Из тьмы приходит утро

Глава 7. Восстать, как львы после сна В субботу утром, покидая гостиную Слизерина, Гарри остановился, потому что Драко и Блейз пошли за ним: - Зачем вы идете в библиотеку? - спросил он. Блейз задрал нос. В последнее время он постоянно это делал. Казалось, в этом году он еще больше нервничал из-за Гарри, чем в прошлом. Гарри полагал, что это произошло из-за слухов о том, что у него голове какое-то время был Темный Лорд. - Я встречаюсь с Патил в библиотеке, чтобы обсудить наш проект, заданный профессором МакГонагалл. Гарри моргнул. - Но я встречаюсь там с Коннором, чтобы обсудить это. - А я с Грейнджер, - сказал Драко, и они переглянулись. Гарри покачал головой. - Должно быть, они договорились встретиться там со всеми нами сразу, - он пожал плечами. Гарри мог понять их чувства. Коннор, вероятно, был готов встретиться с братом и наедине, но у Гермионы для этого не было никаких оснований, как и у Драко, и Гарри был бы крайне удивлен, если бы Блейз и Парвати были знакомы друг с другом. - Они что, боятся? - пробормотал Блейз, пока они шли к библиотеке. - Боятся большого плохого факультета Слизерин? Гарри и Драко переглянулись. С начала учебного прошла всего неделя, но они уже давно заметили, что кое-что изменилось. Блейз, должно быть, ослеп, если до сих пор не замечает этого. За исключением немногочисленных представителей других факультетов, кто уже подружился со слизеринцами, вроде небольшой группы хаффлпаффцев подружившихся с Гарри в прошлом году после того, как он спас Джастина Финч-Флетчли от василиска, большинство из них избегали слизеринцев. Перешептывания преследовали их. Откуда-то прошел слух, что Снейп когда-то был Пожирателем смерти, что, впрочем, не было секретом, но в тоже время и не было общеизвестно. Вчера Гарри слышал, как несколько человек шептались о нем в коридоре. Само собой, это поразило бы его, если бы ученики только вознамерились воскресить скандал, в связи с тем, что Гарри говорил на парселтанге в прошлом году, но, как часть чего-то большего на общем фоне агрессии и изоляции в отношении слизеринцев, заставляло Гарри беспокоиться. Теперь Драко пожал плечами: - Так и есть, наверное, - сказал он легкомысленно. - Мерлин свидетель, что мы превосходим их в магии, в мозгах, в красоте, в чистоте крови и во всем, что действительно имеет значение. - Ну, разумеется, именно поэтому, - ответил Гарри, стараясь в этот раз не смотреть на Драко, - ведь это не ты ныл вчера весь вечер о том, надеясь, что Гермиона сделает большую часть вашего проекта, потому что сам почти ничего не знаешь об анимагии. - Может быть в моих знаниях есть пробелы, - сказал Драко, поднимая подбородок так высоко, что Гарри подумал, что у того сейчас заболит шея, - но это не значит, что Грейнджер умнее меня. Блейз заржал. Гарри не поддался искушению только с очень большим трудом. Шея у Драко покраснела: - Ты же знаешь, что сейчас мог бы согласиться со мной, - проныл он. Гарри приподнял брови, когда они повернули в коридор, ведущий к библиотеке. Это правда, что они ругались всю неделю из-за самых глупых вещей: когда в Большом зале кто-то засмеялся над Гарри, когда в него швырнули пищей, и она застряла у него в волосах, или из-за сравнения, сколько времени Гарри занимался, а сколько болтал с Драко, который упомянул об этом полузабытом споре вчерашним вечером. Но как мог Драко ожидать, что Гарри всегда будет соглашаться с ним все время? У Гарри было впечатление, что это все равно быстро бы наскучило Драко. - Я согласен, - ответил Гарри, - что гриффиндорцы действительно нервничают и хотят встретиться с нами группой. Но это не значит, что я считаю тебя умнее, чем Гермиона. Драко надулся на него. Это было, по крайней мере, лучше, чем кричать