Из тьмы приходит утро

- Лови. Это было единственное предупреждение, которое Гарри дал Питеру, прежде чем бросить ему волшебную палочку. Однако, как оказалось, Питера и не нужно было предупреждать больше необходимого, поскольку он ловко выхватил палочку из воздуха рукой - левой, отметил Гарри, а затем притянул ее к себе. Гарри остановился, наблюдая за ним с легкой усмешкой, пользуясь возможностью возобновить свои согревающие чары. Питер уставился на эбонитовую палочку таким взглядом, какой, по мнению Гарри, был бы у него, если бы один из Мародеров подошел, протянул руку и предложил возобновить их дружбу. Его запястье дрожало, когда он медленно поднял палочку перед собой, направил ее ни на что конкретное и прошептал: "Lumos". Гарри зааплодировал, когда свет засиял на кончике палочки и распространился перед ним, освещая снег, который простирался вокруг края Запретного леса, нетронутый, за исключением его следов, следов Питера и длинного, тонкого, извилистого следа, без знания о том, кто же мог его оставить, Гарри вполне мог прожить. Питер притянул свою волшебную палочку обратно к себе. Он все еще смотрел на нее. Затем он поднял глаза и коротко выдохнул. - Где ты ее взял? - прошептал Питер. Гарри пожал плечами. - МакГонагалл отдала ее мне. Тебе придется спросить у нее. - Он поморщился и поправил шарф так, чтобы он плотнее обмотался вокруг шеи, когда порыв холодного ветра ущипнул его за горло. Питер был одет в рваную одежду, поверх еще одного слоя рваной одежды. Гарри знал, что он, вероятно, крадет ее. По крайней мере, теперь он сможет использовать магию, вернув себе палочку. - У меня она около трех недель. Мне жаль, что я не мог увидеться с тобой раньше, чтобы вернуть ее, но Снейп держал меня на более жестком поводке, чем я думал. Единственное, что Гарри мог сказать хорошего об ограничениях, о которых Снейп договорился с ним, это то, что он заполнял время, которое Гарри должен был проводить в замке, обучением защитной магии и приготовлением зелий, отличных от аконитового зелья. Если бы Гарри в это время заставляли заниматься совершенно непродуктивными делами, например, спать, он бы волновался. - Спасибо, - прошептал Питер еще раз и сунул палочку в карман пальто. Гарри поколебался, потом спросил: - Я хотел спросить, как тебе удавалось так долго избегать дементоров и умудряться выживать? Питер сверкнул чем-то, что можно было назвать только ухмылкой, потому что она была у него на лице, и он показал зубы и губы. - Я провожу много времени как крыса, Гарри. Мы не так легко мерзнем, и я всегда могу найти много еды. - О, точно, - пробормотал Гарри, чувствуя себя глупо. Но с другой стороны, последние три недели он чувствовал себя так ужасно часто. Он подозревал, что совершил ошибку, но, спросив об этом Драко и Снейпа, получил только яростные заверения в том, что нет, он этого не делал. Он пришел сюда лишь отчасти для того, чтобы вернуть палочку Питера. Питер понял это по лицу Гарри и издал тихий фыркающий звук, который, как подозревал Гарри, никогда не издавала ни одна крыса. - Задавай следующий вопрос, Гарри. Я обещаю тебе, я не кусаюсь. - Он снова обнажил свои огромные передние зубы. - Если только ты не Дамблдор. Гарри рассмеялся и использовал смех, чтобы облегчить себе переход к следующему вопросу. - Эм... ты знаешь, что случилось с Лили? Питер медленно кивнул, не сводя с него глаз. - Я... обнюхивал несколько мест, где Дамблдор забыл закрыть защиту, произнес. - Знаешь, я не зря был Мародером. И я кое-что услышал. Но не всю правду. Гарри резко выдохнул. - Что ж, я применил к ней ритуал правосудия. Танец чистокровных. Это сделало ее магглой. - И твой брат винит тебя, - легко предположил Питер. Он вздохнул. - На самом деле я не удивлен. Лили и Сириус добрались до него первыми, и Мерлин знает, по какой причине они всегда хотели забить ему голову всякой чушью. Я полагаю, ты сказал ему правду, и он совершенно тебе не поверил, да? Гарри сглотнул. Вот в чем была суть ошибки, которую, как он подозревал, он совершил. - Ну... Питер пристально посмотрел на него глазами-бусинками в слабом свете, все еще светившемся из внутреннего кармана его пальто. - Гарри, - потрясенно произнес он. Гарри вздохнул и провел рукой по волосам. - Я действительно хотел объяснить, - сказал он. - Честно. Но я подумал, что у Коннора должна быть семья и невинность, которая у него еще осталась, и... - Глупец, - прямо сказал Питер. Гарри моргнул, но кивнул. Он мог принять оскорбление, не дрогнув. Он определенно заслужил это, если действительно совершил ошибку, о