Из тьмы приходит утро

- Ты уверен? Гарри скривил губы в улыбке. Как бы он ни нервничал, ему казалось, что Драко переживает еще худшие времена, потому что все время спрашивал Гарри, уверен ли он, готов ли. - Да, уверен. И к началу семестра ты скоро тоже будешь там, так что мы расстанемся совсем ненадолго. Драко нахмурился. - Просто я не понимаю, почему сейчас ты не позволяешь мне пойти с тобой, но позволяешь Снейпу. Он слегка передвинулся, словно хотел заслонить Гарри своим телом от камина, через который они собирались уйти. Они сидели в прихожей, через которую Снейп прибыл на прошлой неделе, и, судя по рассказам Снейпа, ничего не изменилось, кроме того, что мороз на окнах стал сильнее. - Потому что Дамблдор не сможет легко манипулировать им, - сказал Гарри и безмятежно переждал, пока Драко пробормочет что-то протестуя. Когда тот закончил, Гарри продолжил: - Ты стараешься, Драко, но у тебя еще нет опыта в манипуляциях. И вообще, ты обучен действовать согласно танцам чистокровных. Дамблдор не будет придерживаться их. Он знает, что не может бросить мне вызов на этой почве, не с тем ритуалом, который я совершил над своей матерью. Вместо этого он попытается использовать разные уловки. - Например? - настаивал Драко, скрестив на груди руки. Гарри пожал плечами: - Эмоциональный шантаж, полагаю. Вероятно, также что-то законное, хотя он не может на самом деле заставить Министерство арестовать меня за то, что я превратил свою мать в магглу. - Я хочу причинить ему боль, - сказал Драко. - И именно поэтому ты пока не можешь пойти со мной, - мягко ответил Гарри. - Обещаю, Драко, мы скоро увидимся, и к директору я пойду не один, а с профессором Снейпом. Разве ты не доверяешь ему позаботиться обо мне? - Я не имел это в виду, - сказал Драко, топнул ногой и повернулся спиной, чтобы поглазеть в камин и подуться. Затем он резко поднял голову и снова обернулся к Гарри. - Я так и не отдал тебе рождественский подарок! - воскликнул он. - Тогда отдашь мне его, когда приедешь в школу, - сказал Гарри. - А где мой подарок? - хмуро посмотрел на него Драко. - В школе, - ответил Гарри. - Хотел вручить его тебе лично. Драко улыбнулся и хотел еще что-то сказать, но тут в комнату влетел Снейп и кивнул Гарри. - Поскольку директор так поспешно потребовал нашего присутствия, - сказал он, - я считаю, что было бы неразумно разочаровывать его. - Конечно, сэр, - согласился Гарри и шагнул вперед. Напряженный Снейп зашагал рядом. Гарри не удивился. Он тоже был напряжен, несмотря на все заверения Драко, что все в порядке. Но у него не было ни малейшего шанса не напрягаться. Он должен был броситься вперед и сделать все возможное, чтобы выжить и победить. Это было то же самое мышление, которое поддерживало его жизнь во время битвы с Волдемортом в конце первого учебного года, когда Гарри корчился под заклинанием Круцио. Было больно, конечно, больно, но что с того? Он шел на войну. Это всегда больно. «По крайней мере, моя мать хорошо научила меня смотреть в лицо врагам», - подумал Гарри, а затем постарался не думать об этом, потому что ему не нравилось думать о маггле, родившей его, если это было возможно. Снейп взял горсть летучего порошка с каминной полки, на мгновение сжал плечо Гарри, а затем бросил порошок в огонь. - Хогвартс! - воскликнул он, когда огонь стал зеленым, и шагнул внутрь. Гарри задержался на мгновение, чтобы обнять Драко, который, казалось, внезапно снова занервничал из-за того, что отпускает его, и попытался что-то сказать. Но Гарри не задержался достаточно долго, чтобы услышать, что именно. Он боялся, что просьбы Драко могут прорваться сквозь хрупкие щиты, которые он уже строил вокруг себя. __________________________________________________________________ - Мистер Поттер, Северус. Прошу, входите. Гарри приподнял голову и шагнул в кабинет, Снейп последовал за ним, за правым плечом. Дамблдор больше не обращался к нему по имени. Гарри подумал, что это своего рода честность - определить поле битвы с самого начала. Он больше не будет пытаться играть роль дедушки. Конечно, его глаза, устремленные на Гарри, светились отвращением и яростью, и Гарри знал, что быть честным совсем не равно покорно принять и сдаться. - Садитесь, мистер Поттер, - произнес