Из тьмы приходит утро

НЕ БЕЧЕНО!       Гарри уже добрался до портрета, закрывающего вход в Гриффиндорскую гостиную, когда осознал, что понятия не имеет какой пароль. В последнее время Коннор не считал нужным сообщать ему пароль, а Гарри больше ни с кем из гриффиндроцев не общался достаточно часто.       Пару минут он расхаживал бранясь взад-вперед, затем развернулся и посмотрел на Толстую даму, которая с интересом посмотрела на него в ответ.       - Можете ли вы появиться с другой стороны своего портрета? - спросил он у нее.       - Да, дорогой, - сказала она, странно посмотрев на Гарри. - С тобой все в порядке? Ты вспотел и бледен, и, честно говоря, выглядишь так, словно тебе следовало бы быть в постели.       Гарри рассеянно кивнул. У него не было времени на людей, воспитывающих его, независимо от того, как бы мало людей не верило в это.       - Не могли бы вы тогда появиться с другой стороны вашего портрета и позвать Гермиону Грейнджер, пожалуйста? Мне жизненно важно поговорить с ней.       - Конечно, дорогой, - сказала Толстая дама и бросила на него еще один сочувственный взгляд, прежде чем исчезнуть. Гарри ждал, заставив себя перестать расхаживать взад-вперед и прислониться к стене. Он не хотел потратить все свои силы. Ему все еще предстояло убедить Гермиону осуществить этот план, что, вероятно, потребует некоторых усилий.       Пергамент в его руке зашуршал. Гарри осторожно опустил взгляд. Почерк был с уклоном, которого раньше у него не было. С замиранием сердца Гарри узнал почерк Сириуса.       «Гарри, ты должен выслушать меня. Я не могу прекратить..»       Надпись резко оборвалась, рядом с ней появилась размытая чернильная клякса, как будто кто-то грубо вырвал перо из пальцев Сириуса. Гарри ждал, едва дыша, пока прежний насмешливый почерк не появился снова.       «Прошу прощения за это. Он продолжает бороться, хотя и знает, что это безнадежно. Неужели это черта всех гриффиндорцев?»       Гарри прищурился и добавил эту несостыковку в истории к дыре в истории о нападении пауков Сириуса после того, как он якобы восстановил свой рассудок. Питер точно знал бы, на что способный гриффиндорцы, поскольку сам был одним из них.       В этот момент портрет распахнулся, и Гермиона высунула голову наружу. Ее глаза расширились, когда она увидела его.       - Гарри? Почему ты не в постели в больничном крыле? Я не думаю, что тебе следует вставать! - Ее голос был пронзительным и стал еще пронзительнее от беспокойства.       Гарри раздраженно удивился, почему это было первое, о чем кто-то подумал. Вероятно, он выглядел ужасно, но стал бы он покидать больничное крыло и тащиться в Гриффиндорскую башню, если бы это не было срочно?       - Гермиона, - тихо сказал он, - мне нужна твоя помощь. - Он жестом пригласил ее выйти из портретной ниши, а затем отойти достаточно далеко от прислушивающейся Толстой леди, чтобы она не могла подслушать. Гермиона последовала за ним, несмотря на хмурое выражение ее лица, блеск в глазах говорил о том, что ее разбирает любопытство. Гарри на это и рассчитывал.       Гарри повернулся к ней лицом и, стараясь говорить как можно более нормальным голосом, сказал:       - Мне нужно использовать твой маховик времени, чтобы вернуться назад во времени и послушать пророчество.       Ее лицо медленно менялось, хмурое выражение стало еще более грозным, губы поджались. Гарри невольно поморщился. Она выглядела суровее, чем Макгонагалл, когда профессор злилась, и это о чем-то говорило. Но Гарри держался твердо. На самом деле не было другого выхода, кроме этого. Если ему не удастся это сделать, то он не знал никакого другого способа узнать пророчество Трелони, кроме как выследить Коннора или Рона и вырвать слова пророчества из их сознания. Трелони забыла о пророчестве в тот самый миг, когда произнесла его - все истинные провидцы забывали.       - Тебе нужно что? - Последнее слово вышло у нее со скрипом, словно аппарировал домашний эльф. Гарри вздрогнул и взглянул на пергамент в своих руках, но никаких новых слов не появилось. Очевидно, таинственный человек, Питер или кто бы он ни был, был готов подождать и выслушать, что произошло.       - Мне нужно воспользоваться твоим маховиком времени и вернуться назад во времени к тому дню на Прорицаниях, когда Коннор вывел тебя из себя, - сказал Гарри. Он по-прежнему сохранял спокойствие в голосе, хотя чувствовал, как паника закипает и рвется с привязи. - Пожалуйста, Гермиона. Это единственный способ, как я могу узнать пророчество, а мне нужно его узнать. Я думаю, Коннор сбежал от меня, потому что он твердо убежден, что в пророчестве говорилось что-то о том, что я убью Сириуса. Но я не знаю этого наверняка.       Гермиона медленно кивнула.       - Хорошо. Но, Гарри, я никогда не возвращалась назад во времени больше чем на три часа. Это же перемещение отмотает назад... месяцы.       - Я понимаю, - просто ответил Гарри. - Я доверяю тебе произвести расчеты.       Они оба занимались арифмантикой, но Гермиона была лучше в математике, в этом нет ничего удивительного.       Гермиона бросила на него подозрительный взгляд.       - Значит, ты не собираешься отправиться в одиночку, и не попытаешься воспользоваться маховиком времени без меня, как только у тебя будут расчеты?       Гарри нахмурился:       - Конечно, нет. Я не знаю, как им пользоваться, и я не настолько уверен в себе сейчас, даже если бы сумел сделать расчет. - Он взглянул на блестящую цепочку, едва заметную на шее Гермионы. - Я надеюсь, что цепь достаточно длинная, чтобы мы поместились под ней оба, и маховик сможет вернуть нас обоих обратно? Я думаю, что тебе тоже нужно услышать пророчество. Ты заслуживаешь этого. - Хотя бы для того, чтобы она поняла, насколько это опасно, и не стала спорить со мной, когда мне придется оставить ее в стороне от финального противостояния.       Гермиона изучающе посмотрела на него, затем кивнула:       - Мы возвращаемся на один час назад при каждом повороте стекла, - сказала она. - Двадцать четыре часа в сутки, больше трех месяцев... - Она отвернулась от Гарри, что-то бормоча, и взмахнула палочкой перед собой. Кусочек пергамента выскользнул из кармана ее мантии, и к нему присоединилось перо, делая быстрые пометки, пока Гермиона подсчитывала.       Гарри моргнул и таращился на нее несколько минут, прежде чем закрыть рот. Иногда он забывал, насколько сильной волшебницей была Гермиона, пока не видел ее в действии. У нее не было особого дара, такого как принуждение Коннора или его парселтанг, она избегала показной магии. Но она могла произносить множество полезных заклинаний, которые все вместе срабатывали гораздо быстрее и слаженнее, чем мог бы добиться любой обычный волшебник, а Гермиона могла поддерживать заклинания без особых усилий, приступая к следующему заклинанию. Пока Гарри наблюдал, помимо заклинаний левитации как на пергаменте, так и на пишущем пере, а также самих чар, которые заставляли перо писать, она левитировала маленький календарь из кармана своей мантии, чтобы еще раз проверить даты, все это время цифры проносились у нее в голове.       Гарри покачал головой, он поморщился, потому что от этого движения у него закружилась голова, и стал ждать. Пергамент в его руках слегка дрогнул. Гарри посмотрел вниз.       «Она умная ведьма. И я, конечно, готов помочь, если тебе что-нибудь понадобится».       Гарри сглотнул. Его по-настоящему встревожило то, как ясно он представлял себе смех каждый раз, когда автор письма писал что-то подобное. Но он кивнул и пробормотал, наблюдая за Гермионой, чтобы убедиться, что она стоит к нему спиной:       - Да. Мне нужно, чтобы ты приказал Сириусу управлять пауком. - Он похлопал по пауку, лежавшему в кармане его мантии. - Мне это понадобится, чтобы напасть на кого-нибудь.       «Идет».       