которой подозревал. - Сириус не подходит для того, чтобы быть чьей-либо семьей. А Дамблдор - вот, кто теперь будет контролировать Коннора. Лили едва ли может действовать без его контроля. - Я не знаю, правда ли это, - сказал Гарри, вспомнив глаза магглы, а затем отбросил эту мысль. Ему не нравилось думать о ней. - Дело в том, что я не знаю, как рассказать Коннору о ритуале правосудия, не рассказав ему обо всем, что она сделала, считая, что это необходимо сделать. - О сети Феникса? - спросил Питер. Гарри кивнул: - Помимо прочего. - И почему ты хочешь сохранить это в тайне? - Мне не нравится, что кто-то знает об этом, - решительно сказал Гарри. - Все, кто узнает обо всем, делают это либо потому, что они сами так делали, либо потому, что они страдали от чего-то подобного, как ты например, или потому, что я не смог помешать им узнать об этом. - Он нахмурился, думая о Снейпе и о том, как он скрывал подробности своих кошмаров от Гарри, подробности, которые Гарри никогда не собирался сообщать. - И я подумал, что Коннору не следует взрослеть так быстро... - Я надеялся, что ты поделишься с ним моей историей, - сказал Питер, слегка повысив голос. - Я надеялся увидеть его здесь с тобой однажды вечером. Я думал, что он просто упрямится, или Сириус добрался до него первым и убедил его верить во все, что он хочет. Но теперь, услышав, что ты ему вообще ничего не сказал... - Он прищурился, глядя на Гарри. - Я разочарован в тебе, Гарри. Гарри глубоко вздохнул и заставил кричащие воспоминания отступить и оставить свой разум ясным. Это была одна из техник Окклюменции, которой научил его Снейп: она позволяла воспоминаниям плавать под поверхностью его мыслей, присутствовать, но не мешать его эмоциям. Он не мог слышать эхо маггловского голоса в голосе Питера каждый раз, когда тот говорил что-то подобное. Если Гарри потерпел неудачу, значит, он потерпел неудачу, и это вовсе не означает, что он провалил всю напряженную программу тренировок, которую ему внушила маггла, где его неудача означала бы смерть его брата. - Тогда я поговорю с ним, - тихо сказал Гарри. - Я спросил об этом Драко и Снейпа, но они оба сказали, что я не обязан. - Ты должен, - сказал Питер почти яростно. - Пойди к Дамблдору, если тебе придется, если Коннор не послушает. Спроси его, что нужно сделать, чтобы освободить твоего брата. - Он отступил назад и пристально посмотрел на Гарри. - Знаешь ли ты одну из причин, по которой я согласился стать жертвой ради Сириуса в первую очередь, Гарри? Гарри моргнул. - Я думал, Дамблдор убедил тебя. Или заставил тебя. И что Сириус почти готов был сломаться. Питер наклонил голову. - Было понемногу из всего этого. Но, честно говоря, я думал, что это… поможет завоевать мне их настоящую дружбу. Я любил их. К нашему шестому году в Хогвартсе я уже понимал, что они любят меня не совсем также. - Его рот скривился. - Полагаю я был слишком маленьким, или слишком толстым, или недостаточно отзывчивым. Гарри подумал о том, сколько времени потребовалось Питеру, чтобы произнести эти истины, не дрогнув перед самим собой. - Я думал, - прошептал Питер, - что, если принесу себя в жертву, они поймут, чего я стою. Он развел руками и произнес уже громче: - И этого не произошло. Они никогда не навещали меня в Азкабане. Казалось, они никогда больше не вспоминали обо мне, или вспоминали только тогда, когда описывали меня как злого предателя. Он посмотрел прямо в глаза Гарри. - Жертвовать собой подобным образом - это плохой способ заставить твоего брата полюбить тебя, Гарри. Если бы Питер ударил Гарри, то не смог бы оглушить его сильнее. Гарри стоял, моргая, от его дыхания шел пар, и не мог придумать, что сказать. - Иди поговори с ним, - тихо сказал Питер. - Если ты любишь его, но не только из-за этого. Если ты хочешь, чтобы он любил тебя. Я должен был отказать Дамблдору. Никто не смог бы ненавидеть меня сильнее, чем то, как ненавидели уже мои друзья. И у меня была бы моя свобода. Я думаю, что ты можешь получить больше, чем это. Если ты так сильно любишь своего брата, значит, в нем должно быть что-то хорошее, что можно любить. Иди и поговори с ним. Гарри глубоко вздохнул, кивнул один раз, а затем повернулся и пошел обратно в школу, слыша позади себя топот крысиных лап по снегу. _____________________________________________________________ - Коннор. Коннор обернулся и напрягся. Гарри подошел к нему, дыша так спокойно, как только мог. Он напомнил себе, что все остальные ученики еще ужинают в Большом Зале или яростно работают над домашним заданием, которое должно