Проклятое небо

Тсунаёши нервничает. Тревога охватывает всё его тщедушное существо, заставляет руки трястись, а пальцы - судорожно выстукивать сорванный ритм по столешнице. С того момента, как он заслонил собой Рокудо Мукуро, интуиция не замолкала ни на секунду. - ... Прошу простить за задержку, Джудайме. - Гокудера проскакивает в комнату, притворяет за собой дверь и усаживается на одеяло. - Ничего страшного, Хаято-кун. - дёрганно улыбается ему Савада, а потом снова хмурится. - Я позвал вас всех для того, чтобы обсудить, что мы будем делать дальше. - Разве мы не решили всё ещё месяц назад? Когда договорились с Занзас-саном? - удивляется Шоичи и встревоженно добавляет. - Неужели он отказался? - Нет, - спешно отвечает Ёши. - Нет, договор пока остаётся в силе. - Так в чем же проблема, Джудайме? - Да, я тоже ЭКСТРИМально не понимаю! - Всё дело в интуиции... Она не дает мне покоя с тех пор, как... Я боюсь, что это из-за Иетсуны. Что с ним что-то случилось... - Ха-ха, все-таки ты святой, Тсунаёши. Вот зачем ты переживаешь о человеке, который тебя ненавидит? - улыбается ему Ямамото. - Никогда бы не подумал, что однажды сойдусь с тобой во мнениях, бейсбольный придурок... - Всё будет в порядке, Тсунаёши-кун. Мы со Спаннером мониторим ситуацию, и пока никаких проблем нет. Кроме Хибари-сана, конечно, но это было ожидаемо. - Ты уверен, Шоичи-кун? А Иетсуна? Вы не нашли его? - Да что Вы возитесь с этим куском дерьма, Джудайме?! Давайте лучше подумаем о более важных вещах. - Это о каких? И Гокудера торжественно извлекает из сумки блестящую коробочку с видеоигрой. - Её ещё нет в продаже. - объявляет он с гордостью и таинственно заканчивает. - Пришлось потрясти старые связи... И всё напряжение тонет в задорных выкриках и смехе... Никто из них не заметил, как от приоткрытой двери отошла беззвучная тень. Тсуна стоит, вжавшись спиною в стену в коридоре, и дышит. Глубоко, медленно, тщательно отсчитывая секунды. Вдох - раз - два - три - четыре - выдох - пять - шесть - семь - восемь... Это было куда больнее, чем он себе представлял. - Я сейчас. - бросает он подошедшему учителю и почти бегом скрывается за дверью ванной в конце коридора. Включает ледяную воду, опирается на раковину и суёт голову под струю. ... Это не они. Это не могут быть они. - Мукуро. Связь звенит от гнева и боли, связь натягивается, как струна, выдергивая Туман непонятно откуда. Голова начинает раскалываться... - Оя-оя, Небо, как же ты не вовремя, я только нашел ураганчика... - Где? - Самый подходящий - за полмира отсюда. Есть парочка вариантов поближе, но они заметно хуже... - Ладно, это потом. Залезь в головы копиям. - Ку-фу-фу, и зачем же? - Я хочу знать, насколько они похожи на нас. - О, они похожи только, если всю их биографию сжать до слов : "Бастард босса семьи Берлускони от пианистки, сбежал в 10 лет, с тех пор живет под покровительством Шамала" или "сын сбежавшего киллера, лучший игрок в бейсбол в Намимори". Ты даже не представляешь, Небо, насколько различаются детали их жизни, не говоря уж об эмоциональном состоянии... Они на твоих Хранителей похожи, примерно как ты - на твоего "брата". И, кстати, их тела совершенно не подходят. Истинное пламя изрядно их попортило... - Ты... - Проверил их с самого начала, разумеется. - Мерда... А мама? С ней что? - ... Мне жаль. - из его голоса даже пропадает вечная смешинка. Он ненавидит причинять своему Небу боль. В дверь ванной негромко постучали. - Сгинь. И проверь ещё раз Хибари Кею. Мукуро лишь куфуфукает напоследок. И как он умудряется передавать смехом целые фразы? Сейчас было что-то вроде "Сделаю, но ты со мной вовек не расплатишься". В приоткрывшуюся щёлочку ящеркой проскальзывает Реборн и одним легким движением оказывается стоящим на раковине. - Ты как? - Я...