Проклятое небо

Он снова стоит на ринге, ограждённый от мира высокой решеткой. Напротив него — снова Лусс в гламурных тёмных очках… Ноги присогнуты, но руки свободно висят вдоль тела, корпус чуть наклонён вперед, но лицо расслабленно… Драться готов, но серьезного противника в нем не видит. В принципе, правильно делает. … Ведь этот бой Вария снова выиграет. Их Небеса так договорились, и, честно, он не против. Он никогда не был тщеславен, и со спокойной душой позволит себе проиграть. Особенно — если для дела. … В бытности альбиносов есть множество минусов. Слабое зрение, инстинктивная светобоязнь, непереносимость прямых солнечных лучей. Нет, пламя солнца значительно облегчало его участь, но все же… Столько удобных объяснений для «проигрыша» у него еще никогда не было. Он смиренно закрывает глаза за мгновение до того, как вспыхивают прожекторы. Ловит оголённой кожей рук колебания прохладного воздуха, когда оппонент срывается с места… и тенью отклоняется от того места, на которое пришелся первый удар. Как примитивно… … Всего несколько сантиметров, но этого достаточно, чтобы атака ушла в пустоту. Поднять руки и прикрыть голову — совершенно непроизвольное, инстинктивное движение, — и блокировать удар сверху… И пусть рефлексы этого тела ему непривычны, это ничуть не мешает выжимать из них максимум пользы. … И отпрыгнуть, сваливаясь на спину. Притвориться, что удар пришелся точно туда, куда надо, перекатиться и подняться на ноги, прижав ладонь к животу. Второй — всё так же прикрывать глаза… Свет не дает нормально рассмотреть ринг. Никто не заметит, если он позволит себе чуть отклониться от намеченного плана… Два удара приходятся на корпус, еще три — на руки и ноги. Довольно неприятные удары, стоит признать, прямо по суставам и нервным узлам. Возможно, в старом теле он бы и смог их погасить, но сейчас… Сейчас он может лишь слепо уворачиваться и шипеть от боли… Впрочем, ничего нового… Да и бьёт он куда слабее, чем мог бы. Видимо, всё ещё держит его за малолетнего идиота… … Дернуть вперед ногу, выходя из-под очередного удара — и корпусы почти вплотную. Рукой, что у живота — короткий удар прямо под солнышко*. Никогда. … Столкнуться взглядами, приподняв от лица ладонь… Не позволяй. …И губы невольно растягиваются в оскале. Себя недооценивать. — Убит. — тихо выдыхает он в лицо Варийскому Солнцу. Смотрит, как суживаются зрачки за тёмными стеклами очков, смотрит, как боль искажает лицо, и крылья носа трепещут на вдохе. То, что я позволю тебе выиграть, не значит, что я позволю вытереть об меня ноги. … И чуть запрокидывает шею, подставляя под изломанные судорогой пальцы свободно болтающееся кольцо. Оседает на землю и скрючивается, словно удары и правда причинили ему боль. Жмурит розовеющие глаза и прикрывает руками голову, когда воздух прорывает холодное: — Победитель — Вария. И гаснет раздражающе-яркий свет. … Он слышит тихие, полные презрения голоса, слышит уничижительные смешки, слышит надменное: «Отвратительно»… Боже, какая мелочь… Теплые руки Неба помогают подняться, помогают дойти и сесть на край ринга. Проходятся трепетно по закрытым векам и мягко ерошат белые волосы. — Как ты? Он открывает глаза. Промаргивается, фокусирует взгляд… Прямо напротив него Лусс вручает полное кольцо Занзасу, оседает на землю и, морщась от боли, принимается латать место удара… И когда они встречаются взглядами, его соперник лишь склоняет голову. Признает его победу. — Просто замечательно, Небо… Он умеет ждать… И в конечном итоге — он всегда становится победителем. *** — Вы хотели поговорить о чем-то, Ария-сан? — спрашивает Тсунаёши и с улыбкой подносит к лицу чашку. — Да, я хотела уточнить, всё ли в порядке… — Конечно, Ария-сан, не сомневайтесь! Всё идет по плану! — Ты уверен? А как же та… ситуация с Занзасом? — Лишь небольшое недоразумение. Что с Вами, Ария-сан? Вы же провидица… И глупый ребенок не замечает, как нервно дергается на этих словах уголок чужих губ. — Провидение — это, конечно, хорошо, но на кону стоит слишком много, чтобы полагаться только на него. — она отставляет чашку и, тепло улыбнувшись, наклоняется чуть вперед. — Дай мне руку, Тсунаёши. Я уже много раз говорила и повторю вновь: «Только ты достоин занять Вонгольский трон». Мы не должны позволить твоему брату уничтожить всё, что было создано предками… — Я понимаю, Ария-сан! — Вот и хорошо… Ты точно уверен, что все в порядке? — Разумеется. Я даже дополнительно подстраховался — снова связался с Верде. Мы выпили чая с пирожными и он любезно согласился мне помочь с последней модификацией DX. Теперь, даже если все пойдет не по плану, у нас будет последний шанс. — Вот оно как. Просто замечательно. — улыбается аркобалено Неба. — Как насчет выпить еще чаю? *** — Да начнется бой Гроз! — объявляют судьи и спешно ретируются за пределы барьера. … Он стоит на изрезанной проводами и громоотводами крыше. Позади — Семья, впереди — помешанный на зонтиках хрен с бакенами-молниями, по бокам — зрители и «Независимые Судьи». Всё как в прошлый раз… Вот только теперь у него нет Базуки Десятилетия, да и сам он — не пятилетний теленок… Впрочем, какая разница. Ведь результат всё равно останется прежним… Первая молния обрушивается с оглушительным треском. Пробегает змеёй по проводам, гаснет, впитавшись в накопители… Практически мгновенно… … Вот Леви поднимает свой зонтик. … Вот искрящееся пламя скручивается в змеиный клубок на стальном острие. … Вот, накалившись до белизны, срывается и летит к нему молнией… Слишком просто… … И он чуть наклоняет голову вбок, пропуская заряд в нескольких миллиметрах. Чувствует, как встают наэлектризованные волоски, и уголки губ дергает довольная ухмылка. И пусть это тело не имеет иммунитета к электричеству, оно тоже способно на очень многое. Ибо по нервам теперь бежит зелёное пламя, и мышцы работают в полную силу* … Словно в замедленной съемке толкается вперед и поднимает руку с зажатой в ней «бабочкой»*. Пролетает в миллиметре от чужой ладони, лезвием проскальзывает по грубому запястью — и по темной коже расползается черная сеточка некроза от удара концентрированной грозой. — Слишком медленно. — лениво шепчет он в чужое ухо. Атаки Леви-а-Тана страшны своей силой и подавляющей мощью… Вот только точность страдает, да и на создание уходит слишком много времени. … Снова бросок вперед и легкий надрез — на этот раз уже на другом запястье… … Он же действует в соответствии с первым правилом ленивого человека: при самых маленьких затратах получать максимальный выхлоп. Его атаки — точные удары, поражающие пламенем нервную систему противника. После такого шансы на сохранение боеспособности — минимальны… … Третий бросок и ножик стремительно приближается к шее. А все, что может сделать Леви — это просто стоять, смотреть краем глаза, на приближающуюся смерть и судорожно сжимать трясущимися от боли руками любимые зонты. Не при его габаритах соревноваться в скорости с худым, жилистым Тео, пропустившим по телу Грозу. Человек живет лишь благодаря электрическим импульсам. Они контролируют все процессы, они доставляют сигналы мозга во все клетки тела, они, по большей части, и есть мозг… Как думаете, на что способен тот, кому подвластно электричество?.. … И длинная черная полоса пересекает смуглую челюсть в каких-то жалких сантиметрах от пульсирующей жилки на шее… Грозу почитают за слабый элемент. Ее владельцы, как правило, равнодушны ко всему и зачастую отличаются ленью, а полноценное развитие Грозы — дело столь же сложное, как и развитие Неба… — Победитель — Вария! — внезапно останавливает происходящее женский голос… … И на конце одного из зонтов Леви болтается половинка кольца, с продетой через нее цепочкой… … Вот только почему-то все склонны забывать, что лень — качество перебарываемое. И когда на сцену выходит обученная Гроза — даже многие облака оказываются бессильны… — Ну на-адо же, какая неприятность. — закрывает Тео правый глаз. Поворачивается спиной к ошалевшему