было быть сделано на следующий день, так как был вечер воскресенья. Гарри выследил Коннора до этого отдаленного уголка школы с помощью Карты Мародеров и теперь мог поговорить с ним без чьего-либо вмешательства. Коннор скрестил руки на груди. - Я встречаюсь с Сириусом, - сказал он резким, как пощечина, голосом. - Уходи. - Не могу. - Гарри покачал головой. Его руки тоже дрожали. Он сцепил их за спиной, чтобы унять дрожь. Почти такой же сильной, как его страх сказать правду, была тошнота при мысли о том, чего могла стоить Коннору его неудача. Гарри изо всех сил старался не обращать внимания на свои прежние установки. Сейчас это не принесло бы ни одному из них никакой пользы. Коннор молча наблюдал за ним. Его руки все еще были сложены на груди, голова склонилась набок, карие глаза сузились от неприязни. Гарри внезапно осознал, что этой позы он раньше не видел у своего брата. Коннор почти наверняка скопировал ее с Сириуса. - Я должен рассказать тебе о ритуале, который я применил к маме, - сказал Гарри. Он мог бы называть ее так, ради восстановления своих отношений с братом. Он не хотел назвать ее "маггла" и увидеть, как глаза Коннора расширяются от отвращения. - Это был ритуал правосудия, Коннор, а не ритуал мести, что бы они тебе ни говорили. Я клянусь. Ритуал бы не сработал, если бы она не причинила мне боль. - Профессор МакГонагалл также пыталась убедить меня, - сказал Коннор ленивым протяжным голосом, который звучал как голос Сириуса... возможно. Гарри никогда не слышал, чтобы Сириус говорил так презрительно. Может быть, это тот голос, который он использует, когда они с Коннором одни и говорят о слизеринцах. - Но это неправда. Я знаю, что это не может быть правдой. Мама и Сириус уже сказали мне, что это был ритуал мести. - Я клянусь, что все было именно так, - сказал Гарри. - Чем ты хочешь, чтобы я поклялся? Мерлином? Магией? Моей любовью к тебе? Я готов поклясться чем угодно из этого. - Гарри и сам этого хотел. На самом деле это немного успокоило бы тревогу, бившуюся в его голове. Ритуал чистокровных был как раз тем, что нужно. - Я не хочу, чтобы ты чем-то клялся, - сказал Коннор неожиданно грубым голосом. - Мама сказала мне, что ты попробуешь произнести подобную клятву, чтобы заставить меня выслушать. Она сказала, что я не могу доверять тебе, что слизеринец не может сдержать свое слово. И Сириус согласился с ней. Гарри неуверенно отступил на шаг, затем собрался с духом. - Я не.. - Ты видел ее, Гарри? - прошептал Коннор. - Ты видел ее вообще с тех пор, как превратил ее в магглу и забрал у нее магию? Она похожа на мотылька. Она едва может двигаться, едва поднимает голову от подушки по утрам. Сириус аппарировал меня в Годрикову Впадину, чтобы увидеть ее. Если бы Дамблдор не послал домового эльфа позаботиться о ней, она была бы совершенно одна, так как папа сбежал, как трус. - Голос Коннора скрипел и шипел. - Ее ничто не интересует. Она не хочет есть. Она все время спит. Это похоже на то, что ты оставил ее, блядь, в живых? - Теперь голос Коннора звучал все громче. Гарри поморщился. Они находились в коридоре пятого этажа, но Коннор в любой момент мог привлечь внимание старосты. Но Гарри обещал Питеру, что сделает это, и он действительно хотел, чтобы Коннор понял, если сможет. - Она причинила мне боль, Коннор, - поспешно сказал Гарри, прежде чем успел передумать. Коннор пристально посмотрел на него, затем покачал головой и фыркнул. - Нет, она этого не делала, - сказал он. - Я никогда не видел на тебе синяков, и ты не смог бы этого скрыть. - Не так, - сказал Гарри. - Ментально. На мне было нечто, называемое сетью Феникса. Ты можешь спросить об этом Гермиону, если мне не веришь. Она может подтвердить, что такие чары существуют. Сеть сковала мою магию и заставляла меня думать о том, чтобы служить тебе и любить тебя прежде всего. Коннор уставился на него. Гарри уставился на него в ответ и ждал какой-нибудь реакции. Затем Коннор снова покачал головой и сказал: - Я не понимаю. Ты все равно всегда любил меня, Гарри. - В его голосе звучала тоска. Все изменилось до того, как Гарри смог этим воспользоваться. - Или я думал, что ты меня любишь. Так что, если сеть заставляла тебя любить людей и не причинять им вреда своей магией, то это было хорошо. Так и должно быть. - Он сделал шаг вперед. - Так вот почему ты меня больше не любишь, почему ты причинил маме боль и даже хуже, чем убил ее? Потому что ты был хорошим человеком только потому, что сеть заставляла тебя быть таким? Гарри сжал руки в кулаки. - Нет, - тихо сказал он. - Все гораздо