Из тьмы приходит утро

Драко вздохнул и закрыл книгу, которую держал на коленях, потирая глаза. Зрение начало затуманиваться, и даже подстройка цвета заклинания Люмос не помогла, когда у него выступили слезы. Он как наяву услышал голос матери: «Никогда не читай в темноте больше часа, дорогой. Из-за этого ты будешь на утро щуриться, что недопустимо для Малфоев». Но это она прислала ему книги. Именно она рассказала ему, посредством записок, вложенных в самых важных местах в книгах, что происходит. И она же показала ему, почему он должен отдалиться от Гарри на время. Драко хмуро подумал, мать не прислала бы такие увлекательные книги, если не ожидала, что он будет бодрствовать до самого утра, читая их. Он положил книгу на столик рядом с кроватью, и какое-то время внимательно смотрел через открытые занавеси на кровать Гарри. Полог вокруг его кровати, как всегда, был плотно задернут. Драко слышал тихое дыхание, говорящее о том, что Гарри спит. Он никогда не храпел. Гораздо чаще он с криком садился на постели, чем храпел. Бывало, Гарри внезапно переставал дышать, и Драко знал, что тот не спит, а лежит, затаившись, напуганный или напряженный, вероятно, ожидая появления врагов. Несколько раз в прошлом месяце Драко так и подмывало подойти к нему и успокоить после кошмара, даже если это будет простое рукопожатие. Но тогда Драко придется объяснить, почему он так долго его избегает. А он до сих пор не знал, как рассказать Гарри правду так, чтобы она не уничтожила его. ______________________________________________________________ Драко положил руки за голову, испустил длинный вздох, и лежал, уставившись в потолок. Первая книга была просто завораживающей: в основном содержала объяснения дара принуждения, что проистекал из нескольких чистокровных родословных, включая Блэков, и объяснения того, на что этот дар способен, а что ему не под силу. Драко недоумевал, почему его мать хотела, чтобы он прочел эту книгу. Может, она просто хочет убедиться, что Драко научится использовать любой вид принуждения? Это имело смысл, но Драко не думал, что у него действительно есть этот дар. Обычно такой дар проявлялся, когда магу исполнялось двенадцать, говорилось в книге, а тринадцатый день рождения Драко был пятого июня. Он вспомнил этот, по большей, части печальный день, потому что в то время Гарри дремал в Больничном крыле, восстанавливаясь после повреждения рассудка, и единственное, что хотел Драко – это быть рядом с ним. Затем он нашел первую записку, вложенную между двух страниц философского спора по вопросу: было ли использование дара принуждения всегда этичным. Драко развернул записку и сразу узнал почерк своей матери. Драко, мой дорогой… Надеюсь, теперь ты понял, почему я послала тебе эти книги. Дар принуждения не является непреодолимым, но его трудно определить, и часто он незаметно изменяет ход мышления. Драко нахмурился, когда закончил читать. Можно преодолеть. Тогда ладно. Но что она ждет от Драко, как он одолжен поступить с этой информацией? Он пролистал всю книгу, но не нашел больше никаких записок. Он положил уже прочитанную записку обратно и подхватил другую книгу, с приподнявшейся серебряной змеей на обложке. Драко несколько минут смотрел на нее. Он знал, что уже видел этот символ раньше, вероятно, на нескольких артефактах вокруг мэнора, но не мог вспомнить, что он обозначает. Драко открыл книгу, и сложенный кусок пергамента выпал из-под обложки, заложенный у первой страницы. Драко поднял его и осторожно развернул, стряхивая с него пыль. Эту книга, должно быть, долгое время прятали, но где бы она ни была, матери удалось найти ее. Драко, мой драгоценный… Есть и другие формы принуждения отличные от дара принуждения. Иногда маг может даже не осознавать, что он принуждает следовать своей воле, он может делать это неосознанно. В очередной раз записка была без подписи, но, опять же, Драко узнал почерк. «Интересно, к чему это все», - и откинулся на спину, чтобы прочесть книгу с серебряной змеей. Он быстро выяснил, что книга была посвящена истории семьи Гаиль, о которой он уже слышал прежде. Они ухитрились выживать в течение многих столетий, стравливая Темных Лордов, не попав в услужение Светлым Лордам, но выставляя себя