Дамблдор резко, указывая на два стула перед столом. - Я бы предпочел остаться стоять, спасибо, - сказал Гарри. Слова сорвались с губ, идеально отработанные и холодные. Он почувствовал, как Снейп слегка вздрогнул от удивления, но глаза Дамблдора лишь еще больше сузились. - Я хотел бы, чтобы мы были равны в этой дискуссии, мистер Поттер, - сказал директор. - Тогда займите свое место первым. Снейп сделал глубокий вдох, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Гарри был уверен, что Снейп посоветовал бы ему быть осторожнее и не смотреть директору в глаза так прямо. Здесь требуется слизеринская хитрость, сказал бы он, а не гриффиндорская опрометчивость. Но Гарри было все равно. Он знал, что не готов к обычному деликатному, окольному пути, которым они с Дамблдором подходили друг к другу, только не теперь, не в том состоянии, в котором он был. Кроме того, такой деликатный подход не работал в прошлом. Они заключили перемирие, и Дамблдор сразу же начал подрывать его такими вещами, как его послания в Министерство. Гарри парировал таким же тонким способом, и Дамблдор все еще не останавливался. Больше всего на свете Гарри хотел остановить его. Он ни на секунду не думал, что сможет убедить директора перестать вмешиваться в его жизнь. Что он сделает, так это откажется играть во столько игр, во сколько сможет. Это была настоящая битва. Он больше не позволит Дамблдору притворяться, что это не так. Он будет относиться к директору так же, как и к Люциусу, за исключением того, что на самом деле он доверял Люциусу больше. Дамблдор медленно сел за стол. Гарри сразу же направился к ближайшему стулу. Сиденье было достаточно высоко от пола, чтобы ему пришлось взбираться на него, как ребенку, и сидеть, свесив ноги. Гарри выпустил свою магию коротким, контролируемым щелчком. Стул уменьшился, пока не стал больше подходить по росту для тринадцатилетнего подростка. Гарри сел и встретился взглядом с Дамблдором. Да, там был и страх, и неуверенность, и что-то такое, что Гарри не считал кипящей ненавистью, но очень легко могло ею стать. Хорошо. Если я нервничаю, то и он должен нервничать. - Я получил известие о том, что вы сделали, - начал Дамблдор, и его слова прозвучали резко, как пощечина. Он, очевидно, узнал по крайней мере некоторые из тактик, которые использовал Гарри, и попытался приспособить их к своей собственной выгоде. - Вы сообщили мне об этом в письме, директор, - сказал Гарри. - Однако ваша формулировка была интересной. Вы сказали, что моя мать лишилась своей магии. Значит ли это, что вы не осознаете, что на самом деле произошло? Он сохранял невинное и невозмутимое выражение лица и почувствовал, как Снейп задрожал в своем кресле, на этот раз от смеха. Отстраненно Гарри почувствовал, что печально забавляется происходящим. Казалось, он не может полностью перестать быть слизеринцем. - Я знаю, что вы использовали неуместный ритуал, чтобы лишить ее магии, - сказал Дамблдор. - Ритуал мести. - Ритуал правосудия, директор, - произнес Гарри. - Я использовал шкатулку Поттеров для искупления и поместил туда ее магию. Если бы это была только месть, а я призвал бы эту шкатулку, то потерял бы свою силу. Он знал, что в его голосе звенит сталь. Ему было все равно. Дамблдор был идиотом, если действительно думал, что заставит Гарри усомниться в ритуале, который он использовал, и который был ядром хрупкой уверенности, на которой, как знал Гарри, прямо сейчас держался его рассудок. - Я не говорил о намерениях, - сказал Дамблдор, наклоняясь вперед. - Я говорю о последствиях этого ритуала. Вы знаете, что лишили свою мать всех шансов на нормальную жизнь? Я видел ее. Она маггла, и у нее не осталось ни малейшего следа магии. Как вы думаете, что она будет чувствовать теперь, окруженная изо дня в день людьми, обладающими силами, которые она никогда больше не сможет использовать? Наказание было слишком суровым, Гарри. Гарри собрался с духом. Он мог бы увидеть сломленную фигуру на полу, если бы углубился мысленным взором в свою память. Но не стал этого делать. - Я никогда не ожидал, что вы скажете, что у магглов нет нормальной жизни, директор. В конце концов, вы всю свою жизнь проповедовали о добродетели защищая их, рассматривая магглов как людей, таких