от обиды, и Гарри чувствовал себя относительно неплохо, даже, пожалуй, полным надежды, входя в библиотеку и оглядывая гриффиндорцев. Почти сразу он заметил Гермиону и Парвати, сидящих за большим столом уже заваленного книгами. Но Коннора нигде не было видно. Гарри нахмурился и подошел к столу, но затем остановился, потому что из-за полок с книгами вышел Рон и сел рядом с Гермионой. Гарри думал, что Рон будет работать с Винсом и Грегом, которые в данный момент внушительно храпели в своих кроватях, в то время как другие мальчики давно покинули свои комнаты. Сдерживать одного Рона без Коннора будет непросто. Помимо обиды на Малфоев, которая всегда была в семье Уизли, поскольку Люциус постоянно пытался подвести отца Рона под увольнение, и спасало его только вмешательство Сириуса, Рону не нравился сам Гарри, или он не слишком ему доверял. Пока что он просто сидел и смотрел, как слизеринцы подходят, и не сказал ни слова, хотя Гарри видел, как Рон потирает руки, как бы, проверяя, достаточно ли они сильны, чтобы нанести удар и уложить их всех на месте. Глаза Рона были холодными и оценивающими, хотя прежде Гарри не видел в них такого выражения. Внезапно Гарри вспомнил, как Коннор рассказывал ему, что Рон – отличный шахматист и всегда загоняет его в угол, когда они вместе играют. Гарри почувствовал, что сейчас видит перед собой именно такого шахматиста. Стараясь не замечать собственного беспокойства, он кивнул Гермионе и Парвати. - Привет. Вы не знаете, где мой брат? - Он что-то говорил о тренировке, - ответила Парвати, заправляя свои густые темные волосы за уши. Она была симпатичной, но то, как она хмуро рассматривала Блейза, несколько её портило. - Он просил передать тебе, что извиняется, но, кажется, сегодня он не сможет поработать с тобой над совместным проектом. Гарри моргнул, хотя и знал, где Коннор должен был быть – с Сириусом. - О, - он замялся. Тем временем Драко и Блейз заняли места за столом, напротив своих напарников. Гарри вдруг осознал, что, не считая быстрого презрительного взгляда в направлении Драко, Рон не отводил глаз от его лица. - Думаю, я вернусь в нашу гостиную и поговорю с ним позже, и мы сможем договориться о другом времени, чтобы встретиться, - он собрался уходить. - Погоди, Гарри. Гарри оглянулся через плечо. Теперь он понял, в чем было дело. Рон никогда не звал его Гарри, по крайней мере, не без множества напоминаний. - Да? - спросил он, пропуская имя, поскольку не был уверен, что лучше использовать. - Останься и поработай со мной, - предложил Рон. - Ты можешь сделать свою работу, а я свою, - он резко фыркнул. - Все равно ни Крэбб, ни Гойл не смогли бы мне помочь. - Возьми свои слова обратно, - сказал Драко. - Винс и Грег хорошие друзья. - Заткнись, Малфой, - сказал Рон. - Я говорю с Гарри. Он полностью отвернулся от Драко, разинувшим рот. - Что скажешь, Гарри? - продолжил он, как если бы их не прерывали. - Ведь это даст тебе фору. - Думаю, это хорошая идея, - вставила Гермиона. - Я уже написала большую часть эссе, — от Гарри не ускользнуло выражение облегчения на лице Драко, - но по теме так много увлекательной информации. Вы знали, что анимагическая форма всегда отражает внутреннюю природу колдуна или ведьмы? Без исключения? И что это отражение их истинной внутренней природы, а не тот образ, который они представляют окружающему миру? - она начала пролистывать книгу у нее в руках. - Здесь сказано, что Хильда Хаффлмарк была абсолютно разочарована, когда ее анимагической формой оказался червяк, но... - Мы знаем, Гермиона, - сказал Рон с многострадальной миной. - Давай, Гарри, - он постучал по столу, - ты же знаешь, что нам уже пора начинать. Гарри медленно взял стул. Возможно, он поймет, что происходит, если просто