невиновными, пока последний из них не пал в рядах армии Темного Лорда Гриндевальда. Но это была необычная история. Не было ни засохшего семейного древа, ни списков великих дел, которые совершили члены семьи, которые теперь были забыты, никаких описаний магических даров, что могли быть связаны с их кровной линией. Это был трактат о том, как семья Гаиль пережила могущественных волшебников, по каким признакам они замечали, что находились под принуждением или склонялись против их воли к чему-либо, и как они справлялись с этим. Драко прочел несколько первых страниц, пока не наткнулся на предложение, в котором говорилось о том, как сложно было Серпентине Гаиль понять, что произошло, хотя она была сильной ведьмой. Со временем она заметила, что начинает сердиться всякий раз, когда находится рядом с Лордом Фальконом, и только его ответная злость способна ее успокоить. Её эмоции обретали равновесие лишь под воздействием прилива магии, взбудораженной ярости Фалькона, а после она исполняла все, о чем бы он ее ни попросил. Изменить имена, и это будет идеальное описание того, что всегда происходило в последнее время, когда Драко сердился на Гарри. ——————————————————————————————- Драко поспешно дочитал книгу семьи Гаиль до конца, и еще несколько книг, что дала ему мать, в частности, историю семьи Блэк, свод законов, которые Министерство магии в свое время приняло в отношении тех, кто обладал дарами принуждения, и описания жизни и магии Светлых и Темных Лордов. На это у него ушло всего три дня, и в итоге, он прочел не только все книги, но и внушительную стопку пергаментов от матери, сложенных и вложенных в книги в разных ключевых местах, чтобы помочь Драко сложить паззл. Сентябрьской ночью, в среду, Драко сделал глубокий вдох и взял последнюю и самую длинную записку матери, найденную почти в конце книги о Светлых и Темных Лордах. Драко, мой возлюбленный сын… Мне жаль, что я причиняю тебе этим боль. Но как бы то ни было, когда Гарри был с тобой в мэноре, я распознала эти признаки. Ты был с ним мягче и ласковее, чем я вообще когда-либо тебя видела, даже когда ты был ребенком. Ты заботился о нем, так будто он был всем твоим миром. Такая привязанность неестественна, она слишком неистова для ребенка твоего возраста. А что Гарри сделал для того, чтобы вызвать в тебе столь сильную привязанность? Я знаю, что он спас тебе жизнь на первом курсе, но даже до этого ты упоминал о нем в своих письмах, как будто ты им одержим. Он стал большим, чем просто объект для забавного изучения. Он стал твоим лучшим другом. Если быть абсолютно честной, я не думаю, что все дело в его магии. Думаю, ты действительно видишь в нем нечто такое, что побудило тебя стать ему другом, даже без магии. Но ты смог ощутить его силу гораздо раньше остальных, не смотря на то, что магия Гарри была скована и сдерживалась сетью Феникса. Малфои всегда обладали повышенной чувствительностью к магии. Боюсь, именно поэтому его сила продолжает удерживать твой разум зацикленным на нем, чего не случилось бы, если бы ты был одним из своих нерадивых одноклассников. Мой дорогой, мой драгоценный, я не говорю, что ты должен разорвать с ним дружбу. И не скажу, что все произошло только лишь из-за влияния магии Гарри. Скажу, что хочу увидеть, как ты сделаешь свой свободный выбор без воздействия магии Гарри, хотя с его стороны все случилось тонко и бессознательно. Если тебе это нужно, если ты решишь, что нуждается в этом, ты должен принять решение независимо от эффекта, который Гарри оказывает на тебя. Единственный способ сделать это - отказаться от общения с ним на некоторое время и посмотреть, сможешь ли ты возвести барьеры против его силы. У тебя есть частица наследия Блэков, обладающих даром принуждения. Такие маги, как ты узнал из прочитанного, не подвержены воздействию чужого принуждения и получают меньший урон, даже от других заклинаний, влияющих на разум, таких, например, как Fugitivus Animus, которое Гарри использовал. Возможно, ты сможешь использовать это в своих интересах, чтобы вновь обрести свободную волю. Я уже говорила, что сверну горы, чтобы помочь тебе, сын мой. И я это сделаю. Если ты все же решишь, что Гарри тебе настоящий друг, а не просто начинающий свое становление будущий