Гарри стиснул зубы, хотя и старался сохранить как можно более бесстрастное выражение лица, учитывая наблюдающего за ним домового эльфа. Тому, кто писал на пергаменте было приятно, что Гарри играет в его игру, и обращаться с ним как с каким-нибудь умным домашним животным. Гарри терпеть не мог, когда с ним так обращались, но поскольку он должен был спасти Сириуса, он не думал, что может тратить много времени на высказывание сомнений.       - Готово!       Гарри моргнул, когда календарь, пергамент и перо покинули руки Гермионы, и она повернулась, доставая из-за пазухи маховик времени и подзывая его. Гарри направился к ней и обнаружил, что пошатывается, когда подошел ближе. Боль в голове и животе снова вспыхнула. Гарри моргнул и взгляд его помутился, а затем увидел бледное лицо Гермионы.       - Гарри, - прошептала Гермиона, - я могу вернуться в прошлое одна, а тебе тем временем стоит вернуться в больничное крыло, чтобы отдохнуть..       - Нет, - тихо ответил Гарри. Он не осмеливался пустить все на самотек. Тот, кто писал ему на пергаменте, мог бы подумать, что Гарри играет не по правилам, если бы Гермиона самостоятельно узнала для него пророчество. И что еще хуже, Гермиона могла случайно забыть какое-нибудь слово из пророчества или неправильно запомнить, что в нем говорилось. Гарри не мог рисковать. Ему нужно было самому услышать пророчество и услышать точную интонацию, с которой Трелони произнесла его.       Он сложил пергамент так, чтобы Гермиона не могла видеть его переписку с Питером или с тем, кто на самом деле держал перо, и решительно посмотрел ей в глаза:       - Я бы все равно не стал спать, - заметил Гарри. - Я думаю, что Коннор очертя голову бежит навстречу опасности. А ты знаешь, как сильно я все еще хочу его защитить.       Гермиона фыркнула:       - Иногда, совершенно без причины.       Но она больше не стала спорить, вытащила цепочку от маховика времени и накинула Гарри на шею. Гарри старался дышать как можно более нормально, пока она держала песочные часы между ними.       - Нам придется быть осторожными, когда мы окажемся там, - серьезно предупредила его Гермиона. - Нам не следует показываться на глаза самим себе, пока мы будем в прошлом.       Гарри слегка улыбнулся, почувствовав, как паук ожил в кармане его мантии, его лапки задвигались и заскребли по ткани.       - Мне кажется, я точно знаю, что делать.       Гермиона прищурилась, глядя на него, но начала переворачивать песочные часы, отсчитывая вслух: «Один. Два. Три..»       Гарри присоединился к счету, хотя ему было неприятно слышать, каким слабым был его голос.       Глупое тело. Как же это не вовремя. Я не могу сейчас позволить себе быть слабым.       Мир вокруг них расплывался и колыхался, как ткань. Гарри не смотрел на это слишком пристально, так как это вызывало у него головокружение и усиливало головную боль, но голос, звучащий у него в голове, казалось, наслаждался этим.       «О-о-о-о! Я никогда раньше не путешествовал во времени. Смотри! Там кто-то есть, мимо кого мы, должно быть, прошли несколько часов назад. Вот это да!»       Они дошли до последнего поворота, и тогда Гермиона схватила песочные часы, чтобы они снова не перевернулись. Гарри стоял, скованный наброшенной на него цепочкой, и был дезориентирован. Они не путешествовали физически - они все еще стояли на том же отрезке пустого коридора Гриффиндорской башни, что и раньше, - но он чувствовал такую же усталость, как если бы они это сделали.       - Гарри? - шепот Гермионы был почти робким. - Я правда думаю, что тебе следует прилечь и отдохнуть.       Гарри покачал головой и мрачно улыбнулся:       - Нет времени. Пророчество будет произнесено через десять минут после назначенного часа, и мы появились как раз вовремя. Мы должны идти. - Он двинулся, безрассудно используя свою магию, чтобы подпитывать свои слабеющие силы, когда это было необходимо. Не то чтобы у него было для этого лучшее применение.       