Из тьмы приходит утро

Гарри дрожал, когда приземлился возле Снейпа, вопреки теплому присутствию Фоукса на своем плече. Он понимал: пути назад уже не будет. Кроме Снейпа, что утешающе похлопывал его по другому плечу, только железная решимость удерживала его от бегства. Ну да, решимость и чувство, что он задолжал очень многим людям. С жертвоприношениями слишком далеко зашли. Сейчас и здесь с этим будет покончено. Гарри повернулся и высоко поднял подбородок, встречаясь глазами с Дамблдором. Теперь его ход. Гарри не позволит снова связать свою магию. И не будет убегать. Он имел полное право прийти к своему опекуну и принять поздравления с победой Слизерина в матче. У него не было причин хныкать и скрываться, как будто он сделал что-то неправильно, или прятаться. Он, наконец, разжал пальцы и слабо улыбнулся Снейпу, когда отпустил маленький золотой мячик. Его крылья были сломаны. - Похоже, что мадам Хуч придется использовать другой набор для тренировочных матчей, - сказал Гарри, и взгляд Снейпа стал, если это возможно, еще более яростным. Казалось, он позабыл о квиддичной победе в свете того, что произошло дальше. - Думаю, она так и сделает, - сказал он. - Это был невероятный полет, Гарри. И во время матча, и... после. Гарри сглотнул и понял, что устал, но не показал этого. Сейчас они не могли выказать ни усталости, ни слабости, только не сейчас. Для Министерства или любого, кто хотел бы закабалить его, это облегчило бы выбор линии поведения: сделать вид, что он просто ребенок, который не в состоянии справиться с таким количеством магии. Загонят его для его же блага, кудахтая как наседки, под крылышко к тому, кто наверняка снова свяжет его магию. И он должен быть честен со Снейпом. Он ему обещал. - Даже не представляете насколько, - произнес Гарри. - Во время полета Сириус пытался сбросить меня с метлы. Мгновение Снейп не двигался. Затем Снейп нашел взглядом за спиной Гарри Сириуса, и на лице его отразилось пожелание смерти. - Он не покинет поле живым, - сказал Снейп. Если бы он заявил это громко и драматично, то Гарри не стал бы волноваться. Но он сказал эти слова небрежно, вынув палочку из рукава, и Гарри понял, что перед ним мужчина, который был Пожирателем Смерти на стороне Волдеморта. Еще больше ему сказали щиты поднятые Снейпом. Если он захочет, в такой ярости он просто может пожелать, чтобы сердце Сириуса перестало биться. Гарри обрадовался, что прежде профессор произнес, а потом уже достал палочку. Он успел схватить Снейпа за руку, вынудив Фокса недовольно курлыкнуть от встряски. - Нет, - сказал Гарри, когда его опекун посмотрел на него, - я не хочу, чтобы он пострадал. Он нужен мне живым. Снейп не выглядел переубежденным. Гарри жестче ухватил его и наклонился к ближе, чтобы сказать: - Он – мой крестный отец. Все еще. - Не будет, как только я закончу с ним, - ответил Снейп. Гарри вздохнул: - Я знаю, что вы считаете, что его недостойным им быть... - Вовсе нет, - сказал Снейп, - я считаю, что он не достоин жить. - Пожалуйста, позвольте ему поговорить с нами, - сказал Гарри. Он взглянул через плечо и увидел, что Дамблдор уже приближается к ним, его мантия развевалась за ним. - Пожалуйста, пусть он объяснит, почему так поступил. Сейчас у меня есть сила, чтобы потребовать объяснения и получить их. Дамблдор вынужден говорить со мной на равных. Пожалуйста? Снейп глубоко вздохнул, внезапно, улыбнулся и опустил щиты. - Я полагаю, - пробормотал он, - что могу немного повременить и убить Блэка не на публике и так изобретательно, как мне хочется. Таким образом, директор, по крайней мере, не раздавит меня на месте. Гарри подозрительно прищурился, глядя на Снейпа. Он знал его достаточно хорошо, чтобы догадаться, сколько важного было в этом заявлении. Снейп не обещал не искать встречи с Блэком и не убивать его. «Он - мастер зелий», - беспокойно подумал Гарри и почувствовал, как его сердце тяжело забилось. - Сэр... Его прервал приход Дамблдора и Драко. Драко подошел, чтобы встать рядом с Гарри, каждая его частица излучала удивление, счастье и покровительство, а Дамблдор остановился перед Гарри и склонил голову в легком поклоне. Это был самый равный жест, который он когда-либо получал от Дамблдора. Гарри поклонился в ответ, наконец успокоившись, несмотря на быстрый внимательный взгляд Дамблдора на Фоукса. Феникс охорашивал свой хвост и игнорировал Дамблдора. - Гарри, - произнес Дамблдор, - ты, конечно, хотел бы пойти поговорить со мной о твоей новой магии и всем прочим в моем кабинете? И, конечно же, ты желаешь получить ответы? - директор внимательно оглядел всех, и Гарри догадался, чего тот хочет. Дамблдор признавал собственную капитуляцию столь непринужденно, насколько мог. Он не хотел, чтобы Гарри даже на мгновение подумал бы, что директор потерпел поражение. Гарри почти восхитился старым ублюдком. Ну, по крайней мере, теперь Гарри знал, какова его политика. - Да, - ответил Гарри. - Но я хочу, чтобы профессор Снейп пошел с нами, как мой опекун, и Драко, как мой лучший друг и в качестве свидетеля от чистокровного сообщества, и профессор МакГонагалл, как волшебница с безупречной