Лорд, сумевший притянуть тебя на свою орбиту своей силой, то мир содрогнется и падет, если я увижу, что вас разлучат, или если кому-то из вас снова причинят вред. Только скажи мне. Я хочу видеть тебя свободным. Без свободы все остальное не имеет значения. Со всей моей любовью, Нарцисса Блэк Малфой. Драко закрыл глаза. Он уже был расстроен, и был вдали от Гарри последние три дня. Но теперь он мог хорошо почувствовать другие эффекты. Голова стала более ясной, и к нему вернулась прохладная дистанция, что всегда была его даром до того, как он пошел в Хогвартс. Сейчас он ощущал себя сыном своего отца больше, чем в предыдущие годы. Такое чувство, будто он вполне может сделать саркастическое замечание о Конноре Поттере, не оглянувшись при этом виновато на Гарри, чтобы увидеть, одобряет ли он это. Но ему все равно пришлось достать свою стеклянную бутылку и внимательно рассмотреть ее, чтобы увидеть, что, не смотря на слабые красные следы раздражения, появляющиеся там и тут, время от времени, подавляющий цвет все еще был фиолетовый - Гарри склонен защищать его, и зеленый - Гарри к нему привязан. Драко потер глаза руками. Он не хотел этого делать. Нет, не хотел. Но ему нужно знать, как много из его дружбы с Гарри было вызвано влиянием мощной магии. Теперь он может распознать признаки, когда магия, начинает привлекать и других людей: как поворачиваются головы, когда Гарри входит в комнату (Гарри при этом был определенно рассеянным, конечно). Драко видел, что нечто похожее происходит и с Дамблдором. То, что Драко принял за свидетельство присутствия Дамблдора или ауры того, что замышлял директор, на самом деле была его магия. Волшебники - чистокровные волшебники, по крайней мере, поправил Драко себя с усмешкой, - поворачивались к нему, как цветы к солнцу, как планеты, вращающиеся вокруг звезды. Драко вспомнил, что ему стало известно из книги о Светлых и Темных Лордах, что именно магия Лорда – главная причина того, что многие люди жалуются на Дамблдора, но в то же время не делают ничего, чтобы противостоять ему. Огромное притяжение его магии заманило их в сети и успокоило, убедило людей, что противостоять ему невозможно, прежде чем они хотя бы попытались что-то сделать. «Сколько во мне действительно от Драко, а сколько от того, что рядом со мной Гарри?» Драко решил, что должен это выяснить. ___________________________________________________________________ - Какой твой любимый цвет, Гарри? Гарри моргнул и повернулся, чтобы посмотреть на него. Драко старался выглядеть как можно более холодно, хотя ему хотелось пошутить, чтобы смягчить недоумение Гарри. Это был тест, предложенный в одной из книг, и Драко хотел увидеть, сможет ли он пройти его. «Хотя я не уверен, как именно нужно понимать, что тест пройден или же провален», - размышлял Драко, не двигаясь. - Зеленый, - наконец ответил Гарри, по-прежнему недоуменно моргая. «Зеленый», - шепнул мгновением позже голос в голове у Драко. Драко сглотнул и отвел взгляд от Гарри, подцепляя свой тыквенный пирог. Это был плохой признак – этот голос у него в голове. Магия Гарри была не только вокруг него, но и внутри: в сетях его разума, или что там у него теперь было вместо сетей. Именно так Лорды могли контролировать своих последователей: прилагая все силы к тому, чтобы слуги знали их настолько хорошо, что сделали бы то, что Лорды хотят, даже прежде, чем Лорды им прикажут. Драко решил, что проведет еще несколько тестов, а для этого ему придется практически полностью отказаться от общения с Гарри. _________________________________________________________________ Было обидно не участвовать в том, что случилось между Гарри и директором, обидно, что Миллисент, а не Драко, проводила Гарри в Больничное крыло, больно было видеть, что Гарри разговаривает с Миллисент и Панси, как будто они всегда были друзьями. Иногда Драко задумывался, чего стоит ему эта боль. Возможно, ему просто следует рассказать сейчас Гарри правду и позволить ему составить собственное мнение о силе своей магии. Но затем Драко вспоминал о том, что это признак того, что он по-прежнему находится под жестким контролем магии Гарри. Драко вернулся к прочтению книги семьи Гаиль и читал, пока не дошел до отрывка, отмеченного