Из тьмы приходит утро

НЕ БЕЧЕНО! Снейп закрыл глаза, стиснул зубы и попытался придумать, что бы он мог сказать, чтобы произвело бы впечатление на раздражающего ребенка перед ним. - Гарри, - наконец произнес он. Гарри отвлекся от варки аконитового зелья, его глаза были широко раскрыты и внимательны. Но его руки продолжали выбирать, помешивать и смешивать. Теперь он варил зелье так часто, что, возможно, смог бы делать это и во сне. Снейп не понимал, почему Гарри не сварит что-нибудь свое и не продаст другим оборотням, которые захотят этого. Дамблдор с радостью заплатил бы за ингредиенты, поскольку воспринял бы это как знак, что Люпин определенно останется с ними на следующий год. Тем временем Гарри мог бы сам зарабатывать немного денег, независимо от состояния Поттеров, которого он, возможно, никогда не увидит. Но Гарри сказал, что не будет красть у Дамблдора или Снейпа, и что он предпочел бы просто отдать зелье. Отдать! Снейп иногда жалел, что внутренний слизеринец мальчика не высосал из него побольше гриффиндорца. «Но это не то, о чем мне следует беспокоиться», - напомнил он себе и сурово посмотрел на Гарри. Он подозревал, что магия мальчика, возможно, начала проникать внутрь и оплетать его мысли виноградными лозами, поворачивая их от любого большего источника раздражения к меньшему. Им придется поработать над этим. Снейп не собирался подвергаться какой-либо форме принуждения, неважно, насколько незначительной, в основном из-за того, насколько это опустошит Гарри, когда он узнает. - Ты уходил из школы, - сказал Снейп, на этот раз стараясь, чтобы в его голосе не звучало раздражение. - Ты обещал мне, что спросишь у меня разрешения, прежде чем сделать это. Гарри на мгновение замер, затем осторожно добавил волоски демимаска в порцию зелья, над которым он работал, и отошел от котла, прежде чем повернуться лицом к Снейпу. - Я сожалею об этом, сэр, - сказал он. - Я забыл. (демимаск - мирное, травоядное магическое животное, которое может становиться невидимым и предсказывать будущее, поэтому его очень трудно поймать) Снейп сделал еще один глубокий вдох. Это было еще кое-что, на что он собирался обратить внимание, но для этого нужно дождаться подходящего времени. Если бы он был вне себя от ярости, когда впервые услышал о небольшой прогулке Гарри в компании чистокровок на Вальпургиеву ночь, это привело бы только к чему-то печальному. Поэтому Снейп подождал, пока, как ему показалось, он сможет успокоиться. И теперь он был спокоен. По крайней мере так он сам себе говорил. Но он также был встревожен, и чем-то гораздо более важным, чем тот факт, что Гарри находился за пределами Хогвартса в течение неопределенного периода времени. - Гарри, - продолжил Снейп, - ты все еще не думаешь дважды, прежде чем рисковать своей жизнью. Гарри покраснел. Снейп, прищурившись, гадал, что именно произошло на празднике. Миллисент отказалась позволить Гарри рассказать об этом Драко или Снейпу, сказав, что это личное дело тех, кто присутствовал. Гарри ухватился за это оправдание слишком охотно, чтобы Снейп подумал, что это означает что-то хорошее. - Я уже не такой безрассудный, каким был в начале года, - запротестовал Гарри. - Правда. Я почувствовал в себе множество сетей, когда разрушил сеть Феникса, но я не стал их разрубать. Только одну, чтобы высвободить мою способность поглощать магию. Снейп медленно покачал головой. - Я говорю не о безрассудстве. Это бездумность. - Он услышал, как его голос понизился, став ледяным, и понял, что все-таки разозлился. «Что ж, Гарри просто придется смириться с этим. Это должно было быть решено давным-давно». - Ты не рискуешь своей жизнью или рассудком так часто и уже не столь внезапно. Ты думаешь об этом в первую очередь. Но ты все равно не думаешь об опасности. - Я так и делаю! - Глаза Гарри вспыхнули, и Снейп почувствовал первые слабые признаки головной боли. - Я тщательно взвесил, что бы вы сказали, если я ворвусь в свой собственный разум так же, как в разум Ремуса. И я действительно думал о том, что бы вы с Драко почувствовали, если бы я умер. - Это не то, что я имел в виду. Снейп потер лоб. Его собственные эмоции вернулись к усталому смирению. Он думал, что в конце концов на него повлияла не магия Гарри, а тот простой факт, что он пытался быть опекуном третьего по силе волшебника в Британии, который к тому же оказался ребенком, выздоравливающим после жестокого обращения. Гарри уставился на него. - Я имею в виду, - сказал Снейп, - что ты должен думать о своей собственной жизни. У тебя нет инстинкта самосохранения, Гарри. Снова озадаченное молчание. - Оставаться в живых ради себя, - пояснил Снейп. - Ты думаешь о том, что случилось бы со мной, или Драко, или Люпином, или твоим братом, если бы ты умер. - И это уже был прогресс. Снейпу пришлось признать, что он предпочел бы быть в списке Гарри «людей, которые могли бы пострадать, если бы Гарри