репутацией, и Гермиона Грейнджер, в качестве свидетеля от магглорожденных, и Сириус Блэк, чтобы ответить за свои преступления, и Ремус Люпин, чтобы получить воздаяние за преступления, которые над ним совершили. Дамблдор уставился на него. Конечно, он прекрасно понимал причины, почему Гарри пригласил всех этих людей, но он остолбенел от того, что Гарри назвал столько имен. Гарри насмешливо поднял брови, его страх отступил, как только он снова начал наслаждаться жизнью: «Конечно, я собираюсь пойти со всеми ними. Я буду использовать любое оружие против вас, Дамблдор, и не только Слизерин и близких. Чем больше свидетелей и чем они разнообразнее, тем лучше». Дамблдор кивнул: - Все будет так, как вы хотите. Вы дадите мне минуту, чтобы переговорить с профессором МакГонагалл, мисс Грейнджер, профессорами Блэком и Люпином? Гарри снова склонил голову: - Конечно, сэр. Драко взял его за руку, как только Дамблдор отошел. - Это разумно? - прошептал он. - В конце концов, профессор МакГонагалл такая зануда, а Блэк только что пытался тебя убить. А Грейнджер вдвое зануднее МакГонагалл. К тому же... - Да? - мягко подтолкнул его Гарри, не отрывая взгляда от Дамблдора. Сириус снова обратился в человека, но по-прежнему рычал и оглядывался в поисках Питера, который, как Гарри полагал, сбежал. Когда Дамблдор обратился к Сириусу, тот нехотя согласился. Профессор МакГонагалл уже спокойно направлялась к директору. - Она – грязнокровка. Гарри взглянул на Драко: - Я не могу заставить тебя перестать использовать это слово, Драко, - сказал он. - Я не хочу заставлять тебя не использовать это слово. Я лишь прошу тебя, пожалуйста, прекрати использовать его в моем присутствии. Мне оно не нравится, и это просто смешно. Исходя из понятия чистой магической силы, ты знаешь, что Гермиона одна из сильнейших ведьм в школе. Как будто в подтверждение его слов, Фоукс издал мелодичную трель. - Я это знаю, - недовольно произнес Драко. - Просто грязнокровка не подходит, Гарри. Я думал, что ты собираешься объединиться с чистокровными. - Я заключаю союзы со всеми, - сказал Гарри. - Если я могу договориться с дементорами, то уж точно сюда смогут вписаться парочка ведьм и колдунов, выросшие в мире магглов. - Ты должен рассказать мне, что произошло с дементорами, - сказал Драко. - Должен? - спросил Гарри, вглядываясь в выражение лица Ремуса, когда он бросил взгляд на Гарри поверх головы Дамблдора. Директор наколдовал Сонорус и произнес небольшую речь, вероятно усиленную долей принуждения, чтобы успокоить толпу и заставить всех поверить, что все улажено. Гарри знал, что некоторые успокоятся и уйдут, но сомневался, что директор способен заставить их не думать о случившемся. Завтра об этом будут вещать все заголовки в Ежедневном Пророке. Министерство тоже будет уведомлено. Наверное, новость уже разнеслась как буря в обществе, в котором вращался Старборн. Гарри смирился с этим. Он принял решение. Пути назад не было. «Подозреваю, что мне понадобится регулярно напоминать себе об этом», - подумал он и повел плечами, заставив Фокуса вспорхнуть. Директор подозвал Гермиону. Она бросила на Гарри любопытный взгляд и поправила что-то на шее. Гарри наклонил голову. Он ощутил мощную магическую ауру, окружающую этот предмет. - Ладно, я хотел бы, чтобы ты рассказал мне, что случилось с дементорами, - сказал Драко. Гарри отвел взгляд от своих врагов или робких союзников и улыбнулся Драко. - Хорошо, я расскажу. Тут его окружили другие слизеринцы. Тут был и Блейз, который, словно ничего не случилось, обвинил Гарри в том, что тот выиграл игру лишь для того, чтобы он проиграл Миллисент десять галлонов, и сама Миллисент, которая мало говорила, но улыбалась. Они окружили Гарри зеленой стеной и заставили его чувствовать себя как дома. Он не смотрел на поле, где были его родители и брат. Сейчас ему казалось в этом не было смысла. Его путь был еще слишком непривычным и новым. - Кто-нибудь хочет чаю? Гарри слышал, как Гермиона и Сириус согласились, остальные отказались, причем Снейп одним лишь недовольным выражением лица. Дамблдор наколдовал стулья для семи человек, набившихся в кабинет. Гарри сидел между Снейпом и Драко, напротив него были Гермиона и МакГонагалл, а Сириус и Ремус оказались сбоку от этого неправильного круга. Гарри по-прежнему мог встретиться глазами с Дамблдором, поскольку стулья для Гермионы и МакГонагалл оказались по бокам от стола директора. Фоукса с ним не было. Напевая, он предпочел упорхнуть в сторону подземелий, а не вернуться в кабинет директора. «Когда фениксы избирают, кому хранить верность, - размышлял Гарри, они делают это очень тщательно и никогда не изменяют своему выбору». В комнате ощущалось напряженное ожидание. Мерлин, часть этого напряжения исходила от самого Гарри. Наступил момент, когда придется разбить несколько яиц. На секунду Гарри лениво подумал: «Интересно, какой вопрос Дамблдор ожидает, что я задам первым: о родителях, Конноре или Сети Феникса?» В конце концов, он решил, что это не столь важно. Вместо того, чтобы реагировать как Дамблдор того желает, он может задать тон и заставить уже Дамблдора реагировать в