чьей-то уверенной рукой. «Кто-то владел этой книгой до семьи Малфой, - подумал Драко, - или же, по крайней мере, до моих родителей». Почерк не походил на руку его родителей. В отрывке говорилось: «Несомненно то, что душевная боль, которую испытал Фредерик Гаиль, когда не смог сразу же присоединиться к Гриндевальду, была признаком того, сколь глубоко магия Темного Лорда уже проникла в его существо. Почему он испытал такую душевную боль, если был чистокровным, а Темный Лорд не был ему ни другом, ни его ребенком, ни его родственником? Но все же, это с ним случилось, и Фредерик не мог остановить дрожь и желание быть сопричастным жизни Темного Лорда, пока не аппарировал, чтобы стать частью его битвы. Расстроенный тем, что он чувствовал, эмоции не достойные настоящего чистокровного мага, Фредерик Гаиль пал в этом сражении». Заметка на полях гласила: «Мерлин забери мою магию, если я когда-нибудь стану таким глупцом». На этот раз Драко заметил мелкие буквы в конце приписки - А. М. – Абрахас Малфой, то есть, его дед, отец Люциуса. Стал бы он гордиться, как хотел, если бы увидел, как в настоящем времени его внук собирается перейти на сторону нового Лорда из-за чувств, что испытывает, лишь слегка отдалившись от Лорда? Нет, не стал бы. Драко перевернулся на бок, ударил подушку и притворился, что не плачет из-за того, что Гарри пришел и лег в постель без единого слова. Он должен бороться, чтобы стать свободным. Гарри был почти уничтожен, когда понял, что был опутан и связан чьей-то магией. Драко не допустит подобного. И если ему придется оставить Гарри… Паника впилась него когтями, Драко весь покрылся потом и мурашками, сердце бешено заколотилось. Драко выхватил бутылку из кармана и уставился на зеленое свечение, пронизанное красным, пока снова не успокоился. Тогда он закончил свою мысль: «…если мне придется оставить Гарри, значит, я так и сделаю». Драко понимал, что это было к лучшему, единственный способ добиться совершенно свободной воли. И он знал, что Гарри хотел бы этого. Гарри пришел бы в ужас, если бы понял, что сделал кого-то рабом своей силы. Драко резко закрыл глаза, ощутив, будто в его груди что-то вспыхнуло. «Даже если я решу в его пользу и захочу возобновить нашу дружбу, как я смогу рассказать ему обо всем этом? Это же убьет его: знание, что он участвовал в изменении чужого разума и личности. Что же мне сделать, чтобы Гарри понял, что он сделал это не нарочно?» ____________________________________________________________________ - Гарри, мы хотим... - …поговорить с тобой. Драко поднял внимательный взгляд из-за уголка книги, которую он только притворялся, что читал; сейчас он запомнил большинство отрывков из истории семьи Гаиль. Он удивился, когда близнецы Уизли, которые могли, несомненно, ощущать мощь Гарри, но предпочитали просто виться вокруг него и следовать за ним повсюду, приблизились к Гарри. Казалось, что этот раз очень похож на вечер в библиотеке в конце сентября. Драко мог бы сказать им, что сейчас неподходящее время. Гарри выглядел чрезвычайно напряженным в последние несколько дней, с тех самых пор, как профессор МакГонагалл непонятно почему начала встречаться с ним, а профессор Снейп вдруг начал игнорировать его. И, кажется, Гарри знал почему. Драко слышал, как он пришел в их спальню однажды ночью, излучая столько злобы и столько энергии, что камни в стенах деформировались, и рухнул на спину на своей кровати, бормоча что-то про Дамблдора. И Гарри не признался Драко или кому-то еще, кого Драко знал. Миллисент пыталась поговорить с ним об этом, но Гарри огрызнулся в ответ, вынудив ее спешно ретироваться. Маленькая и эгоистичная часть Драко воспаряла духом от этого. Но Гарри так и не перестал огрызаться. В эти дни он много времени занимался и свел взаимодействие с окружающими, не считая брата, к холодной вежливости. Его магия распространялась из его тела, как плеск волн, и привлекала больше внимания, чем когда-либо. В один из дней Драко заметил, что некоторые гриффиндорцы упорно смотрят на Гарри, в том числе и Грейнджер, которая чихала всякий раз, когда Гарри был рядом. Гарри этого, конечно, не заметил. Сейчас он совершенно недружелюбно смотрел на близнецов, но это их не смутило. Драко уже давно