Поттера постигла внезапная кончина», кем на данный момент был только Коннор Поттер. - Но ты не считаешь, что твоя собственная жизнь чего-то стоит, если ты не можешь потратить ее на служение, защиту или покровительство другим. Гарри вздохнул: - Вы знаете, что именно для этого моя мать растила меня, сэр.. - Я боюсь, что ты никогда не преодолеешь это, если не начнешь видеть в этом проблему, - прервал его Снейп. Он знал этот терпеливый тон своего подопечного. Гарри придумал бы разумное объяснение, которое заставило бы Снейпа думать, что проблема решена, только через пять минут после того, как он вышел из комнаты, после чего Снейп понял бы, что такое объяснение вообще ничего не решило. Эта тенденция только усилилась за несколько дней, прошедших с тех пор, как Гарри вернулся с празднования Вальпургиевой ночи. Иногда Гарри нельзя было позволять быть таким зрелым, каким его знал Снейп. - Ты должен начать ценить себя таким, какой ты есть, Гарри. Не только за то, что ты можешь сделать для других, не только как человек, смерть которого кому-то другому было бы жаль видеть, но и ради самого себя. Гарри удивленно уставился на него. Снейп боролся с искушением просто прорычать оскорбления, пока они не прорвались сквозь маску безразличия. Это была не маска, и если он не был хорош в этом, то, по крайней мере, он знал, во что ввязывался, когда соглашался быть опекуном Гарри. - Я понимаю, сэр, - наконец сказал Гарри, как раз в тот момент, когда Снейп собирался заговорить снова. - Неужели? Гарри кивнул: - Конечно, сэр. Мне нравится быть живым. Я горжусь тем, что я могу делать. Я бы предпочел быть живым, чем мертвым. - Он сделал паузу, слегка склонив голову набок. - Разве вы не это имели в виду, сэр? - И да, и нет. Снейп раздраженно пожалел, что Дамблдор не превратился в полного дурака, когда дело касалось близнецов Поттеров. Он смог бы сформулировать проблему словами, которые имели бы смысл, и научил бы Гарри видеть именно то, что он хотел, чтобы он видел. В этом-то и проблема. Гарри бы это не понравилось. «По крайней мере, я знаю, что он предпочитает мою спотыкающуюся честность». - Есть ли какая-нибудь причина, ради которой ты не стал бы рисковать своей жизнью, Гарри? - Дамблдор, - сразу же ответил Гарри. - Но он хочет защитить твоего брата и победить Волдеморта, - сказал Снейп. - Какая еще у него может быть причина? - Он желает поработить меня. - На мгновение в голосе Гарри прозвучало достаточно горечи, чтобы Снейп почувствовал, что расслабляется. Если бы Гарри только мог ухватиться за это… Но потом это снова исчезло, и Гарри покачал головой. - Я должен оставаться свободным. - Почему? - Чтобы я мог обучать Коннора, и варить аконитовое зелье, и придумать какой-нибудь способ борьбы с Пожирателями Смерти, и.. - Гарри. Снейп подошел ближе, пока не встал перед Гарри, и заставил мальчика обратить на него внимание простым приемом - смотреть на него сверху вниз, пока он этого не сделает. - Тебе не нужно делать все подряд. Обученные авроры не могут найти Беллатрису и ее спутников. - И если у него были личные кошмары о том, что они поймают Гарри или его самого, это никого не касалось. - Ты можешь потратить часть своей жизни на другие дела. - Например? - Гарри скрестил руки на груди. Снейп ненавидел этот чертов зрелый взгляд, по крайней мере, когда Гарри использовал его, чтобы противостоять ему. И это была даже не ссора, а то, что Гарри занял родительскую позицию. Это заставило Снейпа возненавидеть это вдвойне. - Делай все, что тебе нравится, - сказал он. - Например, играй в квиддич. Гарри пожал плечами: - Мне это уже не так нравится. Это отнимает время у моих занятий с Коннором и отвлекает от планирования. Снейп стиснул зубы. Как бы он ни был вынужден признать, что сделка по обучению Коннора была хороша, поскольку это успокоило Дамблдора, он все еще считал брата Гарри безнадежным. - Тогда что-то другое. Колдуй заклинания ради забавы. Гарри одарил его тем невероятно нежным и невероятно приводящим в бешенство взглядом: - У меня нет на это времени, профессор. Я не могу позволить себе использовать свою магию для легкомысленных поступков. Я могу стать зависимым от своего могущества. Кроме того, я занят изучением заклинаний, которые могут пригодиться на войне. Глаза Снейпа сузились. - Что это значит? Гарри немного сбросил маску, позволив своему замешательству проглянуть сквозь нее: - Усовершенствованные защитные и атакующие заклинания, сэр. Я же говорил вам, что собираюсь начать их изучать. И целительная магия. Теперь я могу залечивать сломанные кости, - добавил он с оттенком гордости. - Разве это не было бы полезно на поле боя? - Почему бы тебе не оставить это на усмотрение мадам Помфри? - спросил Снейп. Гарри склонил голову набок: - Почему, сэр? Потому что она будет в Хогвартсе и, вероятно, далеко от любого поля сражения. Пожиратели Смерти не собираются нападать на замок. Защита