же, как волшебники. "Только таланты у нас разные", - это цитата из одной из ваших самых знаменитых речей. "Наши души одинаковы", - Гарри мог безошибочно процитировать эту речь. Он мог бы процитировать всю её безупречно, если бы Дамблдор попросил. Было много преимуществ в том, что его заставляли изучать и запоминать исторические книги, поскольку он уже умел читать. - Лили Поттер не стала хуже, чем она когда-либо была. Как вы смеете утверждать подобное? Теперь Снейп определенно старался не рассмеяться. Дамблдор наклонился вперед, его лицо стало серьезным и разочарованным. - Для того, кто был магом, Гарри, эта потеря все еще тяжелый удар, - сказал он. - Вы должны это понимать. - А как насчет тех ран, что она нанесла мне, директор? - Гарри позволил себе повысить голос. Пусть думает, что я на грани потери контроля. Дамблдор действительно должен следить за своей магией, а не за видимыми индикаторами голоса и лица, и на данный момент магия Гарри была спокойна и неподвижна вокруг него. - То, как она меня обучала. Сеть Феникса. То, как она пыталась снова набросить на меня сеть Феникса, после того как заставила меня поверить, что у меня может быть семья и что она понимает, что поступала неправильно. Снейп дернулся. Гарри проигнорировал его. Да, он не рассказал ни Снейпу, ни Малфоям о том, что именно сделала Лили, чтобы так разозлить его, но это было потому, что у него не было причин переживать это вместе с ними. С Дамблдором ему стоило так поступить. Глаза директора были широко раскрыты от шока. Гарри рассмеялся, понимая, что смех прозвучал резко, но ему было все равно. - Вам не следовало советовать ей делать это, директор. Конечно, я сопротивлялся. Это было единственное, что могло разозлить меня настолько, чтобы использовать ритуал правосудия. Я больше никогда не буду связан. Никогда. Директор выглядел старым и невероятно усталым. - Гарри, - пробормотал он. - Ты понимаешь, что произойдет, если твоя магия не будет связана? Гарри насмешливо поднял брови. - Вы думаете, что я стану следующим Темным Лордом? - Я так не думаю, Гарри. Я знаю это, учитывая, откуда берется твоя сила. - Дамблдор, казалось, старел на глазах. - Твоя мать, должно быть, рассказывала тебе о даре, которым ты обладаешь, о способности поглощать магию других волшебников. Это по своей сути зло. - Что, такое же зло, как парселтанг? - спросил Гарри. - Я так не думаю, директор. Будучи под сетью Феникса я познал разницу между светлой и темной магией. Я не думаю, что способность говорить со змеями темная, и я не верю, что я стану злым только потому, что моя магия свободна. Дамблдор покачал головой. - Ты все равно подвергнешь опасности других учеников, мой дорогой мальчик. Я не могу позволить тебе посещать Хогвартс, когда твоя магия не контролируется. Гарри стиснул зубы. Нужно признать, что он не ожидал такого поворота. Но он думал, что все еще может ответить. - Думаю, стоит поручить кому-то это проверить, - сказал он. - Профессор Снейп любезно согласился обучить меня, чтобы помешать моим способностям вредить другим волшебникам. Он опытный окклюмент. Он сможет сказать мне, когда я вторгаюсь в его мысли или истощаю его магию. И он служил двум лордам, - не удержался он. - Он будет знать, что происходит, если я буду близок к тому, чтобы стать одним из них, и предотвратит это. Гарри взглянул на Снейпа в первый раз с тех пор, как они вошли в кабинет, и увидел настороженные темные глаза, устремленные на его лицо. Снейп кивнул. Гарри обрадовался. Теперь уже не имело значения, дрогнет ли его воля или ему захочется сдаться, потому что это слишком трудно. Снейп будет там, подталкивая его вперед, а когда Снейп что-то решит, он не отступит. - Это проблема, - сказал Дамблдор едва слышно. - Я имею в виду, что Северус служил двум лордам. Если бы это стало более широко известно... если бы, например, подтвердилось, что он все еще носит Темную метку… Гарри выпрямился и встретился взглядом с Дамблдором. Он угрожает человеку, который мне дорог. Его магия дрожала, желая высвободиться, но это была не та проблема, которую можно было решить с помощью магии. Поднимем ставки. Поскольку он, кажется, понимает, насколько ядовиты эти клинки, когда они направлены против него, я просто сделаю