ответ. - Профессор Дамблдор, - произнес Гарри. Он будет придерживаться официальных обращений и титулов до тех пор, пока они не станут открытыми врагами. Но пока еще они ими не стали. Пока нет. Это был стальной кулак в бархатной перчатке, в той же роли Гарри «танцевал» против Люциуса во время Рождества в Малфой-мэноре. - Пожалуйста, просветите меня, как так вышло, что Сириус Блэк пытался сбросить меня с метлы во время матча по квиддичу? Гермиона поперхнулась чаем. МакГонагалл побледнела. Сириус откинулся на спинку стула, склонил голову, и не смотрел ни на кого. Ремус вскочил и закричал на Сириуса: -Тыэто сделал? Я подумал, что, возможно, у Гарри возникли какие-то проблемы во время полета, но я никогда... Сириус, ты действительно... - он прервался, глаза у него загорелись, и на последних словах его речь уже перешла в рычание. Гарри лишь однажды видел Ремуса настолько разозленным, но тогда он целиком находился под влиянием Сети феникса. - Да, я, - тихо ответил Сириус. - Я не могу... Никаких извинений не будет достаточно, Гарри. Но мне жаль… - все это он произнес глухим голосом, волосы все еще скрывали его лицо. - Скажи мне, почему, Бродяга, - сказал Ремус, делая шаг вперед, пока не оказался прямо напротив Сириуса. - Ты мне обязан, как мне кажется. Сириус выровнялся, и Гарри рассмотрел его. Последние несколько дней он и правда не обращал на Сириуса внимания, погруженный в собственные мысли о том, что Питер попросил его обдумать. Сириус едва походил на человека. Лицо было серым, глаза налились кровью, а тени – вечные спутники бессонницы и боли – изрезали его лицо. - Прости меня, Лунатик, - произнес Сириус спокойно и тускло. - Я не могу рассказывать об этом снова. Предоставлю это Альбусу, - он кивнул в сторону директора и снова сгорбился на своем стуле. Гарри взглянул на директора и был удивлен мягким выражением его лица. - Сириус, - тихо произнес Дамблдор. - Ты действительно даешь мне разрешение рассказать все? - Да, - сказал Сириус совершенно безжизненно и мрачно. - Ты так долго терпел, мой дорогой мальчик, - пробормотал Дамблдор и вздохнул. Его взгляд был таким искренним, чего Гарри никогда не видел прежде. В нем была та самая любовь, ради которой, Гарри подозревал, Питер добровольно пошел в Азкабан. Дамблдор оглядел всех присутствующих и начал говорить. Голос его не дрожал, он не запинался и не колебался; его речь звучала отстраненно. Но то, как его глаза постоянно возвращались к Сириусу, показывало всё, что не отражалось в его голосе. - Гарри Поттер раньше спрашивал меня, почему его крестный отец предал его. Прежде я отказывался объяснить, но теперь, когда Сириус Блэк дал мне разрешение, я могу ответить. Сириус Блэк родился с даром принуждения... - Дамблдор дождался, пока волна потрясения уляжется среди присутствующих в кабинете и продолжил говорить в самый идеальный момент, прежде чем Гермиона начала бы задавать вопросы, - и его родители безжалостно тренировали его. У него был младший брат, Регулус, которого некоторые из вас помнят, - он посмотрел на Ремуса, МакГонагалл и Снейпа. «Лицо Ремуса стало совсем бледным», - подумал Гарри. Он прищурился и подумал, что позже обязательно спросит Ремуса о том, как так вышло, что тот согласился поддержать Дамблдора и всех остальных, и тем самым предал Питера и Коннора. - У Регулуса такого дара не было, - тихо сказал Дамблдор, - и он делал все, что хотели его родители. Поэтому он не страдал так, как Сириус. Сириус имел такую силу, что если бы его не учили ее контролировать, вполне мог заставить своих родителей делать все, что ему заблагорассудиться, и они верили бы, что именно это они хотят делать. Их дар был гораздо слабее. Еще они приходили в ужас от мысли, как и многие чистокровные, что магглорожденные могут с ними сравняться. Мои извинения, мисс Грейнджер, - добавил он. Гермиона натянуто кивнула. Гарри посмотрел на нее и понял, что она была единственной магглорожденной в комнате. Ей, вероятно, будет трудно понять, что происходит, в двойне сложнее, как и любому другому магглорожденному ученику в такой же ситуации, и потому что она была Гермиона. Гарри решил поговорить с ней позже, если получится. На мгновение это помогло ему не задумываться слишком глубоко о том, что он только что услышал. Потом мысли вернулись и снова набросились на него: «Сириус... Они боялись Сириуса так же, как и мои родители боялись меня». - Они старались, как могли, склонить Сириуса к их образу мышления, чтобы он не вздумал принудить их думать иначе, чтобы он верил в те же истины, что и они, - продолжил мягким голосом Дамблдор. - Они... что ж, боюсь, что побоями они не ограничивались. Но они были чистокровными волшебниками, при том, такой линии чистокровности, для которой Темная магия также естественна, как дыхание, - он снова посмотрел на Сириуса с отчаянной нежностью в глазах. - Можешь показать им шрам, Сириус? - прошептал директор. Сириус глубоко вздохнул, поставил свою чашку с чаем рядом со стулом и закатал левый рукав. Гарри уставился. Шрам был единственным, Гарри знал, что никогда не видел его прежде, хотя должен был; Сириус, вероятно, использовал чары, чтобы