замка слишком сильна. Они будут сражаться где-то еще. Я более свободен в передвижениях, чем она, и я сильнее. Снейп медленно покачал головой, не в силах найти слова, чтобы выразить свое смятение. Чем Гарри занимался ради развлечения? Он понял, что не знает. Он, должно быть, учился всему в детстве; и похоже, он не умел читать для удовольствия. Квиддич был тем, к чему его принудили Снейп и Драко, поскольку Гарри нравилось летать. Магию всегда нужно было использовать для чего-то другого. Не помогало и то, что большая часть досуга Снейпа в детстве была потрачена на изобретение мерзких интриг и еще более мерзких зелий или заклинаний. Он понятия не имел, чем занимаются нормальные дети ради развлечения. А Гарри не был нормальным ребенком. В то же время ему показалось печальным, что у него не было слов, чтобы выразить это, что Гарри был единственным, кто спокойно думал о тактике боя и тренировках, как будто он полностью ожидал, что послезавтра выйдет на поле боя и умрет. «Этим летом, - подумал Снейп, внезапно охваченный вдохновением. - До конца семестра осталось всего несколько недель. Он проведет лето здесь со мной - я бы не осмелился взять его с собой в Паучий тупик, не с Пожирателями Смерти на свободе - и, возможно, Драко, если это можно будет устроить с Люциусом и Нарциссой. Его брат вернется к своей грязнокровке-матери. Мы сможем научить Гарри веселиться». На самом деле было ужасно, насколько ему понравилась эта мысль. - Постарайся побольше отдыхать, - это было все, что он мог сейчас сказать Гарри. - Убедись, что даешь себе достаточно времени, чтобы восстановиться. Гарри моргнул один раз, а затем его лицо просветлело. - Конечно! Потому что я должен быть отдохнувшим и иметь расслабленный ум, чтобы полностью понять свои тренировки, - сказал он. - Конечно, сэр. Я понимаю. Спасибо вам за напоминание и за остальное тоже. - Он улыбнулся Снейпу и почти выскочил из кабинета. Снейп внутренне проворчал и повернулся к стопке книг, которые он приобрел в Департаменте магической помощи семье и детям. Они были нужны ему для другой цели, но также должны были послужить сегодня: научить его тому, что делают чистокровные дети, помимо танцев и наблюдения друг за другом, как ястребы. _____________________________________________________________ - Хорошо, - внезапно сказал Коннор. Его губа была прикушена из-за попыток промолчать перед лицом насмешек Драко, щеки покраснели, а глаза выглядели так, как будто он в последнее время недостаточно спал, чтобы делать что-то большее, чем шататься по комнате, несмотря на то, что он свирепо смотрел на Гарри. Гарри снова напомнил себе, что некоторые из этих вещей были неизбежными последствиями пребывания его брата и лучшего друга в одной комнате. - Предположим, что я действительно верю тебе, и не все слизеринцы злые. Гарри моргнул и облизнул губы. Он уже час читал Коннору очередную лекцию, и то, что Коннор так внезапно прорвался сквозь вбитые установки Сириуса, было совсем не тем, чего он ожидал. - Да? - произнес Гарри. - Тогда объясни мне, почему Салазар Слизерин оставил в школе Тайную комнату и монстра, который мог убивать магглорожденных учеников! - торжествующе воскликнул Коннор. - Должно быть потому, что он был злым. Он действительно мог потворствовать убийству учеников, и он помог основать школу. Почему любой, кто заканчивает его факультет, должен быть хорошим? Гарри медленно покачал головой. - Коннор. Ты правда так думаешь? Или у тебя в голове живет сумасшедший гном, который начинает орать всякий раз, когда ты слышишь слово «Слизерин» не зависимо от ситуации? Коннор покраснел еще сильнее, но сказал: - Ответь на вопрос, Гарри. Гарри знал, что не должен этого делать. Прошел всего час. Это было всего лишь проявлением того же упрямства, которое Коннор проявлял раньше. И в прошлый раз он извинился. На этот раз он пришел на урок без подсказки. Он проигнорировал большинство оскорблений Драко. Они делали успехи. Но не смотря на все это, Гарри все равно вышел из себя. - Слизерин, возможно, был злым, - огрызнулся он, наклоняясь вперед. Он почувствовал, как Драко подпрыгнул и посмотрел на него с выражением, вероятно, возбуждения. Гарри было все равно. - Но это не значит, что так поступают все, кто учится на его факультете. Черт возьми, Коннор, ты что, не понимаешь? Если ты действительно думаешь, что характер основателя передается всем его ученикам на факультете, тогда ты не сможешь объяснить существование Пожирателей Смерти-гриффинодорцев. Потому что, как они могли быть злыми, если Годрик Гриффиндор был таким чистым и добрым? - Он уже кричал, шагая через заброшенный класс к своему брату. Коннор скрестил руки на груди. - Я не говорил, что Гриффиндор был идеальным, - сказал он. - Но он был хорош. И большая часть факультета Гриффиндор хорошая, только с несколькими плохими яблоками. Но все слизеринцы - зло. - Какой же ты придурок! - Гарри