проведет с гриффиндорцами больше времени. Он взглянул на Рона, открыв первую книгу, но Рон просто внимательно посмотрел на него в ответ. Кажется, это уже было ему знакомо. Так и есть, вдруг понял Гарри. Точно так же Люциус смотрел на него, когда впервые встретился с Гарри, когда тот отправился в Малфой-мэнор на Рождество, в первый год обучения. Малфой не заботился о том, как груб он был, ведь танец, что они с Гарри исполняли, требовал резкости и даже грубости, чтобы четко донести свою точку зрения. Люциус позволил Гарри понять, что он считает его опасным противником и будет действовать соответственно. «Но я не думаю, что Уизли учили своих детей таким танцам», - подумал Гарри в замешательстве. Что ж, очень хорошо. Гарри не был склонен расспрашивать Люциуса, почему тот на него пялится. Он изучит это. Люциус уже знает, что Гарри не доверяет ему. Рон пока этого мог не знать. - Прекрати это, - сказал он резко, но достаточно тихо, чтобы это осталось между ними, наклоняясь вперед. - Чего ты хочешь? - Понять, почему у меня плечо болит, - ответил Рон и прикоснулся пером к своему правому плечу. Гарри растерянно моргнул. Рон поднял на мгновение брови, а затем лицо его снова приобрело выражение, более привычное и знакомое Гарри: нетерпение, смешанное с презрением. - Ты действительно не понимаешь, да? - спросил он. Гарри снова уселся. Это было знакомым. Он мог справиться с этим. Он хотел самых привычных вещей, которыми он мог бы заниматься. В прошлом году было достаточно новшеств. - Конечно, нет, - сказал он. - Я понятия не имею, почему у тебя болят плечи от твоего проекта по Трансфигурации. - Он вернулся к книге, лежащей перед ним. «Министерство давно требует, чтобы опасные колдуны и ведьмы были зарегистрированы, но в настоящее время, только регистрация анимагов особенно необходима по ряду причин...» Рон постучал по странице перед ним. - Пойдем со мной, - сказал он, и в его глазах снова появился шахматист. Он пошел между книжных полок. Гарри заколебался, но Блейз и Парвати спорили, склонившись почти нос к носу, и Гермиона засыпала длинным рядом фактов Драко, который разыгрывал из себя вынужденного слушать пленника достаточно хорошо, чтобы Гарри почти купился на это. Никто, казалось, не заметил, как он встал и скользнул вслед за Роном. «Похоже, мне пора завести себе сумрачный угол для таинственных встреч», - подумал Гарри, останавливаясь перед Роном в задней части одного из проходов. - Что... – начал, было, он говорить. - Чш-ш-ш, - произнес Рон. Гарри закатил глаза, но замолчал. Кто-то с другой стороны полок наконец ушел, и Рон расслабился и взглянул на Гарри: - Мои плечи зудели всю неделю, - сказал он. - Такое чувство, что у меня вот-вот отрастут крылья. И Перси чувствовал что-то похожее, и близнецы. Просто близнецы утверждают, что это из-за одного их изобретения, конечно же, - он уставился на Гарри. - А ты откуда знаешь, что это не так? - вынужден был спросить Гарри. Он не видел, чтобы в прошлом году близнецы Уизли подшутили бы над кем-нибудь. И Рон не был избавлен от этой угрозы только потому, что он был членом семьи. - Потому что я знаю, что это такое, - сказал Рон терпеливо. - Думаю, что Перси тоже, но он лишь делает испуганное лицо, когда я спрашиваю его об этом. Он постоянно в этот момент должен идти для разговора к директору Дамблдору. Я думаю, что он замешан в чем-то, и не хочет, чтобы остальные об этом знали. А Фред и Джордж отказываются воспринимать его всерьез конечно, - Рон пожал плечами. - Это то, как семья Уизли чувствует магически сильного волшебника. Ну, ты знаешь, похоже на то, как семья МакГонагалл это чувствует – подобно ветру по коже. - Как ты узнал об этом? - спросил Гарри. - Меня этому учили, - Рон выглядел немного смущенно. - Я