сложнее, Коннор. Ты еще не все понимаешь. Я могу рассказать тебе всю историю... - Она сказала, что ты тоже это сделаешь, - перебил Коннор. - Мама, я имею в виду. Она сказала, что ты скажешь, что я не все понимаю, и что тебе придется рассказывать мне длинные истории, чтобы все объяснить. Я не могу в это поверить, Гарри. - Теперь его лицо было полностью закрыто. - Она так сказала, и она не стала бы лгать. Она любит меня. Гарри подавил приступ тошноты. Он слишком хорошо знал тактику своей матери. Он слишком долго откладывал дела в долгий ящик. Коннор отвернулся. Гарри шагнул вперед и мягко взял брата за руку. Коннор оттолкнул его, размахивая руками. Гарри упал, перекатился и сумел сделать вид, что удар причинил ему больше боли, чем на самом деле. Как бы то ни было, он просто задел щекой кулак Коннора и ударился плечом об пол. - Что все это значить? Гарри поднял взгляд, моргая, когда Перси Уизли вышел на свет факелов. Его лицо раскраснелось, как будто он торопился по коридору, а глаза подозрительно метались между ними: то к одному, то к другому. - Ты дрался, Коннор? - требовательно спросил Перси. - Десять баллов с Гриффиндора, если ты подрался. - Нет, Перси, - ответил Коннор, глядя широко раскрытыми невинными глазами, такое выражение Гарри не раз видел на лице у Сириуса давным-давно, еще до того, как все это произошло. - Клянусь. Я шел на учебу, а он устроил мне засаду. Гарри пристально взглянул Перси в глаза, когда Перси повернулся и посмотрел на него. Он не получил пристального взгляда в ответ. Перси сразу же отвел взгляд, затем указал на свой значок старосты. - Боюсь, мне придется отвести тебя к директору, Гарри, - сказал он. - Не стоит отлынивать от учебы. Гарри согласно кивнул. Он не знал, почему Перси оказался здесь, возможно, снова присматривал за ним по приказу Дамблдора, как и в прошлом году, ему было все равно. Питер сказал ему обратиться к Дамблдору, если иными способами увести Коннора от Лили и Сириуса не получится. - Тогда идем, - сказал Гарри и решительно направился в сторону горгульи, оставив Перси идти за ним. ______________________________________________________________ - Мои дорогие мальчики. - Гарри поразился, что директор мог говорить совершенно спокойно, когда перед ним стоял Перси, с красным лицом и тяжело дышащий, и Гарри, чье тело покалывало от магии. Но его голос звучал именно так, и он указал им на два стула, которые, как узнал Гарри, стояли там, когда они со Снейпом приходили сюда. На этот раз не было никаких фокусов с высотой стульев. Они могли сидеть на них с комфортом, хотя Перси вытирал лицо, как будто он пробежал слишком долгий путь и не мог чувствовать себя комфортно. - Что я могу для вас сделать? - Я застал Гарри дерущимся с Коннором в коридоре, сэр, - сказал Перси тем же напыщенным тоном. Гарри лениво гадал, было ли это свойственно только ему, или это было присуще всем старостам. - И поскольку вы сказали мне.. ну, поскольку Коннор так важен, я подумал, что лучше сразу привести Гарри к вам. - Конечно. Конечно, Перси. Это та инициатива, которую должен проявлять староста. - Дамблдор повернулся к Гарри. - А что ты скажешь, Гарри? Ты поссорился со своим братом? Гарри встретился взглядом с Дамблдором. Старик был спокоен и терпелив, черт возьми, и Гарри чувствовал, как опасно закипает его собственный гнев. Похоже, в последнее время на него чаще накатывал горячий гнев, чем холодный. Снейп сказал, что это признак прогресса. Гарри задавался вопросом, действительно ли это было так, как они должны называть это, но он едва ли мог оспаривать этот факт; его собственный холодный гнев пугал его, а Снейп знал больше чем он об Окклюменции. - Я хотел бы поговорить с вами наедине, сэр, - сказал Гарри. - О моем брате. Дамблдор вежливо указал на Перси рукой. - Мистер Уизли тоже несет свою долю ответственности приглядывая за замком, Гарри. Я бы сказал, что он может услышать все, что ты мне скажешь. - О моей матери, сэр? И о Сириусе? Перси сразу же встал. - О, я могу уйти, профессор Дамблдор, если это личные семейные дела.. - Да, - произнес Дамблдор, не сводя глаз с Гарри. - Возможно, так будет лучше. Но в его голосе все еще звучало любопытство, заинтригованность, а не огорчение. Это расстраивало Гарри. Он закрыл глаза и представил один из бассейнов ртути, способом, которым его научил Снейп, один из жидких контейнеров для его эмоций во время Окклюменции. Такие бассейны работали намного лучше, чем твердые, такие как коробка, но действовали по тому же принципу. К тому времени, как Перси закрыл дверь, Гарри