Гермиона с готовностью поспешила за ним и даже не вздрогнула, когда Гарри наложил на них обоих дезиллюминационные чары, несмотря на возникшее при этом ощущение холода. Гарри нашел холод бодрящим. Они прошли дальше, а затем оказались в коридоре северной башни, и Гарри увидел Гермиону, несущуюся по коридору с застывшим лицом. Зная теперь, что сказал ей Коннор, Гарри совсем не мог винить ее за то, что она испытывала такое отвращение. Они проследили, как она скрылась из виду, а затем осторожно пошли вперед.       Гарри увидел самого себя в прошлом, с беспокойством глядящего вслед Гермионе. Он глубоко вздохнул, выхватил из кармана халата маленький камешек и швырнул его в себя в прошлом.       Его прежнее «я» сосредоточилось на камне, уставившись на него с мрачным выражением, которое, как Гарри и не подозревал, было таким пугающим на его собственном лице. Гарри потащил камешек по коридору с помощью своей магии и увидел, как его прошлое «я» достает волшебную палочку. В этот самый момент он выпустил паука.       Его прежнее «я» немедленно стало больше беспокоиться о пауке, который несся к нему с поднятыми жвалами, чем о людях под чарами, крадущихся вдоль стен. Гермиона хотела задержаться и понаблюдать за боем, но Гарри схватил ее за руку и с силой потащил дальше.       Подниматься по лестнице было самой трудной частью, так как они должны были делать это незаметно и как можно тише, не снимая цепочки маховика времени у них обоих на шеях. Гарри, наконец, левитировал их обоих, услышав писк Гермионы, когда он использовал для этого как беспалочковую, так и бессловесную магию. Но у них не было времени ждать. Под ними раздался взрыв «Редукто!», который разнес паука вдребезги, и значит «Гарри-из- прошлого» не заставит себя долго ждать.       Гарри продолжил левитацию, как только они оказались в башне, и они скользили, пока не оказались у входа в класс прорицаний. Даже тогда Гарри боялся, что они опоздают, но они нырнули под прикрытую арку как раз в тот момент, когда Трелони, стоявшая перед Коннором и Роном, закатила глаза и начала произносить пророчество.       Гарри прислонился к стене, стараясь не шуметь, и вслушался так внимательно, как только мог. Это было пророчество, за которое Коннор боролся изо всех сил, стараясь сохранить его в тайне. Должно быть, оно чем-то важно, даже если Гарри пока не был уверен, чем именно.       Голос Трелони был похож на скрежещущий стон, звук, который едва ли можно было назвать человеческим, и который должен был быть слишком мужским, чтобы исходить из трепещущего женского горла.       «За пять недель до дня самого долгого Света       Прибудет тот, кто вынуждает меньших врагов биться       Его душа и магия как лед. Тогда час силы одного из Блэков настает       От жертвы палочки он там умрет       «О, Коннор, - подумал Гарри, и его сердце забилось так быстро, что ему стало дурно. - Неудивительно, что ты подумал, что я собираюсь убить Сириуса».       Наступит час для истины раскрытия, когда один из серых на поле битвы выйдет,       И первое решение проложит путь для всех. Для доброты настанет испытание,       И сердце доброе одержит верх, и в этом испытании он выстоит или падет».       Гарри увидел, как в этот момент он сам несется через класс, схватил маховик времени и начал его поворачивать. Его прошлое «я» повернуло голову, и Гарри понял, что увидел отблеск серебра, отмечавший место, откуда исчезли он из будущего и Гермиона.       Получается, все шло так, как и должно было идти, и теперь пророчество вертелось в голове Гарри, жужжа, как рассерженная муха, даже когда он вслух повторял вместе с Гермионой обратный отсчет времени, а мир вокруг них искривлялся и менялся.       «За пять недель до дня самого долгого Света. Это, должно быть, означает, что до летнего солнцестояния, самого длинного дня в году, осталось пять недель. Получается, что этот день будет в эти выходные. Примерно. Неудивительно, что Коннор запаниковал, когда подумал, что я сегодня похитил Сириуса или что-то с ним сделал.       