Нормально. Просто это было... неожиданно, да. Сейчас же вроде школьное время. Их не должно быть здесь. Впрочем, - замолкает он на мгновение и качает насквозь мокрой головой. - Даже хорошо, что я услышал эту их беседу. Узнал кое-что интересное... - Ты уверен? - и, дьявол, Реборну определенно не нравится то, как Тсуна напряженно трет виски. - Не волнуйся. Убивать их не пойду. Говорил же, я не ненавижу их... - Я про другое. Что с головой? - ... Пламя. Оно словно... Словно нашло что-то и пытается... не то дотянуться до него, не то сварить мои мозги в моей же черепушке. - и с силой вцепляется в слипшиеся пряди. Промах. Очень серьёзный. Он решил, что этот мир в точности повторяет предыдущий, но это не так. Остался ли здесь Массимо жив? Готовил ли Иемицу Иетсуну как замену - или и правда хотел сделать наследником?.. А попадал ли вообще Занзас в колыбель? Но ведь мама... Мерда, надо всё проверить... В следующий раз ошибка может дорого ему обойтись. Маленькая ладошка киллера ложится прямо на склонившуюся макушку, и по голове словно проходится порыв песчаного ветра, удушающе-жаркого и мертвенно-сухого. Забавно распушившиеся сухие пряди падают на расслабившееся лицо, и Леон, подумав, перебирается прямо Тсуне на голову и начинает окапываться в мягких волосах.. - Наверное, побочный эффект восстановления связей. Сейчас должно стать полегче. Идём. Надо, наконец, собрать вещи. И первым выходит из ванной, ни на секунду не переживая о том, что хамелеон не с ним. В комнате всё так же, как и прежде, только пыли прибавилось. Стол, шкаф, кровать. Ничего нового. - Надо взять одежду из шкафа и ноутбук. - И всё? - М-м. Ещё учебники. - добавляет Тсуна, вылезая из под кровати. На пол летит большой походный рюкзак и чёрный дипломат. ... Спустя всего пятнадцать минут полный рюкзак стоит у входной двери, ноутбук аккуратно упакован в дипломат, а Тсуна сосредоточенно уничтожает. Сжигает всё, что напоминало бы о нем... Не то, чтобы слишком много работы. Как-то не удосужился Иетсуна обзавестись личными вещами за годы депрессии. ... Когда они уходят - в комнате царит идеальный порядок. Заправленная кровать, пустые стол и шкаф, на полу - ни пятнышка. Почти идеальный гостиничный номер. Осталось только сдать ключи и уехать. И скажите на милость, хоть кто-нибудь из вас заселялся в один отель дважды? - Мам. - О, ты вернулся, Иетсуна! Хочешь кушать? - Нет, мам. Я хотел сказать, что уезжаю. - О! И когда вернешься? - Не знаю. Не скоро. Возможно, вообще не вернусь. - Ну хорошо. Осторожнее там. Она смотрит ласково, улыбается тепло. Милый сердцу ангел из далёкого светлого детства... Кукла, не имеющая самосознания. - ... Идем, Эрнесто. Нам здесь больше делать нечего. *** Тсуна снова сидит на кухоньке, снова с чашкой чая в руках. Только теперь у него на голове Леон и перед глазами - экран ноутбука. Двухдневной давности электронное письмо внешнего советника торжественно уведомляло его о том, что он разочаровал отца и заслуживает страшнейшего из наказаний. Однако, в связи с грядущим событием кара откладывается на неопределенный срок. В приложении к письму лежал номер счета, с которого он может брать деньги для ускорения поисков "новых Хранителей". - Интересно, почему он сам не объявился... - Потому что он сын бастарда седьмого. То есть, в какой-то мере, Вонгола, и интуиция, хоть и в зачаточном состоянии, у него присутствует. - довольно объявляет киллер и передёргивает затвор начищенного пистолета... А Тсуна, впервые со своего прибытия, смеётся... ... Взломать компьютер брата было несложно, а дальше... Как мило со стороны Тсунаеши хранить все пароли в текстовом файле на рабочем столе. - Какие интересные, однако, подробности... - бормочет он себе под нос, и учитель перебирается к нему на плечи. ... В этом мире Занзас Скайрини тоже начал восстание... Впрочем, можно ли назвать восстанием вполне логичное требование назначить себя наследником Вонголы после объявления смерти третьего - и последного - сына