это. - Будет такой позор, - небрежно сказал Гарри. - Поскольку потеря профессора Снейпа приведет к тому, что вы потеряете и профессора Блэка, и где вы найдете компетентных преподавателей, чтобы найти замену на обе позиции? Лицо Дамблдора побелело. - Я устал от всего этого, - сказал Гарри, не сводя глаз с Дамблдора. - Вы уже должны были понять, что я не сдамся. И все же вы продолжаете угрожать уволить профессора Снейпа, как будто это заставит меня склониться. Я не собираюсь склоняться. Будете угрожать моему опекуну, тогда я буду угрожать человеку, ради которого вы отправили Питера в Азкабан. Дамблдор неверяще покачал головой из стороны в сторону. Гарри не мог сказать, были ли шок и печаль, которые он испытывал сейчас, настоящими или притворными. - Гарри, он же твой крестный, - пробормотал директор. - Он не заслуживает этого звания, - прорычал Гарри и был поражен, услышав, как произнес эти слова, даже когда они слетели с его губ. Он и не подозревал, что такая ярость скрывается под поверхностью, горячая и кипящая, так непохожая на холодную ярость, которую он использовал для совершения ритуала правосудия. - В этом году он помогал Коннору больше, чем мне. В прошлом году он сомневался во мне. Он лгал мне обо всем важном в своей жизни. Вы принесли Питера в жертву ради него точно так же, как принесли в жертву меня ради Коннора. Я больше не хочу его защищать, профессор. - Гарри сжал пальцы перед собой. - Я бы предпочел не предавать это огласке, директор, но я сделаю это, если вы раскроете прошлое профессора Снейпа. В тот момент, когда все услышат о бывшем Пожирателе смерти, работающем в Хогвартсе, все услышат о безумном профессоре Блэке с темным даром и любовью к попыткам убить своего крестника, при этом работающего в Хогвартсе, о том самом профессоре, который был избавлен от смерти или Азкабана, потому что вы убедили кого-то другого сесть в тюрьму вместо него. - Гарри сделал небольшую паузу. - На самом деле, кое-кто уже об этом знает. - Он был уверен, что именно об этом говорилось в письме Старборна, когда тот писал, что Гарри должен спросить, что же избавило Сириуса от Азкабана. Дамблдор долго молчал. Гарри смотрел ему прямо в глаза. Он мог чувствовать зондирующий свет легилименции, но свет отскакивал от его окклюменционных щитов. Гарри знал, что за этими щитами он ужасно уязвим. Но он пришел подготовленным почти ко всему, что Дамблдор бросил в него до сих пор. Он собирался продолжать это делать. Он собирался продолжать посещать Хогвартс, и он хотел, чтобы Снейп оставался его опекуном. - Думаешь, тебе кто-нибудь поверит? - Наконец спросил Дамблдор. Его голос был бесстрастен. - Уверен, что Рита Скитер была бы счастлива, - холодно сказал Гарри. - Она, кажется, очарована мной. Дамблдор кивнул раз, другой, а затем произнес: - Очень хорошо, Гарри. Ты можешь продолжать посещать Хогвартс, а профессор Снейп может продолжать работать здесь. - Он повернулся, открыл одну из коробок на полке позади себя и вытащил пачку бумаг. - Однако я боюсь, что он больше не может быть твоим опекуном. - Нет? - Спросил Гарри онемевшими губами. - Нет. - Дамблдор разложил бумаги на своем столе. - Видишь ли, с исчезновением Темного заклятия, под которым находились твои родители больше нет причин скрывать тебя от них. Министерство согласилось передать опеку над тобой Северусу Снейпу только на то время, пока Департамент магического правопорядка расследовал дело ваших родителей. Теперь, когда заклинание снято, ты можешь вернуться к ним. - Он бросил на Гарри прищуренный взгляд в сочетании с яркой улыбкой. - Если, конечно, ты не можешь привести какую-то причину, по которой тебе следует держаться от них подальше. Гарри сжал кулаки. Ублюдок. О, он мог бы довольно легко рассказать Министерству правду , но это означало бы, что все узнают, что сделала с ним его мать, снова попав с головой во всю эту неразбериху. Гарри хотел покончить с этим. Ритуал был всей справедливостью, которую он намеревался совершить. Он не хотел видеть, как его семью поносят и распинают на глазах у испуганного и болезненно любопытного волшебного мира. Он покончил с Лили. Он предоставил бы возможность Джеймсу, Сириусу и Ремусу противостоять ему на их собственных условиях. И он был братом