скрыть его. Шрам тянулся от плеча Сириуса к локтю и напоминал разветвления вен. Гарри не был уверен, что могло оставить такой шрам. Он совершенно не походил ни на порезы от ножа, которые Гарри учился лечить, ни на последствия каких-либо известных ему темных заклинаний. - Это след от заклятия Amotio Maga, - произнесла МакГонагалл, и когда Гарри посмотрел на нее, она, казалось, была на грани обморока. - Да, - признал Дамблдор мягко, - когда родители были недовольны им, они брали и запирали магию Сириуса в гнойной плотоядной ране на его левой руке. Голос директора был безэмоциональным. Гарри стало интересно, много ли у Дамблдора ушло времени на то, чтобы его голос звучал именно так. - Это причиняло Сириусу ужасную боль, и он не мог использовать магию, чтобы облегчить свои страдания, или сделать что-то еще, пока проклятие от чар Amotio Magaбыло в действии. Его родители отдавали ему магию обратно только, когда были им довольны, что случалось нечасто. Они пытались показать ему, как ужасно прожить жизнь магглом. Голос Дамблдора потеплел и окреп одновременно: - Однако это не сработало. Когда Сириус пошел в Хогвартс, он относился с симпатией к магглам и магглорожденным, поскольку он был лишен своей магии и контроля над нею так долго. Он был распределен в Гриффиндор, и я взялся защитить его, потому что не мог делать этого раньше, - директор вновь сделал паузу, а потом вздохнул. - Это все, Сириус? Гарри посмотрел на крестного. Сириус согласно кивнул, или скорее отбросил кивком головы черные волосы, заслонившие его лицо. И до Гарри внезапно дошло, что Сириус не стригся уже несколько месяцев. Раньше это всегда было признаком того, что он подавлен. Гарри почувствовал неприятный укол вины за то, что не замечал этого. Дамблдор снова тяжело вздохнул и взял со стола потрепанный кусок пергамента. Он отдал его МакГонагалл, которая внимательно просмотрев листок, побледнела. Она передала его Драко, минуя Сириуса, который без особого интереса просмотрел пергамент, прежде чем передать Гарри. Тот взял листок дрожащими руками. Он узнал почерк крестного, хотя тот был гораздо менее ровный, чем тот, что Гарри привык видеть. Сириус, должно быть, написал это письмо, когда он был помладше, подумал Гарри, и дата в верхней части письма это подтвердила. 2 ноября, 1967 года. Уважаемый профессор Дамблдор! Я понимаю, что вы меня не знаете, но меня зовут Сириус Блэк, и мне нужна ваша помощь. Мои родители причиняют мне боль. Но я знаю, что вы самый мудрый и лучший волшебник в мире, потому что вы победили Темного Лорда, и вы обязательно поможете мне, ведь вы всегда помогаете детям в беде. Даже моя мама так говорит, и я думаю, что она боится вас. Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне. Сириус Блэк. Гарри передал письмо Снейпу, и внимательно посмотрел на Дамблдора. - А вы ему не помогли, - прошептал он. Дамблдор медленно склонил голову: - Нет. - Почему? - Гарри не мог себе представить, как можно не ответить на такое письмо. Ведь Сириус был ребенком. - Потому, - со вздохом произнес Дамблдор, - что в то время я не имел возможности помочь ребенку в отчаянной ситуации. Я еще не был директором Хогвартса. И не имел никаких законных средств, чтобы бросить вызов мощной чистокровной темной семье и взять опеку над их старшим сыном и наследником. В Визенгамоте высмеяли бы любой спор независимо от того, как сильно Сириус пострадал. Они заявили бы, что письмо лишь проявление характера ребенка. Дамблдор медленно развел руками. - Я провел большую часть моей жизни, пытаясь компенсировать это великое зло, но боюсь, что только усугубил его. Я не смог спасти Регулуса Блэка. Я не смог спасти Сириуса от кошмаров, пыток и смерти его брата от рук Волдеморта. Я не смог спасти его от последствий темного проклятия, что было использовано, чтобы создать мысленную связь между братьями. Только Волдеморт мог разрушить ее, и она прервалась только тогда, когда Коннор Поттер выжил после смертельного проклятья. - Что еще за последствия? – равнодушно задал вопрос Снейп. Гарри обрадовался. Он мог представить бурю эмоций, способных разрушить комнату. Все присутствующие вели себя слишком тихо. Ремус, например, не переставал изумленно таращится на Сириуса, а у Гермионы тихо лились по щекам слезы, когда она читала письмо. - Разум Сириуса был… нестабилен с тех пор, - Дамблдор не смотрел на Сириуса, пока говорил. - У него были кошмары. А я попросил его взять на себя долг, исполнить который, как я боялся, у него не было сил. Но у нас была в том острая необходимость, а Сириус хотел быть полезным. Он должен был охранять Коннора в Хогвартсе, а также стать его наставником в магии принуждения, поскольку Коннор Поттер также имеет эту способность, - Дамблдор закрыл глаза. - Я попросил его, но боюсь, что это скорее был приказ. Темное проклятие склонно... искажать благие намерения Сириуса, надо заметить. И поэтому Сириус стал защищать Коннора через противодействие с Гарри. И то, что пришло ему сегодня в голову, тоже следствие всего этого. Мне жаль, очень жаль, и тебя, Гарри, и Сириуса. Какие бы ошибки я совершил, я сделал их из-за любви, но это не