Ноно? Все прекрасно понимали обоснованность действий босса Варии, и пусть рады были немногие, но никто не противился... Однако, внезапно для всех, Тимотео отказал. Занзас, разумеется, взбрыкнул, а во время "вооруженного конфликта" "наследника" закатали в колыбель. Во избежание повторения инцидента, да... и кажется, снова воцарятся мир и покой на райской земле, да вот только встревоженные боссы начали задавать вполне логичный вопрос. "А какого, собственно, хрена, единственного наследника заморозили?". Старый пердун не придумал ничего лучше, чем рассказать о том, что Занзас приёмный, и что кольца его не примут. Боссы прифигели, коллективно сочли Ноно слабоумным - "И зачем было это скрывать? Ладно бы наоборот, но выдавать приёмного за родного и не пользоваться этим - не заключать выгодные браки, например... Зачем?", прикинули, насколько полезно будет иметь в должниках Варийского босса... И коллективно потребовали его освобождения. Занзас Скайрини был освобожден спустя полгода заключения, Вария, изрядно обескровленная Вонголой за эти полгода, начала восстанавливаться так же быстро, как СССР после Второй Мировой, попутно раздавая долги - удалось сойтись на одном бесплатном заказе любой сложности для каждого, а Вонгола начала стремительно терять позиции... Семь с половиной лет... У Занзаса было время повзрослеть. В тот раз он сошёлся в битве с практически подростком - ментально, разумеется. А теперь перед ним заматеревший, и куда более рассудительный зверь, способный попридержать бурные проявления своего отношения к окружающим. Он, правда, делает это очень редко, но сам факт... ... Впрочем, наличие мозга означает, что с ним можно договориться. Когда Тсуна с Реборном отлипли от экрана, за окном снова стояла темнота. - ... Ладно. Наверное, больше мы ничего не найдем. - устало говорит Тсуна, опуская экран. Трёт покрасневшие глаза и встает из-за стола. - Как думаешь, можно почувствовать пламя через медитации? - Фонг упоминал что-то подобное. Хочешь попробовать? - Да... Вдруг получится. Я буду в комнате. - Хорошо. *** В подсознании все было ровно так же, как и в прошлые разы, только теперь Мукуро-младший мирно посапывал на старом кресле, приютившемся между книг на одном из мостков. Тсуна кончиками пальцев очерчивает умиротворённое лицо, мягко треплет хохолок. Мукуро в ответ лишь ёрзает, дёргает носом и невольно прижимается затылком к тёплой руке. Янтарное пламя мягко укутывает робко ластящийся туман, проходится по нему шершавыми язычками, точно кошка-мать вылизывает своё неразумное дитя, влезшее куда не надо и растрепавшее гладкую шёрстку. - Тебе надо избавиться от этой дурной привычки. - проговаривает Тсуна, не отнимая руки от Мукуро-младшего. - Какой? - шепчет ему прямо в ухо Мукуро-старший и настойчиво прижимается к его спине. - Подходить ко всем сзади. - Но я же соску-учился. - и холодные тонкие губы привычным жестом вжимаются в шею, чуть ниже места, где челюсть соединяется с черепом. Туда, где бьется пульс. - Я так для тебя старался, полмира облетел, по стольким головам поискал, стольким мигрени обеспечил... А вместо того, чтобы наградить, ты мне замену нашел. Сволочь ты, Небо... - Уже не рад, что просил за младшего? - ухмыляется Тсуна и доверчиво откидывает голову назад, на плечо Туману, открывая ему беззащитную шею*. - Чем быстрее ты выложишь мне, что нашёл, тем быстрее получишь награду... - Ураган в Бирмингеме, Дождик в Варанаси, Облако в Мурманске. - Ламбо и Риохей? - Пока ищу. Но есть подозрения, что Солнышко обретается где-то на территории Восточной Европы, а Гроза - на материках Колумба. -Хорошо... Отточенным жестом Тсуна вцепляется в хохолок, поворачивает чужую голову и впивается в сухие губы. Целует долго, жадно, невообразимо нежно сминает розовеющие губы - то касается невесомо, то вжимается изо всех сил, и языки сплетаются влажно, руки скользят по коже, и