почувствовал, как его магия зашевелилась вокруг него, и заинтересованно потянулся к Коннору. Гарри попытался подавить это, но его гнев снова вспыхнул, когда он увидел, что Коннор просто ухмыляется, как бы говоря, что маленькая демонстрация Гарри доказала его глупую теорию. - Я же дал тебе список слизеринцев, которые не были злыми, и ты согласился со мной! - Ну, они не абсолютное зло, - сказал Коннор. - Но они все равно злые. - Но раньше ты сказал, что они не злые! Коннор покачал головой и прищелкнул языком. - Гарри, Гарри, Гарри. Ты не понимаешь. Ты можешь судить об общем характере человека по его факультету. Это означает, что гриффиндорцы, как правило, добрые, а слизеринцы, как правило, злые. Так что иногда попадаются несколько гриффиндорцев, которые споткнулись. Такое случается. - Тогда тебе стоит признать, что некоторые слизеринцы, тоже блистают, - сказал Гарри. Он едва узнавал- свой собственный голос. - Это результат твоей так называемой логики. Признай это, Коннор! - Я не собираюсь лгать, - сказал Коннор, и его лицо стало замкнутым. - Ты не можешь меня заставить. Гарри выбросил вперед одну руку, и его магия хлестнула и схватила Коннора, оторвав его от пола и прижав к стене. Глаза Коннора тут же расширились, но он не шелохнулся. Гарри задавался вопросом, думал ли он, что было бы хорошей идеей не злить Гарри еще больше, или тяжесть силы на его конечностях просто не позволяла ему двигаться. - Меня не волнует, что Сириус рассказывал тебе, - произнес Гарри. - Но Сириус - не Мерлин. И даже не Дамблдор. Он не прав все время, даже половину или четверть времени. Слизеринцы не злые. Гриффиндорцы не все хорошие. Что, черт возьми, я должен сказать, чтобы донести это до тебя? Лицо Коннора побледнело, но он просто висел так несколько долгих секунд. Казалось, он задумался. Гарри пристально посмотрел на него снизу вверх, стараясь скрыть надежду во взгляде. Возможно, его брат, в конце концов, передумает. Коннор посмотрел прямо на него. И Гарри увидел в его глазах вспышку понимания. Коннор знал, что он говорит правду. Но в следующее мгновение лицо Коннора снова замкнулось, и он начал говорить то, что, как Гарри знал, было ложью. - Сириус не говорил мне ничего подобного. Он просто намекнул, и я пришел к пониманию самостоятельно. Я сказал тебе, что я думаю о слизеринцах и о гриффиндорцах. Это - мое собственное мнение. «Ну, да, конечно, братишка», - подумал Гарри. - Это Сириус рассказал тебе обо всех этих вещах, - сказал он, и лицо Коннора стало белым как молоко. - Нет, он не говорил мне, - ответил Коннор с ноткой отчаяния, в дрожащем голосе. - Я сам сделал выводы. Я уже говорил тебе. Это я такой глупый. Разве не это ты всегда думаешь о гриффиндорцах? - Я - да, - заметил Драко. - Драко, - сказал Гарри, его магия обвилась вокруг него, как безумные щупальца кальмара. - Не мог бы ты, пожалуйста, сделать мне одолжение и заткнуться прямо сейчас? Драко пожал плечами и заткнулся. Это не омрачило выражения удовольствия на его лице, когда он наблюдал, как Коннора удерживают в воздухе, но Гарри предположил, что не может попросить его перестать улыбаться. Гарри снова повернулся к Коннору. «Я должен был заподозрить это раньше. Коннор сам по себе никогда не был таким упрямым. Он такой упрямый только тогда, когда кого-то защищает…» Совсем как я. - Коннор, - сказал Гарри. - Я обещаю, что не причиню вреда Сириусу. Просто скажи мне, что он говорил тебе. И расскажи мне, почему ты думаешь, что я сделаю ему больно, - добавил он. - Нет, - ответил Коннор. Он вспотел, его глаза были остекленевшими и дикими. Гарри почувствовал, как он напрягается под тяжестью магии на своих конечностях, и теперь было очевидно, что он не может пошевелиться. - Он ничего не говорил мне. И это... - Он резко захлопнул рот. - Коннор.. - НЕТ! Магия Коннора вырвалась и без палочки начала бороться с удерживающей его магией, и Гарри знал, что не сможет долго удерживать брата, не причинив ему вреда. Он ослабил хватку, и Коннор мягко соскользнул вниз по стене и приземлился на ноги. Он немедленно встал и подбежал к двери, открывая ее он не сводил с Гарри глаз. - Я иду к Дамблдору, - сказал Коннор. - Я расскажу ему, что ты сделал. Теперь он не заставит меня заниматься с тобой. Коннор выскользнул наружу и закрыл за собой дверь. Гарри заставил себя понемногу расслабиться и взглянул на Драко. Выражение лица Драко было чем-то средним между самодовольством и озабоченностью. - Все прошло хорошо, - сказал он, поймав взгляд Гарри. Гарри покачал головой и закрыл лицо руками. Одним из плохих побочных эффектов Вальпургиевой ночи было то, что он видел Коннора с большего расстояния, чем когда-либо. Он продолжал видеть все больше и больше недостатков своего брата: упрямство, слепое доверие ко всем, кто был гриффиндорцем, если только они не «отвернулись от него», как это было с Гермионой, отказ извиняться или признавать, что