думал, ты будешь вести себя нахально, ну, как большинство слизеринцев в целом, но ты не стал, не так ли? Ты, действительно, не знал. Гарри покачал головой. - Я… Драко может чувствовать мою магию, он мне так сказал, но я подумал, что это просто из-за того, что его этому учили, что у него есть какие-то особые способности. Я не знал, что другие семьи чистокровных тоже могут это сделать, - Гарри попытался оттеснить беспокойство и дать возможность проявиться своему любопытству. - Все чистокровные семьи могут это делать? - Думаю, да, - Рон снова пожал плечами. - Я не знаю всех признаков. Но это же очевидный навык выживания, разве нет? В конце концов, все чистокровные были единственной частью волшебного сообщества, которая была принята долгое время, и – ну, не говори Гермионе, - даже если и были сильные магглорождённые, не похоже, чтобы кто-нибудь собирался это признавать. Вместо этого их убивали. Но мы должны знать, как быстро определить могущественного волшебника или ведьму, просто на случай, если он или она захотят подчинить нас или набрать последователей, - Рон звучал, как будто кого-то цитировал, и внезапно ухмыльнулся, возвращаясь обратно к своему нормальному голосу. - Не говори моей маме, но я всегда ненавидел эту часть лекции. В этот момент мама выглядела так, будто была на грани обморока. Вопреки себе Гарри засмеялся, но затем к нему снова вернулось смущение: - Хорошо, ты можешь чувствовать мою магию. Прости. Я постараюсь смягчить это. Но почему ты на меня так странно смотришь? - Потому что хочу знать, что ты будешь делать, - сказал Рон. - И все остальные тоже, на самом деле, - он нахмурился, - кроме Фреда и Джорджа. Они просто предполагают, что ты всех здорово разыграешь, ведь именно это они сами делают, поэтому они выжидают, что же произойдет, чтобы они могли принять решение. Гарри покачал головой. - Ты не должен обо мне беспокоиться. Я собираюсь защищать Коннора. Рон посмотрел на него скептически. - Ты собираешься использовать всю свою магию только ради этого? Гарри пожал плечами. - Конечно. Почему нет? Все и так было довольно сложно, с тех самых пор как Сам-Знаешь-Кто пришел за моим братом, - он мог бы сделать что-то другое, но всякий раз, когда Гарри думал об этом, он впадал в такую ярость, что Снейп до сих пор заставлял Гарри посещать его каждый вечер. Гарри хотел что-то сделать, чтобы нанести ответный удар своим родителям, но понимал, что пожалеет об этом, как только сделает это. Гарри с сожалением думал об этом. - Но ведь такая магия способна на гораздо большее, - сказал Рон. - Могущественные ведьмы и колдуны в прошлом всегда делали что-то этакое. Может быть, ты сможешь превратить Малфоя в жабу, - Рон выглядел обнадеживающе. Гарри закатил глаза. - Он – мой друг. Я не собираюсь этого делать. - Тогда, может в хорька? - предположил Рон. - Он похож на хорька. Гарри покачал головой и развернулся, направляясь обратно к столу, решив, что их разговор окончен. Рон схватил его за руку и вернул назад. Гарри уставился на него. Рон незамедлительно убрал руку и отступил назад, поднимая ладони в жесте капитуляции. Гарри сглотнул. - Зачем ты это делаешь? Рон приподнял бровь. - Потому что твоя магия выплескивается, когда ты злишься, приятель. И прямо сейчас у меня чувство, что я собираюсь отрастить перья, - поморщившись, Рон почесал плечи. - Я не хочу, чтобы ты разозлился и что-нибудь сделал со мной, - добавил он. - И что, все так думают обо мне? - Гарри почувствовал, как все внутренности у него свело от страха. Уже было достаточно плохо, когда ему показалось, что Драко его боялся, но Драко видел его магию во всей полноте и знал, на что Гарри был способен. Поэтому Гарри мог понять его страх, хотя ему это и не нравилось. Но если каждый