пусть каждое движение пальцев давно уже выверено и записано в подкорку, чувствуются они каждый раз как впервые. Чувствительная точка за ухом, жилка на шее, мягкая кожа прямо под подбородком - и от каждого прикосновения новый стон, тихий, почти отчаянный, желающий. Большим пальцем по виску, и острые ногти игриво скребут по загривку, зубы цепляют извивающиеся языки, и лихорадочный румянец ползет по мертвенно-бледной коже... - Доволен? - выдыхает Тсуна прямо в опухшие губы. - Ма-ало,- просяще, почти умоляюще тянет Мукуро, и в глазах у него все черти ада пляшут в мутном мареве возбуждения. - Остальное получишь, когда найдешь Солнце и Грозу. - Ну пожа-алуста... - и как это исчадие чистилища умудряется строить такое ангельское выражение лица?.. - Нет. -... впрочем, на Тсуну оно уже давно не действует. - Как жестоко... - Не дави на жалость, Мукуро, у меня её нет. Иди. У тебя ещё осталась работа. - и Туман послушно исчезает, бросив крайне многообещающий взгляд и издав свое вечное "куфуфу", в котором мешается слишком много смыслов и посланий для того, чтобы ясно их озвучить простыми словами. А Тсунаёши ставит себе галочку подготовиться к потенциальной подлянке. Смотрит пару секунд на место, где только что стоял Мукуро-старший и отворачивается... Чтобы столкнуться с ошарашенным взглядом полулежащего Мукуро-младшего. - Что это было? - спрашивает непривычно тихо. - Поцелуй. - невозмутимо отвечает Тсуна и держится максимально спокойно. Он давно уже вышел из того прекрасного возраста, в котором существует смущение. - Я знаю название. Я уже такое видел, когда был в Италии*, но я никогда не понимал, что это значит. Что вкладывают в поцелуи люди? Зачем они? - спрашивает растерянно и с какой-то надеждой. Как будто для него это важно... Тсуна лишь вновь присаживается перед ним на корточки и осторожно отводит упавшую на худое лицо синюю прядь. - ... Я не знаю, что значат поцелуи для других, Мукуро. Каждый вкладывает в это действие свой, особый смысл. Для кого-то это ничего не значащий жест привязанности, для кого-то - дар божий и святое причастие, для кого-то - лишь страсть, для кого-то - последняя нить, держащая их над пропастью... Каждый выбирает сам. - А для тебя? Что они значат для тебя? - Очень и очень многое. Доверие. Принятие. Поддержку. Как от меня, так и мне. Мои поцелуи - печати, подтверждение, что я не предам и прощу, какой бы грех ни был совершен. И в то же время - мольба об ответных прощении и верности... - ... Ты никогда не целуешь тех, кого не признал семьей, верно? - Никогда. - ... А я? Я уже стал частью? Тсуна в ответ лишь печально улыбается и целомудренно касается губами чужого лба. - Почти. Я готов признать тебя, но если моя семья окажется против... - Я понимаю. - хмурится Мукуро. - Понимаю... - и, замерев на мгновение, смазанно, неуклюже прижимается к чужим губам. И растворяется в собственном пламени... *** Тсуна уже десять минут буравил потолок напряженным взглядом. Нет, он был на 99 процентов уверен, что Хранители отнесутся к появлению второго Рокудо Мукуро довольно спокойно. Побуянят, конечно, повозмущаются, но не откажут... ... Но этот гребаный процент изъел ему все нервы. Он ведь не сможет его бросить. "Нужен чай", - решает Тсуна и кое-как влезает в штаны. На кухонном столе лежит записка от Реборна: " Ушел за кофе и чем-нибудь съедобным. Буду, когда вернусь." Тсуна улыбается и ставит чайник. Достает с полочки полюбившуюся чашку... А потом вторую. - Уж простите, у нас есть только зелёный. - О, ничего страшного. Мне он более чем по душе. Кипяток льется в чашки и парень, наконец, поворачивается к говорившему. - Итак. Вы ведь здесь за тем, чтобы поговорить, не так ли? - Скорее для того, чтобы прояснить некоторые моменты и получить ответы на свои вопросы... Тсунаёши вскидывает бровь и улыбается. - Ну так начинайте, Кавахира-сан. Я внимательно слушаю...