меняет того факта, что это были ошибки. Гарри осознал, что до боли сжал кулаки. Он попытался вздохнуть, но смог лишь выдавить звук, подозрительно похожий на всхлип, хотя он не собирался плакать. Он смотрел на Сириуса и думал, как мало он знал о нем вообще, о том, что пьянство и распутство были, вероятно, попыткой жить нормальной жизнью в его понимании, и о том, что темные круги у того под глазами были из-за ночных кошмаров, а вовсе не из-за потери сна от расставания с последней подружкой. - Ничто из этого не извиняет того, что вы совершили по отношению к Гарри, - произнес Снейп, и его голос был холодным и лишенным эмоций, - связали его магию и поощряли его обучение, как оружия. - Я знаю, - сказал Дамблдор, спокойно соглашаясь. - Но это не значит, что страдание одного может быть причиной страдания других людей, как это случилось бы, если бы Гарри высвободил свою магию. Гарри поднял глаза, чтобы обнаружить взгляд, исполненный страстной гриффиндорской веры. Он понял, что Дамблдор не собирается отступать. «Ну что ж, я тоже не собираюсь», - Гарри оскалил зубы и ожесточил свое сердце. Сейчас это касалось других людей, а не его. - Но вы из страданий Сириуса сделали оправдание поступков, от которых пострадали другие, - сказал он. Дамблдор побледнел. Последовавший смешок Снейпа прозвучал медленно, вкрадчиво и мрачно. - Тут он тебя поймал, Альбус, - произнес он. - А я, как законный опекун Гарри, имею полное право заявить, что не согласен с твоим намерением снова связать его магию. Так же, как не соглашусь с тем, чтобы Гарри впредь находился рядом с Блэком, тем более наедине. Он безумен и пытался убить моего подопечного. - Хрен тебе, Нюниус! - в мгновение ока Сириус вскочил со своего стула и метнулся к Снейпу. У Гарри было время среагировать, и он выставил перед Снейпом барьер светло-золотистого света. Он надеялся, что Сириус, в свою очередь, успеет среагировать, но тот врезался в стену и упал на спину. Блэк взвыл и прижал руку к лицу, кровь побежала у него между пальцами. Гарри предположил, что Сириус сломал себе нос. Снейп никак на это не отреагировал, не считая чуть участившегося дыхания, но пронзительный взгляд брошенный на Дамблдора был смертельно опасным. - И я буду определенно рекомендовать, чтобы Блэка вообще убрали из школы, - тихо произнес он. - То, что он напал на другого преподавателя не единожды, а дважды, недопустимо. И поскольку он нападал на учеников, как он сделал сегодня... неважно, оказалась бы это мисс Грейнджер или же Коннор Поттер. Я буду все-таки просить, нет, требовать, его удаления из школы. Гарри наблюдал, как Сириус медленно поднимается на ноги. Да, нос у него был сломан. И Гарри сделал так, чтобы это случилось, всего лишь пожелав. Его магия вздыбилась вокруг него, а затем сила осела на его плечах видимыми золотыми спиралями. Гарри увидел, как глаза Сириуса проследили за ними, и пустая ненависть и ярость превратились в ослепляющий страх. Гарри сцепил пальцы. «Он нестабилен», - напомнил себе Гарри и посмотрел на Дамблдора. - У вас должна быть причина, чтобы держать его здесь так долго, и позволять ему тренировать Коннора, - сказал он. - Что это за причина? - Я уже рассказывал тебе, - мягко ответил Дамблдор. - Я попросил Сириуса обучить Коннора магии принуждения, потому что у него было время, способность к этому, и он хотел быть полезным. Я верил, что этот долг будет достаточно светлым, и не скажется на нем неблагоприятно. Я не... - Я все еще могу это делать, - Сириус успокоился. Гарри посмотрел на своего крестного, и увидел, как тот опустил руку. Наверное, наложил исцеляющее заклинание на свой нос. Взгляд Сириуса был устремлен на лицо Дамблдора, и было в нем глубокое тихое отчаяние. - Я люблю этих мальчиков, как если бы они были моими собственными детьми, - сказал он. - Я понимаю, что теперь Нюниус не позволит мне общаться с Гарри, по крайней мере, пока он остается его опекуном, - взгляд, что он бросил через плечо сказал, что он лично сделает все, чтобы это недолго длилось. - Но мне необходимо видеться с Коннором. Пожалуйста, Альбус. Я уверен, что Лили и Джеймс не хотели бы, чтобы я перестал обучать их сына только потому, что Нюниус ведет себя неразумно. Дамблдор закрыл глаза. Он выглядел невыразимо усталым, но Гарри знал, что тот поддакнет Сириусу, прежде чем директор это сделал. - Что ж, Сириус, - тихо произнес директор, - если ты считаешь, что можешь себя контролировать рядом с Коннором, тогда тренировки не отменяются, - Дамблдор вздохнул. - В любом случае, это будет наилучшим решением. У меня просто нет достаточно времени, чтобы обеспечить Коннору все внимание и обучение, в котором он нуждается, а ты можешь это сделать. Сириус пылко кивнул: - Спасибо, Альбус. Обещаю, что ты не пожалеешь об этом. - Я против, - сказал Гарри, вставая. Он посмотрел на Дамблдора, и часть его упивалась больным от беспокойства видом старого мага. - Почему я должен оставлять моего близнеца наедине с человеком, причинившим мне такую боль, и способным точно так же поступить с моим братом? - Потому, - спокойно ответил Дамблдор, - что Коннор делает успехи. Он уже довольно долго не