в школе начнет бояться его, основываясь только на проявлениях его гнева... У Гарри не останется иного выбора, кроме как снова связать и спрятать свою ярость. Снейпу просто придется смириться и понять. - Во всяком случае, все чистокровные, - поправил его Рон. - Думаю, что некоторые магглорожденные тоже могут чувствовать твою магию, как Гермиона, например. Она сильная, - добавил он, как будто Гарри не знал еще этого. - Вот почему ты должен рассказать нам, что собираешься делать. Если ты не собираешься сойти с ума и поработить весь мир, как... как Сам-Знаешь-Кто, - Рон оглянулся, как будто Волдеморт мог прятаться за книгами по истории магии, - тогда у нас не будет никаких причин бояться тебя. Гарри кивнул: - Я собираюсь защищать моего брата. - Недостаточно, приятель, - глаза Рона хоть и были добрыми, снова его оценивали. - Никто не поверит в это. Как думаешь, кто-нибудь поверит директору Дамблдору, я имею в виду, поверит на самом деле, если он скажет, что собирается жить в маленьком коттедже и выращивать розы до конца жизни? - Возможно, - пробормотал Гарри, и его ярость при мысли о директоре снова вспыхнула. Рон поморщился и прикоснулся к левому плечу. Гарри постарался успокоиться. - Как это говорят? Небезызвестный чудак? Рон рассмеялся. - Ага. Но он действительно заслужил это право, чтобы его оставили в покое. Мы знаем, что он убил Гриндевальда и сделал еще много чего. Мы доверяем ему в том, что он употребит свою магию во благо, как знаем, что Сам-Знаешь-Кто использует свою во имя зла. И пока что мы не знаем, что будешь делать ты, - он наклонил голову. - Мне вот интересно, не это ли заставляет так нервничать Перси. Я знаю, что в прошлом году он должен был следить за тобой. Может, мне стоит спросить его, что же он такое видел, что не увидели все остальные. - Или ты можешь спросить у меня, - заметил Гарри, - поскольку я стою прямо перед тобой. Рон покраснел и потер затылок: - Ага. Извини. Что ты сделал в прошлом году? Почему тогда мы не могли тебя чувствовать? Гарри пожал плечами: - Понятия не имею, - солгал он, не моргнув глазом. Тогда сеть Феникса слишком сильно связывала его магию и сдерживала большую часть всей его силы в подсознании. - Если это поможет, Драко может ощущать мою магию с первого курса, - добавил Гарри, чтобы отвлечь Рона от возможных оставшихся потенциально опасных следов произошедшего в прошлом году. Гарри не возражал, если бы Пожиратели Смерти узнали, что он сделал в Тайной комнате, если однажды он не сможет их запугать или заставить думать о нем, как о лучшей мишени, чем его брат. Но он не хотел, чтобы Рон, который был до мозга костей гриффиндорцем, вдруг выяснил, что не Коннор был на самом деле героем. - Да, но ты был таким придурком на первом курсе, - сказал Рон. – Может, это было из-за того, что сошлись два идиота? Гарри зыркнул на него: - Иногда я не знаю, когда ты серьезен, а когда нет. Или ты это делаешь специально, чтобы узнать, как я отреагирую, - сказал он. - Ну конечно же, - ответил Рон, и его улыбка растаяла. - Я пытался помочь тебе расслабиться, Гарри. Я действительно не хочу, чтобы ты злился. Никто из чистокровных в школе не захочет тебя разозлить. Чем раньше ты разрешишь эту ситуацию, тем лучше. - И как же мне рассказать всем о своих намерениях в отношении всей своей жизни? - поинтересовался Гарри. Рон неуверенно пожал плечами: - Можно подать объявление в Министерстве, чтобы его могли прочесть в любой части Великобритании, если ты действительно этого хочешь. А может, и нет, - Рон тут же изменил мнение, когда Гарри испуганно посмотрел на него. - Или ты мог бы просто приколоть где-нибудь значок, чтобы объяснить тем, кто чувствует магию и не знает, откуда она исходит, что произошло, и что ты не намереваешься