Прибудет тот, кто вынуждает меньших врагов биться… Я не понимаю этой части. Хотя я знаю, что Коннор подумал, что здесь говориться обо мне. И часть о том, что магия холодна как лед, тоже подходит. Но что мой брат может знать о моей душе?»       Печаль от этой мысли грозила на мгновение отвлечь его как от пророчества, так и от подсчета поворотов маховика времени, но Гарри решительно вернул свои мысли обратно.       «Тогда час силы одного из Блэков настает…не сомневаюсь, что Коннор думал, что это про Сириуса, хотя я не понимаю, как он может обладать властью, если он пленник. И «умереть от жертвенного жезла» звучит чертовски прямолинейно. Либо я убью его, либо это сделает Питер.       Остального я не понимаю. Я полагаю, что Серый мог бы быть серым дементором, но если бы у дементоров был какой-нибудь надежный способ найти Питера, они бы уже им воспользовались, и тогда, возможно, мы не оказались бы в такой переделке».       Они отсчитали заключительный номер, а затем Гермиона схватила маховик и снова удержала его неподвижно. Гарри, моргая, оглядел пустой класс для прорицаний, затем снял чары и с себя, и с Гермионы. Взгляд в окно показал, что день все еще клонился к закату, только медленно. Гарри кивнул. Это означало, что он не должен был встретить много людей по пути в... куда бы автор письма ни хотел, чтобы он отправился; они либо еще задержатся снаружи, либо направятся на ужин.       Пергамент зашуршал. Гарри развернул его и прочитал.       «Место, где Коннор и Сириус практиковались в своих занятиях, Гарри. Последнее безопасное место. О, да, я упоминал, что теперь я захватил и твоего брата тоже?»       Гарри ощутил вспышку гнева. Гермиона тихонько вскрикнула, когда стены вокруг них внезапно обледенели, а затем она поскользнулась на кусочке льда и потянула за цепочку маховика времени. Гарри наклонил голову, чтобы снять цепь с шеи, не отрывая глаз от пергамента. Значит, ему придется спасать двух пленников вместо одного. Это было не такое уж большое изменение, и это только придало бы ему еще больше ярости, если бы получилось забрать Питера, или кто бы это ни был, с собой.       Не убивая Сириуса, если это вообще возможно.       Пергамент завершил фразу: «Визжащая хижина».       Гарри резко кивнул. Ему понравился этот ответ. Он одобрил этот ответ. Значит, ему придется иметь дело с Питером за пределами Хогвартса и в месте, которое, по мнению большинства людей, все еще населено привидениями. Он повернулся, чтобы уйти.       - Гарри!       Он замолчал и, моргая, посмотрел на Гермиону, которая с трудом поднималась на ноги. Она вытащила свою волшебную палочку, и на ее лице было написано замешательство.       - Что все это значит? - потребовала она. - В пророчестве было сказано то, что я думаю? Ты собираешься убить Сириуса?       Гарри покачал головой:       - Пророчества, как известно, расплывчаты и их трудно интерпретировать, - гладко солгал он. - Я не думаю, что там говориться именно об этом. А теперь я собираюсь найти Коннора и сказать ему об этом. Мне кажется, я знаю, куда он мог пойти.       - Я хочу пойти с тобой, - сказала Гермиона. - Ты недостаточно здоров, чтобы встретиться с ним один на один. Или, по крайней мере, возьми с собой Драко, хотя я думаю, что у меня меньше шансов разозлиться и наслать заклинание на Коннора.       Гарри осторожно выдохнул и пошевелился из стороны в сторону. То, что у него скрутило живот, было только его воображением, напомнил он себе. Голос в его голове сказал, что это была не та боль, от которой ему стало бы плохо.       - Гермиона, я не могу. Это то, что я должен сделать один.       - Я так и знала, - сказала Гермиона мягким, злобным тоном прыгающей кошки, а затем ее рука метнулась вперед и схватила пергамент прежде, чем Гарри успел ее остановить. Она посмотрела на надпись, и ее глаза расширились, когда она прочла. Гарри просто поблагодарил Мерлина за то, что там не было всей переписки целиком.       