подчиняет никого неосознанно. Но ему все еще необходимо тренироваться. И еще это хорошо помогает в исцелении Сириуса, и мы будем знать, если вдруг он что-то сделает. - Это правда, Гарри, - подхватил Сириус с нетерпением. - Я обещаю, что не причиню Коннору вреда. Я никогда ни за что не смог бы причинить ему боли. Я никогда не смогу поднять на него руку или свою магию. Гарри повернулся и внимательно посмотрел на крестного. Было очень больно произнести в ответ: - Но ты смог причинить боль мне. Сириус дернулся и отвернулся. - Ты не понимаешь, - прошептал он. - Это темное проклятие заставляет меня столь сильно реагировать на темную магию. А от тебя буквально разило ею, и ты выбрал себе опекуна, который источал ее, и ты был распределен в Слизерин. Это так тяжело, Гарри... Тут он снова начал плакать. Он откинулся на стуле, никто не обращал на него внимания. Ремус, прежде застывший в середине круга, теперь занял свое место, и снова привлек к себе внимание Гарри. - Думаю, - обратился он к Дамблдору, - что теперь Ремусу стоит узнать, что вы держали от него в тайне. Дамблдор посмотрел на него с укором. Но Гарри твердо выдержал взгляд и позволил своей магии лениво развернуться. Даже малейшее касание такой силы заставило Дамблдора нехорошо прищуриться. Гарри было интересно, как директор чувствует его магию, если вообще испытывал какой-то физический дискомфорт от нее. - Я уже знаю, - тогда тихо произнес Ремус. Гарри уставился на него: - Ты знаешь? Ремус кивнул в сторону Снейпа: - Северус упоминал об этом однажды. Он сказал... сказал, что я узнал о том, что ты подвергался насилию. Именно это было похищенным воспоминанием, - он закрыл глаза. - А еще он сказал, что восстанавливать воспоминания после Обливейта нужно осторожно. На карту будет поставлен мой рассудок, если проклятье просто отменить. Это я знаю. - Да. - Гарри почувствовал, как когти его силы сжимаются вокруг него. Он был уверен, что сейчас способен восстановить воспоминание после Обливейта, как только немного изучит разум Ремуса. - Но ты знаешь, почему Дамблдор предпочел наложить Обливейт, вместо того, чтобы попытаться убедить тебя? - Гарри! - резко произнес Дамблдор. - Он боялся, что не сможет убедить тебя, - сказал Гарри Ремусу, игнорируя Дамблдора. - Он боялся, что ты станешь угрозой для Сети Феникса в моем разуме, той, что была во мне восемь лет, с тех пор, как мне исполнилось четыре. Сети, что трахала мой мозг и связала мою магию, - Гарри не обратил внимания на очень слабый золотой укол боли в глазах. Он ожидал подобного после того, как серый дементор поведал ему о том, что часть Сети Феникса, завязанная на Коннора, все еще была на месте. - Я нужен был им связанным, чтобы защищать Коннора. Сейчас Дамблдор в ужасе от того, кем я становлюсь, когда моя магия свободна. Не спрашивай меня, почему... - Ты можешь стать Темным Лордом, - произнес Дамблдор, и комната будто замерцала тьмой, как облако, через которое сияет солнце, когда его магия двинулась вперед. Гарри стало интересно, насколько близко к принуждению эта резкость, прозвучавшая в голосе директора. Он увидел, что МакГонагалл склонилась и покрутила головой, как будто пытаясь уклониться от ярма, и Драко зашипел сквозь зубы. Гарри надеялся, что они сумеют отбиться. - Ты можешь стать столь же величественным и опасным, как и Волдеморт, Гарри. Мы уже воевали с Темным Лордом. Мне не нужен еще один. - Клянусь, что я не стану Темным Лордом, - тихо ответил Гарри. - Я хочу защищать, беречь и служить. - Тогда почему бы тебе не остаться тем, кем ты был? - спросил Дамблдор, и в его голосе прозвучала тоска. - Ты бы защищал, берег и служил под Сетью Феникса, и делал бы это с легким сердцем и чистой совестью. Гарри понял, что смеется. Звук раздирал ему горло, но он не мог остановиться. Выражение шока на лице Дамблдора, смесь пронзительного восторга и сострадания в глазах МакГонагалл и напряженное выражение лица Гермионы стоили того. - Я хочу защищать, беречь и служить и другим людям, а не только своему брату, - прямо ответил Гарри, - так и будет. Он повернулся и встретился с Ремусом взглядом: - Скажи мне, когда захочешь восстановить воспоминание от Обливейта. - Я не знаю, - прошептал Ремус. - Я... я должен подумать. Я должен подумать над тем, что я хочу знать, - он избегал смотреть Гарри в глаза. На краткий миг Гарри испытал презрение. Ремус, наверное, просто не хочет знать или найти способ узнать о жестоком обращении с Гарри и при этом не потерять друзей. Гарри не удивился, если бы Ремус выбрал своих друзей, так же как он сделал, когда узнал о той ночи на Хэллоуин. Гарри подавил зарождающееся презрение. Он не мог просто вломиться в мысли Ремуса и сломав все барьеры. Сделав так, он стал бы ничем не лучше Дамблдора и Волдеморта. Он должен уважать свободную волю Ремуса, даже если это приведет того к поступкам, которые Гарри презирал, и действовать против него только в том случае, когда Ремус действительно причинит Гарри боль. Гарри снова повернулся к Дамблдору. - А теперь я хочу знать, почему вы пытались вернуть меня под контроль Сети Феникса, - произнес он тихо, - когда я уже ясно сказал, что не хочу этого. Я хочу знать, почему вы напали на Драко. Драко наклонился ближе к нему. Гарри положил одну руку ему на плечи, игнорируя шокированную МакГонагалл. Должно быть, она не знала, что директор напал на одного из учеников. Наверное, это вообще случилось впервые за все время преподавания.