никому навредить. - Это не их дело, - произнес Гарри. Рон поднял брови: - Когда ты настолько силен, всем становится до этого дело, Гарри, - ответил он. - Так же, как министр должен знать обо всех передвижениях Дамблдора, а все нервничают из-за Сам-Знаешь-Кого. Именно так оно и бывает. Ты изменяешь расстановку значимых сил, всего лишь прогуливаясь по улицам. - Но... - Гарри панически сглатывал. Он не мог объяснить, почему он так нервничал из-за обращенного на него внимания, не привлекая при этом еще больше к себе внимания, и не рассказывая о том, как Лили обучала его. И это действительно никого не касалось. Гарри скорее пожертвует знанием о своей магии, чем станет говорить о своем обучении. - Мне всего лишь тринадцать лет. Никто не будет слушать ребенка. Рон медленно кивнул: - Это только заставит их еще больше нервничать. - Что это? - То, что ты обладаешь такой силой в столь юном возрасте. - Рон склонил голову и смотрел на Гарри задумчиво. - Сейчас такое время, когда ты обладаешь определенными правами, и ты должен понимать, что это настоящий дар, Гарри. Никто не уверен, что происходит на самом деле. Они думают, что ты все еще можешь быть хорошим. Или не знают, что именно ты источник этой магии. Сегодня утром, когда ты вошел в библиотеку, только я был в этом уверен, ну, и Фред с Джорджем думали, что знают, но они скорее очарованы самой идеей. Но скоро многие напишут своим родителям, Гарри. И люди за стенами Хогвартса обратят внимание. И не успеешь оглянуться, как кто-то попытается взять над тобой опеку, для твоего же блага. - Мои родители... - Не научили тебя заботиться о своей магии, - сказал Рон. - Это, наверное, будет первый аргумент, какой они попробуют предъявить. Берегись, Гарри. - Почему ты рассказываешь мне об этом, - прошептал Гарри, закрыв глаза. Он чувствовал, что сердце у него колотится так, будто вокруг него смыкаются стены. Гарри не хотел, чтобы ситуация сложилась так, как описывал Рон. Он хотел быть нормальным, насколько это возможно, чтобы снова вернуться в тень и охранять Коннора. То, что Рон и еще несколько человек узнали правду, не означает, что все придется поменять. Но именно это сейчас происходило. - Потому, - сказал Рон, - что ты брат моего лучшего друга, и это почти делает тебя моим братом тоже. Гарри открыл глаза и увидел, как Рон гримасничает, видимо от того, что пришлось назвать братом слизеринца. - И ты особенный человек для Коннора. Ты это знаешь? То, как он светится, когда он рассказывает о тебе... - Рон вздохнул. - Я бы многое отдал, если бы кто-то так же сиял для меня. Джинни, наверное, тоже. - Но я все еще тебе не слишком нравлюсь, - подытожил Гарри. - Ты - слизеринец, - ответил Рон без обиняков. - И это заставляет меня нервничать. «Гриффиндорская честность, - думал Гарри, встретив его взгляд. - Гриффиндорцы не должны нервничать, но если это случается, они обычно это признают, даже перед теми людьми, перед которыми не стоит этого делать». - А теперь ты в смятении, что же делать. Это же глупо, Гарри. Я допускаю, что ты мало знаешь об этом, и думаю, что так оно и есть на самом деле, и сожалею об этом. Но теперь ты знаешь. Ты должен что-то предпринять. Гарри закрыл глаза: - И как ты думаешь, что сделают все остальные в школе, если я объявлю, что именно я тот самый могущественный волшебник? - прошептал он. Рон сжал плечо Гарри. Тот глупо моргнул от неожиданного прикосновения: - Кое-кто из Рейвенкло, вероятно, захотят у тебя учиться, - небрежно сказал Рон, - а остальные будут носиться в панике. Слизеринцы, скорей всего, найдут тебя просто замечательным. Еще один сильный волшебник, говорящий со змеями? Прекрасно! Гарри попытался вырваться, но Рон удержал его. - Хаффлпаффцы, возможно, поддержат тебя, по