противнику, засовывает руки в широкие карманы военных штанов и чуть вразвалку возвращается к своему Небу. Получает легкий подзатыльник, парочку тяжелых вздохов и выговор от Дилана… Где-то далеко раздаются смеющиеся голоса, полные снисходительного презрения… Он не обращает на них внимания. Лишь переглядывается с Драганом и согласно качает головой. … И тогда каждый осознаёт, насколько опасно недооценивать Грозу. *** — Кто это? — спрашивает Занзас и от удивления даже отставляет бутыль. — Ты думаешь я знаю, чертов босс?! — и злой до чертиков Скуало скидывает на пол связанного по рукам парня с кляпом во рту. Японец — вот неожиданность-то — на вид лет шестнадцати. Черные волосы, серые глаза, рост из такого положения не определить… Смотрит волком, и, кажется, сейчас рычать начнет. — Напал на меня и начал нести какую-то хрень про достойного противника и про то, что он тоже будет участвовать. — и с размаху прикладывается к графину с водой. — … И ты притащил его в мой номер? — А куда я должен был его деть? Он же явно про конфликт колец говорил, значит что-то знает. А раз знает и при этом лезет в самое пекло, то просто отмахнуться от него нельзя… Парень, кстати, довольно сильный. Его бы подучить — и вообще монстром станет… — Только не говори, что хочешь завербовать к нам неадекватного парня, который напал на тебя в подворотне. — Ну… Вообще, я был бы не против. — … Иди-ка сюда. — цепляет свободно болтающиеся патлы и под аккомпанемент итальянского мата притягивает к себе голову. — Крови вроде нет, значит, по мозгам не получал… — Иди к черту, Занзас. — закатывает глаза Дождь, кое-как отбирает волосы и отходит на пару шагов в сторону. — Я работаю на Варию двенадцать лет, на тебя — и того дольше, и я, мать твою, давно уже научился выцеплять из потоков среднестатистического дерьма по-настоящему ценных бойцов. Тебе же вечно некогда заниматься «мелочами», и в итоге весь набор рекрутов тяну я один. — Ты чем-то недоволен? — скалится варийский босс. — Нет, но если все-таки кинешь стаканом — меть в тело, а не в голову: не хочу снова отмывать волосы. А по поводу вот этого, — и кивает на пытающегося вникнуть в беглую итальянскую речь парня. — Лучше бы нам прибрать его к рукам, пока это не сделал кто-то еще. Облака в принципе довольно редко встречаются, а такие сильные — и того реже. — и выразительно поднял бровь. Занзас в ответ морщится и скрипит зубами… Кого-нибудь другого он бы уже убил за столь непочтительное отношение, но это же гребанный Скуало Суперби. Единственный в мире человек, которому он может простить очень и очень многое… — Думаешь, он и правда окажется так полезен? — Думаю. — и снимает с «пленника» кляп. — Ну что, расскажешь, кто ты, камикадзе хренов? — спрашивает он уже на японском. — … Хибари Кея. И я хочу принять участие в конфликте. На любых условиях. — Хибари Кея… Что-то знакомое. Патлатый? — А я говорил, что алкоголь плохо влияет на память… Да мать твою, просил же, не в голову! — А ты не борзей. Кто это? — Хибари, да?.. Местная шишка. Держит под собой им же основанный дисциплинарный комитет. По слухам — самый опасный человек Намимори. В связях с кем-либо из мафии не замечен, за исключением Савады Тсунаёши, с которым, как мне докладывали, месяц назад разругался в пух и прах. — Вот оно как… На любых условиях, говоришь… — и лицо искажает азартный оскал. — Достань мне нынешний номер Савады Иетсуны, Патлатый. Кажется, мы нашли второго участника для боя облаков… *** — … Ты издеваешься?! Не мог найти другого времени для того, что бы принимать нового бойца?! Ах проверить его хочешь… А тебя не смущает, что от исхода этого конфликта зависит наша жизнь?! — прежде вечно спокойный Тсуна нарезает круги по гостиной и орет в трубку. — Пусть испытывают. Он не доставит проблем… — Вставляет лежащий на диване Игорь и Тсуна аж запинается. — Не доставит проблем, говоришь… А вас двоих не смущает, что я уже третий день хожу и прошу всех быть максимально осторожными?! Что, все