Коннора отныне и навсегда. Коннор не заслуживал того, чтобы оказаться развлечением для СМИ, если это можно предотвратить. - Гарри, - прошипел Снейп. - Все должны узнать. Я готов пойти на все, чтобы остаться твоим опекуном, и если это означает рассказать Министерству... Кто-то громко постучал в дверь кабинета. Дамблдор улыбнулся. - Ах, - сказал он. - Это должно быть представитель Министерства, которого я попросил присоединиться к нам, принести бумаги о передаче твоей опеки обратно твоим родителям, Гарри. В одно мгновение тебе придется выбирать между правдой и ложью. Выбирай хорошо. - Он откинулся на спинку стула за своим столом и просиял, когда дверь открылась. Гарри, застыв, увидел, как улыбка Дамблдора исчезла в тот же миг, когда ровный голос произнес: - Ужасно извиняюсь за задержку, Альбус, старина. Но я боюсь, что возникла небольшая проблема с оформлением документов. Гарри радостно обернулся, не веря свои глазам, и увидел Руфуса Скримджера, стоящего в дверях. Его извиняющееся выражение лица было почти идеальным, за исключением света в его глазах, которые были прикованы к Дамблдору. Он не подал вида, что знаком с Гарри, когда, прихрамывая, подошел и положил стопку бумаг, которые бережно держал в руках, на стол директора. Ему и не нужно было этого делать, подумал Гарри. Сейчас он мог понять суть плана аврора. О, прекрасно сделано, сэр, подумал он с тем же восхищением, с которым читал о том, как Темные семьи переигрывали друг друга в прошлом. О, чудесно сделано. Гарри был абсолютно уверен, еще до того, как Дамблдор начал просматривать бумаги, что все это было совершенно законно. Иначе у Скримджера бы этого не было. Он наблюдал за Дамблдором с терпеливой серьезностью, когда тот просматривал листы пергамента, и кивнул, когда директор уставился на него. - Да, Альбус, мне жаль, - сказал он с океанами сожаления в голосе. - Но вы знаете, что мы не можем сделать исключение из надлежащей процедуры даже для вас. Скримджеру удалось сказать это без всякого акцента. Гарри был вне себя от восторга. - Все формы должны быть заполнены абсолютно правильно и в трех экземплярах. Мы получили только по одной копии каждого из них, и большая часть жизненно важной информации отсутствовала. - Скримджер пожал плечами. - Я уверен, что в конце концов все будет исправлено. Без сомнения, ошибка была допущена где-то при оформлении. Но, тем временем, я должен попросить вас заполнить бланки еще раз. Он сделал паузу, затем вытащил последний лист пергамента из своей мантии и аккуратно, очень осторожно положил его в центр стола. - И это, - сказал он. - Это результаты обследования, которое мы провели у Лили Поттер, просто чтобы быть абсолютно уверенными, что она пришла в норму. Я не совсем понимаю, что произошло, Альбус, на самом деле. Возможно, у бедной девочки был просто плохой день. Не каждый день человек оправляется от Темных чар в своем сознании. Но пока мы не увидим никаких признаков того, что к ней вернулась ее обычная магия, я боюсь, что мы не сможем отпустить юного Гарри под ее опеку. В конце концов, она может обладать непредсказуемой силой и причинить ему вред. И я уверен, что никто из нас не хочет, чтобы у мальчика был опекун, который мог бы причинить ему боль. Дамблдор был абсолютно побежден. Гарри очень, очень сильно хотелось рассмеяться, но он сумел опустить голову и прикрыть рот рукой, вместо этого издавая тихие фыркающие звуки. Скримджер бросил на него мягкий взгляд, как бы говоря, что он не знает, что Гарри нашел такого смешного во всем этом смертельно серьезном деле. Снейп откинулся на спинку стула, его глаза блестели, когда он посмотрел на Скримджера. - Я позабочусь о том, чтобы бланки были заполнены должным образом, аврор Скримджер, - сказал Дамблдор и собрал все бумаги. Гарри заметил, что замешательство директора длилось всего несколько мгновений. Он найдет способ обойти это. Но, по крайней мере, он не говорил, что Гарри должен вернуться к своим родителям прямо сейчас. Уже за одно это, подумал Гарри, я в долгу перед Скримджером. - Уж постарайся, Альбус, - Скримджер погрозил пальцем. - Нет ничего важнее, чем правильно заполненные документы, особенно в таком деле, как это. Он повернулся и направился к двери, бросив последний взгляд на