Когда она подняла голову, ее глаза все еще были широко раскрыты, а лицо достаточно бледным, чтобы ее взгляд казался утопающим в темноте.       - Гарри, - выдохнула она. - Что это?       - Кое-что плохое, - коротко ответил Гарри. Ему оставалось надеяться, что тот, кто писал на пергаменте не сочтет прочтение Гермионой его письма предательством игры, в которую они с Гарри играли до сих пор. - Послушай, Гермиона, мне нужно идти.       Гермиона рассмеялась, хотя это было больше похоже на лай - короткий и невеселый.       - Если ты думаешь, что я позволю тебе пойти на встречу опасности, когда ты так болен, к тому же совсем один, то ты сумасшедший. Я не буду настаивать на том, чтобы мы рассказали об этом кому-либо из профессоров, если ты не хочешь, но мы идем вместе.       Гарри покачал головой:       - Консопио! - произнес он, и Гермиона заснула. - Вингардиум Левиоза, - добавил он и опустил ее на пол.       Затем он схватил пергамент, с тревогой просматривая его. Новые записи не появились. Гарри двинулся на выход из класса прорицаний, но был вынужден остановиться и прислониться к стене, прижавшись лицом к камню, тяжело дыша.       Сможет ли он действительно это сделать? Слабость в его теле нарастала, и магия, на которой он держался, истаяла, как вода уходит сквозь дырявую ткань. Сможет ли он действительно пойти и противостоять похитителю Сириуса и Коннора в одиночку?       «Дело не в том, смогу ли я, - подумал Гарри, открывая глаза и выпрямляясь. - Это вопрос необходимости. Я должен идти один, потому что Питер, или кто бы это ни был, не позволит мне привести с собой помощь».       «У тебя есть я».       Гарри слегка подпрыгнул от неожиданности, прежде чем понял, что голос доносится из его головы.       «О, точно, - подумал он в ответ, выходя из класса прорицаний и направляясь к лестнице. - Я и не думал, что ты вспомнишь, кто ты такой».       «Нет, я не помню. Но я помню, что я также мог видеть глазами Сириуса, потому что у него была связь с Волдемортом в форме проклятия. Я не могу прямо сейчас этого делать. Я не знаю почему. Может быть, Питер сделал что-то, чтобы помешать мне. - Голос звучал мрачно. - Но если мы подойдем к нему достаточно близко, и я смогу разрушить этот барьер, который мешает мне видеть, я, возможно, смогу помочь тебе. Или, может быть, я даже смогу проникнуть в сознание Питера и рассказать тебе, что он планирует делать дальше».       «Спасибо», - пробормотал Гарри.       Он вышел из Северной башни и осторожно направился по коридорам к главному входу. Он щедро использовал дезиллюминационные чары, чтобы спрятаться от людей, проходивших мимо него, несмотря на тошноту, скручивавшую его внутренности. Он предположил, что мог бы аппарировать прямо в Визжащую хижину, как сделал уже однажды, но такого рода перемещение на территории Хогвартса определенно привлекло бы внимание Дамблдора, или кого-то еще. Гарри хотел, чтобы никто другой не вмешивался в это. Чем больше людей будет вовлечено в это дело, тем больше будет человеческих жертв.       Гарри добрался до вестибюля и позволил себе почувствовать что-то вроде триумфа. Через несколько мгновений он окажется за дверями, а оттуда сможет добраться до Гремучей ивы. Он видел, как Сириус делал это ранее в этом году, и знал, как открыть туннель, ведущий к хижине.       - Импедимента!       Гарри невольно вскрикнул, когда пол ушел у него из-под ног, а затем его чары улетучились, как пар. Он повернул голову и увидел Снейпа, поднимающегося по лестнице из подземелий, с палочкой наготове и блеском в глазах, как у какого-нибудь обезумевшего гиппогрифа.       - Ты никуда не уйдешь, - прошипел Снейп, подходя ближе. Гарри вздрогнул. Чем тише звучал голос Снейпа, тем больше он злился, и на этот раз он был таким мягким, что походил на стук крысиных лап по камню. - Ты остаешься прямо здесь, и если мне придется связать тебя и вырубить, чтобы ты не рисковал своей жизнью, я это сделаю. Я устал от этого, Гарри. Ты не дал мне ни единого шанса вести себя как настоящий опекун. Я защищу тебя от последствий твоей собственной гриффиндорской глупости, если потребуется.       - Вы не понимаете, - прошептал Гарри, пытаясь встать. Проклятие все еще не отпускало его, и удар, который он получил по голове, когда упал, а также боль в животе отвлекали его от попыток снять заклятие. - Коннор и Сириус в опасности. Они, вероятно, умрут, если я не доберусь до них...       - Мне все равно!       - Питер говорит, что пожертвует Сириусом, чтобы обеспечить возвращение Темного Лорда, - прошипел Гарри, обнаружив, что Снейп стоит прямо над ним, и его гнев вернулся. Камни под ним обледенели. - Вы правда этого хотите? Волдеморта на свободе, снова воскресшего и творящего, что ему заблагорассудится? - Он многозначительно взглянул на левую руку Снейпа.       Глаза Снейпа на мгновение вспыхнули, а затем он сказал:       - У Дамблдора более чем достаточно власти, чтобы противостоять Волдеморту, и более чем достаточно причин охотиться за Петтигрю, если его золотые мальчики будут схвачены. Скажи мне, где они, и я предупрежу его. После того, как помещу тебя в больничное крыло, конечно.       - Нет, - сказал Гарри, даже когда пергамент зашуршал. Он повернул голову, чтобы посмотреть на него, лежащего на полу рядом с собой, и увидел, как появляются новые слова.       «Где ты, Гарри? Задерживаешься? О боже, не думаю, что мне это нравится. И я не думаю, что твоему брату действительно нужны две руки, верно?»       Гарри вскрикнул, но голос в его голове заговорил быстро, прежде чем он успел по-настоящему запаниковать.       «Позволь мне».       Гарри почувствовал, как голос ускользает из его головы, как уже было однажды.       В следующее мгновение Снейп пошатнулся и схватился за голову. Он попытался сфокусировать взгляд, и Гарри заподозрил, что он использует окклюменцию, или легилименцию, или комбинацию того и другого, чтобы попытаться заглушить голос. Очевидно, это не сработало. Гарри не смог сдержать краткой, кривоватой улыбки. Я ведь пытался объяснить ему, что этот голос не говорит через какую-либо связь в его сознании.       Снейп внезапно упал на пол с пустыми глазами. Голос снова проскользнул в голову Гарри и фыркнул.       «Он будет в отключке до тех пор, пока ему не удастся очнуться от воспоминаний, которые я ему подарил.»       «Ты помнишь, кто ты теперь?»- Гарри встал и обнаружил, что да, он может с этим справиться. Его ноги подкашивались, но он все еще стоял прямо. И он не собирался думать о том, что Питер отрубит Коннору руку, потому что этого не произойдет.       «Не совсем, - сказал голос. - Только то, что когда-то мне было очень больно. Я причинил ему немного боли, но не так сильно, как тебе. Это должно занять его на какое-то время". - Голос прозвучал самодовольно.       Гарри покачал головой и понадеялся, что Снейп поймет его, когда Гарри вернется, разбудит его и все объяснит.       Если он вернется, разбудит его и все объяснит.       Гарри испустил долгий, шипящий выдох и повернулся к дверям, выходящим на территорию замка. Что ж, он может умереть. Он смирился с этим с тех пор, как ему исполнилось четыре года. Он не должен сейчас дрожать от страха при мысли об этом.       А это было не так, с некоторым удивлением осознал Гарри, когда, пошатываясь, вышел за двери в прохладный свет весеннего вечера. Еще больше его расстраивала мысль о том, что он возможно никогда не сможет объяснить Снейпу, Драко и Гермионе, почему было необходимо причинять им боль, или игнорировать их, или настаивать на том, чтобы они остались.       «У меня действительно странные приоритеты, - подумал он, осторожно пробираясь по траве к Гремучей иве. - Сначала у меня так долго был в приоритете мой брат, а потом все изменилось, и я даже не знаю, что теперь я считаю самым важным».       «Я мог бы покопаться в твоем сознании и выяснить это для тебя», - предложил голос, но Гарри покачал головой.       «У нас действительно нет времени», - прошептал он, бросая настороженные взгляды по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил его и не окликнет, и не видно ли где Хагрида. Однако повсюду было безлюдно, не считая ярких пятен солнечного света на траве, и Хагрида тоже нигде не было видно. Гарри слегка расслабился, но сохранял осторожность.       Гремучая ива пришла в движение, когда Гарри приблизился, ветви рассекли воздух и ударились о землю. Гарри покачал головой и протянул руку, осторожно сгущая воздух возле сучка на стволе ивы. Когда он решил, что воздух стал достаточно плотным, он ткнул вперед, и дотронулся до нужного места. Ветви ивы замерли, и Гарри нырнул под них, направляясь к туннелю, видневшемуся между корнями.       В тот момент, когда Гарри протиснулся в туннель и начал ползти вперед, он понял, что это будет ад.       Боль в животе становилась тем сильнее, чем дольше он был прижат к земле. Боль в его лбу вспыхивала все сильнее, быстрее и яростнее, пока он держал голову опущенной, чтобы можно было пролезть под выступами. Каждая мышца в его теле болела и ныла от напряжения, когда он принимал странные позы, чтобы преодолеть ухабы и рытвины на тропе. Добавьте к этому беспокойство о Конноре и Сириусе, и к тому времени, когда он добрался до входа в Визжащую хижину, Гарри уже беспокоился, что не сможет встать и должным образом сразиться с Питером.       Он чувствовал, как за дверью гудит в ожидании сильная магия. Если это не был ритуал воскрешения Волдеморта, то это было что-то чертовски близкое к этому. Гарри закрыл глаза и простонал про себя.       Я не могу это сделать! Я едва могу стоять на ногах.       «Ты должен», - ответ у него в голове, всегда был одним и тем же - смешанным с отголосками голоса его матери и его собственного голоса.       «Ты должен сделать это, потому что больше некому. Ты должен сделать это, потому что ты самый сильный, а ответственность сильнейшего заключается в том, чтобы нести бремя, которое не под силу никому другому. Ты должен сделать это, потому что это необходимо».       Гарри начал осторожно дышать по схеме, которой его научила Лили. Это, конечно, было, когда она учила его, что делать, если его когда-нибудь будут пытать, и в последний раз он использовал это, когда Круцио Квиррела поразило его на первом курсе. Но это знание пригодилось и сейчас, и это сработало, позволив ему подняться над болью, которая мучила его в животе и голове. Даже когда его шрам внезапно вспыхнул от боли, он сумел отстраниться от этого и понимание того, что нужно будет сделать, простиралось перед ним, как тропинка.       «Это впечатляет, - сказал голос приглушенным тоном. - Где ты этому научился?» - В голове у Гарри возникло ощущение проникновения, передвижения, а затем голос сказал: «О!» У Гарри было ощущение, что голос осторожно отодвигается из определенного уголка его воспоминаний.       Гарри улыбнулся. Он знал, что это, вероятно, была мрачная улыбка, но здесь никого не было, чтобы испугаться его.       - От моей матери, - пробормотал он и встал. Ноги у него не дрожали. Теперь его решимость и его магия были едины, и его магия больше не вытекала из него, расходуясь в тот момент, когда он направлял ее в свои мышцы. Ему нужно было только укрепить свою волю, и магия делала именно то, что он хотел, а не наоборот. - Я все еще тот, кем она меня сделала, даже сейчас.       Гарри ощутил иронию данной ситуации, но это длилось недолго. Вместо этого Гарри призвал на помощь гнев и отстраненно наблюдал, как туннель вокруг него покрывается инеем.       Он делал то, что должно было быть сделано, потому что больше было некому.       Коннор и Сириус ждали.       Гарри протянул руку и толкнул дверь. ______________________________________________ Примечание переводчика: текст пророчества в оригинале изложен в стихотворном виде, я пыталась сохранить смысл и подобие рифмы на русском, но получилось не слишком удачно, прошу понять и простить :))