пришел к выводу, что даже разбушевавшийся дракон не испугал бы близнецов Уизли. Они, вероятно, забросали бы его бомбами-вонючками, просто чтобы разозлить того еще сильнее, прежде чем повергнуть его каким-нибудь гениальным и совершенно несправедливым трюком. Драко нахмурился. Нечестно, что именно Уизли досталось так много магического мастерства. - Мы хотим знать, - начал один из близнецов. - Что ты собираешься делать со своей силой, - закончил другой близнец, а затем они склонились к Гарри и оба пристально уставились на него. Гарри вздохнул и покачал головой: - Я не знаю. Все спрашивают меня об этом, но я просто не знаю, - он потер середину лба. Драко видел, как он на днях смывал кровь из шрама, и приходилось очень потрудиться, чтобы удержаться и не спросить, что случилось. – Но я скорее не буду шутить или развлекаться, так что вы можете идти. Он снова взял книгу, которую просматривал. Драко нахмурился. Зачем Гаррипонадобилась книга по истории первой войны с Темным Лордом? Он думал, что Гарри уже все об этом знает. - Есть множество других вещей, которые можно сделать с такой силой, кроме шуток и шалостей, приятель, - сказал один из близнецов, усаживаясь на стул напротив Гарри. Драко сдержал порыв немедля поспешить и оттащить их от него. «Его магия влияет на меня еще сильнее, чем я думал», - яростно решил Драко, и пролистал свою книгу в поиске доказательства, что же это могло значить, когда кто-то хочет броситься и оттащить близнецов от могущественного волшебника. - Ага, - сказал другой близнец, тоже беря стул. - Разыграть всех, например. Гарри смотрел на них со слабой улыбкой. Это заставило Драко вздрогнуть, потому что он понял, что это был первый раз, когда Гарри улыбнулся за несколько дней. И он проигнорировал чистейшую обжигающую ревность, которая тут же вскипела в нем из-за того, что это близнецы смогли заставить Гарри улыбнуться. «Меня не волнует, кто заставил Гарри улыбнуться. Я сильный. Я независимый. Я буду держаться подальше от Гарри, чтобы вернуть свою свободную волю». - Этого я тоже не хочу, - ответил Гарри. - Но я ценю вашу заботу. Правда, я не собираюсь ничего с этим делать. Пока что. Рон предложил мне сделать объявление, но я не собираюсь этого делать. Просто посижу здесь недолго, - Гарри вернулся к своей книге. Драко знал, что это его способ показать, что разговор закончен. Он недовольно одернул себя и снова пролистал книгу семьи Гаиль: интересно, как они оказывали сопротивление Лордам, чей малейший жест они могли прочесть. Близнецы переглянулись, словно общаясь взглядами, потом пожали плечами и встали. - Просто дай нам знать, когда решишь что-то сделать, - сказал один из них. - Да, - сказал другой близнец, его глаза снова засверкали. - Возможно, мы могли бы помочь тебе сковать директора. Очевидно, что он тебе не нравится. Гарри поднял взгляд, его лицо напряглось. Драко знал, что это означало, что тот был встревожен. «Черт, почему я все еще могу читать его так хорошо?» - Я не хочу никого сковывать, - сказал Гарри голосом тихим, но страстным. - Ни за что. Близнецы усмехнулись и поклонились: - Что ж, тогда не быть нам тюремщиками, - сказал тот, что слева. - Как насчет придворных шутов? Можем мы быть вашими шутами ваше Лордство? - Никогда не называй меня ТАК. Драко не был бы удивлен, если каждый чистокровный в школе почувствовали силу этой команды. Она ударила в голову, как железный меч, управляемый негодованием Гарри. Близнецы пошатнулись, а несколько книг на библиотечных полках взлетели и зависли в воздухе, как молчаливые часовые, словно орлы готовые наброситься на врагов Гарри. Драко медленно выдохнул, пытаясь прийти в себя от радости необъятного объема магии в воздухе, а затем открыл рот. Это был прекрасный тест. В книге семьи Гаиль приводилось несколько таких примеров. Как только маг, будучи Лордом из-за уровня его магии, или же тот, кто еще не носит этот титул, отдает такую команду, то ослушаться его невозможно. Слова не смогут сорваться с его губ. - Гарри – Лорд, - произнес Драко отчетливо. Он просто пялился в пустоту, в то время как Гарри выбежал из библиотеки, его магия все еще обвивалась вокруг него, как крылья, книги попадали на пол, а близнецы бросились врассыпную, когда возмущенная