он был неправ, даже когда знал, что это так, и цепляние за собственный статус Мальчика-который-выжил. Гарри чувствовал себя неловко из-за этого всю неделю, но впервые идея действительно сформировалась в его голове, облеченная в такое количество слов: Если Коннор - Мальчик-который-выжил, то Волдеморт уже победил. _____________________________________________________________________ - Иди спать, Гарри, - сказала Гермиона, останавливаясь позади него в библиотеке. Гарри моргнул и оторвал взгляд от книги, которую читал. Он хмуро посмотрел на нее. - Прислушайся к своему собственному совету, - ответил он, кивнув на огромную стопку книг в ее руках. - Я собираюсь, - парировала Гермиона. - Просто еще немного почитаю перед сном. Но ты выглядишь как-будто спишь на ходу, Гарри. - Вообще-то я сижу. - Гарри. Гарри потер лицо. Это правда, что он устал, и если бы с ним был кто-нибудь из других слизеринцев, его бы пихнули, подтолкнули и насмехались, чтобы он уже ложился спать. Но он создал иллюзию самого себя и снова оставил ее в гостиной Слизерина. Ему просто нужно было немного времени, чтобы изучить сеть Феникса и попробовать другие методы, чтобы убрать ее из головы Питера. Драко, Миллисент и остальные, казалось, думали, что, поскольку Дамблдор объявил перерыв в занятиях Коннора на неделю, чтобы «остудить всем голову» и выяснить, почему Коннор думал, что Гарри причинит вред Сириусу, у Гарри будет больше времени для отдыха. У Гарри было иное мнение. Он хотел использовать это время для продуктивных дел. С другой стороны, если он будет так сильно уставать, то, вероятно, пропустит что-то жизненно важное в книгах. - Еще часочек, Гермиона, - пробормотал Гарри. - Пожалуйста. Гермиона вздохнула, покачала головой и вышла из библиотеки. Гарри снова уткнулся в книгу. В целом в ней были общеизвестные сведения, также были намеки на окклюменцию и легилименцию, а также на сеть разума. Если бы Снейп или Драко пришли и пожурили его за то, что он это читает, Гарри мог бы сказать, что просто пытается разобраться в своих собственных мыслях. Он перевернул страницу, текст расплывался у него перед глазами, и Гарри снял очки. Конечно, текст расплывался не потому, что он устал. Это же глупо. Он еще не достиг той стадии истощения, когда чувствовал себя мокрой тряпкой, и именно тогда у него горели глаза. Это просто пятно на его очках. Он завернул и протер очки своей рубашкой, затем снова надел и уставился на страницу. ...распространенный миф о том, что легилименцию можно использовать таким образом, точно так же, как распространен миф о том, что заклинание Силы души можно использовать на ребенке… Гарри сел прямо, его сердце бешено колотилось. Внезапно он больше не чувствовал усталости. Он наклонился вперед и перечитал отрывок три раза, пока не убедился абсолютно, что видит то, что, как ему казалось, он видел. "Это распространенный миф о том, что легилименцию можно использовать таким образом, точно так же, как распространен миф о том, что заклинание Силы души можно использовать на ребенке. По правде говоря, легилименция на действительно бессознательном человеке невозможна, хотя иногда ее можно использовать с теми, кто впал в кому по магическим причинам. Однако в случае обычного бессознательного состояния мысли отключаются и слишком искажены, чтобы легилименты могли определить, о чем именно человек думает. В таком случае легилимент поймает себя на том, что запутался в паутине сновидений, и, скорее всего, оступится, если у него нет опыта в одном из искусств чтения снов. Аналогичным образом, заклинание Силы души, обычно используемое для проверки силы характера, которое может позволить человеку справиться с определенной задачей, не может быть успешно использовано на ребенке младше двенадцати лет, и были аргументы в пользу того, чтобы не использовать его ни на ком младше пятнадцати. Характер ребенка слишком не сформирован, полон дрейфующих мыслей и влияний, которые заклинание не в состоянии распознать. Иногда заклинание выдает ложный ответ. Чаще всего заклинание просто не срабатывает". Гарри откинулся назад и уставился в потолок, автоматически поймав книгу, когда она едва не соскользнула со стола. Он не хотел, чтобы грохот предупредил мадам Пинс о том, что он все еще здесь. Питер утверждал, что Дамблдор использовал заклинание Силы души на Гарри и Конноре, прежде чем превратить Питера в жертву Сириуса, и из полученных от заклинания данных директор определил, что Гарри лучше перенесет роль жертвы, чем его брат. Согласно же этой книге, это было невозможно, поскольку Гарри и Коннору на тот момент еще не исполнилось и двух лет. Таким образом, у Гарри оставались два варианта, ни один из которых ему не нравился. Во-первых, что заклинание дало ложный ответ, и Гарри на самом деле не был сильнее душой, чем Коннор, или, в случае вопроса, который задал Дамблдор, на самом деле не подразумевался как