снова был спокоен. Он открыл глаза и заставил себя встретиться взглядом с Дамблдором без особого выражения. - Что ж, а теперь, Гарри? - Дамблдор мягко подбодрил его. - Ты готов говорить? Гарри глубоко вздохнул. - Они отравили разум Коннора, - сказал он. - Они внушили ему ложь о ритуале правосудия. И я хочу, чтобы вы убрали их от брата. Они подвергают его опасности. Дамблдор вздохнул. - Твоя мать имеет право видеть своего ребенка, Гарри. Поскольку твой отец исчез, а у Коннора нет другого опекуна, она - его лучшая защита прямо сейчас. И Сириус никогда бы не захотел убить или навредить Коннору так, как он сделал это с тобой. Гарри был озадачен. - Почему? Дамблдор поднял бровь. - Когда ты услышал о... неприятностях... в прошлом Сириуса, я уже говорил тебе, Гарри. Это из-за Темной магии, которая усугубляет слабеющую стабильность его разума. Ты источаешь Темную магию. А Сириус не любит Северуса или слизеринцев почти по той же причине. Но дар Коннора - светлый. Вместе с Сириусом они провели достаточно исследований, чтобы убедить меня в этом. Коннор в безопасности с Сириусом, как ты никогда бы не был. Гарри прикусил губу. - И все же, сэр, Сириус безумен. Я бы хотел, если возможно, ходить на его уроки с Коннором. - Я как раз хотел сказать тебе, если бы ты меня не прервал, - продолжил Дамблдор, - что безумие Сириуса больше не вызывает беспокойства, хотя я не могу говорить о том, что его ненависть к Темной магии не подтолкнет его к этому. Я сделал для него устройство, которое ограничивает его мысли и возвращает их в успокаивающее русло, когда они становятся слишком возбужденными. Перед Рождеством я думал, что Сириус справится, но когда он увидел, что случилось с твоей бедной матерью, это стало для него непосильным испытанием. Гарри медленно покачал головой. - Значит, вы могли бы вылечить его в любое время? - Это не лекарство, - сказал Дамблдор. - Это противодействие, так же, как маггловские костыли предотвращают падение на пол, но сами по себе не лечат сломанную ногу. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что Сириусу это было нужно, а также как изготовить это. Ты можешь попросить у него взглянуть на устройство, если хочешь. Это большое золотое украшение, которое Сириус носит на цепочке на шее. Теперь, когда Гарри задумался об этом, он припомнил, что видел такую цепочку на шее Сириуса. Но он не был рядом со своим крестным достаточно долго, чтобы заметить какие-либо истинные изменения в его поведении. На мгновение Гарри задумался, может ли он оставить сложившуюся ситуацию как есть, но затем его мысли вернулись к желчи, которую Коннор извергал в коридорах. Да, в некоторых его словах чувствовалась рука Сириуса, но больше всего было следов влияния их матери. - Я по-прежнему считаю, что Контору не следует находиться рядом с магглой, - твердо сказал Гарри. - Она опасна. - И кто сделал ее такой, Гарри? - Взгляд Дамблдора был ровным и абсолютно ясным. Гарри еще раз погрузил часть своих эмоций в ртуть. - Пожалуйста, директор. Я прошу вас забрать Коннора от нее. Вы можете сами взять на себя опекунство над ним. Я думаю, этого было бы достаточно, поскольку, в конце концов, Министерство действительно доверяет вам - на этот раз Гарри подумал о Скримджере, чтобы успокоиться- и я знаю, что Коннор важен для вас. Дамблдор просто внимательно смотрел на него, до тех пор пока Гарри не показалось, что на лице мужчины застыло это непроницаемое выражение. Затем он произнес: - Я не лишу твою мать ее единственного настоящего сына, Гарри. - Гарри невольно вздрогнул, а директор продолжал говорить, как будто ничего не заметил. - Но если бы был способ обратить вспять то, что с ней сделали, тогда я мог бы согласиться, поскольку я мог бы вернуть ей сына взамен того, которого у нее украли. Гарри задался вопросом, может стоило спрятать в бассейн все свои мысли, а не только те, которые вызвали неприятные эмоции. Это видение исчезло, когда он сказал: - Вы знаете, что ритуал нельзя отменить, сэр. - Я думал не об этом, - ответил Дамблдор и развел руками. - Я думал о том, чтобы снова поместить тебя под сеть Феникса, сделать тебя тем, кем ты был. Если ты согласишься на это, я заберу Коннора у Сириуса и возьму на себя его обучение дару принуждения, и Лили больше не увидит Коннора, пока не станет более самостоятельной и не будет готова иметь с ним дела. Гарри закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Это были самые острые клещи, которые когда-либо сжимали его. Он говорил, что никогда больше не попадет под сеть Феникса. Но Коннор в опасности. Но