Гарри и Снейпа. - Вы идете? - спросил он. - Я хотел бы еще раз побеседовать здесь с юным мистером Поттером, чтобы убедиться, что с ним правильно обращались. - Конечно, - у Дамблдора не было выбора, кроме как сказать это, хотя он смотрел на Гарри свирепыми глазами. Гарри дружелюбно улыбнулся ему. Все еще не было улажено окончательно, пока нет, но он предполагал, что был бы дураком, думая, что так оно и будет. По крайней мере, он смог выйти из кабинета без более серьезных душевных ран и с представлением о том, какую тактику сейчас попробует Дамблдор. Он засчитает это как победу. - Конечно, аврор Скримджер, - сказал Гарри и встал. Снейп придвинулся к нему очень близко. Гарри был рад. Он не совсем доверял Дамблдору, чтобы тот не бросил проклятие ему в спину. Мерлин, он не доверял Дамблдору ни в чем, кроме как пытаться контролировать его и защищать Сириуса. Когда они спускались по движущейся лестнице, Гарри посмотрел на Скримджера и сказал: - Спасибо, сэр. - Он влез в дела моего Министерстве, - мирно объяснил Скримджер. - Не суйся в мое Министерство. Просто не делай этого. - Он сделал паузу и покачал головой. - Кроме того, представьте себе попытку передать опеку над ребенком от одного опекуна другому, когда все формы не были заполнены должным образом. Это ужасная вещь. Не дает мне спать по ночам. ___________________________________________________________________ Той ночью кто-то постучал в дверь кабинета Снейпа. Гарри сделал паузу и посмотрел на Снейпа, который только покачал головой в ответ. Значит, он не ждал посетителя. Гарри сжал в руке палочку и осторожно шагнул вперед. Он предположил, что это мог быть только Драко, которого он видел на торжественном ужине этим вечером, но ему пришлось уйти, потому что Драко откладывал всю свою домашнюю работу до последнего момента, но лучше было перестраховаться. Открыв дверь, Гарри моргнул. Ремус стоял там, слегка дрожа, как будто попал под сильный дождь. Янтарные глаза, которые он обратил к лицу Гарри, светились отчаянием. - Чего тебе, оборотень? - рявкнул Снейп из-за спины Гарри. Взгляд назад показал, что его палочка определенно была направлена на Ремуса, и он выглядел склонным сначала проклинать, а потом задавать вопросы. - Я хочу вернуть свои воспоминания, - тихо ответил Ремус. __________________________________________________________________ - Я знаю ритуал, который ты провел с Лили, - объяснил Ремус в третий раз по настоянию Снейпа. - Мой отец рассказывал мне о нем. И я знаю, что этот ритуал не может быть ошибочным. Ремус сжал руки перед собой в кулаки. Они дрожали. - Гарри, - сказал он, - я должен знать, сейчас. Я думал, что было бы лучше никогда этого не знать, просто оставить Лили такой хорошей женщиной, какой я ее себе представлял. А теперь я узнал, что это не так. Мне невыносимо знать, что она сделала что-то неправильное, и никаких подробностей о том, что именно это было. Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне преодолеть эту преграду. Позволь мне увидеть. Позволь мне узнать. - Это не так просто, Люпин, - начал Снейп, скривив губы. Он позволил Ремусу сесть на диван, трансфигурированный из книжной полки, что, как знал Гарри, было щедро по стандартам Снейпа, но отказался сесть сам. Он расхаживал по комнате во время трех объяснений. Теперь он развернулся, мантия развевалась за его спиной, когда он снова ткнул палочкой в Ремуса. - Ты знаешь, что Obliviate - это темная магия, по крайней мере, по одному стандарту. Это ограничивает твою свободную волю и мешает взглянуть на ряд воспоминаний, к которым у тебя должен быть доступ. Самый безопасный способ - попросить Дамблдора снять заклятье, но ты знаешь, что он этого не сделает. - Есть другой способ, - сказал Ремус. - И я бы никогда не предложил этого, если бы не думал, что это сработает. Он повернулся и посмотрел на Гарри, который сидел на трансфигурированном стуле напротив него. - Гарри, - тихо сказал он. - Я чувствовал тебя в своем сознании в ту ночь, когда мы бегали в Запретном лесу... -Что? - Сказал Снейп голосом, который обещал смерть и боль, если ему немедленно не расскажут об этом. Гарри проигнорировал его, потому что другое было важнее. - И когда ты высвободил свою магию на игре в квиддич, - неустрашимо