подходящая жертва. Гарри быстро попятился от пропасти, которая, как он чувствовал, разверзлась в его мыслях после этой возможности, и обдумал второй вариант. Второй заключался в том, что Питер лгал. «Но зачем ему это? - подумал Гарри, закрывая глаза. - Что он от этого выиграет?» Мгновение спустя он фыркнул про себя. «Может просто спросить? Моя вера, мое доверие. Он сбежавший узник Азкабана, Гарри, и мне всю жизнь говорили, что он злой. Ему нужно было что-то сказать мне, чтобы заставить меня доверять ему». Конечно, это не означало, что все, что Питер рассказал Гарри, было ложью. Но это действительно вызвало у Гарри беспокойство. Он глубоко вздохнул и встал. Все остальное в рассказе Питера звучало правдиво, и Дамблдор, не отрицал этого. И Питер несколько раз рисковал своей жизнью ради Гарри. Пока Гарри не найдет иных подтверждений, он не позволит себе думать, что Питер лжет. Но это означало, что Гарри нужно рассмотреть первый вариант - что заклинание дало ложный ответ. Подозрение пронеслось в его голове, как неровная трещина, и присоединилось к его мыслям о Конноре, возникшим ранее на этой неделе. Гарри вздрогнул, а затем наложил на себя отвлекающие чары, чтобы проскользнуть мимо мадам Пинс. Ему нужно увидеться со Снейпом, прямо сейчас. _____________________________________________________________ Снейп застонал, когда раздался резкий стук в дверь его кабинета. То, что кто-то беспокоил его почти, он взглянул на часы - в одиннадцать вечера, было безумием. И он знал, что это не мог быть Гарри, потому что он проверил Гарри всего полчаса назад и нашел его мирно спящим в своей постели. Снейп откликнулся: «Войдите!», приготовившись к тому, что это будет Дамблдор с сообщением о какой-то чрезвычайной ситуации или Минерва, желающая обсудить драку Слизерин-Гриффиндор, которая произошла ранее в Большом зале и переросла в полномасштабную драку за еду. Это был Гарри, ставший видимым, когда открыл дверь. Судя по его лицу, он вообще не ложился. Снейп обнаружил, что не настолько устал, чтобы не испытывать гнев. - Что случилось? - прошипел он, вставая из-за стола. - Если ты скажешь мне, что создал еще одну иллюзию самого себя.. - Я создал иллюзию самого себя, - произнес Гарри. Снейп прищурился, размышляя, достаточно ли он зол, чтобы запретить Гарри играть в матче по квиддичу против Хаффлпафа в эти выходные. Если он это сделает, это может им стоить Кубка по квиддичу, но тогда Гарри наверняка узнал бы, насколько серьезно Снейп отнесся к его проступку. - Но сейчас у нас нет на это времени, - сказал Гарри и сделал шаг вперед. Его глаза были широко раскрыты, лицо побледнело, и когда он повернул голову, его челка откинулась в сторону достаточно, чтобы Снейп увидел, что шрам в виде молнии на его лбу был ярким. - Я только что узнал кое-что, что заставило меня забеспокоиться. Снейп позволил своему гневу отступить на задворки своего сознания, в один из ртутных прудов, которые он обычно использовал, чтобы сдерживать его магию. Он жестом указал Гарри на кресло и сел напротив него. Он не забыл о наказании Гарри, но оно могло подождать и стать еще более разрушительным, когда его подопечный забудет об этом. - Что же это? - спросил Снейп. Гарри сглотнул. - Я узнал, или думал, что узнал, от Питера, что Дамблдор наложил заклинание Силы души на меня и Коннора, когда мы были младенцами, и именно так он узнал, кто из нас будет лучшей жертвой. Вот почему он точно знал, что именно Коннор будет Мальчиком-который-выжил. Я был сильнее душой, и я бы не сломался, если бы меня попросили защитить моего брата. - Это невозможно, - прервал его Снейп, не в силах больше молчать. - Заклинание Силы души не работает на младенцах. - Знаю, - прошептал Гарри. - Я только что прочел об этом. Снейп подавил желание сказать что-нибудь о слизеринцах, которые не только солгали своему декану о том, где они были ночью, но и использовали это время, чтобы читать больше, чем было необходимо. - Но, профессор Снейп, это означает несколько вещей. - Гарри сделал глубокий, прерывистый вдох и провел дрожащей рукой по волосам. - Возможно, Питер солгал мне, и если это так, я не думаю, что мне следует больше оставаться с ним наедине. - Я никогда не думал, что тебе следует это делать, - не удержался Снейп от замечания. Гарри рассеянно кивнул ему. - Или Дамблдор солгал о наложении заклинания, - прошептал он. - Или заклинание выдало ложный результат. И если хоть одна из этих двух вещей верна, тогда... - Он замолчал и уставился мимо Снейпа. Снейп достаточно легко проследил за ходом его мыслей. В два счета он пришел к таким же выводам. У Дамблдора не было никаких гарантий, кроме пророчества, что Коннору и Гарри суждено сыграть те роли, о которых он говорил. На самом в Годриковой Впадине никого не было в ночь нападения, кроме Волдеморта, которого они, конечно, не могли спросить. Это означало, что Гарри, возможно, мог бы быть