я никогда не вернусь снова под сеть Феникса. Но Коннор в опасности. Но мне нужна свобода. Но Лили может навредить Коннору. Гарри подумал, что сейчас он, возможно, как никогда близок к тому, чтобы расплакаться, если бы не то, что он никогда не хотел плакать перед директором. Он принял решение. Он сделал глубокий вдох, прерывистый от сдерживаемых рыданий, встал и встретился с выжидающим взглядом Дамблдора. - А не пойти ли вам нахер, сэр, - тихо сказал он и вышел из кабинета __________________________________________________________________ - О, да, дорогая, - взволнованно сказала профессор Трелони, вглядываясь в аккуратно разложенные листья Лаванды Браун со всего озера. - Да, мне кажется, я вижу здесь твоего будущего мужа. - Она сделала паузу, чтобы Лаванда перестала хихикать, и продолжила. - Да, он довольно красивый парень... Высокий, а это что такое? Он носит корону! - Она повернулась и моргнув, оглядела других учеников, столпившихся позади нее, многие из которых были в полусонными в пропитанной благовониями комнате Башни Прорицаний. Это был необычно теплый день для начала февраля, что не улучшило ситуацию. - Кто может сказать мне, что означает корона? Несколько человек беспорядочно листали свои книги в поисках символа. Гарри поймал взгляд Гермионы и закатил глаза. Гермиона сделала то же самое в ответ. Она выглядела все более неприязненной к Трелони, и время от времени ее рука поднималась, чтобы поиграть с чем-то у нее на шее, с чем-то, что продолжало излучать невероятно мощную магию, когда Гарри потрудился обратить на это внимание. Рон и Коннор были на другой стороне комнаты. Похоже, Рон кривлялся изображая Трелони, чем вызвал взрыв смеха у близнеца Гарри. Когда он увидел, что Гарри наблюдает за ним, он нахмурился. Гарри отвел взгляд. Он начинал ненавидеть этот бесполезный предмет. Он записался на Прорицание, чтобы разделить еще одно занятие с Коннором, но это было в теплой атмосфере товарищества, в некотором роде, в прошлом году, когда все казалось возможным. Однако Гарри все больше убеждался, что Трелони скажет что-нибудь полезное только случайно. Он оставался в классе ради этих подсказок, время от времени слушая, как она щебечет над чаем, листьями или кусочками сплетенной паутины. И, конечно, он мог бы поговорить с Гермионой, подумал он, осторожно наклоняясь ближе к гриффиндорской волшебнице, наблюдая за профессором краем глаза. Это было признаком презрения Гермионы к предмету, что она на самом деле говорила вместо того, чтобы прилежно слушать и делать заметки. - Нашла что-нибудь? - Ничего, - прошептала Гермиона в ответ, как она делала на каждом уроке. На этот раз, однако, она поколебалась и вытащила из под мантии предмет висевший у нее на шее. Гарри моргнул, глядя на это. Предмет сильно напоминал маленькие серебряные песочные часы, болтающиеся на цепочке, был отполирован до яркого блеска, но Гарри не видел в нем ничего такого, что делало бы его таким мощным, если только.. - Маховик времени? - прошептал Гарри. - Конечно, - сказала Гермиона, выглядя немного недовольной тем, что Гарри сумел угадать, что это было без ее участия. Однако в следующий момент она пожала плечами и проверила местонахождение Трелони. Профессор теперь рассказывала об удаче Парвати Патил в следующий вторник, когда наступит полнолуние. Гермиона прошептала в ответ: - Профессор МакГонагалл достала это для меня, чтобы я могла посещать больше занятий. Я просто должна быть осторожна, чтобы никогда не встретиться с самой собой. Гарри кивнул. - И ты использовала его в библиотеке, когда изучала сеть Феникса? - спросил он. Теперь Гермиона действительно выглядела раздраженной. - Откуда ты знаешь? - Ты бы не стала мне показывать его, если бы это не имело какого-то отношения к тому, о чем мы говорили, а мы говорили о твоих исследованиях сети Феникса, - ответил Гарри, пожимая плечами. Гермиона пробормотала что-то похожее на "слизеринцы", но продолжила, прежде чем Гарри успел ее об этом спросить. - Я пыталась, Гарри, - сказала она. - Я нашла книги, которые намекали на его существование, и подсказали мне, где искать. Но все книги, которые я пыталась найти, исчезли. Они либо в руках профессора, либо находятся в Закрытой секции. - Она выглядела сердитой. Гарри вздохнул. Он полагал, что должен был это заподозрить. Дамблдор. Всегда раздражает. То, что он хотел, чтобы Гермиона сделала, было бы намного проще с доказательствами, но был шанс, что Коннор поверит слову своего друга даже без них. - Ты можешь поговорить с Коннором? - прошептал он. - Я пытался рассказать