мы добиваемся определенного прогресса, - подумал профессор, глядя уходящему Гарри в спину, - я понимаю, сколько еще нам придется преодолеть». .