мадам Пирс показалась из-за угла, словно тот самый бушующий дракон, которого Драко представлял ранее. Она не обратила на Драко никакого внимания, поскольку считала причиной шума в ее библиотеке близнецов Уизли. Драко был рад. Она могла бы накричать на него, а он сидел бы, уставившись в никуда остекленевшим взглядом. Он не смог бы ослушаться. Как у него это получилось? __________________________________________________________________ Драко наблюдал за Гарри еще более внимательно в первые две недели октября. И он мог заключить, что, должно быть, был слеп раньше, потому что какие бы признаки мага, способного одним своим присутствием приказывать другим, ни показывал Гарри, он всегда считал их признаками чего-то другого. Он оказывал влияние на людей. Он мог заставить их отступить и сделать то, что он сказал, когда его гнев разгорался. Он был настолько мощным, что привлекал к себе внимание, куда бы он ни пошел, самим фактом своей магии. Драко практиковался не смотреть на Гарри и обнаружил, что сделать это неожиданно трудно. А еще он никогда не влиял на людей долго. В один день Миллисент избегала его, когда Гарри пробормотал что-то о том, что не хочет ее видеть, а на другой день она смогла вызвать неохотную улыбку на его лице. Когда Драко сосредотачивался во время приступа злости Гарри, у него не возникало никаких проблем с тем, чтобы сопротивляться тому, что Гарри мог потребовать от него в минуту гнева. Драко смог отвести взгляд от Гарри. Потребовалось приложить некоторое усилие, но у него получилось. На самом деле, это занимало не так много времени, особенно если Драко практиковался в этом. Если бы Гарри и правда собирался стать Темным Лордом, как Сам-знаешь-кто, или же Светлым Лордом, как Дамблдор, то ничего этого не получилось бы. Драко был сбит с толку. А потом наступила ночь, ночь второй недели октября, когда он лежал без сна, размышляя, как же ему рассказать Гарри правду, если он решится это сделать, и наконец заснул, глядя в потолок своей кровати. __________________________________________________________________ - Драко? Драко моргнул, открыв глаза, думая что, должно быть, видит сон. Иначе почему Гарри стоит тут, сдвинув занавеси на его кровати, с Люмосом на волшебной палочке, если это не сон. Он не обращался к Драко в течение долгих недель их разобщения, даже когда ему снились кошмары или когда очевидно был зол, испытывал боль и почти ни с кем не разговаривал. Драко сел, почесал волосы, потер глаза, пытаясь придумать, что сказать. Гарри глубоко вздохнул и опустился на край его кровати. Его шрам и глаза горели в мерцающем свете: - Драко, - произнес он мягко, - я... я ждал, пока ты сам что-нибудь скажешь, потому что не знаю, что я сделал, чтобы разозлить тебя, - Гарри прикусил губу. - Но я не могу больше терпеть это, - сказал он неожиданно проникновенно и страстно. - Мне нужно знать, чем я тебя расстроил. Нужно знать, что именно я сделал не так. Драко уставился на него. Ни в одной книге ничего не говорилось, что будущий Лорд может искать встречи с людьми, чтобы спросить у них, чем он их разозлил. Ни в одной. И Драко не рассчитал, что Гарри это сделает. Для Гарри он значил меньше, чем Гарри для него. Это всегда было очевидно. Гарри может скучать по Драко, но он никогда не попытается восстановить явный разрыв их дружбы. «За исключением того, очевидно, что именно это он и сделал», - подумал Драко, когда Гарри неверно истолковал его молчание и вздохнул. - Слушай, - сказал Гарри, - я знаю, что мне не следовало позволять зайти этому так далеко. Но я, правда, заметил, что ты злился, Драко, и до сих пор это вижу, просто я... я скучаю по тебе, моему другу, понимаешь? - он отвернулся, и Драко смог увидеть жгучий румянец на его щеках. - Я не слишком хорош в этом, - сказал Гарри в следующий момент ровным голосом. - Единственный человек, конфликт с которым меня раньше действительно беспокоил - это Коннор, и я уступал ему. Но тебе я не могу просто уступить. Но я хочу знать, что случилось. Могу я тебе в чем-то помочь? Есть что-то, что я могу выслушать? Или мы должны просто перестать быть друзьями из-за того, что я сделал? - он трудно сглотнул и слегка всхлипнул, и Драко знал, что Гарри не хотел бы, чтобы он это