ему, каково это - находиться под сетью Феникса, но он не поверил мне, что это зло. Я знаю, у нас нет книг, но ты была на собрании в тот день, и.. - Мистер Поттер! - часто моргая обратилась к нему Трелони. Она нависла прямо над Гарри и смотрела вниз на грязные, заплесневелые, полузамерзшие листья, которые Гарри разложил на своем столе. - Давайте посмотрим, что говорят ваши листья. «Они говорят, что ты старая летучая мышь, которой следует заткнуться и оставить меня в покое», - раздраженно подумал Гарри, но сдержал свой гнев. Он взглянул на Гермиону, которая кивнула ему. Трелони неправильно поняла причину кивка и повернулась к Гермионе. - А что говорят твои листья, дорогая? - спросила она. - Или у тебя есть идея, о чем говорят листья мистера Поттера? Гермиона открыла рот с резким выражением на лице, затем взглянула на Гарри, вздохнула и изменила свой голос на приторно-сладкий тон. - Извините, профессор, - сказала она. - Я не смогла до конца прочитать этот фрагмент. - Она оторвала скрученный влажный уголок от одного листа. - Как вы думаете, это парусник или облако? Трелони подвинулась, чтобы посмотреть. Гарри благодарно улыбнулся Гермионе, которая свирепо посмотрела на него в ответ. «Однажды она действительно выйдет из себя», - подумал Гарри, откидываясь на спинку стула и ожидая окончания шарады. - «Но не сегодня». _________________________________________________________________ Гарри ушел с Прорицания рано и в одиночестве, как обычно, но задержался у подножия лестницы, ведущей в Башню. Оттуда он должен был слышать разговор Гермионы и Коннора. Он знал, что Гермиона начнет разумным тоном, но голос Коннора, вероятно, повысится. Чего он еще не мог знать, так это того, как быстро это произойдет. -..и не говори мне о моем брате! - воскликнул Коннор. - Я знаю, что он подговорил тебя на это. Это неправда, это не так, и я не хочу больше ничего об этом слышать!Затем он добавил что-то еще, что-то тихое и злобное, что привело к громкому вздоху и Рон тихо произнес, что-то вроде: - Тебе действительно не следовало этого говорить, приятель. Гермиона спустилась по лестнице через несколько минут. Гарри не осмелился заговорить с ней. Она бросила на него ужасный взгляд, покачала головой, сказала: - Он..., - и умчалась по коридору. Гарри вздохнул. Он знал, что сейчас не лучшее время для разговора с братом, но, по крайней мере, он знал, где Коннор, и у них будут свидетели, Рон и профессор Трелони. Он не думал, что Коннор причинит ему слишком сильную боль, если они будут там. По крайней мере, в тот момент эта тема занимала главное место в сознании его брата. Он только положил руку на перила возле нижней ступеньки лестницы, как услышал шорох в конце коридора. Гарри развернулся, его магия поднялась вокруг него. Он прищурился, когда понял, что видит только маленький камень, который сам по себе двигался взад-вперед в середине зала. Камешек приостановился, как будто заметил, что Гарри наблюдает за ним, затем повернулся и покатился по коридору. Гарри вынул волшебную палочку. Что-то еще вылетело из неоткуда и присоединилось к камешку. Это паук, подумал Гарри, но потом он увидел, как отблески факелов отражаются от металла и драгоценных камней, и зарычал про себя. Это было еще одно искусственное темное существо, похожее на то, что напало на Драко. Гарри приближался к этой штуке широкими шагами. Камешек перестал раскачиваться, и паук устремился ему навстречу с потоком воздуха. Гарри отскочил в сторону, нацелил палочку и пробормотал: - Петрификус Тоталус. Заклинание не сработало, как он и предполагал. Паук на мгновение застыл лицом к нему, затем выбросил в воздух петлю из украшенного драгоценными камнями шелка. Гарри настороженно наблюдал за этим. Закрепиться ли нить за потолок, или за пол, или за крепление для факела? Ничего из этого. На мгновение шелковая нить замерла в воздухе, а затем внезапно взорвалась облаком серебристых спор. Гарри прикрыл нос и рот и лишь единожды вдохнул. Он слышал о подобных вещах. Вдыхать споры было не очень хорошей идеей. Он все равно закашлялся и почувствовал головокружение, что могло означать, что некоторые из спор попали внутрь, но он сохранил сознание и равновесие. «Хватит валять дурака», - подумал он и спокойно произнес: - Редукто. Паук разлетелся на части. Гарри подошел и осторожно пнул осколки, чтобы убедиться, что они больше не сдвинутся с места, затем огляделся. Он не видел никаких признаков ни других пауков, ни того, кто выпустил этого. Гарри покачал головой и пошел обратно к лестнице, оглядываясь через