Мальчиком-который-выжил. Снейп наблюдал, как лицо его подопечного становится все бледнее и бледнее, и подавил свое торжество. Теперь Гарри неправильно понял бы улыбку. - Почему ты пришел к этой мысли? - спросил он. - Наверняка одной только лжи недостаточно, чтобы разрушить то, во что ты верил всю свою сознательную жизнь. - Потому.. - ответил Гарри, и на мгновение запнулся. Затем он поднял на Снейпа взгляд и продолжил, - потому что Коннор - идиот. Снейп сказал себе, что сможет ухмыльнуться позже, и только серьезно кивнул, побуждая Гарри продолжать. Гарри вскочил на ноги и начал расхаживать перед креслом. - Потому что он не настолько магически силен, - продолжил он. - О, я знаю, что Мальчик-который-выжил не собирается убивать Волдеморта таким образом, но на данный момент я не понимаю, как Коннор мог бы продержаться в поединке с ним достаточно долго, чтобы убить его каким-либо другим способом. Я проверил его силу, и она наиболее сильна, когда он на грани отчаяния, что в бою не сработает. И к тому же он не очень-то сострадателен. Он требует от других абсолютной верности и любви, но если они делают что-то, что Коннор считает предательством, он набрасывается на них без дальнейших угрызений совести. Он не прощает. Он не думает о будущем. Ему неинтересно заниматься всякими вещами, вроде изучения истории и танцев чистокровных, которые сделали бы его лучшим Мальчиком-который-выжил. - Гарри повернулся и искоса взглянул на Снейпа. - Люди ему не часто нравятся. Снейп не смог удержать ухмылку. Он был только благодарен, что Гарри был слишком отвлечен, чтобы не принять это близко к сердцу. - И из-за этого... - подсказал Снейп. - Из-за этого, - пробормотал Гарри, - я не знаю, как Коннор может быть тем человеком, чья невинность и чистота необходимы для победы над Волдемортом. Я был жертвой, чтобы помочь ему оставаться чистым душой, но, очевидно, что он уже полон всевозможных недостатков. - Гарри рассмеялся, и это был такой смех, который Снейп всегда надеялся, что ему никогда больше не придется слышать. - Надеюсь, ты не винишь себя за это, - произнес Снейп. Гарри бросил на него странный взгляд. - Конечно, нет. Даже я не могу нести ответственность за то, что повлияло на его характер, когда у него было самое счастливое и спокойное взросление, о котором мы только могли мечтать. - Он вздохнул. - Да, я должен был сказать ему правду, и я хотел бы, чтобы он знал, как сильно я его люблю, но я не думаю, что это действительно сделало бы Коннора более любящим. Он всю свою жизнь знал, что он - Мальчик-который-выжил, и последние несколько лет ему следовало бы работать усерднее, но он до сих пор этого не делает. Снейп кивнул и почувствовал, как его переполняет триумф. - А какие еще есть признаки? - спросил он. Он мог бы подсказать их Гарри, но понимал, что Гарри лучше всего учится, когда приходит к выводам сам. Кроме того, ему было бы труднее спрятаться от них позже, если бы Гарри начал сожалеть о том, что вообще подумал об этом. Гарри вздохнул и на этот раз нарочно откинул назад челку, чтобы прикоснуться к своему шраму. - Мой шрам кровоточит, - сказал он. - И у меня бывают вещие сны, которые обычно как-то связаны с Волдемортом.. я думаю, - добавил он. - Я так и не узнал, о чем были сны, которые мне снились в этом году. Но мне снился Квиррелл. И Том, Том Риддл сказал, что между нами есть связь. - Гарри закрыл глаза. - Я всегда думал, что это из-за моей связи с братом, и Риддл был связан со мной через их связь с Коннором. Но... возможно, и нет. Снейп прочистил горло. У него действительно было немного информации, которую он мог предложить, чего Гарри не мог знать. - Есть один человек, который, возможно, сможет сказать тебе правду, Гарри. - Кто? - прошептал Гарри, его глаза широко распахнулись. - Петтигрю, - ответил Снейп. - Дамблдор однажды сказал мне, что было два человека, которые могли бы наверняка рассказать нам, что произошло, когда Темный Лорд напал на вас: сам Темный Лорд и Петтигрю, который был с ним. В то время, когда Дамблдор рассказывал мне это, он утверждал, что Петтигрю был сумасшедшим, и с каждым годом терял рассудок все больше. Но это, очевидно, неправда. Гарри на мгновение застыл как вкопанный. Затем он прошептал: - Конечно. Питер уже говорил мне это однажды. Но я думаю, он предположил, что я уже знал, что произошло: будто мне уже известно, что именно я мог бы победить Волдеморта, но мне было все равно, поскольку я находился под влиянием сети Феникса. - Гарри вздрогнул и обхватил себя руками. - Но как я могу быть уверен, что он говорит правду? Он мог солгать насчет заклинания Силы души. Я не знаю, могу ли я доверять чему-либо из того, что он говорит. - Гарри долго колебался. - И Питер сказал мне, что сеть Феникса, которую наложил на него Дамблдор, пыталась вернуться. Это может сделать его еще более ненадежным. - Постарайся встретиться с ним в обстановке, где я мог бы