- Я хочу знать, почему вы считаете, что это столь важно, чтобы моя магия и мои мысли были связаны. - Я уже говорил тебе, - сказал Дамблдор, - я боялся, что ты можешь стать следующим Темным Лордом. Гарри фыркнул: - Когда мне было всего четыре? - Да, - сказал Дамблдор неожиданно мрачным голосом. - Ни один ребенок никогда не имел еще силы такого масштаба в таком возрасте, Гарри. Обычно сила растет постепенно, вместе с тем, как ребенок взрослеет. В одиннадцать лет Том Реддл уже был могущественным волшебником, но он не пережил внезапный скачок в росте магии, что сравняло его по силе со взрослыми. Он был силен с рождения и постепенно развил магические дары. Его магия обрела крепкую основу, потому что он изучал новые заклинания, новые методики и новые упражнения. Но твоя магия... твоя магия взялась просто из ниоткуда, Гарри, ее мощь проявилась много позже твоего рождения, когда было ясно, что, судя по всему, ты родился магические нормальным ребенком. И в этом было нечто гораздо большее, чем прикосновение неестественного. Об этом было дано пророчество, мы не могли допустить, чтобы будущий спаситель магического мира рос с братом, который мог стать Темным Лордом. Сначала мы думали, что твое обучение будет способствовать усмирению твоей магии, и она станет лучше, но этого было недостаточно. Твоя магия не только уникальна, она продолжала расти стихийно, как будто ее появление в твоей жизни не было ничем ограничено, как будто она черпала силу откуда-то еще. Поэтому, мы использовали Сеть Феникса, - Дамблдор вздохнул и провел рукой по глазам. - Потому что самый главный противник власти и того небрежного высокомерия, с которым Том использовал свою силу, это любовь. Гарри опустил глаза. Он так много еще хотел спросить. Он хотел знать, кто такой вейтс, ведь именно так назвали Гарри дементоры. Он хотел спросить о том, что рассказал в своем письме Старборн, о том, что у Гарри есть потенциал, чтобы стать особенным волшебником, и не быть при этом Лордом. Он хотел спросить о том, зачем им пришлось заставлять его любить своего брата, а не просто положиться на естественно возникающую братскую любовь. Он хотел потребовать, чтобы Сириус держался подальше от его брата. Но посмотрев в лицо Дамблдору, Гарри решил, что первые три вопроса было бы неразумно задавать, по крайней мере, если он хочет удивить Дамблдора в будущем. Он посмотрел на Сириуса, и слова застряли у него в горле. Они были так похожи. Они оба много пережили и сумели выжить, пройдя через страдания. Они оба опасались за свои магические дары. Их обоих попросили о жертве, которая превышала то, что они могли вынести, хотя Гарри знал, по крайней мере, умозрительно, что его жертвы были тяжелее, чем у Сириуса. Верно, что Сириус не причинит Коннору вреда. Пока нет, мрачно заметил мрачный голос в глубине его мыслей. Но его преступления были совершены в отношении самого Гарри, и если бы мог выбирать, он бы его простил. Гарри глубоко вздохнул. - Вот, как все будет, - произнес он и увидел, как Сириус дернулся в движении к нему. - Я не возражаю, если Сириус продолжит обучать Коннора... пока. Если он когда-нибудь причинит боль моему брату, тогда он будет иметь дело со мной. То же самое, если Сириус нападет на Снейпа или Драко, или любого, кто мне не безразличен. Дамблдор медленно кивнул, не отрывая взгляда от лица Гарри. Гарри так же пристально уставился на него в ответ и продолжил: - Профессор Снейп остается моим опекуном, - он проигнорировал жесткую хватку на своем плече. Он ожидал этого. - Мы будем работать с Министерством. И я собираюсь остаться в Слизерине и открыто использовать свою магию, так как пожелаю, без ограничений. - Есть много вещей, которых ты не знаешь, - серьезно предупредил его Дамблдор. - Я это понимаю, - огрызнулся Гарри, - но попробую изучить их. Все же это лучше, чем игнорировать. Он не удержался и бросил быстрый взгляд на Ремуса, когда произнес это. Ремус дернулся. Его взгляд был странный: смесь страха, мольбы и тоски. С таким выражением он наблюдал за Гарри на поле для квиддича. Гарри внимательно посмотрел на Дамблдора: - Я хочу, чтобы вы держались от меня подальше. - Ты говоришь с директором Хогвартса, Гарри, - сказал Сириус, который, казалось, оправился от рыданий. Гарри бросил на него испепеляющий взгляд: - Заткнись, Сириус, - сказал он раздраженно. - Я прощаю тебя за то, что ты со мной сделал, но теперь я знаю твою позицию и буду пристально наблюдать за тобой. - Так мог бы сказать Темный Лорд, - спокойно заметил Дамблдор. Гарри ощутил, как стены дрогнули. Он тут же пригасил свою ярость, чтобы не натворить дел: - Нет, - возразил он. - Такие вещи может сказать очень сердитый, очень уставший и магически сильный подросток, когда вынужден повзрослеть слишком рано и стать солдатом слишком быстро, чтобы принести в жертву всю свою жизнь. На