увидели выход из положения и у всех резко схлынул адреналин?! И ладно еще Игорь — он по жизни берегов не видит, но ты, Занзас!.. А впрочем, знаете что? Делайте, что хотите! — резким движением захлопывает раскладушку и падает на диван напротив. Упирается локтями в колени и роняет голову на ладони, пальцами впивается в раскалывающиеся виски и тихо стонет от давящей головной боли. Да что же это такое?!.. … Голова трещит так, что даже таблетки и пламя Шехара не дают должного эффекта. Интуиция вопит, как резаная, и мельтешит перед глазами цветными пятнами… Ни конкретики, ни совета — лишь беспросветная истерика… В последний раз такое было незадолго до начала Третьей Мировой… *** — Что с Вами, Джудайме? — спрашивает Хаято, отдавая своему Боссу третью кружку кофе. — Что-то должно произойти, — отвечает Тсунаёши и принимается нервно теребить волосы свободной рукой. — Ария-сан приходила не просто так. Она нервничала. Она тоже что-то чувствует… Сегодняшние бои… Да, первый был забавным — это ж надо было так позорно слить бой за пару минут?! — и он заходится нервным смехом. — Но вот второй… Этот, как его… Тео Гарсия Руис… Ты заметил, какой он был странный? Как будто под наркотой. Такой пофигистичный… Здесь явно что-то не так… — Успокойтесь, Джудайме! Я говорил с Верде и Фонгом — они тоже заметили. Сказали, что скорее всего дело в том, что они просто не понимают важность происходящего. О них же никто не слышал, наверно, Иетсуна просто набрал первых попавшихся, даже не посвящённых в мафию… — Возможно… Возможно, ты прав, Хаято… Но почему тогда интуиция так бесится?! — и с новой силой вцепляется в волосы. *** … Он бежит по безлюдному школьному коридору так быстро, как только может. На таймере осталось все две минуты, а он до сих пор не сделал то, что должен. Какой позор… Ныряет сквозь очередной поток ветра и сворачивает в библиотеку. … Сколько раз он возвращался сюда в своих воспоминаниях… Место, где он потерпел поражение. Предал доверие своего Бога. Он видит, как серебрится паутиной тонкая леска ловушки. Он слышит дыхание притаившегося Потрошителя… Передергивает затвор и делает шаг вперед… Он смоет свое поражение. Если потребуется — кровью. Точным выстрелом выбивает из-под стеллажа ножку. Потом из-под следующего. Потом из-под того, к которому крепится первая из лесок… Он слишком долго мечтал об этом. … Он смотрит, как шкафы один за другим валятся, точно домино. … Он смотрит, как беспомощно мечется Принц. — Каково это — попасться в собственную ловушку? Он смотрит, как стальная паутина прижимает Потрошителя к полу. Он так долго не давал потухнуть этой злости… — Ты интересный противник, Твоё Высочество. И будь у нас чуть больше времени, я бы с удовольствием продолжил игру… Он так долго не позволял себе выпустить ее наружу… Подходит, приближает лицо практически вплотную — и с глубочайшим удовлетворением смотрит на разлившуюся в голубых глазах ненависть… — …Но Небо ждет, когда я принесу ему эту побрякушку. И я не намерен заставлять Его ждать. …Что злость уже давно растворилась в его пламени и киноварью* окрасила бушующий ураган… …И одним резким движением сдергивает с чужой шеи кольцо. Разворачивается — и не глядя идет к выходу. … И разве он отпустит эту злость вот так легко, после всего одной победы?.. Его Небо ждёт. Его Бог ждёт, когда он принесет треклятое колечко, и дьявол побери, он сделал бы это даже, если бы пришлось пожертвовать жизнью… Но Небу не нужна его жизнь. Небу нужна его сила. И он отдаст ее, положит на жертвенный алтарь, не раздумывая и секунды… И если для этого ему придётся слиться со своей злостью — он это сделает. Не отпустит, не позволит себе забыть, он раздует кровавое пламя из собственных ран и величайшей радостью для него будет сгореть в этом пламени. Ибо всё, что пожирает буря — жертва во имя Великого Неба… И под янтарными Небесами разгорается Красное око Юпитера.* *** — Джузеппе. — Да, учитель? — Начинай приготовления для финального акта…