плечо. Он предполагал, что ему придется рассказать об этом Драко и Снейпу, хотя атака была такой незначительной и казалась бессмысленной. Было ли это предупреждением? Если да, то предупреждением о чем? Гарри подавил искушение побежать обратно в подземелья, чтобы проверить, как там Драко. Он сделает это, как только закончит разговор с братом. Коннор все еще был наверху, в башне. Возможно, Рон спорил с ним о том, что он сказал Гермионе, и это означало, что Гарри мог поймать его, когда Коннор чувствовал себя виноватым. Он поднимался, пока не добрался до класса Прорицаний, и почувствовал странную неподвижность в воздухе, как только вошел туда. Гарри почувствовал, как мимо него пронесся ветер, и увидел серебряную вспышку у стены, которая заставила его снова вытащить палочку. Однако больше всего его беспокоил вид Трелони, ее закатившиеся глаза и холодный, мертвенно-монотонный голос, когда она произносила слова перед ошеломленными Коннором и Роном: - …выстоишь или падешь. Затем она упала в обморок. Гарри, должно быть, издал какой-то звук, потому что Рон обернулся и увидел его. Он был ошеломлен и покачал головой. Коннор поспешил вперед, чтобы помочь Трелони. - Я хотел поговорить с Коннором, - прошептал Гарри, не сводя глаз с лежавшей на полу Трелони. - Не думаю, что это хорошая идея, - ответил Рон и поморщился, когда начал чесать плечи. - Профессор просто сошла с ума и наговорила нам кучу чепухи. - Ты не запомнил, что именно она сказала? - требовательно спросил Гарри. Он не думал, что Трелони была чем-то большим, чем мошенницей, не больше и не меньше, но если и были обстоятельства, способные вытянуть из нее истинное пророчество, то это было нечто особенное. Он проверил, нет ли еще одного признака серебряной вспышки, но не смог его увидеть. - Прости, приятель, нет. - покачал головой Рон. - Я не.. - Уходи. Гарри посмотрел на лицо Коннора и удивился, увидев на нем убийственное выражение. Он осторожно поднял руки и снова попятился ко входу в класс. Конечно, он чувствовал себя обязанным спросить. - Что это было, Коннор? Пророчество? Оно предназначалось тебе? - Я не обязан тебе говорить. - Лицо Коннора залилось уродливым румянцем. - И я не хочу с тобой разговаривать, Гарри. Уходи. Гарри повернулся и тихо вышел. Он продолжит свои усилия, чтобы быть на хорошей стороне своего брата и помочь ему, хочет этого Коннор или нет. На этот раз, однако, ему было бы еще любопытнее узнать, что именно могло быть сказано в пророчестве о его брате. Конечно, пророчество было о нем, поскольку он был тем, кто его услышал, и Мальчиком-Который-Выжил. ________________________________________________________________ Той ночью ему привиделся новый кошмар. Гарри оказался на плоской темной равнине, где тени были единственными предметами, которые двигались вдалеке. Он не мог видеть ни зданий, ни деревьев. Он топнул ногой по земле и понял, что она твердая, как железо. Он вздрогнул. Затем, внезапно, темная четвероногая фигура пришла в движение на дальней стороне равнины и бросилась к нему. Гарри отпрыгнул в сторону как раз вовремя. Он немного расслабился в замешательстве, наблюдая за тем, как существо бежит. Он видел оборотня? Или что-то еще? Он не мог разобрать ничего, кроме того факта, что существо было четвероногим и довольно большим. Он не разглядел гораздо меньшее существо, которое преследовало большое, пока оно не прыгнуло и, по-видимому, не вцепилось зубами в шею большого. Большое существо закричало. Гарри кричал вместе с ним. Боль, напомнившая ему о Круцио, пронзила его тело. Он проснулся через несколько мгновений, мечась и путаясь в простынях, и почти ослепшим. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это произошло не из-за простыней, а из-за крови, льющейся из его шрама и заливающей глаза. И тут рядом оказался Драко, обнимая его за плечи и пытаясь унять боль. Все уже прошло, но Гарри не мог найти ни голоса, ни дыхания, чтобы сказать ему об этом. Он позволил Драко обнять себя и вытереть кровь с глаз, и кивнул, когда решил, что с ним все в порядке, чтобы идти в больничное крыло. Он молчал, даже когда мадам Помфри озабоченно хлопотала и суетилась над ним, а Драко искренне объяснял, что Гарри упал и ударился головой, возвращаясь из ванной, потому что задумался об образах из своего сна. Хотя Гарри не знал, почему его разум продолжал возвращаться к этой идее - формы были меньше, чем силуэты, и у него не было причин думать, что это правда, или даже что сон что-то значил - он верил, что существа из сна, которые он видел, были похожи на крысу и собаку.