продолжил Ремус. - Я знаю, кто ты. Он сделал глубокий вдох и снова выдохнул. При этом он, казалось, становился все больше и больше. Гарри увидел, как его глаза вспыхнули янтарем, и воздух вокруг него наполнился запахом мускуса. Внезапная дикая атмосфера в комнате заставила нервы Гарри затрепетать. - Вейтс, - выдохнул Ремус. Гарри медленно кивнул. После полета с Фоуксом он едва ли мог это отрицать. Но... - Я не знаю всего о том, что означает это слово, Ремус, - сказал Гарри. - Я все еще могу причинить тебе боль. - Я знаю, что это значит, - прошептал Ремус. - Не все, но то, что это значит для меня. Разрывающий оковы, Гарри, тот, кто отпускает. Ты не смог бы прикоснуться к моему разуму и освободить меня от Obliviate, если бы я был обычным человеком. Но оборотень во мне знает тебя, - Ремус слабо улыбнулся. - Даже если ты ему не очень нравишься. - Погодите минуту, - начал Снейп. Гарри встал. Его магия закружилась вокруг него, и он направил ее вперед так, чтобы она была нацелена на Ремуса. - Ты знаешь, что мне придется проникнуть в твой разум? - спросил он, и Ремус кивнул. - Погодите минуту, - сказал снова Снейп. - Хорошо, - сказал Гарри. - Просто уточняю. И он наклонился вперед и открыл глаза и свою магию так, как сделал это сразу после того, как летел с Фоуксом. Вокруг возник настоящий лабиринт паутины, проложенный сквозь камни Хогвартса и проникший в саму землю. Гарри мог видеть привязки на домашних эльфах, если бы посмотрел, вероятно, самые заметные, и сеть, раскинутую над Запретным лесом, и ледяные, вьющиеся голубые нити, которые тянулись от территории Хогвартса к Азкабану и привязывали дементоров к их обязанностям. Но в данный момент Гарри интересовала только одна из сетей. Он сосредоточил свой разум на Ремусе и увидел человека в виде мерцающей фигуры, опутанной двумя сетями. Одна сеть была маленькой и красной и хранила определенный набор воспоминаний, в которых Гарри видел свое собственное лицо. Он напрягся и потянулся к этой паутине. Тот час же другая паутина напала на него. Она была старой и темной и проникала в каждую часть существа Ремуса - тело для трансформации, разум для звериной ярости, которая была у оборотня в настроении убивать, эмоции для того, чтобы усилить их всех, дух для покрова, который он наложил на жизнь Ремуса, и магия для того, чтобы Ремус мог передать проклятие другим. Паутина обрушилась на Гарри, как сокрушительный груз, тяжелый и черный, рычащий ему в ухо и истекающий слюной, такой теплой, что это могла быть кровь. Гарри держался уверенно. Оборотень узнавал его, даже когда пытался не подпустить к себе. Оборотень сам по себе был волшебным существом, и, находясь во власти человеческого разума или успокоенный Волчьелычным зельем, ему приходилось прислушиваться к слухам о силе, которую Гарри носил в себе, - это и его ненависть к принуждению, подозревал Гарри. Только когда оборотень совершенно обезумевал от ярости во время трансформации, он освобождался от необходимости слушать. Тогда Гарри понял, почему он не смог заставить Фенрира Грейбека узнать его. - Я ненавижу тебя. Волосы Гарри встали дыбом, и он несколько раз сглотнул, прежде чем смог ответить. Было неприятно осознавать, что у болезни есть голос. - Я знаю, - ответил он. - Это не имеет значения. Я хочу снять Obliviate. Я хочу освободить ту часть тебя, которая была связана. Это должно уменьшить твою ненависть ко мне, не так ли? - Он тебе нравится, - сказала болезнь. - Кто? - растерянно спросил Гарри. - Тот, на ком я езжу. - Паутина согнула свои когти, и Гарри смутно услышал, как Римус вскрикнул. Волк попытался пробудиться. - Моя жертва. Мой. Его я тоже ненавижу. Гарри вздрогнул, и поскольку он был в сознании Ремуса, буря воспоминаний промелькнула перед его глазами. Он полностью осознал, что значило, когда Ремус говорил, что он оборотень, а не волк. Это было не дикое существо, с которым Гарри мог бы разговаривать, как с рунеспорами или кентаврами, даже не темное существо, открытое для торга, как дементоры. Это было темное создание, которое жило для того, чтобы принуждать других. Оно ненавидело Ремуса, и оно было живо в нем, и оно будет мучить его, пока тот не умрет, по одной единственной причине - удовольствие от принуждения его подчиняться