это Дамблдор промолчал. Гарри повернулся, встречаясь глазами с остальными присутствующими в комнате. - Я не буду ничего требовать от вас, - сказал он, обращаясь к ним: к МакГонагалл, Гермионе, Ремусу и Драко. - Я лишь прошу вас быть осмотрительными, когда вы будете говорить о том, что услышали в этой комнате. И если вы сделаете что-то против меня, пожалуйста, подумайте о том, что мне придется сделать в ответ. Драко ухмылялся, не пытаясь скрыть это. МакГонагалл кивнула, ее глаза сияли от гордости. Ремус смотрел в сторону. Гермиона жевала локон своих волос и яростно хмурилась. - А теперь, - произнес Гарри, поднимаясь на ноги, - я устал, а в гостиной Слизерина сегодня вечеринка, и я хотел бы спуститься в подземелья под защитой моего опекуна и моего лучшего друга. Он протянул руку к Драко, который сжал ее. Гарри еще раз взглянул на Гермиону, сожалея, что не может поговорить с ней наедине. Хотя... - Гермиона, я встречаюсь с Невиллом в библиотеке завтра после обеда. Не могла бы ты прийти туда? Гермиона моргнула и кивнула. «Наверное, она пойдет в библиотеку, как только выйдет из кабинета, чтобы изучить большинство терминов, что она здесь услышала», - подумал Гарри. Он пожелал ей удачи в их поиске. Он мог бы воспользоваться ее помощью, если она решит помочь ему. - Так наши отношения на сегодня это... - начал Дамблдор. - Вооруженный нейтралитет, - прервал его Гарри. - Я не буду нападать на вас или ваших союзников, директор, и ожидаю той же любезности от вас. Я буду защищать моего брата и тех, о ком я забочусь, если вы станете им угрожать. И буду защищаться от возможных нападений Сириуса. - Это была не моя вина, - пробормотал Сириус. - Заткнись, Сириус, - сказал Гарри, не глядя на него. Ему потребуется время, чтобы разобраться в своих чувствах к крестному. Он предпочел бы сделать это подальше от него. - Я постараюсь узнать как можно больше о своей магии и о способах, как лучше ее использовать. - Ты можешь причинить много вреда, - смирившимся тоном произнес Дамблдор. - Я предпочитаю думать, как много хорошего я смогу сделать, - поправил его Гарри и отвернулся, уходя прочь. Снейп и Драко шли нерушимым барьером по обе стороны от него. Гарри не стал ждать, чтобы увидеть, как другие отреагируют на сложившуюся ситуацию. Он настолько устал, что пропустил вечеринку в честь победы Слизерина в квиддичном матче. Альбус снова опустился на свое рабочее место за столом, когда Гарри и все остальные потянулись прочь из комнаты. Все было плохо, но не так плохо, как могло бы. Есть еще искра надежды. Сириус может оставаться в Хогвартсе, чтобы тренировать Коннора. Волшебный мир узнает о силе Гарри, но не последует за ним, как могло бы случиться, если бы он открыто объявил о своей верности Свету. И Гарри был все еще, технически, в перемирии с ним. Гарри не знал полной истории прошлого, и почему Альбус назвал его силу противоестественной. Он не знал, что Альбус ощутил его магию так, будто она уменьшила каждую возможность в мире, затемнила и лишила будущего. Альбус бросил на жердочку Фоукса последний печальный взгляд, затем поднялся, качая головой. Все шло так, как и должно идти. Пути назад уже не было. Где-то он проиграл, но победит в конечном итоге. Гарри несколько раз открыто встречал его взгляд во время разговора. Альбус использовал легилименцию и знал, что мальчик все еще нес часть Сети Феникса, часть, напрямую связанную с его братским долгом. Этого будет достаточно. Этого должно быть достаточно. Альбус приложит все усилия, чтобы этого хватило. Все было не настолько мрачно, как раньше, в последние дни первой войны с Волдемортом или в те дни войны с Гриндевальдом, прежде чем Альбус почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы вызвать его на поединок. Он выжил тогда во имя любви к волшебному миру. И будет защищать его сейчас. Надежда еще не потеряна. Он заставил себя поверить в это. Снейп проследил, что Гарри и Драко оказались в безопасности за дверью общей гостиной Слизерина, куда мальчики шагнули из тишины коридора в дикие крики, оглушительный свист и тихое щебетание перевозбужденного Феникса. Снейп покачал головой и направился в свой кабинет: «Надеюсь, Гарри будет не брать птицу на занятия. Потому что я точно буду против». Он открыл дверь в свой кабинет, захлопнул ее и на мгновение прислонился к ней спиной. Он выпустил на волю сдерживаемые эмоции: пламенеющий триумф, глубокое, пробирающее до костей, отвращение и гордость, от которой на сердце было радостно. Гарри сделал это. Он сделал это. Его сила была невероятной, не только сила его магии, но сила его души. Снейп не думал, что смог бы вырасти под гнетом такого рода связующей магии и не отомстить сразу всем, кто хоть единожды причинил ему вред. Снейп знал, что он действительно не очень приятный человек, и отвечал даже на меньшие обиды, чем Гарри вынес. И он собирался еще раз доказать это. Снейп подошел к запертому шкафчику в задней части комнаты, открыл его и достал зелье, спрятанное за полкой. «Гарри может простить Блэка за то, что тот сделал, - подумал Снейп, поднимая флакон и любуясь блестящим темно-зеленым зельем. - Но я не стану».