крайней мере, твои друзья, хотя большинство из них запаникуют, - сказал он. - А мы, гриффиндорцы, будем бороться с тобой, если придется. Я знаю, ты думаешь, что к гриффиндорцами несправедливо благоволят... - Я никогда этого не говорил. - Все слизеринцы так думают, - Рон махнул рукой. - Ты не сможешь этому помочь, думаю. Дело в том, что одной из причин, почему гриффиндорцев так почитают – родители рассказывали мне об этом – это первая война. Все остальные в то время колебались, пытаясь решить, что делать, или тайно присоединились к Сам-Знаешь-Кому. Гриффиндорцы были единственными, кто решили идти сражаться. - И погибали, - прошептал Гарри, вспоминая однажды увиденный список жертв, разделенных по принадлежности к факультетам. Гриффиндор превосходил числом все остальные факультеты вместе взятые. Гарри подумал, что это потому, что Волдеморт ненавидел их больше всего и разыскивал их в первую очередь или потому, что их было больше всего в аврорате. Теперь Гарри было интересно, была ли действительно в этом особого свойства храбрость, которую Рон так нахваливает. - Ага, и это тоже, - на удивление невозмутимо ответил Рон. - Но это значит, что если ты вдруг надумаешь стать злым волшебником, тебе придется сражаться с кучей народа. Но взгляни на это так: мы будем бороться за тебя, если ты станешь Светлым Лордом. Наш факультет – самый сильный светлый факультет. Гарри подумал, что с этим можно поспорить, но вместо спора лишь потер глаза. - Зачем ты это делаешь? - спросил он. - Зачем говоришь о сражениях и смертях тех, кого даже не знаешь? - Коннор много писал мне летом, - ответил Рон, на мгновение его лицо помрачнело, - он рассказал мне о Тайной комнате, и подробно поведал о битве с Волдемортом в прошлом году, и... о других вещах, которые ему снились, - он пристально посмотрел на Гарри. - Я знаю, почему он не пришел сегодня. Потеряв дар речи, Гарри мог лишь кивнуть. - Так вот, он сказал, что поймет, если я после этого перестану с ним дружить и найду себе для дружбы кого-то не столь опасного, - Рон пожал плечами. - Я много думал об этом. Но, в конце концов, написал ему ответ и сказал, что хочу остаться его другом. И если это значит думать о битвах и смертях, значит, я буду это делать. Гарри пристально рассматривал его. Рон казался совершенно искренним. Гарри подумал, что тоже мог бы быть не менее искренним, если бы на другом конце его волшебной палочки была палочка Пожирателя Смерти. Но... В этом тоже было мужество. А ведь из Слизерина никто не рассказал Гарри о том, какие последствия возможны от проявления его магии. Он кивнул Рону: - Спасибо, - произнес он хриплым от благодарности голосом. - Не за что, - сказал Рон. - По крайней мере, теперь я знаю, почему ты ничего не делал. Но сделай что-нибудь поскорей, хорошо? - он резко повернул голову, чтобы посмотреть в конец ряда книжных полок. - Чего тебе, Малфой? - Хочу узнать, что ты здесь делаешь с моим другом, Уизли, - усмехнулся Драко и уставился на Гарри. - И что ты здесь делаешь с ним. Не было никаких сомнений, что в голосе его звучала ревность. Гарри покачал головой. Не стоит спорить об этом. - Говорим о шахматах, - ответил он, и Рон поймал его взгляд и одарил быстрой странной улыбкой. - Ага, - согласно ответил тот и прошел мимо Гарри, огибая Драко, возвращая ему усмешку в полной мере. «Как у Снейпа это не выглядело, - подумал Гарри, - но мало у кого это получилось бы». - Увидимся, Гарри. - О чем это он? - требовательно спросил Драко. Гарри посмотрел на него: - Как это ни странно, Драко, я не должен объяснять тебе каждое свое телодвижение.       ___________________________________________________       Драко стиснул руку. Он не мог объяснить, почему для него так важно, чтобы Гарри понял его. И вообще, он пытался этого добиться всю неделю, но Гарри лишь продолжал упрямиться и сердиться на него. Зачем тебе нужно знать, куда я иду, Драко? Почему тебя волнует, во сколько я возвращаюсь в наше общежитие? Почему для тебя так важно, что меня не было в Хогвартс-экспрессе? И Драко хотел сказать, что он чувствует, когда отдает все, что имеет, чтобы дружить с Гарри, а Гарри ничего не дает в ответ, не считая того, что он дает всем и каждому неосознанно, и меньшее, что Драко мог сделать, это сберечь то, что Гарри невольно ему дает. Но Гарри не поймет. Драко уже догадался. Гарри не осознает, что важен Драко настолько, что тот ревнует его; Гарри столь важен ему, что Драко хочет каждый день разговаривать наедине с ним; так важен, что Драко каждый день продолжает терпеть боль из-за ментального и магического вреда от его магии. О, да, Гарри был способен понять тех, кто испытывает подобные чувства. Он сам испытывал ревность, когда его брат проводил время с другими людьми, это было довольно очевидно, и он уважал личные разговоры Драко с Винсом и Грегом, поскольку они были знакомы с самого детства, и он беспокоился о Драко во многих аспектах, за исключением тех, что касались его лично. Но самое большее, что Гарри мог сделать с эмоциями, которые люди чувствовали по отношению к нему – это признать, что они существуют. Он не понимал, почему люди испытывают эти чувства. Это медленно убивало Драко – вот что происходило. Драко ничего не мог сделать, чтобы отомстить людям, которые сделали это с Гарри, не причинив ему еще большей боли. И даже если Драко отомстит, Гарри все равно не поймет, и это будет стоить Драко слишком многого, и слишком мало он получит взамен. Поэтому Драко резко развернулся и выбежал из библиотеки, игнорируя встревоженный крик Гарри за спиной и пронзительный голос Грейнджер, приказывающей Драко вернуться к их столу. Он бросился вверх, уверенно направляясь в совятню. Сегодня была суббота, и в это время дня там никого не должно было быть. Здравомыслящие люди еще спали или были на улице. В совятне никого не было. Драко стоял в тишине, среди парящих в воздухе перьев, птичьих лапок и насыщенного запаха совиного помета. Он сделал несколько глубоких вдохов, заполняя легкие мускусом, и стал обдумывать, каким бы лакомством соблазнить Империуса, своего филина, когда через окно по спирали прямо к нему спланировала неясыть. Вздрогнув, Драко позволил птице приземлиться на его плечо. У совы было письмо, привязанное вокруг лапки, и Драко отвязал его, зачерпнув горсть угощения из миски для другой совы, чтобы положить в мешочек птицы. Сова неодобрительно ухнула на него, но перелетела на жердочку и расположилась перекусить. Драко прочел письмо. Оно было от его матери, и в то время как на его лице появилась та самая гримаса, о которой она упомянула в письме, Драко был более заинтригован последними тремя строчками. «Я сдвину горы ради тебя, Драко. Тебе только нужно сказать слово, или сказать мне об этом выражением лица. Некоторые из таких выражений я уже сейчас могу различить. Не бойся, мой дорогой. У тебя будет все, что тебе нужно». Драко закрыл глаза. На мгновение ему стало интересно, будет ли справедливо попросить мать о том, что ему нужно на этот раз. А потом решил: в Азкабан всю эту справедливость. Мне это нужно. Мне нужна ее помощь, чтобы исцелить Гарри, чтобы у него отболело. Драко торопливо повернулся, чтобы принести пергамент и перо для ответа. Возможность положить конец боли была такой же прекрасной, как если бы, Гарри сам пришел к нему, извинился и скромно попросил бы Драко объяснить, что происходит. На сердце у Драко было значительно легче, когда он смотрел, как Империус лег на крыло в небе, унося его письмо. Мама сделает все в лучшем виде.