своей воле. Гарри почувствовал, как в ответ поднимается его собственная ненависть к принуждению. Он оскалил зубы. - Когда-нибудь, - пообещал он, - я уничтожу тебя. - Не сможешь. Не будешь. - Болезнь смеялась над ним, и Гарри чувствовал этот звук, как лихорадку, каждой клеточкой своего существа. - Слишком слабая воля. И я ненавижу тебя. Я ловлю и мучаю то, что ненавижу. Всегда. Гарри почувствовал, как зубы щелкнули у него за ухом. - Ты и еще тот, кого вы зовете Северусом. Он тоже будет моим. Позже Гарри подумал, что, возможно, ему следовало отреагировать на угрозу более рационально. Но он ненавидел, когда угрожали тем, кого он любил. Он не понимал, почему его враги продолжали это делать. Он протянул руку и разорвал Obliviate наложенный на Ремуса на части. Разум Ремуса содрогнулся, извиваясь, пытаясь разбиться вдребезги перед лицом внезапно нахлынувших воспоминаний и напора болезни. Гарри обернул вокруг него свою магию и держался. Он продолжал дышать через него порывами свободной воли, желая, чтобы Ремус делал так, как он хотел, а не так, как хотел Дамблдор или оборотень в нем. Гарри сосредоточил всю свою волю на этой задаче, чувствуя, как соскальзывает на землю. Он слышал, как Снейп кричал: "Ennervate!", но он не отреагировал на притяжение к своему собственному телу. Он должен был это сделать. Он так сильно ненавидел сети. Ему нужна была единственная паутина, которую, как он думал, он мог удалить именно в это время. «Если есть причина, по которой я владею этой силой, то вот она», - подумал Гарри и толкал, толкал изо всех сил, под давлением, угрожающим разорвать разум Ремуса на части. Там, где сеть не уступала, или Ремус не мог отреагировать достаточно быстро, чтобы справиться с этим, Гарри брал это на себя. Он почувствовал, как его щиты рухнули, почувствовал, как распутываются паутины в его разуме, и тоже завис там. Он должен был оставаться в здравом уме, потому что Драко и Снейп хотели, чтобы он был в здравом уме, и потому что ритуал правосудия был правильным. У него не было ничьего разрешения сходить с ума, включая своего собственного, потому что в данный момент это означало бы то же самое, что усомниться в ритуале. Буря наконец закончилась. Гарри открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу в кабинете Снейпа. Он поднял взгляд, моргая, поворачиваясь к Ремусу, но лицо Снейпа встало на пути первым. - Если ты когда-нибудь сделаешь это снова, - прошипел Снейп, одной рукой вцепившись в плечо Гарри, - тогда я убью тебя, открою магию, которая позволит мне воскрешать мертвых, и использую ее, чтобы вернуть тебя к жизни, чтобы я мог убить тебя снова. - Оборотень Ремуса угрожал вашей жизни, - сказал Гарри, все еще пытаясь сесть. - Не стоило ему этого делать. У него сильно болела голова, и он не мог видеть дальше, чем на несколько футов. Однако он мог разглядеть, что трансфигурированный диван был пуст. - Где Ремус? - добавил Гарри. - Зверь убежал отсюда, - с отвращением сказал Снейп. - Он сказал что-то о том, чтобы найти Блэка. Гарри почувствовал, как его глаза расширились, когда он вспомнил, что Ремус говорил ему о внезапном освобождении от Obliviate. Я знаю, что пути назад не будет, как только я узнаю, что они сделали с тобой. И это было бы из-за меня, а не из-за них. Возможно, они совершали непростительные поступки, но я бы тоже совершил непростительные поступки в своем гневе. И еще... «Я не рассуждаю рационально, когда я в ярости, Гарри. У меня и раньше было искушение кусать людей». Полнолуние прошло совсем недавно, и с яростью и оборотнем, поднимающимися в нем, Ремус может даже укусить Сириуса и преуспеть в том, чтобы наложить на него проклятие. - О, Мерлин, - сказал Гарри, сумев подняться и повернуться к двери. - Мы должны остановить его. - Зачем? - спросил Снейп, вцепившись пальцами в воротник Гарри. - Я бы предпочел остаться здесь и послушать, как ты рассказываешь мне истории о своих прогулках в Запретный лес. - Он собирается превратить Сириуса в оборотня! - закричал Гарри, пытаясь вырваться из рук Снейпа. Это было тяжело, когда его голова и разум все еще дрожали от боли, и даже его магия казалась истощенной. - Что ж ты сразу не сказал? - Снейп отпустил его и направился к двери. - Я хочу посмотреть на это.