сопровождать тебя, - предложил Снейп. - Возможно, в эти выходные. Я - легилимент. Я в состоянии сказать наверняка, лжет ли он. - И удалить его сеть Феникса? - Гарри посмотрел на профессора с надеждой. Снейп стиснул зубы. Когда это «защищать Гарри» превратилось в «помогать друзьям Гарри»? Но он знал, что это сделает Гарри счастливым и избавит его от беспокойства по поводу будущей встречи, поэтому он кивнул. - Если до этого дойдет, - сказал он. - Спасибо вам, спасибо! - Гарри резко рванулся вперед и обхватил Снейпа за талию в спонтанном объятии. Он отстранился, прежде чем Снейп успел что-либо сказать по этому поводу, и ухмыльнулся: - Теперь я чувствую себя намного лучше из-за того, что все возможно ошибаются насчет Коннора, - объявил он. Снейп поймал его взгляд: - Я надеюсь на это, - сказал он. - Вот уже два года я думаю, что ты - настоящий Мальчик-который-выжил, Гарри. Он увидел, как Гарри поморщился, и понял, что его подопечный ни разу не использовал это прозвище по отношению к себе. - И я надеюсь, ради блага волшебного мира, что так оно и есть. Мы обречены, если этот идиот поведет нас за собой. Гарри тихо рассмеялся и выскользнул из комнаты. Прошло пять минут, в течение которых Снейп купался в лучах своего триумфа. Но тут он понял, что ему не удалось назначить Гарри наказание за то, что он оставил иллюзию того, что он спит в Слизерине, и от его проклятий задрожали стены. ________________________________________________________________ Гарри быстро открыл глаза и сделал долгий, медленный вдох, заставляя себя расслабиться. Все прошло хорошо. Он проскользнул обратно в Слизерин и в свою постель, заняв место своей иллюзии, прежде чем кто-либо понял, что он пропал. А потом он действительно заснул. Ему бы не хотелось разрушать это, внезапно закричав, только потому, что ему приснился сон о кольце темных фигур, снова смыкающихся вокруг него. Он поднес руку к своему шраму и почувствовал, что тот снова кровит. Гарри вздохнул и сел, глядя на кровь в слабом свете, исходящем от перьев спящего Фоукса. Ему было о чем подумать относительно своих снов и своего шрама, если… Гарри еще раз вздохнул и откинулся на спину. Конечно, все еще оставались вещи, которые его новая теория не объясняла, например, почему у Коннора был шрам в форме сердца, если он действительно не играл никакой роли в поражении Волдеморта, но Гарри думал, что близок к получению определенных ответов, и это ободрило его. Он закрыл глаза и попытался понять, что означал этот сон. Его шрам болел слишком сильно, чтобы сразу снова заснуть. «Пожиратели Смерти». Глаза Гарри распахнулись, и его сердце забилось очень быстро. Эта мысль не была его собственной. Это был другой голос в его голове, низкий, печальный и определенно мужской. Гарри подумал, что теперь он должен был бы узнавать другие голоса в своей голове, после того как там побывали Силарана и Том Риддл. «Кто ты?» - Гарри тщательно сформировал и послал эту мысль. Ответ пришел сразу же, откуда-то из глубины его сознания. «Не помню. И никогда не помнил. Но я знаю, что тебе снится. Пожиратели смерти. Они на свободе, не так ли?» - В голосе звучала тоска. Гарри слегка покачал головой из стороны в сторону. Он напряг зрение, как всегда делал с Томом Риддлом, но ничего не увидел, только кромешную тьму. По крайней мере, так было легче сосредоточиться на голосе. «Да, они на свободе. Но почему ты думаешь, что фигуры в моем сне - Пожиратели Смерти?» «Я чувствую их, - произнес голос. - Я могу почувствовать любого, кто связан с Волдемортом. Я думаю, что когда-то я был среди них. Может быть. Я не знаю. Но время от времени я блуждаю вокруг и смотрю на мир глазами людей, у которых есть связь с Волдемортом. Ты. Снейп. Твой брат. Петтигрю». Гарри вздрогнул. Это было более чем страшно, что кто-то смотрел его глазами и видел его воспоминания, а он не знал. «Как давно ты здесь?» «Несколько месяцев». «Чем ты занимался до этого?» «Я не могу тебе этого сказать. - Голос снова стал печальным. - Воспоминания исчезли». Гарри сглотнул. «Ты уверен, что не можешь сказать мне, кто ты такой? Ты не можешь вспомнить свое имя или что-нибудь еще, что позволило бы мне опознать тебя?» «О! - Впервые голос прозвучал обрадованно. - Есть кое-что. Я не могу тебе сказать, но я могу показать тебе». Боль внезапно взорвалась в шраме Гарри, затем в руках, затем в ногах, затем по всему телу. Он корчился, когда она, словно огонь, пробежала по его бокам. Это было хуже, чем Круцио, хуже, чем его февральский сон о крысе и собаке. Фоукс настойчиво запел. Гарри почувствовал, как чьи-то руки трясут его, но не смог ответить. Его пронзила такая сильная боль, что он не мог разжать челюсти. Он услышал отдаленные голоса, один из которых произносил его имя, а другой крикнул : «Позовите Снейпа!» Боль окрасила мир перед глазами Гарри в красный цвет, затем в желтый, а затем в синий, медленно превращаясь в черный.