слышал. Драко закрыл глаза. Шок постепенно переплавлялся в иные эмоции. Он знал, что в прошлом году Гарри не смог бы придти к нему и сказать такие вещи. Сеть Феникса не позволила бы ему. Его зацикленность на брате, исключающая все остальное, не позволила бы ему этого. И тот факт, что Гарри, казалось, был готов позволить дружбе с Драко просто постепенно сойти на нет, когда он вернулся с пасхальных каникул, тоже было признаком этого. Но сейчас все было иначе, Драко был абсолютно уверен, что ничего подобного не случится. Гарри будет бороться, чтобы сохранить их дружбу, даже если ему потребовалось больше месяца, чтобы признать, что он хочет, чтобы их дружба осталась нерушимой. Драко тоже сглотнул и пересел, чтобы обнять Гарри. От неожиданности Гарри напрягся, а потом расслабился и даже обнял Драко в ответ, неловко надавив своей волшебной палочкой на позвоночник Драко. - Расскажешь мне, что тебя так разозлило? - прошептал он. Драко закрыл глаза. Он все еще не знал, как рассказать Гарри правду. Он все еще задавался вопросом, должен ли он попытаться отстраниться снова, чтобы достичь какой-то видимости независимости. Но Драко уже не думал, что все ответы можно найти в книгах. И он скучал по Гарри, черт возьми. Теперь, когда Драко знал о том, что могла сделать сила Гарри, и готов принять сознательные решения, если Гарри попросит его сделать то, чего он не хочет делать, Драко считал, что сможет вернуть их дружбу. Теперь он, конечно, ценил ее больше, чем когда-либо. И так же ценил Гарри. - Есть то, что, как я думаю, может причинить тебе боль, если ты узнаешь это прямо сейчас, - прошептал Драко. - Пожалуйста, можешь немного подождать? Гарри слегка подскочил, но затем снова расслабился, когда Драко не убрал свои руки. - Конечно, могу, - сказал он. - Просто... ты – мой лучший друг, Драко, и мне нужно знать, что с тобой все в порядке. Я думал, что с тобой что-то случилось, и это сводило меня с ума, - он болезненно усмехнулся. - Миллисент интересовалась кислым выражением моего лица всю прошлую неделю. - Это из-за меня? - недоверчиво спросил Драко. Гарри никогда не отвечал Миллисент. Драко предполагал, что кислое выражение лица было у Гарри из-за того, как много на него навалилось: контролировать свою магию, занятия у профессора МакГонагалл, разыгрывать крайне притворные холодные отношения со Снейпом, справляться с тем фактом, что его крестный отец пытался быть с ним любящим, но это у него совершенно не получалось, и волноваться за брата, чей дар принуждения все больше беспокоил Гарри. - Конечно, из-за тебя, - ответил Гарри, как будто это было очевидно. - Я беспокоился за тебя, Драко. - Придурок, - пробурчал Драко ему в плечо, обнимая Гарри достаточно сильно, чтобы тот пискнул. - Упрямый придурок. Ты мог прийти и просто спросить меня. - Да, - сказал Гарри, - но мне понадобилось много времени для этого. - И ты, правда, хочешь подождать, прежде чем услышишь обо всем? - еще раз спросил Драко, просто чтобы быть уверенным. - Конечно, - Гарри отстранился и взглянул на него сквозь ресницы. - Я доверяю тебе, Драко. В этот миг Драко принял решение: в Азкабан этих Лордов и то, что ему нужно держаться подальше от Гарри, чтобы быть полностью независимым от него. Он будет просто идти вперед, изо дня в день, принимая решения о своей независимости, если ему придется, и подготовит Гарри к новости о том, что его магия может принуждать людей, или что-то вроде того, даже если сам Гарри этого не хочет. «Когда-нибудь, - подумал Драко, - он будет готов к этому». «Я свободен. И сделал свой выбор свободно», - сказав так, Драко не почувствовал никаких цепей или принуждения, настаивающих на обратном. Он снова обнял всполошившегося Гарри: - А теперь рассказывай, что с тобой происходит, - сказал он и успокоился, чтобы сначала поразиться, потом разозлиться, удивиться и возмутиться, и в самом конце убедиться в том, что он там, где хочет быть. ___________________________________________________________________ Дорогая мама, Я знаю, что уже просил тебя об этом как-то раньше, но я взвесил не все доводы из тех, что ты мне тогда описала. Теперь я готов, я сделал свой свободный выбор, и моя просьба остается прежней. Пожалуйста, сдвинь горы. Твой любящий сын, Драко.